Глава шестая
Игорь Адамский
1
К собственной свадьбе Игорь Адамский относился без всякого трепета. «Ну что такое свадьба? — со скептической улыбкой вопрошал он своих друзей. — Очередная пьянка — не более того. А что касается криков «горько» и поцелуев, так мы с Надькой и так по сто раз на дню целуемся-. В том числе за столом. Единственное, что радует, так это подарки. С подарками хоть на день рождения похоже!»
Смокинг, взятый родителями Адамского напрокат, Игорь отказался надевать категорически. «Да на кого я буду похож в этом наряде? — возмущался он, глядя на себя в зеркало. — На сороку? Или на официанта? Где написано, что жених должен быть похож на сороку или официанта?! Нет уж, если Надька будет в белом, то и я тоже. Чем я хуже?»
Руководствуясь вышеизложенными соображениями, вместо традиционного в подобных случаях смокинга Игорь одолжил у приятеля белый пиджак. Белые джинсы и белые кеды у него уже были. Белую бейсболку он купил в ближайшем магазине. Надев все это на себя, Игорь некоторое время разглядывал свою белоснежную фигуру в зеркале, затем вынул из стола старый компакт-диск и с помощью суровой нити прикрепил его к лацкану пиджака — вместо гвоздики.
Несмотря на охи и ахи родителей, выглядел Игорь в этом наряде умопомрачительно.
В загсе пришлось ждать целый час. Игорь весь истомился. Он то и дело выходил с друзьями на улицу покурить, а заодно и пропустить глоток-другой пива, ругал духоту, бюрократизм, дурацкие традиции и даже новобрачных, набившихся в загс, как «селедки в бочку».
— Черт-те что, — жаловался Игорь, в очередной раз прикладываясь к бутылке, которую передавали ему сердобольные друзья. — Если это и впрямь самый радостный день в жизни мужчины, то я — верблюд.
Один из друзей Игоря, некто Эдик, прищурил маленькие глаза и едко заметил:
— А кто тебе сказал, что свадьба — это самый радостный день в жизни мужчины? Наоборот! С этого дня ты теряешь свободу и приобретаешь кучу проблем. Вот ты выпендрился, оделся во все белое — а знаешь, что означает белый цвет в традиционной европейской мифологии?
— Ну и что? — спросил Игорь, оторвавшись от бутылки.
Эдик холодно улыбнулся и ответил:
— Смерть.
— Слушай, кончай, а! — поморщился Игорь. — И без тебя тошно.
— Нет, Игорешка, Эдик прав, — вмешался в разговор еще один из друзей, мрачный, чернобровый грузин Вано. — В день свадьбы кончается твоя молодость.
— Как это — кончается молодость? — усмехнулся Игорь. — У меня что, волосы к утру поседеют, что ли?
— Да нет, брат, с волосами у тебя все будет в порядке. Если, конечно, за овечьей шкуркой твоей женушки не скрывается волчица. А вот внутри у тебя будет все седое.
— Как это? — не понял Адамский.
Вано лукаво улыбнулся:
— Просто, Игорь, очень просто. Вот посуди сам: женщины — они ведь как вино, да? Пока ты молодой, ты пробуешь все подряд, не отдавая предпочтений. Но в конце концов наступает момент, когда ты говоришь себе: «Все. Лучшего вина, чем это, я никогда в жизни не пробовал. И вряд ли когда-нибудь попробую». И ты начинаешь пить только это вино, потому что знаешь, что оно тебе понравится. Ты не хочешь рисковать понапрасну, а раз ты не хочешь рисковать, значит, ты превратился в старика.
— Как-то слишком уж мудрено, — недовольно отозвался Игорь. — Дай-ка лучше пивка.
Вано достал из упаковки бутылку «Батвайзера» и протянул Адамскому:
— Держи, страдалец. Может, больше уже и не придется.
— Слушай, хватит каркать! — обиделся Игорь. — Запомните, шпана, моя жизнь после свадьбы никак не изменится! Мы по-прежнему будем встречаться и пить пиво.
