— Это Романова говорит, Ирина. Куда это твой благоверный подевался?

— Я... Александра Ивановна, он же к вам поехал.

— То есть, куда «ко мне»? Я его в психиатричке часа три прождала.

В голосе Ирины послышалась тревога:

— Вообще-то он собирался кому-то сигареты отвезти, кажется, на Пятницкую... Я точно не помню... Нет, точно — на Пятницкую. Фамилия какая-то странная, я не запомнила, но я постараюсь вспомнить.

— Выпил, наверно, с приятелями. Знаешь, мужики меры не знают. И пошло-поехало. Не беспокойся, объявится, сейчас только пять часов. Передай ему, что он мне теперь не так уж и нужен, я просто поинтересоваться, чегой-то он не приехал. Но если фамилию вспомнишь, позвони на Петровку, прямо мне. Запиши прямой телефон, без коммутатора, значит... Я через двадцать минут буду в своем кабинете.

Романова положила трубку радиотелефона, посмотрела на шофера.

— Ты быстрей можешь ехать?

— Товарищ полковник, куда ж быстрей. Вы посмотрите, какое движение.

— Я вижу, какое движение. Каждый едет как хочет. Как будто и правил нет. Я вот уже года, три за руль не садилась, так и не сяду ни за что. Разве ж раньше так ездили?

— Машин стало много, товарищ полковник.

— Ой, не смеши. В Германии их знаешь сколько? А едут все в линеечку и только при необходимости полосу меняю?. А -тут как будто тараканов из банки выпустили, и они в разные стороны — й-их! Вот тебе сейчас направо сворачивать, а ты по левой полосе дуешь.

— Так я их сейчас об... это... обойду всех.

— Во-во. Сейчас каждый думает, как бы другого об..! Потому нам жить становится все лучше.

Она снова взяла трубку.

— Это ты, Грязнов? Слава, ты не в курсе, куда Турецкий делся? Его ни на работе, ни дома нет... А ты часом не знаешь, что он может делать на Пятницкой?.. Что у него за знакомый со странной фамилией?.. Ну, ладно. Я сейчас буду...

— Александра Ивановна, я вспомнила: Ключик его фамилия.

— Ну и фамилия! Значит, пока не объявился?

— Александра Ивановна, он был какой-то странный, вы не заметили?

— Слушай, Ириша, как же не быть странным, когда такое услышишь о своих близких друзьях? Мы всю Москву на ноги поставили, мальчонку ищем. Да тут еще министр экономики Шахов панику поднял, говорит, что до Павлова дойдет или до самого Горбачева, если не найдем парнишку к завтрему. Ну, это мне не указ, мы и сами знаем, что делать.

— Нет, он пришел какой-то странный.

— Да не беспокойся, не сбежит он от тебя никуда. Говорю тебе, раздавили они с этим Ключиком маленькую. Поскучай немного, телевизор посмотри.

Романова нажала на рычаг, набрала внутренний номер:

— Зайди ко мне быстро, Грязнов.

Держа у носа платок, вошел майор Грязнов и остановился поодаль.

— Слушаю, Александра Ивановна. Насморк меня одолел, простыл вчера на этом кладбище, как последняя сука. Горелик мне рассказал, что Чуднову придушили и мальчишку Славиной умыкнули.

— Раз знаешь, обсуждать не будем. Розыск мальчика ведется, как сам понимаешь. Сейчас о другом. Фамилия такая — Ключик — тебе что-нибудь говорит?

— Артоша Ключанский, бывший следователь, теперь директор кооператива. Или СП, совместного предприятия.

— Быстро разыщи его и узнай, куда Турецкий подевался...

— Александра Ивановна, я Васе Монахову поручу, мне надо с этими трупами разобраться. Этот генерал-лейтенант оказался крупным ученым по современному оружию. То ли атомному, то ли водородному. Сухов его фамилия. Меня сегодня комитетчики вызывали, я с ними сделку заключил. Ну, это они так думают. Они мне продали Ленчика. Это Леонид Михайлович Гай, ведает фирмой «Витязь».- Я снарядил группу взять его без особого шума.

— С Ленчиком давай разбирайся побыстрей, у нас на него материала целая куча, через него на всех выйдем. За это чекистам спасибо.

