В поликлинике, где работал Капустин, произошла техногенная катастрофа – лопнули трубы, да не одна – несколько. Теперь там по меньшей мере два дня будет идти ремонт. Александр Никитич решил наведаться на дачу, проверить, в каком она состоянии. За зиму много что может произойти. Бомжи могут залезть, стащить все, что под руку попадется. Лютые морозы и ветры тоже могут сделать свое черное дело, скажем, рубероид с крыши сорвать. Те же трубы нужно проверить, все поправить, чтобы когда в мае сюда прибудет жена, ей было бы по возможности комфортней.

Алевтина Ивановна не хотела, чтобы муж ехал один. Он такой человек, что, если чем-нибудь увлечется, может и про еду забыть. Однако, в отличие от Александра Никитича, у нее на работе сейчас супернапряженное время. Вдобавок ко всему к ним в институт приехала южнокорейская делегация, там есть люди, которые радушно принимали Капустину в Сеуле. Ей тоже нужно будет оказать им внимание. Она попросила дочку, чтобы та съездила с отцом в Коленовку.

Тамара охотно согласилась. Она обожала своего тихого ироничного отца, интересного и наблюдательного рассказчика. Тихий, тихий, а может быть даже очень смелым и отчаянным, тому она несколько раз была свидетельницей. Поэтому с отцом она чувствует себя как за каменной стеной, приятно хоть чем-то быть ему полезной. Он же о них с матерью так трогательно заботится!

Отец и дочь мило провели вечер, все время находя себе мелкие хозяйственные дела. Утром Тамара поехала в Красносибирск, ей нужно на работу. Александр Никитич сказал, что вернется в город вечером.

Чтобы добраться до станции, Тамаре предстояло пройти половину улицы, потом свернуть налево. Там есть проход между двумя домами, высшее предназначение которого быть пожарным проездом – его официальное, мало кому известное наименование. Проход этот выводил на асфальтовое шоссе, оттуда до станции оставалось чуть больше километра.

Ей всегда казалось, что деревенские жители встают очень рано, нужно накормить кур, коров, вскопать грядки, да мало ли что еще. Тем более ложатся здесь рано, в десять вечера уже ни в одном окне не увидишь света. Однако коленовская действительность опровергала ее устоявшиеся взгляды. Сейчас половина восьмого, а на улице ни души, даже голосов нигде не слышно. Тишина, прямо как в фильмах ужасов. Лишь один человек повстречался ей на пути: какой-то нахохлившийся мужчина неожиданно вынырнул из пожарного проезда, пересек улицу, бросив при этом недовольный взгляд на Тамару, и, ускорив шаги, направился в сторону леса.

У Тамары учащенно заколотилось сердце. Несмотря на мимолетность встречи, она узнала этого человека. Это был тот самый Георгий Владимирович, который уговаривал ее подтасовывать итоги опросов таким образом, чтобы лидировала «Неделимая Россия». Его-то каким ветром сюда занесло? Уж не за ней ли он следит? Даже не узнай Тамара этого человека, она догадалась бы, что он здесь чуждой. Местные жители при встрече не прячут своих лиц, не убыстряют шаги. Наоборот – они готовы остановиться, подождать прохожего, лишь бы поздороваться и пообщаться. А этому человеку словно не понравилась случайная встреча.

Дойдя до прохода, Тамара опасливо посмотрела направо – никого не видно – и свернула к шоссе. Интересно, Георгий Владимирович узнал ее? Вряд ли. Сейчас она в косынке, не накрашена, воротничок курточки поднят. Даже если он следит за ней, узнать трудно. А если не ожидал встретить, то и думать нечего – не узнал.

Вечером, придя к Косте, она рассказала ему об этой странной встрече. Звонников насторожился:

– По-моему, в Коленовке сегодня утром произошло убийство. Сейчас уточню.

Тамара была близка к обмороку – неужели из-за нее пострадал отец?!

Костя же позвонил домой заведующему отделом информации, Лене Хаустову Тот не помнил точно фамилию погибшего, однако назвал должность: милиционер, заместитель начальника главка Красносибирского края.

У Тамары отлегло от сердца. Она позвонила отцу на мобильный и застала Александра Никитича уже дома.

– Сегодня утром убили Филенкова, – подтвердил он. – Застрелили прямо на его участке, в сарае. Целый день оперативники ходили, разыскивали свидетелей. Были даже следователи из Москвы. Только, по-моему, так никого и не нашли.

– Когда я шла на электричку, то столкнулась с одним подозрительным человеком.

– Ох, дочка, ты опять в центре событий, – вздохнул Капустин. – Однако сообщить об этом в милицию нужно. Вдруг это поможет следствию?

