Книга: Ночной снайпер
Назад: 3
Дальше: 5

4

Петр Кольчугин еще несколько раз пытался связаться с Тамарой по сотовому, но безрезультатно.
– Вот сука, – пробормотал он, бродя по гостиничному номеру и кося взглядом в телевизор, где шла заставка последних известий. – Поди, решила, будто мне не терпится снова затащить ее в койку. Думает, что я больший кобель, чем она шлюха...
И перевел взгляд на Соломина, своего помощника по связям с общественностью. Тот учтиво улыбнулся.
– Может, лучше я ей позвоню? – предложил тот.
– Вот ты и позвони... – кивнул Кольчугин. – Скажи, нам нужно договориться, что врать в прокуратуре. Я-то приду туда поздно, а ее вызовут прямо сейчас... Звони, Андрей. Звони, не отставай! Буду в Думе, перезвони мне по мобильному... Объясни ей, что сейчас не до амуров с охранниками!
Он закурил сигарету и походил по номеру. Когда стали показывать сцену убийства Сергея Артемова, присел на краешек кресла, пару раз нетерпеливо взглянул на часы.
– Черт, пора ехать на Охотный... Кстати, из Нальчика еще не звонили? – спросил он Соломина.
– Пока нет, – пожал тот плечами.
– Ведь говорили, что позвонят утром! – воскликнул Кольчугин. – Может, ты выходил куда?
– Нет, никуда... И потом, вы забываете, у нас автоответчик.
– Такие вещи на автоответчик они не будут говорить... – махнул рукой депутат. – Мне родственники из Барнаула пару раз звонили, испугались, слышь? Мол, голос загробный им ответил или из космоса... До сих пор не привыкнут... Костя, я же просил тебя, ни на минуту не отходи, дождись звонка... – Он походил по номеру. – Вот почему до сих пор не позвонили, как ты считаешь?
– Трудно сказать. – Соломин пожал плечами. – Наверно, тоже видят сейчас, как угрохали Сережу... И раздумывают, а надо ли им в это ввязываться?
– Куда денутся... Уже ввязались... Значит, останешься здесь, будь на связи, ты понял? Но ни слова Рустаму о том, что в банке «Империал» заартачились! Пусть думает, что у нас все путем, и пусть поскорее выбивает правительственную гарантию на кредит... Это первое. Второе. Позвонят из прокуратуры, этот Турецкий, скажешь, что ничего я не забыл, просто очень занят, если не сегодня после вечернего заседания, то завтра обязательно там буду. Все понял, да? Тогда я пошел!
Когда он вышел из номера, Соломин через некоторое время выключил телевизор, подошел к окну, несколько минут постоял, глядя на Манежную площадь с ее декорациями, уличную суету. Решив, что времени прошло достаточно много и хозяин уже не вернется, если что-то забыл, он стал набирать номер на мобильном телефоне.
– Рустам Ибрагимович? – вполголоса спросил он. – Это я, Андрей.
– Привет, дорогой, что скажешь? – послышался рокочущий голос из далекого Нальчика.
– А что тут скажешь... Наверно, сами все видели по телевизору.
– Видел, да, бедный Сережа... – Он тяжко вздохнул. – Слушай, я ему завидовал, все ему завидовали, когда, помнишь, отдыхать к нам с супругой приезжал! Весь Нальчик сбежался на его Тамару посмотреть! Думали, сама Клавдия Шифер пожаловала! – цокнул языком Рустам Ибрагимович. – Такая женщина! И такое ей несчастье, ай-я-яй! Как она, бедная, сейчас переживает, а? Хоть есть там у вас, кому утешить бедную женщину?
– Хотите ей помочь? – хмыкнул Соломин.
– Нехороший разговор у нас, Андрей! – неодобрительно сказал, сменив тон, Рустам Ибрагимович. – Совсем нехороший! Человека убили, а мы о чем говорим?
– Вы сами спросили: есть кому ее утешить? – несколько растерялся Соломин.
