11
Виктор Солонин встретился со своим старинным приятелем – капитаном внутренней службы Антоном Савицким – в старой рюмочной неподалеку от Павелецкого вокзала. В эту рюмочную они частенько захаживали лет десять – двенадцать назад. Много событий прошло с тех пор, много воды утекло, но рюмочная ничуть не изменилась – казалось, время не властно над ней. Здесь были все те же обшарпанные потолки, та же голубоватая плитка на стенах, те же винегреты, оливье и эскалопы под мутным стеклом. И тот же грубоватый витраж на узких продолговатых окнах.
Капитан Савицкий, рослый мужчина с широким щербатым лицом и пепельными волосами, выглядел довольным. За два часа до этого он случайно – так ему, по крайней мере, думалось – встретился с приятелем, с которым не виделся года два. Встреча была теплой, а со стороны сентиментального Савицкого – даже восторженной. Капитан сам затащил Солонина в эту рюмочную – так ему опять же показалось; Солонин для виду поупирался, ссылаясь на неотложные дела, но ради старого приятеля дела отложил.
В рюмочной они сидели уже около часа. Первые полчаса мужчины рассказывали друг другу о том, как складывалась их жизнь в те два года, что они не виделись. Потом они говорили об общих знакомых, о политике, о футболе и тому подобных важных вещах. Была выпита бутылка водки, и к тому моменту, когда официант принес им вторую, капитан Савицкий окончательно растаял.
Не уступал ему и Солонин.
– Антон, – проникновенно говорил он, – мы с тобой не первый год друг друга знаем. Так или не так?
– Вить, ну что ты...
– Я спрашиваю: так или не так?
Капитан Савицкий смиренно склонил рыжеватую голову:
– Ну, так.
– Я когда-нибудь тебя подводил?
Капитан покрутил головой:
– Нет.
– Вот именно! – поднял палец Солонин. – Вспомни тот случай с Кабаном. Помнишь, как он тебе ребра считал? А как ты потом кровью кашлял, помнишь?
– Да, тогда ты вовремя подоспел, – охотно признал Савицкий, – иначе он бы меня просто убил.
Солонин скромно потупил взгляд:
– Ну, это ты, Тоша, преувеличиваешь. Жив бы ты остался. Кабан был мужик вспыльчивый, но отходчивый, до смерти не забил бы. Помнишь, как в том анекдоте? Француз прицелился в комара из пистолета и нажал на спуск. А комар как летал, так и летает. Француза спрашивают: «И что дальше? Комар-то жив!» А он им: «Жить он будет. А вот любить – никогда».
Савицкий хохотнул, хотя анекдот этот слышал раньше.
– Я тебя потом, кстати, искал, – сказал он. – Хотел бутылку пятизвездочного тебе поставить. Так сказать, в благодарность за спасение. Но тебя и след простыл.
Солонин пожал плечами:
– Работа, сам понимаешь. Давай-ка еще по одной.
– Давай.
Они выпили еще по рюмке, подымили сигаретами, поглядели в телевизор, висевший на стене за барной стойкой. Показывали новости.
– Черт-те что в стране делается, – поморщился капитан.
– Да, Антоша, в великой стране мы живем, – мудро вздохнув, поддакнул ему Солонин. – Но завалили ее дерьмом разные гады. За двадцать лет не разгрести.
– Вот именно – дерь-мом! – кивнул Савицкий.
– А мы с тобой вроде как ассенизаторы, – усмехнулся Солонин, – санитары леса, блин! Давай за то, чтобы благодаря нашим усилиям мир стал хоть чуточку чище!
– Давай!
Они выпили еще.
– Я слышал, у тебя недавно шеф помер, – сказал Солонин, закусив водку котлетой. – Хороший был мужик, генерал Абрамов.
– Н-да, – задумчиво проговорил опьяневший Савицкий, – земля ему пухом.
– Помню, как он позапрошлой зимой в заплыве «моржей» участвовал, – продолжил воспоминания Солонин. – Никогда бы не догадался, что у такого богатыря слабое сердце.
