Глава вторая
НЕПРИЯТНОЕ ЗАДАНИЕ
1
— Александр Борисович, зайдите, пожалуйста, ко мне, — сказал Меркулов и положил телефонную трубку.
Что случилось? Турецкий кинул свою трубку на аппарат и задумался. Вопрос, который он себе задал, был серьезным и наверняка имел не самые приятные последствия. Подчеркнуто вежливое обращение Константина Дмитриевича могло означать одно: зам генерального прокурора по следствию приготовил ему какое-то «тухлое» дело, которое чести, что называется, не принесет, но у жизни отнимет многие ее драгоценные часы, не говоря о днях, а возможно, и месяцах. Что это значит? Это значит то, что старший помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий должен сейчас, в ближайшие минуты, найти способ отвертеться от очередного «ласкового» предложения Кости. Сослаться на безумную загруженность, на головную боль… да на что угодно. И вид при этом иметь неприступный и вместе с тем брюзгливый, что всегда действует на собеседника отрицательно. Немногие желают после этого продолжить уговоры.
«А может, у него там сидит кто-нибудь из начальства? — пришла в голову совсем простая и потому неожиданная мысль. — И Костя просто не хочет демонстрировать наших дружеских отношений?» Это, вообще-то, меняло дело.
Турецкий поднялся и, нарочито кряхтя, на всякий случай приготовил себя к демонстрации при посторонних своего неуступчивого, упрямого, неприятного — словом, тяжелого характера.
Клавдия Сергеевна, много лет проработавшая секретаршей у Константина Дмитриевича, расплылась в благожелательной улыбке, увидев мрачно озабоченного Турецкого. Он не хотел реагировать, чтобы ненароком не расслабиться и не сдать своих позиций. А то, что Клавдия просто обожает «Сашеньку», об этом давным-давно знала вся прокуратура. Хотя и предметом для плоских шуток тоже не становилась — Турецкий умел быть очень жестким, когда дело касалось чужого вмешательства в человеческие чувства.
— Привет, — морщась, кивнул он. — Что там у них?
— Зам генерального по Южному Федеральному округу, — с готовностью доложила секретарша. — Какие-то темные дела у них творятся, Сашенька, — почти шепотом произнесла она. — Он велел мне Рюрика с Володенькой предупредить, чтоб тоже были готовы явиться к нему, когда этот, — она кивнула на дверь, — уйдет.
Так, час от часу не легче, понял Турецкий. Если уж Костя заранее готовит Елагина с Поремским, значит, дело действительно серьезное. Ну и как быть? Продолжать упорствовать? Или постараться хотя бы выторговать себе побольше народу в помощники? Тут тоже серьезный вопрос: с кем работать, если дела в Южном округе — а это, по сути, два огромных края и весь Северный Кавказ — «какие-то темные», по выражению Клавдии.
— Пойду на Голгофу, — разведя руки в стороны, печально сказал он и постучал в дверь Меркулова.
— Да иди, они уже ждут! — громче зашептала секретарша.
И Турецкий с потерянным видом открыл дверь.
У длинного стола для заседаний, по обе его стороны, друг напротив друга, сидели Костя и Иван Гаврилович Щукин, заместитель генерального прокурора, назначенный совсем недавно в Южный Федеральный округ. Он, кстати, тут же привстал и первым протянул вошедшему руку. Александр Борисович вяло пожал ее, кивнул. Потом перевел печальный взгляд на Меркулова. Но Костя был сух и официален.
— Садись, — он показал на стул рядом с собой. — И вообще, сейчас не время.
— Вы о чем, Константин Дмитриевич? — непонимающе спросил Турецкий.
— Уговорами заниматься, — довольно резко ответил Меркулов. — Настроение демонстрировать. Потом, все потом.
— Как прикажете, — скорбно отозвался Турецкий.
— Александр Борисович, сосредоточьтесь, пожалуйста! У нас мало времени!
