Глава 9
Путешествие «Кровавого ястреба»
На востоке, в полудне плавания от Минои, в укромной бухте острова Наксос, моряки «Кровавого ястреба» и команды четырех других галер сидели вокруг легендарного рассказчика Одиссея, слушая историю про богов и людей, про корабль, попавший в страшный шторм, взлетевший на небо и бросивший якорь на серебряном диске луны.
Слушатели разразились бурей одобрительных криков, когда коренастый царь украсил свой рассказ, введя в него нимф и дриад.
Неподалеку от круга молча сидел воин Ахилл и внимательно слушал. Он наслаждался историями Одиссея, особенно теми, где смертные люди бросали вызов богам и одерживали победу. Но больше всего он любил героев этих историй — товарищей, державшихся друг друга, как братья, заботившихся друг о друге, умиравших друг за друга.
— И как ты спустился с луны? — выкрикнул один из слушателей.
Одиссей засмеялся.
— Мы опустили парус, разрезали его пополам и привязали куски к веслам. Потом, используя парус как крылья, мы слетели вниз. Утомительная работа, скажу я вам, хлопать этими веслами.
— Когда ты в последний раз рассказывал эту историю, — крикнул другой человек, — ты сказал, что взмолился Зевсу, и тот послал пятьдесят орлов, которые спустили вас вниз.
— То была другая история, — прогремел Одиссей, — и в тот раз я не хотел терять парус. А теперь, если еще какой-нибудь коровий сын меня перебьет, я замочу его в масле и проглочу целиком!
Ахилл улыбнулся. Не было никого, равного Одиссею. Воин любящим взглядом посмотрел на старого царя. Тот был одет в полинялую красную тунику, его богато украшенный золотой пояс с трудом перетягивал большой живот. Теперь в бороде его было больше седых волос, чем рыжих, и волосы поредели. И все-таки он излучал мощь, неподвластную возрасту.
Они впервые встретились много лет назад, когда Ахилл еще ребенком жил во дворце своего отца в Фессалии. Он тайком покинул спальню и спрятался со своей сестрой Каллиопой на широкой галерее над мегароном Пелея, чтобы послушать рассказы отцовского гостя. Тогда его захватили истории о героях; оба ребенка сидели с широко распахнутыми глазами.
Мысли о сестре принесли чувство печали и потери, и Ахилл вспомнил свою первую настоящую беседу с Одиссеем, после падения фракийского города Каллироса. Уродливый Царь привел вверх по реке флот с припасами, а потом развлекал войско. Ахилл пригласил его отобедать с ним вместе в захваченном дворце.
Одиссей устал, и встреча была натянутой. Потом в разговоре было упомянуто имя Каллиопы, и глаза Одиссея стали жесткими.
— Прекрасная, храбрая девочка, — сказал он. — Я очень ее любил.
— Она предала дом Пелея, — ответил Ахилл.
Мгновение Одиссей молчал, крутя кубок с вином, потом осушил его.
— Давай поговорим о другом, Ахилл, потому что я не из тех, кто оскорбляет человека за его собственным столом.
Этот ответ удивил молодого воина.
— Я не думал, что мои слова могут толкнуть на оскорбление. Я просто сказал о том, что случилось.
— Нет, парень, ты просто повторил огромную ложь. Я не верю, что Каллиопа способна предать; она была на это способна не больше, чем ты. Она оставила остров Теру потому, что провидица сказала, что ее подруге будет грозить ужасная опасность. Она прошла через великие испытания, чтобы спасти подругу. И погибла, спасая ее.
— Я не это имел в виду, — сказал Ахилл. — Она предала моего отца.
— А теперь мы и впрямь должны перестать о ней говорить, — Одиссей встал из-за стола, — или мы кончим дракой. А я слишком стар и толст, чтобы обмениваться ударами с молодым воином вроде тебя. Спасибо тебе за трапезу.
Ахилл встал, чтобы пожать руку гостю.
— Давай не будем расставаться, питая друг к другу враждебные чувства, — сказал он. — Еще ребенком я любил твои истории. Они вдохновили меня. Благодаря им я решил стать героем. Всю свою жизнь я боролся за то, чтобы исполнить эту мечту.
Выражение лица Одиссея смягчилось.
— В жизни есть более важное, чем героизм, Ахилл. Есть любовь, и дружба, и смех. Мне кажется, в твоей жизни всего этого слишком мало.
Это смутило Ахилла.
— Достаточно, — защищаясь, сказал он. — Когда мы были маленькими, мы с Каллиопой были очень близки. И у человека не может быть друга лучше, чем мой щитоносец Патрокл. Я знаю его с детства.
— Давай выпьем вина, — Одиссей снова сел, — и поговорим о несчастьях мира и о том, как, благодаря нашим блестящим умам, мы можем справиться с этими несчастьями.
И они говорили той ночью очень долго. Когда опустела пятая бутыль вина и на востоке замаячил жемчужный свет восхода, Ахилл признался, что еще ни одна беседа не доставляла ему такого наслаждения.