Костя опять позвонил Хаустову:

– Слушай, как связаться с оперативниками, которые в Коленовке искали свидетелей? Моя хорошая знакомая утром была там и случайно видела одного подозрительного типа.

Леонид начал объяснять, что нужно позвонить в оперативно-следственный отдел ГУВД. Они наверняка знают, кто выезжал на место преступления. Тем более что погиб их сотрудник.

– Там и московские следователи были, – сказал Звонников.

– Среди них у меня есть знакомая, – оживился зав. отделом информации. – Помнишь, я рассказывал, как одна женщина на пресс-конференции прокурора Рыкалова приложила его фейсом об тейбл? Она из московской бригады, которая ведет следствие о покушении на Самощенко. Я с этой Перовой познакомился, она обещала помочь мне взять интервью у их руководителя, «важняка» Турецкого, когда тот приедет. Он уже, наверное, прилетел. Могу ей позвонить, узнать подробности.

– Звякни, пожалуйста, и скажи про Тамару Капустину. Вдруг им понадобятся ее показания? Она сейчас у меня, скоро пойдет домой. Запиши номер ее мобильника.

Не прошло и пяти минут, как раздался телефонный звонок:

– Тамара, с вами говорит следователь Генеральной прокуратуры Перова. Мне сказали, что сегодня утром в Коленовке какой-то мужчина показался вам подозрительным. Вы могли бы встретиться с нами завтра утром? Мы готовы подъехать в любое удобное для вас место.

– Я такой «жаворонок», что сама успею подъехать к вам. Мы начинаем работать с десяти.

– А мы – с девяти.

Коренная красносибирка, Тамара хорошо знала город. Тем не менее ей было странно узнать, что неказистый двухэтажный особняк за чугунной решеткой, мимо которого она часто проходила мимо, это и есть краевая прокуратура. Пропуск ей был уже готов, и молодой солдат провел Тамару в одну из ближних комнат.

Там сидели пять человек, моложавая женщина и четверо мужчин, один из них в милицейской форме.

– Моя фамилия Турецкий, зовут Александр Борисович, я помощник генерального прокурора страны, – представился пышноволосый красавец в очках. Затем он представил остальных присутствующих, однако Тамара от волнения никаких имен не запомнила.

– В Красносибирске мы находимся по так называемому делу Самощенко, – продолжал Александр Борисович, – только имеются большие подозрения, что вчерашнее загадочное убийство с ним связано. Расскажите, пожалуйста, что за человек показался вам подозрительным.

Пришлось Тамаре рассказать им про Георгия Владимировича, который подошел к ней на улице, пригласил в кафе, где агитировал ее приукрасить положение «Неделимой России», и про то, что она вчера увидела его в Коленовке.

– На девяносто девять процентов уверена в том, что это он.

Когда она описывала внешность Георгия Владимировича, все посматривали на мужчину в милицейской форме. Тамара догадалась, что это здесь единственный красносибирец, который может знать подозреваемого в лицо.

– Очень похоже на Приходько, – выслушав ее, сказал милиционер. – Это и перевертыш имени напоминает – того зовут Владимир Георгиевич.

– Который находится в розыске? – спросил Грязнов.

– Да, по делу Фортунова. Подозревают, что Приходько убил бывшего сапера во время допроса.

– Светлая личность, – хмыкнул Вячеслав Иванович. Милиционер, это был майор Горяинов, сказал:

– Находится в розыске и оказался в тех краях. Кстати, там многие из милицейского руководства имеют дачи. Многим в свое время выделили участки.

– Многим – понятие растяжимое, – вступил в разговор Турецкий. – Нужно узнать точное количество дач, отметить их расположение на схеме деревни. А потом, – сделав паузу, он посмотрел на Капустину, – попросить Тамару, чтобы она показала нам, откуда и в каком направлении шел подозрительный мужчина.

– Мы и фотографию его покажем, – добавил самый молодой из сыщиков.

Тамара думала, что на эту процедуру уйдет несколько дней. Велико же было ее удивление, когда услышала, что карта-схема Коленовки найдется в милицейском компьютере. Какое-то время займет лишь составление списка милицейских начальников, имеющих там дачи. Однако, чтобы не задерживать девушку надолго, следователи отметили на схеме дома Капустиных и Филенковых, маршрут Тамары и место, где она заметила неизвестного.

После этого она собралась уходить, и тут все рассыпались в таких благодарностях, что девушке даже стало неловко. Благодарили за наблюдательность, за смелость, за гражданскую позицию, пожелали успехов в работе, выразили надежду, что встречаются с ней не в последний раз.