Это были хотя и не новые для Кости интонации, но непонятно, в связи с чем он так старательно демонстрировал сейчас свою руководящую суровость. И уж перед Турецким этого ему делать тем более не следовало. Или он уже догадался, что начнутся отнекивания, и захотел все сразу расставить по своим местам? Что ж, пора сменить тактику, можно действительно «заболеть».
И Меркулов, видимо поняв, что он немного переборщил, сменил тон.
— Я в двух словах изложу тебе цепь событий, чтобы не заставлять Ивана Гавриловича повторять одно и то же. Он уже докладывал генеральному весьма подробно. И снова повторяться острой нужды нет. Итак… Ты газеты в последнее время просматривал?
— Именно просматривал. А читать совершенно нет времени, — мстительно уколол Турецкий.
— Ну и то хорошо. Значит, тебе в общих чертах известно, что нынче творится на Кубани.
— А что? Опять наводнение? — серьезно спросил Александр, чем едва не вывел Меркулова из себя.
Но Костя помолчал, потом взглянул на Щукина, старательно прячущего улыбку, готовую разлиться по его загорелому лицу, и, тяжко вздохнув, укоризненно покачал головой. Пробормотал нечто похожее на «детский сад». Но хмуриться больше не стал.
— Хуже, Саня. Похоже, что в краевых властных структурах все поголовно погрязли в коррупции…
— Не думаю, что это опаснее наводнения, — заметил Турецкий.
— Не остри, пожалуйста. Исчезли бесследно семеро известных в городе людей во главе с депутатом Законодательного собрания. Есть подозрения, что все они убиты, а тела их вывезены за пределы города. На следующий день после этого события, взволновавшего всех жителей, посреди бела дня в центре города демонстративно расстрелян вице-губернатор, который ранее возглавлял краевое управление милиции. И все подозрения, так или иначе, сходятся на том, что эти дерзкие убийства совершены по указанию зятя губернатора, некоего Киреева, владельца ряда крупнейших предприятий в крае. Олигарха, так сказать, местного розлива, по некоторым данным, связанного с криминальными кругами. По тем же данным, в основе этих кровавых событий лежит очередная переделка собственности.
— А этот, как его… Киреев, уже сидит? — поинтересовался Турецкий.
— Киреев не сидит, — вмешался Щукин. — Вы позволите, Константин Дмитриевич?
— Пожалуйста. — Костя охотно передал ему «бразды правления».
— Киреев, — продолжил Щукин, — как уже сказано, Александр Борисович, зять губернатора Шесте-рева, занимающего свой пост второй срок. Он является генеральным директором крупнейшего на юге страны цементного предприятия. А, кроме того, его интересы, как стало известно, простираются много дальше. Он стремится стать единовластным владельцем самого мощного нашего предприятия в округе — химического комбината. Вот на этой почве, как можно предположить, и произошли указанные события. И еще одна деталь. Родной дядя Киреева — Семен Васильевич, до недавнего времени был постоянным представителем правительства края при президенте Российской Федерации. Владеет корпорацией «Планета», а ныне занимает пост генерального директора акционерной компании «Кубаньэнерго».
— Серьезный народ, — хмыкнул Турецкий.
— Очень, — подтвердил Щукин. — Есть предположение, что убийство Трегубова, вице-губернатора, последовало после того, как тот потребовал у губернатора арестовать Юрия Киреева, то есть шестерев-ского зятя, и начать немедленное расследование убийств.
— Значит, все-таки убийства? — спросил Турецкий.
— Анатолий Юрьевич Трегубов был генерал-майором милиции, прекрасно знал свое дело и, вероятно, без твердых к тому оснований так вопрос не поставил бы.
— А свидетели его разговора с губернатором есть? — продолжал допытываться Турецкий.
— Свидетелей, к сожалению, нет. Пока нет, — развел руками Щукин. — Вот все это и предстоит доказать.
— Так за чем же дело встало? У вас нет опытных следователей? Они не хотят или боятся проводить расследование? Или у них самих рыльце в пушку? — настаивал Турецкий.