— Я им обещал не влезать в дела Биляша. Но пока ихний генерал Феоктистов угощал меня какой-то заграничной гадостью, я у него кое-что на столе подсмотрел. Так вот — Анатолий Петрович Биляш был у этого захороненного ученого на приеме накануне той самой пятницы, когда Билу сделали крантик.

— Ну ты еще мне шпионское дело подсунь, Вячеслав. Сам и будешь расхлебывать с комитетчиками эту кашу... Подожди, подожди... Ромка мне болтал про какого-то там бойца невидимого фронта, старого заслуженного разведчика. Эту сумку положено было доставить этому «Бесу». Нет, Грязнов, я положительно отказываюсь санкционировать игры с гебистами. И даже просто запрещаю... Я смотрю, у тебя еще что-то.

— Тут еще вот какая штука. Саму сумку уже никто никуда не доставит. Мои ребята разыскали свалку, куда свозится помойка из Матвеевской и нашли там сумочку Биляша. Пустую, разумеется. Не сами нашли, один алкаш, специалист по помоечным находкам, моя агентура с ним работает по другим делам. Сумка Биляша, точно,— на металлических пряжках его отпечатки. Я тебе фотографии принес, выполненные масштабной съемкой.

Романова сосредоточенно поизучала снимки.

— А это что такое? — Романова ткнула пальцем в один из снимков.

— Это внутренняя часть сумки с обнаруженной полоской из целлофана, ширина, как видишь, три миллиметра, длина — сорок сантиметров. Сфальцована в четырех местах. Значит, была ею обернута какая-то кот робка шириной в пятнадцать сантиметров и толщиной в пять. Похожими ленточками сигаретные пачки заклеивают, дернул за кончик — обертка снимается. Отдал все в лабораторию на предмет изучения микрочастиц.

— Хорошо, крути дальше. И еще вот что: среди вещей этого Била-Биляша обнаружена пластинка...

— Да, с буквой «В».

— К делу не приобщай, из протокола убери, принесешь мне. Ясно?

— Ясно... Гончаренко подкололся?

— Совсем чуток.

Лейтенант Василий Монахов получил первое в своей практике самостоятельное задание. Правда, искать надо было не преступника, а своего собрата по профессии — исчезнувшего следователя московской городской прокуратуры Александра Турецкого. Дома у Артема Ключанского телефона не было, жил он у черта на куличках, за Теплым станом. Вася с трудом нашел нужный ему корпус, дверь открыла молодая красивая дама в шелковом халате и объяснила, что ее муж, Артем Зиновьевич, раньше десяти часов домой не приходит, поскольку кооперативное предприятие «Эхо» в стадии становления и работать приходится очень много. Точного адреса кооператива дама не знала, однако объяснила, что он находится в одном из переулков на Пятницкой, рядом со Сбербанком.

Вася полтора часа кружил по переулкам, пока в одном из них не увидел знакомую «ладу». Подрулив поближе и счистив грязь с номерного знака, убедился, что это машина Турецкого. Рядом во дворе он обнаружил дверь с табличкой «СП «Эхо»», опломбированную по всем правилам милицейской науки. На пломбах значилось: «ГУБХСС МВД СССР».

— Опоздал, парень. Пришел бы днем — с ними бы отправился.

Вася оглянулся. У соседней двери мужик ремонтировал велосипед.

— Куда?

— А за решетку. Всех подчистую забрали.

— Вы сами видели?

— Сами, сами. А тебе что, больше всех надо?

Монахов поспешно вытащил из нагрудного кармана удостоверение МУРа.

— Я из уголовного розыска. А вы случаем не заметили, приходил сюда такой высокий, симпатичный, в джинсах, кедах, волосы ни темные, ни светлые... («Ну что я несу?» — подумал тоскливо Вася Монахов.) В общем, он следователь из городской прокуратуры.

— Я что тебе, баба — замечать светлый или темный. «Симпатичный»... Все они были в джинсах, все молодые и красивые. Всех штатских в воронок и тю-тю. А ваших приехало штук тридцать. Один штатский, правда, все дрался и вопил, ну они ему и наподдали. Кажется, в кедах был.

Начальник. МУРа Романова и майор милиции Грязное выслушали не совсем вразумительный доклад лейтенанта Монахова, попросили рассказать еще раз все сначала.