Восемь дач принадлежали сотрудникам краевого ГУВД в Коленовке. Перова, Горяинов и Яковлев поехали в деревню посмотреть эти строения. Пять из них, начиная с ноября, совершенно не посещались. До сих пор на участках лежали остатки снега, не было свежих следов возле калиток и ворот. Для страховки спрашивали у местных жителей, те подтвердили – в течение зимы здесь никто не бывал. На трех дачах люди время от времени появлялись, за ними придется установить наблюдение. Сейчас на стук следователей там никто не откликнулся.

Эти три дачи принадлежали начальнику паспортного управления ГУВД Порхунову, заместителю начальника Зареченского ГАИ Сельцовскому и первому заместителю начальника ГУВД Корсарину.

Порхунова из списка подозрительных владельцев можно было с чистой совестью вычеркнуть. По дружным утверждениям соседей, Анатолий Иванович зимой всегда приезжал один и все время находился на виду. У него был бзик: выращивать на участке деревья. Не плодовые, а березы, сосны, клены, дубы. Как другие выращивают и следят за цветами, точно так же он носился с деревьями: удобрял, поливал, пропалывал вокруг них сорняки. Зимой сбрасывал снег оттуда, где его скопилось слишком много, чтобы не подломились ветки; слегка поправлял кроны, любил, когда они имеют правильные формы. Приезжал Порхунов днем, когда светло и все хорошо видно, и уезжал до наступления сумерек. В дом заходил разве что за инструментами, остальное время проводил на участке, а поскольку забор не слишком высокий, его многие видели, и редкий коленовец не подходил к нему, чтобы перекинуться парой словечек.

У Сельцовского и Корсарина были новые, очень большие дома. В таких не то что одному человеку – взводу спрятаться легко. Заборы у обоих высокие, глухие. Хозяева появлялись там без всякой закономерности. Приезжали время от времени и, как правило, большими компаниями, Корсарин чаще, Сельцовский реже. Корсаринские компании – тише, среди гостей Сельцовского преобладают женщины, поэтому и шума больше: хохот, визг.

– Что будем делать? – обратился к коллегам Яковлев.

– Наблюдать бессмысленно, – сказала Перова. – Пустая трата времени. Если в этих хоромах есть человек, то еды у него может быть на три месяца. На держать же все это время «наружку».

Горяинов тяжко вздохнул:

– Обыскивать тоже без разрешения нельзя. Все-таки хозяева – большие люди в нашей системе.

– Ну уж, нельзя, – хитро прищурился Яковлев. – И не таких обыскивали. А если мы, скажем, были бы рядовыми бомжами? Стали бы мы тогда просить у хозяев разрешения проникнуть на их дачу? Вряд ли. Поперли бы туда самым нахальным образом без спроса, и все.

– То есть вы предлагаете...

– Пока, Олег Андреевич, я ничего не предлагаю. Это нужно обдумать. Одна из этих дач ни при чем.

– А то и обе, – вставила Светлана.

– Вот именно. Мы же только предполагаем, что разыскиваемый милиционер станет прятаться у другого милиционера. Однако теоретически это может быть и не так. Он может прятаться в любом другом доме, скажем, если у него здесь родственники. А может отсиживаться у приятелей в соседней деревне. Однако это уже варианты от лукавого. В первую очередь нужно разрабатывать версии, имеющие наибольшую вероятность. То есть один милиционер прячет у себя своего сотрудника.

Перова сказала:

– Нужно посоветоваться с Александром Борисовичем.

– Да заранее известно, что он ответит.

– Что, Володя?

– Проникните, скажет, туда всеми правдами и неправдами.

– У меня такой уверенности нет, – возразила Светлана. – Все-таки это дачи крупных милицейских чинов.

– Олег Андреевич, что вы можете сказать про Сельцовского и про Корсарина? Вы-то их знаете не понаслышке.

– Практически понаслышке. Сельцовский работает в ГАИ, я даже вижу его редко. С Корсариным встречаюсь чаще, о нем и разговоров больше. То есть если вопрос стоял бы так: с какой дачи начинать проверку, я бы начал с корсаринской.

– Но, – покачал головой Яковлев, – нам до поры до времени нужно держать обе в поле зрения. Думаю, нужно выставить до вечера наблюдение, а самим вернуться в город.

Горяинов вызвал по рации специалистов по наружному наблюдению, попросив начальника отдела особо не афишировать, куда и зачем те едут. Дожидаясь их, уже приступили к работе – наблюдали за обеими дачами. Как назло, те находились достаточно далеко одна от другой. Яковлев пошел к сельцовской, Светлана и майор смотрели за корсаринской.