— Не хотелось бы так думать, Александр Борисович. И опытные кадры имеются, и желание, видимо, тоже обнаружится, но… как бы вам сказать? Население, люди уже перестают верить в то, что в крае можно восстановить справедливость и законность. Вот пример — та ночная трагедия. Милицией сегодня руководит генерал-майор Шилов, которого, по слухам, пробивал в Москве сам же Трегубов, когда баллотировался в вице-губернаторы. Так он, как все в городе уверены, работает исключительно «с голоса» губернатора. А тем, в свою очередь, якобы командует Юрий Киреев. Далее. До моего личного вмешательства краевая прокуратура возбудила только уголовное дело по факту убийства вице-губернатора и всячески тянула с возбуждением уголовного дела по поводу исчезновения семерых акционеров химического комбината во главе с депутатом. Возмущенные граждане, возглавляемые старейшим ветераном в городе, отцом депутата Москаленко, прорвались на территорию загородной губернаторской усадьбы, где, как они предполагали, и были убиты акционеры. Они обнаружили на гравии, на асфальте, на земле не смытые в отдельных местах следы крови — это уже установлено экспертизой, а также несколько гильз от пистолетов и автоматов. В то время как милиция никаких следов там не нагуляла! Если мы срочно не предпримем громкого расследования, люди просто поднимут бунт. И уж тогда всем нам мало не покажется, — вздохнул Щукин.
— Смысл ясен, Саня? — спросил Меркулов.
— Да уж куда яснее…
Турецкий понял, что и само дело — тухлое, тухлее не бывает, и его собственное положение ничуть не лучше. И, главное, возражения здесь как бы даже и неуместны. Ссылки на то, другое… Да потом они наверняка ведь обговорили все у генерального прокурора, а теперь, когда уже принято решение, просто ставят его, Турецкого, об этом в известность. Даже поломаться для приличия, пожалуй, не удастся. А вот свои условия выставить еще не поздно.
— И вы хотите, надо полагать, чтобы я как нейтральное лицо из центра возглавил это расследование?
— Вот именно, — одновременно закивали Меркулов со Щукиным. — Ты верно понял… Вы правильно поняли, Александр Борисович.
— Но если положение дел в крае именно такое, каким вы его описали, Иван Гаврилович, — сказал Турецкий, — в чем я, собственно, не сомневаюсь, хотя бы из доверия к вам, то ситуация может сложиться так, что я не смогу опереться на местных оперативников. Вы понимаете, что это означает для меня, а главным образом для дела, Иван Гаврилович?
— Еще бы! Я полагал бы, что следственно-оперативную группу, возможно, межведомственную, придется сформировать здесь, в Москве, а уж на месте вы сами могли бы при необходимости привлекать к работе тех или иных сотрудников правоохранительных органов, которых пожелаете видеть рядом с собой. Уверяю вас, далеко не все из них, как говорится, прогнили. В крае немало честных и толковых работников.
— Будем надеяться, — без всякой надежды подвел итог Турецкий.
— Хорошо, Александр Борисович, — Меркулов снова стал говорить официальным тоном, — я пригласил Поремского с Елагиным. А кроме того, думаю, что конкретная помощь твоего старого друга Вячеслава Ивановича тоже не окажется лишней. В конце дня проведем общее совещание, где я поставлю перед вами задачу. Я уверен, что, поскольку в деле так или иначе замешаны фигуры бывшего и нынешнего начальников краевого Управления МВД, их министр не станет возражать, если мы задействуем генерала Гряз-нова с его сотрудниками из Главного управления уголовного розыска министерства. Принципиальное согласие Вячеслава Ивановича, к твоему сведению, у меня на этот счет уже имеется.
— Ну, Славка! — только и мог восхититься Турецкий. — Ведь и слова не сказал.
— Он просто, как всегда, уверен в тебе. Иван Гаврилович, у вас есть еще какие-то вопросы или пожелания Александру Борисовичу? Нет? Саня, пока свободен. Подчисти неотложные дела, потом времени не останется.
