3
Время давно уже перевалило за полдень, когда Тамара Владимировна завершила свой рассказ. Нельзя сказать, что у Турецкого, по мере того как перед ним разворачивалась картина Тамариной жизни и история «Русского алмаза», давным-давно переименованного в ныне хорошо известный «Kropotin — Katz Diamonds», не возникало вопросов к его собеседнице. Возникало, и еще сколько! Однако задавать он их не спешил, решив, уже в самом конце, ограничиться одним-единственным.
— Тамара Владимировна, — поинтересовался он, — вы хоть понимаете, до какой степени рискуете, обратившись ко мне и рассказав то, что рассказали?
— Что вы имеете в виду? — В глазах девушки мелькнула тревога.
— Не то, что вы подумали! — усмехнулся Александр Борисович. — Я имею в виду, что, если все рассказанное вами правда, за вами, возможно, давно уже установили слежку… Сами говорите, что охрана, навязанная фирме Березиными, — обыкновенные бандиты. Вряд ли вас тронут, пока, вы числитесь женой Юрия, а вот последить, чем вы заняты, с кем встречаетесь…
— Я поняла! — прервала Турецкого Тамара и на сей раз глянула на него укоризненно: — Вы меня, Александр Борисович, недооцениваете. Неужели вы полагаете, что собственная жизнь мне недорога? Конечно, я приняла меры!
— Могу я услышать какие?
Тамара неожиданно хихикнула и кивнула:
— Только не смейтесь надо мной… В общем, моя приятельница — модельер-дизайнер, довольно известный — Татьяна Кломина… Ну у нее дом, в котором она живет, очень удобный, помимо парадного есть черный ход… Я сегодня с утра отправилась к Тане — на другой машине, не на этой… Эта числится с позавчерашнего дня на профилактике в автосервисе, но я накануне попросила мастера подогнать ее к Татьяниному дому со стороны черного хода, но не прямо к нему, а на параллельную улицу… Вот! Если за мной кто-то из этих отморозков и следил, то и по сей момент караулит мою старую машину!
Тамара посмотрела на Турецкого с торжеством: вот, мол, я какая умная! А тот только покачал головой, после чего достал свой мобильный и набрал номер Дениса Грязнова: Славин племянник руководил детективным агентством «Глория», к услугам которого частенько прибегали и Турецкий, и сам Вячеслав Иванович, когда не хотели пользоваться официальными каналами.
— Денис, ты сейчас где? — поинтересовался Турецкий, услышав знакомый голос. — Обкатываешь «лексус» после ремонта?.. Вот что, коли ты так свободен — подъезжай как можно быстрее к ресторану…
Объяснив Денису, как добраться, Турецкий вновь посмотрел на свою собеседницу, все еще сидевшую напротив него с хвастливым выражением на лице.
— Вот что, уважаемая Тамара Владимировна…
— Лучше просто Тамара…
— Принято… В общем, все ваши уловки с машинами для настоящих профессионалов — семечки. Воспользоваться этим один раз — куда ни шло, но далее… Сейчас сюда приедет один весьма обаятельный молодой человек, чьи услуги вам в ближайшее время, несомненно, понадобятся. Он владелец лучшего в Москве детективного агентства, с которым вам предстоит договориться о сотрудничестве в настоящий момент об охране вашей персоны… Надеюсь, расценки вас не смутят.
— А… вы?
— Со мной связь будете держать по мере надобности исключительно через Дениса, все необходимое вам я тоже буду передавать через него… А вот и наш детектив собственной персоной!
Денис и в самом деле с должным эффектом, то есть бесшумно, словно из-под земли, вырос возле их столика. Выглядел он на все сто в светло-сером элегантном костюме, в темных очках, которые, увидев очаровательную спутницу Турецкого, тут же снял и теперь небрежно поигрывал ими. Ни дать ни взять плейбой!