– Сердце, – усмехнулся в ответ на это Савицкий. – Запомни, Витя: такие мужики, как Абрамов, от сердца не умирают. Да у него организм был как швейцарские часы! С вечной гарантией!
– Человек предполагает, а Бог располагает. Значит, пришло время часам сломаться.
– Значит, пришло, – нехотя согласился Савицкий, разливая водку по рюмкам. – Давай, Витек, за упокой его души.
Выпили. Закусили. Помолчали. Солонин прищурился:
– Слушай, Антош, я же вижу, что у тебя на душе неспокойно. Может, хватит в себе эту тяжесть таскать? Если есть подозрения – расскажи какие. Помочь не обещаю, но выслушать могу.
– Да какие там подозрения. Так, фантазии одни.
– Рассказывай, – потребовал Солонин.
Однако капитан отмахнулся:
– Нечего рассказывать.
Солонин прищурился еще больше.
– Антон, – серьезно и медленно сказал он, – расскажи, не ломайся. Или ты считаешь, что друзья нужны, только чтобы водку вместе глушить?
– Я этого не говорил.
– Вот именно, – кивнул Солонин и посмотрел приятелю прямо в глаза.
Капитан секунду спустя сдался, отвел глаза.
– Ладно, черт с тобой. Все равно ведь не отстанешь. В общем, генерал Абрамов был кое с кем на ножах. Вернее, Абрамову-то было плевать, он в интригах никогда не участвовал. А вот тому, второму, было совсем не все равно.
– О ком это ты?
Савицкий нервно и презрительно дернул щекой, словно ему было противно даже думать об этом человеке:
– Полковник Прохоренко его зовут. Он был заместителем Абрамова и давно уже метил на его место. Сейчас он всего лишь исполняет обязанности своего покойного начальника, но со дня на день возглавит управление. Видишь ли, Прохоренко – человек гордый, а Абрамов с ним не церемонился – иногда такие разносы устраивал, что стены тряслись. И все это при посторонних. Скажу тебе точно: Прохоренко не из тех, кто прощает обиды.
– Одно дело – не прощать, а другое – человека на тот свет отправить, – резонно заметил Солонин. – Не каждый на такое способен.
– Это верно, – согласился капитан, – но Прохоренко – способен. Если бы ты с ним работал, ты бы мне поверил. Между ними была настоящая борьба за власть. Не то чтобы Абрамов воевал, нет, но он чувствовал, что Прохоренко его подсиживает.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением в голосе протянул Солонин. – Пойти на убийство шефа, чтобы сесть в его кресло, слишком уж это по-книжному. Да и доказательств у тебя никаких нет. Одни только домыслы.
– Домыслы, говоришь? – Капитан хмыкнул: – Смотря что считать домыслами, Витя. Не знаю, в курсе ты или нет, но полковник Прохоренко был последним, кто видел Абрамова живым.
– Да ты что? – «изумился» Солонин. – А это точная информация?
– Еще бы. Доказано следствием! – Капитан положил локти на стол и заговорил, понизив голос. – В тот вечер Прохоренко и Абрамов ужинали в ресторане «Белое солнце пустыни». Я как адъютант Абрамова не мог об этом не знать, да и столик я им сам заказывал. Ресторан, кстати, выбирал Прохоренко. У них намечался какой-то деловой разговор, Прохоренко и предложил поговорить в ресторане – как он сказал, «совместить приятное с еще более приятным».
Однако на Солонина эта информация, похоже, не произвела впечатления.
– Ну и что? – пожал он плечами. – Мало ли кто с кем ужинал. Я не понимаю, к чему ты клонишь?
Капитан откинулся на спинку стула и посмотрел на приятеля с явным сожалением:
– Вить, раньше ты вроде не был тугодумом. Подумай сам. Здоровый мужик ужинает с человеком, который желает ему смерти, потом приходит домой и – аллес капут, пишите завещание!
– Намекаешь, что Прохоренко мог его...