Перовой было приятно находиться вместе с Горяиновым. Моложавый майор вел себя вежливо и обстоятельно. Чувствовалось, что он воспитан на правильных нравственных ценностях. Такое воспитание зачастую присуще простым деревенским людям, после чего, куда бы ни занесла их судьба, никакая порча к ним не пристанет. Светлана заметила, что тот часто звонил жене и спрашивал, как ведет себя сын и как чувствует себя теща. Когда это повторилось несколько раз, следователь решила, что, наверное, мать жены приболела. Иначе почему зять так беспокоится?

Перова даже спросила Олега Андреевича об этом. Оказалось, дома все живы-здоровы, а трогательная забота Горяинова о теще продиктована другими обстоятельствами.

– Я ведь благодаря ей быстро еще одну звездочку получил, – смущенно признался майор и рассказал, какую пользу для его службы оказала наблюдательность Степаниды Тимофеевны.

Работая сервисным администратором в супермаркете, теща обратила внимание на то, что в определенные дни возврат денег покупателям увеличивается в три-четыре раза больше обычного. Въедливая женщина попыталась установить закономерность в появлении подобных всплесков и выяснила, что эта странность происходит в такие дни, когда на смене работают одни и те же люди. Понаблюдав за ними, Степанида Тимофеевна рассказала, как, по ее мнению, аферисты обогащаются за счет покупателей. Остальное для Горяинова было делом техники.

В группу мошенников входили сотрудник отдела обмена и возврата товаров, мастер отдела восстановления товаров и трое разнорабочих. Жулики наживались на чеках, которые покупатели, расплатившись, выбрасывали. Ловкачи подбирали у выхода из магазина пробитые чеки с покупками на большие суммы и отправлялись в отдел возврата, где предъявляли их своему подельнику. Тот заносил артикульные номера товаров в компьютер и оформлял как брак. Их соучастник на складе отмечал, что некачественный товар принят обратно и уничтожен. Лжепокупатели получали в кассе деньги за бракованный товар, после чего делили выручку на всех участников этой операции. Обманщики каждый раз расписывались по-разному в документах и указывали вымышленные адреса.

С помощью тещи капитан Горяинов разобрался в этой хитрой комбинации и задержал пройдох. Причем проделал он это так ловко, что вскоре получил звание майора – начальству очень понравилась его работа.

– Многие получили поощрения, – скромно завершил свой рассказ Олег Андреевич. – Потом даже были разработаны рекомендации для магазинов. Иначе таким способом другие бы стали красть тоже.

В течение полутора часов до прибытия оперативников Перова, Яковлев и Горяинов ничего подозрительного не заметили. Объяснили приехавшим, что к чему, сами же отправились в город.

По пути они созвонились с Турецким. Тот просил прямиком ехать к нему. Однако когда троица прибыла в «Ермак-Хилтон», оказалось, что Александр Борисович занят, к нему пришел какой-то посетитель. Перова, Яковлев и Горяинов тем временем пообедали в кафе на первом этаже гостиницы, а когда завершили свою трапезу, Турецкий уже освободился. Выслушав их подробный рассказ, он сказал:

– Похоже, за дачей Корсарина нужно следить особенно пристально. Слишком часто упоминается его фамилия во всех здешних странных происшествиях. Чего ни коснись, он каким-нибудь образом там присутствует. Это относится и к юбилею Самощенко, и к гибели Фортунова, и к акциям «Неделимой России». Вот только в работе у него особых успехов незаметно. – Неожиданно Турецкий спросил: – Дача у него хорошая?

– Новый и самый большой дом в деревне. Двухэтажный, обшит «вагонкой». Перед домом стоянка для машин, на участке – вторая.

– На широкую ногу живет человек, на широкую ногу. – Александр Борисович задумался, сказав после паузы: – Щекотливое дело. Есть риск.

– Вы имеете в виду что Приходько будет отстреливаться? – спросила Перова.

– И отстреливаться может. Но это полбеды. Я имею в виду другое – представляете, какой шум поднимет хозяин, если мы ошиблись. Тем не менее... – Турецкий многозначительно поднял указательный палец, – рискнуть надо. Некогда нам миндальничать. Итак, сегодня ночью.

Отпустив коллег, Александр Борисович позвонил в ФСБ Карпенко:

– Андрей, есть у вас два милицейских человека – Корсарин и Сельцовский.

– Есть такие. Не последние люди в ГУВД.

– Хотелось бы, чтобы ты помог с информацией о них. Стиль работы, манеры, особенности.

– Короче говоря, нужны характеристики.

– Да. Но не формальные, а учитывающие черты, которые могут вызвать подозрение. Надеюсь, ты понимаешь.

– Об чем звук? – засмеялся Карпенко. – Постараемся.