Турецкий хмыкнул, но комментировать облик «рокового мужчины» не стал, просто представил их с Тамарой друг другу и перешел к делу:
— Ну-с, господин Грязнов-младший, как ты уже, вероятно, понял, я тебе в очередной раз подыскал клиентку…
— Не дурак — сообразил, — улыбнулся Денис. — Что ж, ребята, правда, загружены выше крыши, но для вас, Сан Борисыч… Охрана?
— Пока да, — кивнул Турецкий. — Если обнаружите за дамой слежку, выясните, кто ею интересуется. Но учтите, что ребята там должны быть серьезные.
— Обижаете, Сан Борисыч! — нахмурился Денис.
— Просто предупреждаю, чтобы не расслаблялись! Сейчас поступите следующим образом… Тамара, это и вас касается: видите за окном серебристый «лексус»?
Девушка кивнула.
— Это машина Дениса. Сейчас он выйдет, сядет в нее и поедет в свое агентство, а вы — за ним… Надеюсь, не потеряетесь — опыт у вас на сей счет имеется, — не удержался и поддел Березину Турецкий. — В агентстве — оно, кстати, называется «Глория»— вам придется как можно короче повторить господину Грязнову то, что рассказали мне. После чего вы едете к своей подруге-модельеру и, проделав фокус с машинами в обратном порядке, отправляетесь домой — уже в сопровождении ребят из «Глории»… Как только мне будет что вам сообщить, я это сделаю — через Дениса.
И, подмигнув Грязнову-младшему, Александр Борисович поднялся наконец из-за стола.
Александр Борисович бегло оглядел стены кабинета своего давнего друга — генерал-майора Вячеслава Ивановича Грязнова, задержав на некоторое время взгляд на отличной копии Айвазовского, висевшей над весьма удачной имитацией камина, и удовлетворенно кивнул головой:
— Недурственно-с… Сдается, в прошлый раз этого произведения искусства здесь не было.
— Наблюдательный ты наш… — проворчал Грязнов и хмуро покосился на картину, после чего перевел взгляд на собственный стол, наводивший своей основательностью на мысль о временах «сталинского ампира». На столе высились три аккуратные — хоть линейкой измеряй — стопки папок.
Александр Борисович пристально посмотрел на друга и еле заметно покачал головой. Всегда подтянутый, подвижный и энергичный, внешне напоминавший рыжего сатира. Славка за последние месяцы явно сдал. Заметно поредела его знаменитая на весь МУР шевелюра, слегка обозначился животик, напоминающий, что генерал-майору Грязнову уже катит под пятьдесят, а ведь когда-то казалось, что молодость с ее оптимизмом, бодростью и непременным романтизмом вечна… Но особое беспокойство вызвало у Турецкого мрачное выражение Славкиной физиономии.
Грязнов наконец отвлекся от созерцания трех бумажных монбланов на своем столе и, перехватив взгляд Турецкого, усмехнулся:
— Что, не нравлюсь?
— Не нравишься. — Александр Борисович тоже усмехнулся. — Вроде бы сейчас у нас на дворе не пост, а рожа у тебя аккурат для поста… Что, так все плохо?
— Как тебе сказать…
Вячеслав Иванович вылез из-за стола и начал вышагивать по кабинету — самому просторному из всех, какие на памяти Турецкого Славке приходилось обживать.
— Вроде как, если учесть наши нынешние перетряски, радоваться должен, что ненароком за штатом не оказался и никто из вышестоящих на выслугу не намекнул… Только, Сань, гадкое это дело, доложу я тебе!..
Он с отвращением кивнул на папки.
— Как тебе — сорок отстранений от занимаемой должности за полгода?
— Результативно, — осторожно протянул Турецкий.
— Еще двое уволены после служебных проверок подчистую… Чего только не творят, мерзавцы! Крышу-ют, взятки и от подследственных, и от бандитов берут, не поверишь — один так обнаглел, что на «стрелки» вместе с братками, да еще на служебных колесах, ездил…
— Ну так ведь, судя по твоим же словам, отъездился?
