УБИЙСТВО ПО ТЕЛЕФОНУ
– А теперь пусть кто-нибудь из вас сам попробует произвести вскрытие. Ну, кто самый смелый?
Девчонки– студентки из мединститута робко переводили взгляд с протянутого Юханом скальпеля на лежащий перед ними на столе труп погибшей в автокатастрофе пожилой женщины. Смельчаков не нашлось.
– Ну, вы же будущие врачи! Вам надо уметь правильно и грамотно работать скальпелем. А это достигается только практикой. – Юхан вздохнул. «Каждый раз одна и та же история. Интересно, на что они рассчитывали, когда поступали в мединститут? Что их на второй день после получения диплома назначат главврачами?»
– Ну ладно, внимательно следите за моими действиями. – И он привычным, точным и резким движением скальпеля рассек кожу покойной сверху донизу туловища. Студентки с ужасом наблюдали за ним, некоторые даже отвернулись.
– Вот. Так делается продольный разрез. Лезвие должно быть направлено под углом тридцать градусов к поверхности тела. Ясно? А теперь я вам покажу, как делать поперечный и косой разрез.
Он перешел к соседнему цинковому столу, на котором лежало тело молодого парня, убитого в драке. Его привезли только сегодня утром.
– Господин Ветемаа, – наконец осмелела одна. – А вы будете резать тем же скальпелем? Без стерилизации?
– А вы боитесь, что у трупа будет заражение крови? Или СПИД?
Все засмеялись.
– Конечно, это очень похвально, что вы заботитесь о здоровье умерших. Но, думаю, что им уже ничего не страшно. Самое плохое уже позади. – И он снова взялся за скальпель. Повеселевшие было студентки снова помрачнели.
Когда практический урок кончился и они с облегчением покинули морг, Юхан сразу же отправился в свою комнату, где у него было припасено.
Пить Юхан Ветемаа начал примерно через полгода после того, как пришел сюда работать, а было это довольно давно. Среди патологоанатомов очень мало непьющих – постоянное, ежедневное пребывание среди трупов на трезвую голову выдержать трудно. Поэтому многие увольняются, идут в «Скорую помощь» или еще куда-нибудь… Юхан остался. Не уволился и не ушел. Почему? Скорее всего, он и сам бы не смог ответить на этот вопрос. Эта проклятая работа отняла у него очень многое. Пять лет назад от Юхана ушла жена – прелестное нежное создание, – так и не сумевшая привыкнуть к мысли, что сильные мускулистые руки, обнимающие ее по ночам, целый день до этого копались во внутренностях трупов, о чем напоминал постоянный, слабый, но неистребимый запах формалина, исходящий от мужа. Потерял Юхан и здоровье среди холодных и влажных даже в середине лета кафельных стен морга, он заработал астму и потерял два пальца на левой руке после заражения трупным ядом. В конце концов, он начал спиваться, но, несмотря на это, считался одним из лучших патологоанатомов Таллина.
И все– таки он не собирался уходить из этого невеселого заведения. Здесь, среди безмолвных мертвецов, в полуподвальном помещении морга, он чувствовал себя лучше, чем снаружи, где все казалось ему чужим, ненастоящим, фальшивым и неискренним. Там, снаружи, надо было улыбаться недругу, заискивать перед начальством, врать и притворяться. Мир же покойницкой был предельно откровенен: здесь невозможно ничего скрыть, все всегда на виду. Юхан давно заметил, что здесь не прощалась ложь и неискренность, не раз ему предлагали деньги за то, чтобы указать в акте вскрытия не ту причину смерти, которая была на самом деле. И каждый раз, когда Юхан шел на это, случалась какая-нибудь неприятность. Или он, поскользнувшись, сваливался в ванну с формалином, или случался сильный приступ астмы. Чаще всего в таких случаях он случайно резал палец во время вскрытия и мучился потом несколько недель от незаживающих, гноящихся ран. Именно из-за этого Юхану ампутировали два пальца на левой руке.
