«РЫЖУХА»
– Вячеслав Георгиевич, Владивосток на связи, – раздался из селектора голос Маши.
Поляк нервно схватил трубку. После нескольких секунд треска, бульканья и жужжания в ней раздался голос Гиббона:
– Слушаю.
– Это я, – сказал Поляк.
– А-а, привет-привет, как поживаешь?
– Нормально… Ты лучше скажи, где «рыжуха».
– Ну-у, кто же такие вещи по телефону выясняет? Сам понимаешь…
«Что– то произошло», -подумал Поляк.
– Объясни в двух словах.
В трубке замолчали. Поляку показалось, что Гиббон с кем-то разговаривает.
– Ты знаешь, – наконец сказал он, – лучше бы нам встретиться.
– Ну прилетай.
– Не могу. Дела, знаешь…
– У нас с тобой одно дело! – чуть ли не выкрикнул в трубку Поляк.
– Ну не скажи. Пока ты там в Таллине роскошествуешь, у меня сплошные неурядицы. Вот недавно вертолет свалился…
– Как это – свалился? Ты что, с ума сошел? У меня уже все заряжено!
– Не знаю… Думаю, у тебя хлопот с твоим паромом по самое не могу…
– Ах ты старая сволочь! – не удержался Поляков. – Ты забыл, что…
Гиббон хмыкнул:
– Если ты чем-то недоволен, мы можем прервать наше взаимовыгодное сотрудничество.
Поляк сцепил зубы.
– Я не понял. Тебя что, гонорар не устраивает? Или ты на кого-то другого поработать решил?
– А вот это уже не твое дело, – жестко сказал Гиббон, – я повторяю – прилетай во Владивосток. Поговорим.
Поляк с силой бросил трубку на рычаг.
– Маша! – крикнул он изо всех сил.
Дверь тотчас же открылась.
– Вячеслав Георгиевич, как вы меня напугали. Селектор же есть.
– Ты меня еще учить будешь! – рассвирепел Поляк. – Соплячка!
Маша, привыкшая к нервным приступам своего шефа, стояла молча.
– Машину! Срочно!
– Сейчас, – она выбежала из кабинета.
Поляк вскочил со своего кресла и принялся ходить взад-вперед по кабинету, опрокидывая на ходу стулья и цепляясь за телефонные провода. «Ну, Гиббон, погоди, падла, я до тебя еще доберусь!»
– Маша! – снова заорал он.
Секретарша вновь возникла в дверном проеме.
– Скажи, чтобы самолет приготовили.
– Хорошо. Куда летим?
– Скажу в аэропорту.
– Машина у подъезда, Вячеслав Георгиевич.
Скоростной лифт мигом спустил Поляка на первый этаж. Выйдя из вестибюля, он обнаружил, что его дожидается оранжевый «ниссан». Пришлось снова возвращаться в офис.
Маша стойко перенесла поток ругательств, обрушенных на нее шефом. При этом она даже успела принять какой-то факс. Когда запас слов у Поляка иссяк, она сказала:
– Не было другой машины, Вячеслав Георгиевич.
– Где мои «мерседесы»?!!
– Один у главного бухгалтера – он уехал договариваться со шведами. Другой в ремонте. Третий поехал заправляться – вы же знаете, сейчас с бензином напряженка…
Поляк в бессилии опустился в кресло. Он был одним из самых крупных таллинских бизнесменов, с ним здоровался за руку сам премьер-министр, его состояние оценивалось восьмизначными цифрами в долларах… И ему же подчиненные подсовывают какую-то японскую гадость из-за того, видите ли, что «с бензином напряженка».
Пришлось ждать, пока шофер вернется из путешествия по бензоколонкам.
Пообещав уволить всех, Поляк погрузился наконец в «мерседес» и приказал везти в аэропорт.
Да, с Гиббоном надо было срочно что-то делать. Если он действительно нашел какие-то другие способы сбыта золота, это пробило бы существенную брешь в доходах Поляка.
Все дело в том, что грузопассажирские перевозки были только милым прикрытием настоящего бизнеса. Нелегальная переправка желтого металла за границу была основной сферой деятельности Поляка. Золото, добываемое на рудниках, сначала доставлялось Гиббону, который превращал песок и самородки в слитки. Потом небольшими партиями оно переправлялось в Москву, где на них ставились настоящие пробы, клейма и все такое. Там же подкупленными чиновниками оформлялись необходимые документы: лицензии, сертификаты и так далее. Конечно, легально через границу с ними соваться было нечего – во-первых, явно фуфловое происхождение этих бумаг было видно невооруженным глазом, а во-вторых, подкуп российских пограничников требовал дополнительных вложений, которые в конечном счете повышали себестоимость товара, и Поляк предпочитал действовать иначе. В тайниках, оборудованных в рефрижераторах, перевозящих для фирмы «Прибалтика» говядину, золото доставлялось в Таллин. Здесь все было гораздо проще. Чиновники сквозь пальцы смотрели на вывозимые из России ценности, в крайнем случае требуя небольших взяток. Но чаще Поляк обходился без них. На каждом рейсе его паромов в грузовом трюме перевозилось несколько «упакованных» машин, в шинах, под сиденьями и между обшивкой дверей которых были спрятаны слитки. Машины всякий раз были новые: расчетливый Поляк специально открыл в Стокгольме небольшую фирму, которая по дешевке продавала их шведским безработным и студентам. Дальше все шло как по маслу: в Швеции клиентов, желающих купить качественное русское золото, было полно. Именно для них и были нужны сертификаты и лицензии. Скандинавы очень боялись проблем, связанных с полицией, которая могла заинтересоваться происхождением золота. Деньги, вырученные от продажи, частично оседали в европейских банках, частично переправлялись обратно в Эстонию. Пятнадцать процентов переходили на счета Гиббона.
Кроме золота, Поляк занимался переправкой на Запад никеля, меди, палладия и даже редкоземельных металлов. Но все-таки главный доход ему давало именно золото. И теперь этот золотой ручеек вдруг как-то вмиг иссяк.
Главное, Поляк никак не мог понять: кто же поставил на пути ручейка преграду?
На полпути в аэропорт Поляк позвонил в Сочи. Для того чтобы приструнить Гиббона, нужны были люди. Однако нужный номер не отвечал, хотя Поляк знал, что «командир» никогда не расстается со своим телефоном. Мысленно выругавшись, Поляк набрал другой номер. Ответил женский голос:
– «Восход» слушает.
– Какой еще «Восход»? – возмутился Поляк. – Я звоню в «Свет».
– «Свет» переехал. Теперь здесь «Восход». – В трубке раздались отбойные гудки.
Поляк положил трубку, уставился невидящими глазами в окно. Как раз подъезжали к аэропорту, где его ждал личный самолет.
– Поворачивай, – сказал Поляк шоферу.
Через час он уже сидел в купе вагона люкс поезда «Таллин-Москва».