— Угу… Теперь на собственном «мерсе» будет туда же ездить. А все почему?
— И почему?..
— А потому, друг ты мой драгоценный, что все эти, с позволения сказать, служебные расследования завершаются, едва дойдя до сути проблемы… Только не напоминай мне, Христа ради, об этих самых «оборотнях в погонах», у меня от них и так оскомина! «Оборотни» эти, коли хочешь знать правду, капля в море…
— А ты не преувеличиваешь?
— Если и преувеличиваю, то не столь существенно, как ты предполагаешь… Кстати, ты ж по телефону вроде бы о каком-то деле упоминал личном, а я все о своем да о своем… Баста! Хватит о грустном… Что там у тебя?
Грязнов прекратил наконец бродить по кабинету и вполне целенаправленно двинул к полированному секретеру, украшавшему один из его углов. Легко открыл дверцу, за которой обнаружился небольшой, но плотно забитый бар, и вскоре перед Турецким, устроившимся возле окна за невысоким журнальным столиком, возникло блюдце с заранее аккуратно нарезанными дольками лимона, две изящные рюмочки из чешского стекла и бутылка великолепного даже на взгляд «Ар-маньяка».
— Высший класс, — произнес Сан Борисыч завистливо и не удержался, съехидничал: — Взятки, говоришь, ваш брат мент берет?.. Ну-ну!
— Дурак ты, Саня, — беззлобно отмахнулся Славка. — Ну, так что там у тебя случилось с очередной твоей красоткой?..
— С чего это ты взял, что с красоткой? — ухмыльнулся Турецкий.
— Сам говорил — дело личное…
Грязнов аккуратно разлил напиток, благородно отливающий красным деревом, и приподнял свою рюмку:
— Ну — прозит!..
И не дожидаясь, когда его друг выразит вслух восхищение отпробованным, снова поинтересовался таинственным «личным делом».
— Не такое уж оно и личное… Это я с утра думал, что личное, — Турецкий одобрительно посмотрел на бутылку. — С тех пор кое-что поменялось — во-первых.
— А во-вторых? — усмехнулся Грязнов, вновь наполняя рюмочки.
— Ну, а во-вторых, выслушав сейчас твой монолог, вполне, должен тебе сказать, душещипательный, я с полным основанием заподозрил, что явился к тебе с чем-то вроде дара небес… Во всяком случае, не с пустыми руками.
Славка посмотрел на Турецкого подозрительно и поставил свою наполненную до краев рюмку на стол.
— И что же ты, небесный посланец, заготовил для меня на сей раз? — Он насмешливо сощурился. — Это надо же, а… Слова в простоте не скажет, тоже мне, закадычный дружок называется. Нет бы хоть раз заявиться — и с порога что-нибудь этакое: «Славка, с какой я тебя классной бабой познакомлю! Умница, красавица и замуж ни за кого не хочет…»
— А почему это ты решил, что в моем деле именно такая женщина не присутствует?.. Вот только со знакомством, пожалуй, придется погодить… Лучше скажи, ты с таким генералом — Березиным — знаком?
— А что? — Грязнов моментально насупился и одним махом проглотил свой арманьяк.
— Спрашиваю!
— Слышу, что спрашиваешь… Есть у нас такой господин, но сказать что я с ним знаком или там жажду познакомиться, не могу. Лучше издали…
— Что так?..
— Как тебе сказать… — Грязнов снова наполнил свою рюмку, по-видимому автоматически, поскольку взгляд у него сделался Отсутствующий. — Ходят тут о нем слушки всякие, но ничего определенного… Однако сидит он крепко. Раньше в центральном аппарате МВД курировал какие-то регионы по части экономических и налоговых преступлений…
— Хочешь, угадаю, где он промышлял по части этих самых налоговых и экономических?.. Держу пари: на Севере диком. А конкретно — в славном алмазном городке Якутске…
Грязнов присвистнул, в его глазах — таких же рыжих, как и шевелюра, вспыхнула хорошо знакомая Турецкому искорка.