Но теперь его вряд ли кто-нибудь сумел бы подкупить или запугать. У Юхана не осталось никого из родных, детей он завести не успел, а перспектива оказаться самому на цинковом столе его совершенно не пугала.
Итак, Юхан Ветемаа отправился в свою комнату сделать пару хороших глотков из бутылки, которую он купил по пути на работу. Ночь впереди была длинная – Юхан никогда не отказывался дежурить. Достав из ящика стола бутылку «Финляндии», он налил себе полстакана и с наслаждением выпил. Не залпом, а понемногу, маленькими глотками, чтобы почувствовать вкус напитка. Потом, не закусывая, он почмокал губами и, подумав, плеснул в стакан еще. Проглотив и эту порцию, он закурил.
Нет, в морге вовсе не страшно, даже по ночам. Покойники, в сущности, те же люди, только перешедшие в несколько иное состояние. Что же касается разных историй про души, вроде бы еще долгое время остающиеся около тел, которые они покинули, и являющиеся в виде привидений, то Юхан еще ни разу с ними не сталкивался. Видимо, у них было полно дел поважнее, чем торчать в морге и пугать патологоанатомов.
Тишину разрушали только капли из протекающего крана, звонко падающие на поверхность стальной раковины. Кран давно надо было бы починить, но Юхану это совершенно не мешало. У него были крепкие нервы, и он просто не замечал этих постоянных назойливых звуков. К тому же, посудите сами, какой же морг без звуков капающей воды?
Было тихо, но Юхан знал, что тишина эта обманчива. Так и произошло. Часа в три ночи, когда от «Финляндии» осталась половина, послышались гулкие шаги и на пороге появились двое врачей из «скорой помощи».
– Принимай гостей, Юхан.
«Гостями» оказались двое молодых людей – юноша и девушка, погибшие в автокатастрофе. Обычный случай, каких тысячи. Грудная клетка парня была буквально расплющена о руль, а лицо усеяно мелкими осколками лобового стекла. Девушка пострадала меньше – если бы не небольшая ранка на виске, могло показаться, что она умерла своей смертью.
Юхан неторопливо осмотрел покойных.
– Где это их так?
– По шоссе гнали. Ну и в грузовик на полном ходу врезались. «ЗиЛу»-то ничего, а вот их «опель» – в лепешку. Девушка была еще жива, когда мы приехали. По дороге скончалась…
Трупы еще не остыли.
– Ну ладно, ребята, – сказал Юхан, – езжайте, я тут сам разберусь.
Когда врачи «скорой» уехали, Юхан уложил тела в черные непрозрачные пластмассовые пакеты и задвинул их в два свободных ящика холодильника. После чего пошел допивать свою водку.
Скорее всего, сегодня ночью больше «гостей» не предвиделось. Поэтому, пропустив еще стаканчик и оставив в бутылке граммов семьдесят на утро, на опохмел, Юхан собрался ложиться спать.
Вдруг в дверь постучали.
«Странно, – подумал Юхан, – кто это может быть? Охрана давно дрыхнет, но, чтобы пройти через проходную, все равно нужно их будить. Уж не привидение ли? Тьфу, нечистая сила, чего только по пьяному делу не померещится».
Постучали снова, более настойчиво.
– Да? – неуверенно проговорил Юхан.
Дверь открылась. Нет, это было не привидение. В дверном проеме стоял высокий худощавый блондин.
– Здравствуйте, – сказал он, – вы Юхан Ветемаа?
– Да, я – Юхан Ветемаа. А кто вы такой и как вам удалось пробраться через проходную? – недовольно пробурчал Юхан.
Несмотря на хмурый вид Юхана, незнакомец приветливо улыбнулся:
– Как раз вы-то мне и нужны. А охрану я решил не беспокоить и перебрался через забор. Он у вас не такой уж высокий. Вот в пятой больнице, где я когда-то работал, забор так забор – трехметровый, да еще с колючей проволокой наверху.
Юхан зевнул:
– А вы не боитесь, что я сейчас вызову охрану?