– Тс-с! – перебил его Савицкий и оглянулся по сторонам. – А почему бы и нет? Прохоренко раньше работал в химической лаборатории. Так что в ядохимикатах он разбирается. К тому же остались старые связи, а возможно, и коды доступа...Соображаешь теперь?
Солонин задумчиво потер пальцами подбородок:
– Н-да... Если все твои предположения верны, то... – Он вновь пожал плечами. – Доказать все равно ничего не получится. Сейчас разработаны такие яды, что умелому химику и эксгумация не помеха.
– Да в том-то и дело, – с глухим отчаянием махнул рукой Савицкий. Затем пристально посмотрел на Солонина и спросил: – Слушай, Вить, а твои ребята не могут взять Прохоренко в разработку?
– Ты что? – опешил Солонин. – Каким образом?
Савицкий улыбнулся:
– Брось, Вить. Я ведь знаю, где ты работаешь. Да и тебя самого давно знаю. Думаешь, я не понял, к чему ты завел весь этот разговор? Ладно, замнем. Я свое дело сделал. Главное, чтоб ты мои слова запомнил, а там поступай как знаешь. Давай-ка лучше выпьем, пока я еще в состоянии произносить тосты.
– Давай, – согласился Солонин.
Мужчины переглянулись и усмехнулись: Солонин – добродушно, капитан Савицкий – лукаво.
Из рюмочной старые приятели выбрались, будучи здорово навеселе. Капитан Савицкий, обняв Солонина за плечи, пел ему в ухо, отчаянно фальшивя и запинаясь:
– Если друг оказался вдруг...
– И не друг и не враг, а так... – задушевно поддержал его Солонин.
– Если сразу не разберешь... плох он ли хорош... – хором продолжали они.
Савицкий хлюпнул носом:
– Черт, как же хорошо... Надо чаще встречаться, Витя!
– Надо, Тошка!
В конце концов приятели поймали такси, обнялись, крепко пожали друг другу руку, расцеловались и расстались, весьма довольные прошедшей встречей.
Посадив капитана Савицкого в такси, Виктор Солонин достал из кармана мобильник и набрал номер Грязнова:
– Алло, Вячеслав Иваныч... – Солонин старался, чтобы его голос звучал трезво, однако это у него плохо получалось. – Вячеслав Иваныч, я обработал адъютанта генерала Абрамова...
– Судя по твоему голосу, это он тебя обработал, – иронично заметил Грязнов.
– Так точно... То есть никак нет. Пришлось изрядно принять на грудь. Но все это исключительно в интересах дела.
– Понимаю. Переходи прямо к делу, майор.
– В общем, адъютант считает, что Абрамова убил его заместитель – полковник Прохоренко. Точнее – отравил.
– Основания?
– Незадолго до своей смерти Абрамов ужинал с Прохоренко в ресторане «Белое солнце пустыни». Прохоренко копал под своего шефа, хотел занять его место. Абрамов не упускал случая, чтобы унизить полковника, а тот – мужик с ан... с ам... бициями. К тому же Прохоренко раньше работал в химлаборатории. Сразу оговорюсь, что я не верю в то, что Прохоренко отравил генерала, чтобы занять его место. Я думаю, что тут все гораздо сложнее. В свете последних событий и... и все такое. В общем, я считаю, что нужно установить за полковником Прохоренко «наружку».
– Согласен, – отреагировал Грязнов. – Ты когда протрезвеешь?
– Да я уже...
– Отставить пререкания. Я спрашиваю: когда ты будешь в форме?
Солонин подумал и сказал:
– Товарищ генерал-майор, мне бы поспать часика полтора, а потом под холодный душ. И буду как огурчик.
– В таком случае, езжай домой и спи. Как только протрезвеешь, – звони мне. Начну без тебя, потом подключишься.
– Да я мог бы и...
– Выполнять приказание!
– Слушаюсь, – неохотно подчинился Солонин.
Грязнов отключил связь.
Солонин постоял немного у стены дома, пытаясь определить степень своего опьянения, но степень эта не поддавалась определению; тогда майор махнул рукой, сказал «ничего, просплюсь» и, легонько пошатываясь, потопал к остановке троллейбуса.