– Я о родственниках спросил! – строго сказал абонент. – О Сережиных. Или о ее отце и матери... А ты что подумал? Родители у нее есть или нет?
– Н-не знаю, – тоскливо промямлил Соломин, посмотрев на часы. Он по опыту знал, что этого абонента лучше не прерывать напоминанием о делах.
– Вот видишь... Ей так тяжело сейчас! Можно ли ее в такую минуту оставить одну?
– Таким, как Тамара, не позволяют оставаться одной лет до пятидесяти, – терпеливо сказал Соломин, снова взглянув на часы. Подумал, что Петя потом будет орать: долго разговариваю и деньги налогоплательщиков перевожу на пустые разговоры...
– Эх, маладежь, – вздохнул Рустам Ибрагимович. – Не умеете красивую женщину уважить!
Старый козел. Сейчас скажет, что придется ему самому взять на себя опеку Тамары. И пригласит ее к себе отдохнуть... Еще один желающий на освободившуюся вакансию.
– Пусть как Сережу похоронит, сразу мне позвонит, – сказал Рустам Ибрагимович. – У тебя все?
– Нет, что вы, – испугался Соломин. – Я о другом. Петя меня спрашивает: готово ли письмо о правительственных гарантиях банковского кредита от «Империала»?
– Письмо-то в целом готово... – закряхтел абонент из Нальчика. – И визы есть, и за исходящим номером дело не станет... Но в свете последних событий стоит ли спешить, дорогой? Меня обязательно спросят, а кто курирует эту сделку, уж не тот ли самый народный депутат Кольчугин Петр Авдеевич, у которого уже троих партнеров, или помощников, убили одного за другим, а одного посадили?
– Но мы уже все раньше обговорили... – похолодел Соломин. (Такая сделка может сорваться!) – Неужели вы забыли?
– Я-то не забыл, дорогой! А вот начальству нехорошо напоминать о его склерозе. И что за банк такой «Империал», который готов нам дать кредит, и какая у него в этом свете репутация?
– Но это очень солидный, уважаемый банк! Они и сейчас, зная Кольчугина, готовы закрыть глаза...
– Не увлекайся, дорогой. Ты это мне говоришь или надиктовываешь на подслушивающее устройство?
– Это вы сказали!
– Вот именно... Боишься, да? Что Кольчугин узнает о нашей с тобой договоренности? Раз двойную игру затеял, так держи себя в руках! Ты не обижайся, дорогой, а стань на мое место. Мне сейчас придется напомнить своему начальству всю предысторию. Терпеливо и с фактами на руках. И столько раз напоминать, сколько раз начальники спросят. И что это за банк «Империал», и что за фирма «Импекс», и почему именно депутат Кольчугин это все курирует... Ему что, больше делать нечего? Ты все понял?
– Да... – тихо сказал Соломин.
– Говори! – требовательно сказал Рустам Ибрагимович. – Все как есть говори.
– Ну... Вы правы в своей догадке, банкиры тоже засомневались... – выдавил из себя Соломин.
Петя меня убьет, если узнает, подумал Соломин. И что до сих пор я не позвонил Тамаре. И за расходы на сотовую связь, и за оттяжку сделки, за которой может последовать ее срыв. Четвертует и колесует.
– Так и знал! – крякнул Рустам Ибрагимович. – Ну как в воду глядел.
– Но это была не наша инициатива, – сказал Соломин. – А ваше предложение. Вы же прекрасно знаете...
– Я же сказал, дорогой, – ласково сказал Рустам Ибрагимович. – Ничего не знаю, ничего уже не помню. Потренируйся, расскажи мне еще раз, напомни, с чего все началось!
– Но не по телефону же...
– Почему не по телефону? Он же цифровой, у него фирменная гарантия конфиденциальности переговоров, верно я говорю? Или там, где ты находишься, могут подслушать?
– Специалисты недавно проверяли, не знаю... – вздохнул Соломин. – Говорили, все в норме.
– И у меня проверяли, – подхватил Рустам Ибрагимович. – И у меня все чисто. Значит, можем спокойно поговорить.