— Всего доброго, Александр Борисович, — приподнявшись, Щукин снова пожал ему руку.
Ответил Турецкий уже крепким рукопожатием, пробормотав: «Дай-то, Бог…»
А вечером, перед концом рабочего дня, Меркулов собрал у себя совещание сотрудников Генеральной прокуратуры и Министерства внутренних дел, которые вошли в следственно-оперативную группу, возглавляемую старшим помощником генерального прокурора, госсоветником юстиции третьего класса Турецким. Приказ был подписан генеральным — Кудрявцевым. А согласовано решение о создании такой группы с самим президентом страны. Событиям в Южном Федеральном округе придавалось поистине государственное значение.
С одной стороны, это обстоятельство радовало Александра Борисовича — оно развязывало следствию руки. А с другой — настораживало, ведь всегда найдутся желающие давать советы и устраивать бесконечные проверки по части жалоб от якобы пострадавших во время следственных действий, без которых ни одно расследование практически не обходится.
Убедившись еще днем, что отвертеться не удастся, Александр Борисович, в душе изрядный фаталист, решил больше к этому вопросу не возвращаться и со всем вниманием ринулся изучать имеющиеся материалы. Но таковых было, в сущности, немного. Да и те главным образом больше выглядели как предположения, а не выводы из произведенных уже следственных мероприятий.
Что имелось в наличии?
Во-первых, пропажа семерых людей, которые отправились на переговоры с неким Киреевым и домой не вернулись, а также не появились на службе ни на следующий день, ни в течение почти уже недели.
В пользу версии об их убийстве говорили выстрелы посреди ночи, которые слышали многие горожане. Их, в основном устные, показания фактически не расходились — все слышали пистолетные выстрелы и автоматные очереди. Значит, информацию придется опять тщательно перепроверять.
Сюда же можно отнести и найденные кем-то из взволнованных родственников стреляные гильзы и следы, напоминающие кровь, на асфальте и траве. Кто их собирал, как проводили экспертизу и опять же где — оставалось только догадываться. Во всяком случае, ни прокуратура, ни милиция активного участия в сборе вещественных доказательств, похоже, не принимали. Скорее, они формально исполняли указания начальства. Но если само начальство не было заинтересовано в конкретных результатах, можно сделать вывод, что и участие было именно формальным.
Во-вторых, дерзкое убийство вице-губернатора, который, как предполагается, имел жесткий разговор с губернатором в присутствии начальника ГУВД Шилова и все того же Киреева. Свидетелей этого разговора нет, но многие «слышали» и якобы «видели своими глазами», как разъяренный Трегубов, покидая кабинет губернатора, со злостью хлопнул дверью.
Показания в деле имелись в лучшем случае записанные со слов свидетелей, которым говорили те, кто сами слышали и видели.
Чем там прокуратура занималась, уму непостижимо!
Естественно, следствие не обнаружило свидетелей убийства на улице, возле универмага «Кубань». Водитель Трегубова — Валентин Милютенко узнал об этом факте, лишь услышав крики людей. Он вышел из машины и увидел лежащего на асфальте навзничь шефа с пулевым отверстием точно в середине лба. Ранение было единственным и смертельным. Выстрел произвел профессионал с близкого расстояния. Однако самого «профессионала» никто не видел. Заметили рванувшую со стоянки от тротуара темносерую машину: по словам одних — девятую модель «Лады», по словам других — «фольксваген». Номерного знака, конечно, никто не запомнил.
В городе никто не сомневается, что все эти убийства — звенья одной преступной цепи. Их цель — передел собственности. Иначе говоря, борьба за безусловный контроль над ОАО «Химкомбинат».