Незнакомец без приглашения отодвинул стул и сел:
– Очень надеюсь, что вы этого не сделаете. В конце концов, мы коллеги. Меня зовут Рейн Мяяхе, я врач-терапевт. В свое время работал в Таллине, сейчас живу в Стокгольме.
– А почему вы пришли в пять утра, да еще таким странным способом.
– Видите ли, я не хочу, чтобы о моем визите к вам кто-нибудь знал. Иначе могут быть неприятности, и прежде всего у вас.
Юхан усмехнулся:
– Это радует. И все-таки чем обязан столь… раннему визиту?
– У меня к вам есть несколько вопросов. Скажите, это вы три дня назад вскрывали некоего Игоря Бурцева?
Юхану совершенно не хотелось отвечать на вопросы ночного пришельца. После «Финляндии» у него в голове стоял туман и единственным его желанием было поскорее лечь и заснуть мертвым сном. Кроме того, он подозревал, что незнакомец хочет внести с его помощью какие-то изменения в акт вскрытия. Ну уж фигушки!
Он достал из стола журнал, вынул карточку с диагнозом.
– Если вы хотите, чтобы я изменил причину смерти, должен сразу предупредить, что напрасно потеряете время. Я никогда не меняю первоначального диагноза, ни за какие деньги!
Рейн улыбнулся:
– Не волнуйтесь, господин Ветемаа, я пришел не за этим. Я хочу просто-напросто спросить, не заметили ли вы чего-нибудь странного, когда вскрывали труп?
– Странного? А что тут странного? Остановка сердца.
Рейн кивнул.
– Конечно, – продолжал Юхан, заглядывая в карточку, – молодой парень, раньше никаких проблем не было, а тут на тебе… Мать, помню, все убивалась.
Он потянулся за бутылкой. Эти полстакана допивать не стоило, утром он бы отдал все на свете за глоток спиртного, но сейчас Юхан удержаться не мог.
– Хотите водки? – с огромной надеждой на то, что Рейн откажется, спросил Юхан. Но ответ превзошел все его ожидания.
Ночной гость полез за пазуху и достал оттуда плоскую бутылку шотландского виски «Кинг Джордж IV».
– Хотел с самого начала вам предложить…
Юхан посмотрел на бутылку уже порядком затуманившимся взором.
– Это что, взятка?
– Да, – весело ответил Рейн.
Юхан вздохнул: этот белобрысый верзила знал, чем его можно взять.
– Ну ладно. Что тебя интересует конкретно?
Патологоанатом перешел на «ты», что показалось Рейну хорошим знаком.
– Практически все. Каково было состояние внутренних органов, в результате чего наступила смерть, не было ли каких-нибудь странностей.
Юхан щедро налил себе в стакан виски и немедленно выпил.
– Ты же, как врач, знаешь, что остановка сердца может произойти в результате чего угодно. В очереди наорут или там девушка откажет… Правда, в отношении Бурцева это не совсем подходит. Судя по всему, он занимался спортом, никаких проблем с сердцем никогда не было. Да я когда его вытащил, сам удивился – совершенно здоровое, как у младенца. Ему и лет-то было совсем мало…
Юхан щелкнул зажигалкой и продолжил:
– Фиг его знает, почему это случилось. Сначала думал – тромб или что-нибудь в этом роде, но ничего не обнаружил. Коронарные артерии чистые, клапаны в порядке. Мне самому тогда стало интересно. В общем-то клиническая картина была ясна, поэтому в акте о вскрытии в графе «Причина смерти» я сразу записал: «Сердечная недостаточность». И все-таки вечером, пока никого не было, посмотрел труп еще раз. Анализ крови сделал, содержимое желудка проверил – ничего. Так не бывает, согласись.
Рейн кивнул:
– Да, так не бывает. Но парень все-таки умер от чего-то.
– Да в том-то и дело, – на этот раз Юхан налил не только себе, но и Рейну. – Но ничего подозрительного, что бы могло послужить причиной смерти при вскрытии, я не обнаружил.
Выпили.
– Слушай, а ты что, родственник Бурцева?
– Нет, сослуживец, – невесело улыбнулся Рейн.
– А чего ты так волнуешься?