Одиссей засмеялся.
— Видишь ли, парень, мы не соперники, — объяснил он. — Я слишком стар, чтобы состязаться с тобой. И, ты знаешь, именно поэтому у тебя немного друзей. Ты — Ахилл, и твоя жизнь — непрерывное состязание. Большинство молодых людей или испытывают перед тобой благоговейный трепет, или боятся тебя. Только Патрокл не чувствует благоговейного страха в твоем присутствии, потому что он вырос вместе с тобой и знает все твои слабости и все твои сильные стороны.
Одиссей на мгновение задумался, потом продолжил:
— Я слышал, как твой отец рассказывал о твоем детстве. Тогда было то же самое. Он говорил, что ты побеждал в беге, в состязаниях борцов, в метании копья и в схватке на мечах. Ты побеждал всех других мальчишек, никогда не проигрывал. Люди могут восхищаться человеком, который непрерывно их побеждает. Но такой человек редко нравится им.
— Гектору я нравился, — возразил Ахилл.
— А, тут ты задал мне задачку. Когда я появился сегодня ночью, два воина проводили меня к тебе. Кто они были?
— Я не заметил.
— Гектор бы заметил. А еще, если бы я спросил, он назвал бы имена их жен и детей.
— Умно с его стороны.
— Верно, но он поступает так не потому, что это умно. Он поступает так, потому что ему не все равно. И вот почему люди его любят.
— По твоему голосу я вижу, что ты тоже его любишь.
— Да, люблю. Это трагедия — быть его врагом. Но не я выбрал такой путь.
— Мне кажется, ты хорошо разбираешься в мужчинах, Одиссей.
— И в женщинах, что — если мы не будем осторожны — вернет нас к разговору о твоей сестре. Ну, а теперь, поскольку уже светает, я пойду отыщу свою постель.
— Ты ответишь на один вопрос, прежде чем уйти?
— Зависит от вопроса.
— Почему тебе не нравится мой отец?
— Я уклонюсь от ответа, Ахилл. Ни один человек не захочет встать между отцом и сыном. Ты прекрасный юноша, и у тебя хорошая душа. Поэтому я дам тебе один совет. Доверяй своим инстинктам и выноси суждения, прислушиваясь к голосу своего сердца. Сердце не предаст тебя, Ахилл.
За месяцы войны Ахилл много раз думал об этом совете, особенно когда имел дело с отцом. Ребенком он видел в Пелее великого царя, могучего и храброго. Он не хотел расставаться с этим образом. Однако снова и снова он ловил себя на том, что ищет оправдания для этого человека, для его мелочности, для его жестокости и, что еще того хуже, для его склонности обвинять других в собственных ошибках.
А потом пришла зависть. Если раньше Пелей гордился подвигами сына, то теперь он начал бранить его за то, что тот «ворует его славу». Каждый успех Ахилла в битве преуменьшался.
В конце концов, когда Фракия была завоевана и Гектор с уцелевшими людьми бежали к восточным берегам, Пелей сместил Ахилла с поста командующего войском и послал вместе с Одиссеем на Наксос, чтобы торговаться с царем Гаделосом о поставках зерна и мяса.
— Ты хочешь, чтобы я был торговцем? — недоверчиво переспросил Ахилл отца.
— Ты сделаешь то, что я велю. Воинам Агамемнона нужна еда. Гаделосу польстит, если к нему явится великий герой.
— А кто будет возглавлять битву с Гектором? Он не обычный полководец. Одно его присутствие стоит сотни человек.
Пелей побагровел.
— Я возглавлю. Пелей, царь Фессалии, уничтожит этого троянца.
Теперь разгневался Ахилл и сказал, не подумав:
— До сих пор ты на удивление мало стремился участвовать в битвах, отец.
Пелей ударил его, не сдерживаясь.
— Неужели такова моя судьба, чтобы оба моих отпрыска меня предали? — закричал он.
Ошеломленный ударом, Ахилл в конце концов высказал то, что было у него на душе:
— Я любил Каллиопу и не верю, что она когда-нибудь кого-нибудь предала!
— Ты, пес! — Пелей замахнулся снова, но на этот раз Ахилл схватил его за запястье.
— Никогда больше не пытайся меня ударить, — холодно проговорил он.
Он увидел в глазах отца страх, и остатки детского обожания исчезли, как туман при солнечном свете. Пелей нервно облизнул губы и улыбнулся вымученной улыбкой.
— Прости, сын. Груз войны… Ты знаешь, что я ценю тебя больше, чем всех остальных. Я безмерно горжусь тобой. Но позволь мне иметь немного собственной гордости, — умоляюще сказал он. — Я затравлю Гектора и принесу нам победу. Но мне нужно, чтобы ты отправился на Наксос. Иначе люди будут говорить, что это ты сокрушил Гектора. Сделай это ради меня!