— В общем, — самодовольно улыбнулся Александр Борисович, — как говорят в Одессе, слушай сюда…
Пересказ всего, что ему довелось сегодня услышать, занял у Турецкого куда меньше времени, чем рассказ самой Тамары. Тем не менее, когда он завершил свой монолог, от божественного напитка осталась ровно половина.
Некоторое время друзья помолчали, размышляя. Когда нарушивший молчание первым Грязнов заговорил, Александру Борисовичу, в сущности, оставалось лишь кивать головой.
— Я о чем думаю? — протянул Слава. — Прежде всего о том, что на данный момент, помимо твоей уверенности, что дамочка излагает чистую правду, никаких улик против этой шайки-лейки у нас нет. Так? Так! Это первое. Второе: если мадам напишет заявление, необходимо начинать служебное расследование вполне официально…
— Не годится! — встрял Турецкий.
— Совсем не годится, — уточнил Грязнов. — Ибо кто сказал, что столь оглушительная информация моментально не просочится в сторону Березина?.. Дядечка еще тот, у него тут много чего и много кого схвачено… М-да!.. Теперь в-третьих. Разлюбезная наша Генпрокуратура, как известно, в соответствии с действующим законодательством, подключаться на этапе служебной проверки к нам, как известно, прав не имеет — исключительно на этапе следствия, то есть, когда обвинение подозреваемому уже предъявлено…
— Сам знаешь — это-то как раз формальность.
— Допустим! Но я ж и говорю сейчас о формальной стороне дела… Есть и в-четвертых.
— В-четвертых я тебе и сам назову, — усмехнулся Турецкий. — Поскольку речь идет о человеке, занимающем должность едва ли не на уровне замминистра, докладаться наверх, а возможно, и на самый верх, все равно придется… Дабы застраховаться от противодействия подозреваемого, если информация все же до него дойдет.
— Зришь в корень, — кивнул Грязнов. — А теперь вывод?
— С выводом я тебя немножечко опередил — уж прости по старой дружбе… К дамочке охрану я приставил — как раз из Денискиных ребятишек. Как думаешь, Меркулов меня сразу убьет или для начала подвергнет какой-нибудь изощренной, китайской пытке, если я к нему приду с заявлением на очередной отпуск?..
— Костя тебя поймет… Поворчит, конечно, но, помяни мое слово, самолично отправится к генеральному — и о деле докладать, и тебя выклянчивать… Он что, дурак? Не понимает, что либо генеральный, либо его зам обязаны о столь вопиющей ситуации доложить самому?.. А господин президент тебя помнит еще с тех пор, как ты с теми бабами-террористками разобрался, и не только с ними… И по-любому тебе от этого дельца, которое сам же в клювике и принес, не отвертеться… Так куда ты, друг Турецкий, в отпуск-то собираешься?..
— Эх… Не трави душу! Порыбачить на сибирских озерах я еще в позапрошлом годике мечтал… А что, у тебя есть варианты?
— Конспиративных квартир у меня, которые и впрямь конспиративные, сейчас две… Хотя нет, одна. На Гостиничной улице… Устроит?
— Это рядом с Петровско-Разумовским?
— Точно. Теперь группа, которой будешь руководить… Конечно, помимо Дениски и его ребятишек… Дам я тебе попозже кое-кого из своих.
— Уверен, что надежные?
— Сам увидишь! — В глазах Грязнова мелькнула усмешка. — Так что, к Меркулову сейчас прямиком едешь или мне ему позвонить, как думаешь?..
— Сам… Как только с Костей утрясу, дам знать. Ты лучше Дениса предупреди, как только переберусь «в отпуск», соберу у себя всех, как обычно… А за арманьячок — спасибо! Не напиток — амброзия…