– Да есть у меня небольшое подозрение…
– Это точно, – перебил его Юхан, – подозрений в этой смерти хоть отбавляй. Короче, ничего я не нашел. Так и похоронили.
В бутылке оставалось совсем мало, и Юхан, покосившись на Рейна, который почти не пил, вылил остатки виски себе в стакан.
– Хотя… Было у меня одно подозрение. Такая смерть может произойти, если чем-нибудь воздействовать на блуждающий нерв. Тогда будет нарушен ритм проводящей системы, и, скорее всего, это вызовет спазм артерии. Ну и, сам понимаешь…
– Блуждающий нерв? Как же до него добраться?
Юхан опрокинул стакан.
– Разными способами. Можно нарушить механическим путем, но это исключено, никаких ран у Бурцева не было. Можно воздействовать электрическим током. А самый простой способ – через мозг.
– Как это – через мозг? – удивился Рейн.
– Вас, терапевтов, надо каждый год на три месяца в морг посылать. А то вы настоящей жизни не видите. Возитесь со старухами разными… Тебя что, в институте не учили, что у мозга через гипоталамус прямой выход на сердце. Через блуждающий нерв. А уж как гипоталамус повредить – ты и сам знаешь. Ткни спицей в глаз, или, скажем, если голова под напряжение попадет – и готово.
Рейн слушал с нескрываемым интересом.
– Так, значит, ты думаешь, что парень погиб насильственной смертью?
– Я этого не утверждаю, – Юхан поднял вверх свой узловатый указательный палец, – это лишь предположение. И заметь, не подкрепленное никакими фактами. Никаких повреждений на теле я не обнаружил.
Рейн задумчиво потер подбородок.
– А как ты думаешь, какое напряжение нужно, чтобы вызвать такую смерть?
– Ну, это смотря куда подавать электричество. Если на волосистую часть головы – то побольше. А если, скажем, в ухо, то здесь десяти – двенадцати вольт хватит.
Когда Рейн вышел из морга, уже совсем рассвело. Мысли путались в его голове, но все-таки, зайдя в небольшое кафе и выпив пару чашек кофе, ему удалось привести их в какой-то порядок.
«Дело становится все более и более подозрительным. Слишком много совпадений. Итак, что произошло? Первое – Бурцев работал в свободное от учебы время стюардом на пароме, возможно, на „Ренате“. Второе – сразу после катастрофы он умер, причем по совершенно непонятной причине. Скорее всего, его убили. Но как? Даже если предположить, что патологоанатом прав, никаких следов не осталось».
И тут Рейн внезапно вспомнил позавчерашние похороны, мать, крепко вцепившуюся в голову сына, и главное, его ухо, на котором он тогда заметил маленькую язвочку. Она была будто бы от ожога.
«Все равно непонятно. Мать была дома, предположить, что кто-то незаметно пробрался в квартиру и всунул в ухо Бурцева провода? Это по меньшей мере глупо».
Наткнувшись на неожиданное препятствие, Рейн снова приуныл. Однако через несколько минут его снова озарило: телефон!… Бурцев умер, разговаривая по телефону. Причем не по обычному, а по сотовому, подаренному ему какой-то подружкой, кажется, по имени Дита. Язвочка – на ухе. Все сходится. Вот только каким дьявольским способом можно было послать из телефонной трубки электрический заряд?
Выяснить адрес Диты и номер сотового телефона не составило труда. Бурцев успел его раздать всем своим знакомым. Не теряя времени, Рейн помчался в милицию.
Старший следователь Таллинской прокуратуры Марченко зевнул, прошелся по своему кабинету и снова сел за свой стол. Этот настырный эстонец-швед положительно ему надоел. Если так дело пойдет и дальше, он, пожалуй что, докопается до истины. А кому это надо?
Все– таки он велел проверить, откуда звонили в тот день Бурцеву по сотовому телефону.
Через час ему на стол положили справку, в которой говорилось, что звонок был не совсем обычным – звонили из Москвы, но сотовая станция, через которую шел сигнал, находилась совершенно в противоположном конце России – в Сочи.