– Ваш сахарный завод в Нальчике просит кредит у «Империала» для закупки ста тысяч тонн сырья, так? – спросил Соломин, чувствуя, как его лоб покрылся испариной.
– Не знаю, Андрюшенька, может, и так. А может, и по-другому, – уже в открытую издевался Рустам Ибрагимович, словно видя его страдания. – Все?
– Кредит большой, требуется гарантия вашего правительства, – пробормотал Соломин.
– Цифры можешь не называть, – вздохнул Рустам Ибрагимович. – Я их помню. Удивительное дело, почему на цифрах, если речь идет о долларах, склероз не сказывается, не знаешь?
– Не знаю, не изучал сей медицинский факт... – ответил Соломин. – Дальше. Банк «Империал» дает кредит, торгово-закупочная фирма «Импекс» осуществляет закупку сырья за границей...
– Спасибо дорогой, что напомнил... А вот о том, почему у уважаемого народного депутата Петра Авдеевича третьего партнера убивают снайперы, меня все равно спросят. И что я скажу? А не будет исчерпывающего ответа, сам понимаешь, могут отложить вопрос до выяснения.
– Тогда Кольчугин будет искать других клиентов, менее чувствительных... – не выдержал Соломин.
– Ай, какой же ты нервный, нетерпеливый... Лучше скажи, ты о себе и своих комиссионных побеспокоился?
– Боюсь, половина моих комиссионных уйдет на оплату наших с вами переговоров, – не удержался Соломин.
– Так мало? – сокрушился абонент. – Совсем выдержки у тебя нет, дорогой! Все торопишься, не умеешь поторговаться... Мы же договаривались: сам позвоню, когда будет сделано.
– Да это не я тороплюсь! Меня Петя уже затрахал на эту тему, – признался Соломин.
– Нехорошо о начальнике говоришь! – вздохнул Рустам Ибрагимович. – Ладно, никому не расскажу о ваших нетрадиционных половых отношениях... – тщательно выговорил Рустам Ибрагимович. – Откуда мне знать, дорогой, что вы там в Москве до сих пор живете на одну зарплату, как при развитом застое!
– Тогда, быть может, закруглимся? – нетерпеливо спросил Соломин и снова посмотрел на часы (убьет, непременно убьет, если не позвоню Тамаре!).
– Конечно, закруглимся, Андрюшенька! Сколько можно разговаривать, когда тема исчерпана, я правильно говорю?
– Ну тогда до свидания, Рустам Ибрагимович...
– Подожди... Что значит – до свидания? Во-первых, позвонишь мне и расскажешь все, что узнаешь о Петином визите в прокуратуру. Правильно?
– Само собой... – нетерпеливо сказал Соломин.
– И потом, я так и не понял, передашь ты Тамаре мои соболезнования или нет? Мне, сам понимаешь, неловко ей звонить, сам знаешь, поднимут трубку посторонние люди, услышат мой кавказский акцент, нехорошо будут думать о девушке... Вы, русские, от нас, лиц кавказской национальности, только нехорошие дела ждете... Я правильно говорю?
– Значит, заслужили, – буркнул Соломин. – Своим поведением.
– И мое предложение ей тоже передашь, да?
– Предложение руки и сердца? – хмыкнул Соломин, от нетерпения переступая с ноги на ногу. Черт, надо немедленно позвонить Тамаре, вдруг ее уже вызвали в прокуратуру...
– А это ты мне мысль подал, дорогой, – завел новую тему Рустам Ибрагимович. – Неудобно это делать, пока мужа не похоронила, понимаешь? Вот как только передашь...
– И бумага о правительственных гарантиях будет сразу подписана? – перебил Соломин.
– Ай, дорогой! Нехорошо говоришь... Мудрые люди давно сказали: не мешай водку с портвейном, а дело с любовью!
– Так сами у нее потом спросите! – выдохнул Соломин. – Когда дело сделаем! Все, извините, больше не могу говорить...
И отключил аппарат.