И, наконец, третий фактор, который нельзя сбрасывать со счетов — горячее и непосредственное участие общественности. В первую очередь — это семьи, друзья и знакомые пострадавших. Во-вторую — сошедшие с ума горожане, которые собираются чуть ли не расправу учинить над предполагаемыми виновниками и требуют немедленного смещения губернатора и отставки всего краевого правительства. Короче, назревал бунт, как считал Александр Сергеевич Пушкин, всегда бессмысленный и беспощадный.
Такова была атмосфера, в которой придется работать Турецкому.
Теперь возникал вопрос: с кем предстоит докапываться до истины?
Меркулов расщедрился и выделил Володьку Поремского с Рюриком Елагиным. Эти друзья-важняки, которых в свое время перетащил в Генеральную прокуратуру сам Турецкий, несмотря на сопротивление кое-кого из этого здания на Большой Дмитровке, уже показали свое умение. С ними бесспорно можно работать продуктивно.
Со стороны Министерства внутренних дел сам министр расщедрился на заместителя начальника ГУУР генерала Грязнова с парочкой его молодых сотрудников — Владимиром Яковлевым и Галиной Романовой. С последними Турецкий тоже был знаком — молодое поколение тех известных фамилий, с которыми Александр Борисович пахал в восьмидесятых — середине девяностых годов. Славка уверяет, что они растут отличными оперативниками. Дай-то Бог им достигнуть когда-нибудь уровня своих старших родственников…
И еще один подарок сделал министр. Он обещал прикрепить к группе своего помощника, полковника внутренней службы Виктора Солонина, но только когда тот освободится от одного срочного дела. Даже и с таким условием это был все равно подарок. С Виктором Турецкий работал не раз и знал, на что тот способен. Солонин был прирожденным разведчиком и в то же время блестящим аналитиком. Словом, работа и для него найдется.
Вот, собственно, и все силы, которыми располагал руководитель группы. Предусматривалась также помощь местных кадров, но на нее Турецкий особо рассчитывать не хотел. Если коррупция, по мнению того же Щукина, насквозь пронизала не только руководство края? но и все его чиновничество, любой местный сотрудник УВД или прокуратуры может оказаться засланным «казачком», и тогда расследование, мягко говоря, накроется. Значит, помощь придется привлекать только в исключительных обстоятельствах и ни в коем случае не на главных направлениях. По мелочам, по конкретным фактам, но под обязательным контролем, чтоб потом не создавать самим себе проблем.
Непременно надо будет встретиться и с теми гражданами, которые проводили самостоятельное расследование. Они в городе свои, им многое известно.
Такую программу предварительных действий изложил Александр Борисович после вступительного слова Меркулова и добавил, что любые возможные версии будут выдвигаться и отрабатываться на месте после многочисленных повторных опросов, допросов, экспертиз, когда наконец проявятся контуры общей картины и можно будет составить конкретный план расследования.
Присутствующие слушали внимательно, понимая, что большего Александр Борисович пока предложить не может. Но по ходу совещания решили и еще одну проблему. Официально и открыто «представительствуют» в городе лишь Турецкий с Грязновым. О Солонине никто вообще ничего знать не должен. Яковлев с Романовой подчиняются Грязнову и своего присутствия до поры до времени стараются не афишировать. Поремский с Елагиным работают в обычном режиме, стараясь без необходимости тоже не вылезать на передний план. Первому для начала поручили группу родственников пропавших людей, возглавляемую, как известно, отцом депутата. А Рюрик с привлечением местных кадров должен будет заняться повторными обысками на губернаторской даче и допросами ее охранников и обслуги. Общая задача — понять, в самом ли деле погибли люди или, может, их где-то содержат как заложников. Исключать нельзя ничего.
И, наконец, тяжкий груз основных бесед и допросов лиц, причастных к руководству города и края, берут на себя Грязнов и Турецкий — пусть они только попробуют отказаться отдачи показаний или сослаться на занятость!
Турецкому же предстоит оценить собранные группой улики и доказательства, чтобы решить вопрос о том, вести ли каждое расследование отдельно или соединить их в одном производстве. Вообще говоря, логика подсказывала последнее, но фактов для этого пока не хватало.