— Тьфу ты,— Романова в сердцах сплюнула на пол.— Ясно пока одно: на дверях кооператива «Эхо» пломбы союзного обехаэсэсовского главка. Рядом — машина Турецкого. След Турецкого оборвался там, на Пятницкой. Это факты. Все остальное — на грани фантазии. Вот я сейчас буду звонить в главк и спрашивать: «А не загребли ли вы случайно нашего знакомого следователя Турецкого? Если так, то давайте его нам обратно». Как это будет выглядеть, я вас спрашиваю?

Монахов неуверенно пожал плечами, он был недостаточно осведомлен о межведомственных отношениях. Грязнов усмехнулся:

— Это будет неважно выглядеть, но ты ведь все равно будешь звонить, Александра Ивановна.

— Конечно, буду, Вячеслав.

Шура порылась в телефонном справочнике Министерства внутренних дел и стала крутить диск.

— Говорит начальник Московского уголовного розыска полковник Романова. Мне срочно нужна справка: кто руководил сегодня операцией по кооперативу, то есть совместному предприятию «Эхо» на Пятницкой?.. То есть как это не даете справок по телефону?.. Тогда соедините меня с начальником главка... Ах, на совещании. Срочном. У министра. Тогда с первым заместителем... Ага, уехал в отпуск. Тогда с дежурным... Вы и есть дежурный?.. И как ваша фамилия? Полковник Лисичкин. Ну, спасибо, тебе, полковник Лисичкин, за службу.

Примерно с таким же результатом окончилось еще несколько попыток узнать что-либо о судьбе Турецкого. Выяснилось, что в этот день проводилась акция «Саботаж», в которой участвовали тридцать две группы Главного управления по борьбе с хищениями социалистической собственности. Акция еще не закончена, можно сказать, только начинается и держится в строжайшем секрете, поэтому до утра более точных справок получить нельзя.

— Слава, сколько у нас в Москве КПЗ, как ты думаешь?

— Они теперь по-другому называются, а-а-пчхи!

— Будь здоров. Я тебя не спрашиваю, как они называются. Для меня они все равно КПЗ.

— С сотню наберется.

— А может, их в тюрьму повезли? — предположил Вася.

— Для этого санкция прокурора нужна. Такие облавы проводятся как задержания.

Романова позвонила в горпрокуратуру, поговорила с дежурным прокурором, который никакими сведениями о местонахождении своего коллеги не располагал. Потом набрала номер дежурного московского главка внутренних дел — дала задание проверить все московские тюрьмы вплоть до гебешной Лефортовской, все КПЗ, то есть изоляторы временного содержания. Через полчаса дежурный перезвонил: никаких сведений о Турецком в этих богоугодных заведениях не имелось. Не было о нем сведений ни в московских больницах, ни в моргах.

— Александра Ивановна, а что, если Сашок с девочками загулял, а мы панику подняли?

— Шел бы ты домой, Вячеслав. Прими перцовки с аспирином и в постель. А мы с Василием еще разок попытаем счастья.

— Перцовку свою я уже вчера всю выпил. А аспирина у меня с собой навалом.

Грязнов кинул в рот две таблетки, морщась, запил их тепловатой водой из графина.

— Шур, у меня тут еще один детективный роман вышел из печати, пока Монахов мотался по Пятницкой. На этот раз его герой — гражданин Гай, по-нашему — Лёнчик.

— Только не говори мне, что и его убили, Вячеслав!

— Да как тебе сказать... Он сегодня утром съехал со своей квартиры в одном известном направлении — эмигрировал в Соединенные Штаты Америки. А для нас это все равно что умер. Для него самого, конечно, имеется небольшая разница.

Романова посмотрела на совершенно серьезное лицо Грязнова.

— Та-ак... У них там в Америке мало своих мафиозников, получат подкрепление. Я слышала, что русская мафия такие кренделя выкомаривает, что итальянскую просто завидки берут. Уже есть несколько дел с миллиардным убытком. Для американцев, конечно. И водит этими комбинациями без сомнения чья-то профессиональная рука. Так что сделку с тобой комитетчики заключили что надо. Наверняка знали, что он готовился отчалить. Небось, сами его в дорогу снарядили. Совместный план сто раз обмозговали. Как я понимаю, вся эта компания набирает валюту любыми путями, каждому хочется иметь свой кусок от Рио-де-Жанейро. Да фиг с ним, с Гаем, Славка! Давай лучше Сашку Турецкого искать, он-то как раз выбыл в неизвестном направлении. Надо Ирине позвонить, возьму грех на душу, скажу, что Александр выехал по заданию.