Фу, черт, он вытер пот и посмотрел на себя в зеркало через открытую дверь ванной. Прилип как банный лист. Ладно... Что у нас в сухом остатке? Гибель Сережи Артемова их там, в Нальчике, насторожила, мол, не все там у них, в Москве, чисто, этого следовало ожидать, и потому правительственной гарантии пока нет и не будет. Это раз. А что у нас есть? А у нас теперь появилась сексапильная вдовушка, своего рода наш рычаг давления и влияния... Да нет, надолго ее не хватит. Стервоза та еще. Поставит на уши весь Нальчик. Хотя Томка не дура, должна бы понимать, что можно и чего нельзя...
Он лихорадочно раздумывал об этом, набирая номер ее сотового.
– Але, – послышался ее ленивый голос сквозь уличный шум и чуть слышное, ровное гудение мотора.
– Привет. Том, Авдеич обижается, почему не реагируешь на его звонки.
– Андрюша, это ты, что ли?
– Он самый. Ты куда сейчас едешь, если не секрет?
– Не знаю... Паша везет куда-то развеяться. Я ж теперь вдова, представляешь. Свободная женщина.
– Именно об этом следует переговорить, – терпеливо сказал Соломин, почувствовав некоторое облегчение. – В прокуратуру тебя еще не вызывали?
– А я туда и не собираюсь, – фыркнула она. – Сейчас посидим с Пашей где-нибудь, потом он отвезет меня в морг... Надо ж все оформить, похороны, поминки, то-се... Пока все не сделаю, никаких допросов, вопросов и следственных экспериментов! Если не дураки, они это понимают. И потому пока не вызывали. А вот твоего старого козла, Петра Авдеича, туда уже пригласили, сама слышала...
– Вот он и хотел сначала все с тобой согласовать. – Соломин привычно пропустил сомнительный комплимент в адрес шефа. – Чтобы показания не расходились.
Она промолчала.
– Твоего Сережку убили не за просто так, – продолжал Соломин. – Такое убийство – слишком дорогостоящее. Никто не поверит, что из-за бабы, ссоры или за давний должок. О чем это говорит, ты хоть задумывалась?
– Откуда я знаю?.. – озадаченно сказала она. – Других забот у меня нет? А что, Сережка во что-то ввязался или вляпался?
– Последнее, – сказал он. – Но об этом – не по телефону.
– Нет, скажи! На что ты намекаешь? – озаботилась она еще больше.
– Кстати, я только что разговаривал с Нальчиком, – сказал он, подумав и понизив голос. – Тебе привет от Рустамчика, очень тобой интересовался.
– Это который? – удивилась она. – Тот самый, что нас с Сережкой приглашал на шашлыки, да?
– Тебе лучше знать, – усмехнулся Соломин. – До сих пор под впечатлением от вашего знакомства...
– Еще один козел старый... – вздохнула она. – Ну прямо стадом лезут на меня! Уже под шестьдесят, а туда же.
– Я бы на твоем месте не очень-то такими бросался, – сказал Соломин. – Особенно после того, что случилось с Сережкой.
– Не поняла! – возвысила она голос. – Это ты на что намекаешь?
– То самое... Он в курсе всех наших дел. И очень горевал, когда узнал о гибели твоего Сережи. Это кое-что нам подпортило и кое-какие процессы замедлило.
– Хочешь сказать... У него с Сережкой были свои дела?
– С нами всеми – свои дела! – уточнил Соломин. – И сейчас ты, как наследница своего мужа, должна включиться в нашу общую работу.
– Я никому ничего не должна! Ты за этим мне звонил? – В ее голосе послышались нотки стервозности.
– Короче. Немедленно позвони Пете, нашему избраннику и выразителю наших интересов в Государственной думе, – жестко сказал он.
– Это все, что ты хотел сказать? – повторила она.
Сейчас бросит трубку, понял Соломин. Зная ее характер, лучше ее опередить, чтобы почувствовала себя обойденной и уязвленной. Тогда сама будет искать возможности переговорить.
– Все, – сказал он и сам отключил связь.
Назад: 3
Дальше: 5