Чувствуя печаль и отвращение к льстивому тону, Ахилл шагнул назад.
— Я сделаю, как ты просишь, отец. Будет хорошо убраться отсюда на некоторое время, и я обожаю истории Одиссея.
— Этот человек — жирный хвастун, пустой и бесполезный. Не прислушивайся к его вракам, мальчик.
Ахилл не обратил внимания на эти слова.
— Помни, отец, Гектор — несравненный воин. Когда ты загонишь его в угол, он будет драться насмерть. Он не отступит, не будет сдерживать ударов. Этот человек — лев. Как только ты схватишь его за хвост, лишь один из вас останется в живых.
На следующий день Ахилл отбыл на «Кровавом ястребе», стройной военной галере, ведомой моряками с Итаки — ветеранами, служившими Одиссею много лет. Ахилл пытался подружиться с этими людьми, но, как всегда, те смотрели на него с благоговением, обращались с уважением, но держались на расстоянии.
Дни в море и вынужденное безделье сперва держали Ахилла в напряжении и нагоняли скуку, но постепенно он расслабился и начал понимать, почему Великое Зеленое так очаровывает моряков. Громадное вечное море освобождало ум от мелочных мыслей и пустого тщеславия.
А теперь, сидя на берегу Наксоса, слушая Одиссея, Ахилл понял, что не очень хочет возвращаться во Фракию, даже не очень хочет воевать против Трои. Часть его желала быть просто моряком, гребцом, путешествующим по морю.
Одиссей закончил свою историю, и слушатели закричали, прося еще одну.
— Я слишком стар и слишком устал, чтобы продолжать, — сказал Одиссей и зашагал прочь, к костру, на котором готовилась еда.
Ахилл увидел, как к царю приблизились несколько воинов и начали с ним беседовать. Одиссей вдруг застыл, как статуя, и Ахилл подивился, что такое ему могли сказать. Вокруг собралась остальная команда.
Ахилл заметил, как Одиссей взглянул на него. Очевидно, царю сообщили какие-то важные новости. Ахилл подумал, не присоединиться ли к этим людям, но тут Одиссей сам двинулся к нему.
Ахилл встал, чтобы его поприветствовать.
У Одиссея был ошеломленный вид, лицо его посерело и было покрыто потом. Посмотрев в глаза Ахиллу, он вздохнул.
— Пришли вести о битве твоего отца с Гектором, — сказал он.
По выражению его лица Ахилл понял, что вести дурные.
— Отец мертв?
— Да. Мне жаль, парень. Гектор убил его и истребил его армию у места под названием Карпея.
Одиссей замолчал.
Ахилл посмотрел в сторону, на ночное море.
— Я этого боялся, — тихо проговорил он. — Я пытался его предупредить. Но он жаждал славы. Он хорошо умер?
Одиссей пожал плечами.
— Я не слышал подробностей. Но ты должен вернуться. Царь Гаделос все еще держит нейтралитет. Завтра мы увидим, сможет ли он выделить галеру, чтобы отвезти тебя на север.
— Ты не вернешься со мной?
Одиссей покачал головой.
— Пришли и другие вести, Ахилл. Я должен немедленно вернуться на Итаку.
Ахилл посмотрел на пепельно-бледное лицо старого царя и понял, что не смерть Пелея так потрясла его. Одиссей, казалось, постарел на десять лет.
— Что случилось, друг мой?
— Пиратский флот в несколько сотен воинов вторгся на Итаку. Они схватили мою Пенелопу.
Ахилл некоторое время молчал; его ум воина сосредоточенно решал задачу.
— У тебя только сорок человек, — сказал Ахилл. — Мы должны потребовать в помощь критские галеры или найти воинов-добровольцев на материке.
Одиссей покачал головой.
— Критяне получили приказ охранять море вокруг Наксоса. Только прямое повеление царя Идоменея может заставить их поступить по-другому. А Идоменей далеко, сражается у малых Фив.
— Итак, ты пойдешь против пиратов на единственном корабле?
Глаза Одиссея вспыхнули.
— Пенелопа — любовь моего сердца и свет моей жизни. Я отплыву на рассвете.
— Тогда я отправлюсь с тобой, мой друг.
Старый царь был тронут. Протянув руку, он сжал плечо Ахилла.
— Спасибо тебе за это, парень. Спасибо от всей души. Но ты теперь царь, и твое место дома, а не в чужой битве.
— Нет, Одиссей, ты неправ. Я стал мужчиной еще до того, как стал царем, и ни один настоящий мужчина не уйдет, если он нужен другу. Так что не спорь больше. Я отправляюсь с тобой.
Одиссей вздохнул.
— Не могу сказать, что не чувствую облегчения. Что ж, тогда отлично. Мы отплывем завтра. Есть человек, которого я должен найти: он может нам помочь.
— Он воин с огромной армией?
— Нет, — ответил Одиссей. — Он старый пират по имени Секундос.