— Встречаться-то мы будем, — согласился Эдик. — Все-таки ты наш начальник. А вот на пивную вечеринку в «Веселых раках» мы тебя больше раскрутить не сможем. Тут Вано прав. Кстати, Игореша, ты не забыл, что завтра тебе должен позвонить важный клиент? Смотри, босс, проспишь, утомленный эротическими утехами, и мы по твоей милости лишимся миллионного контракта!
Адамский снисходительно улыбнулся:
— Успокойтесь, рядовой, про бизнес я никогда не забываю. Главное — проследите, чтобы ваш генерал добрался сегодня до дома в целости и сохранности, а сделка от нас не уйдет.
Грузин Вано поднял бутылку с пивом и торжественно изрек:
—. Господа программисты, я всегда говорил, наш босс не только самый демократичный, но и самый ответственный босс в мире! Предлагаю выпить за его качества.
— За какие? — уточнил Эдик. — За мужские или за деловые?
— И за те, и за другие!
— В таком случае поддерживаю! — кивнул Эдик.
Коллеги (а почти все гости, присутствующие на свадьбе, были коллегами по работе, почти все они работали на фирме «Уралинтек», которой руководил Игорь Адамский) охотно подняли бутылки и выпили за босса-молодожена.
После чего Адамский вернулся в загс. Постоянные «перекуры» не прошли для Адамского бесследно. После получаса ожидания он уже был довольно пьян. Надя, заметившая его огнеопасное состояние раньше других, наклонилась к его пылающему от духоты уху и сердито прошептала:
— Адамский, я тебя прошу: только не начинай.
— Что значит — не начинай? — полемично откликнулся Игорь. — Не знаю, как ты, а я, кажется, пришел сюда жениться.
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — еще более сердито прошептала Надя. — Постарайся быть человеком хотя бы на свадьбе.
Темные глаза Адамского сузились.
— Значит, ты хочешь сказать, что в остальные дни я веду себя не как человек? — вкрадчиво спросил он.
— Ты сам знаешь, что после первой же рюмки водки превращаешься в животное, — сухо ответила Надя. — До сих пор я прощала тебе все скандалы и дебоши, потому что очень сильно люблю тебя. Но сегодня особенный день. Запомни это, Адамский. Запомни, потому что, если ты испортишь мне этот день, я с тобой разведусь!
Игорь обалдело посмотрел на невесту.
— Надюш, что ты такое говоришь? — возмущенно спросил он. — Мы ведь еще даже не поженились.
— Ничего страшного, — усмехнулась Надя. — В ближайшие двадцать минут мы это исправим. Кстати, следующая очередь наша. Постарайся не упасть, когда услышишь марш Мендельсона.
Лицо Адамского стало еще удивленнее.
— Мендель… кого? — негромко переспросил он.
— …сона, — ответила Надя. — Сиди рядом со мной. И больше никаких перекуров, пока не распишемся.
Игорь нахмурился.
— Но я хочу курить! — сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали веско и твердо.
— Не в этой жизни, — отрезала Надя, не обращая внимания на холодок в его голосе.
Адамский хотел было возмутиться, но вместо этого махнул рукой, надвинул бейсболку на лоб и устало откинулся на спинку кресла. «Не все ли равно, — подумал он. — Через двадцать минут я стану обыкновенным женатиком, таким же, как мой папаша. Ну и черт с ними! Не я первый, не я последний».
Через минуту Игорь уже сладко дремал.
К молодоженам подошла его мать. Увидев, что сын пребывает в объятиях Морфея, она не на шутку рассердилась.
— Мало того что этот шалопай отказался надевать фрак, он еще и спит во время собственной свадьбы! — всплеснула она руками. — Ну я ему сейчас!
— Инна Макаровна, не надо, — попросила будущую свекровь Надя. — Отоспится — трезвее будет.
— И то верно, — согласилась мать жениха. Затем она сердобольно посмотрела на будущую невестку и грустно вздохнула. — Эх, Надя, Надя… Хорошая ты девушка — красивая, умная, образованная. Ума не приложу, зачем тебе этот огузок? Почти тридцать лет он сидит у меня на шее, а теперь пересядет на твою. Неужели тебе мало забот по жизни?
Надя улыбнулась и покачала головой:
— Инна Макаровна, вы к нему несправедливы. Игорь умный и добрый парень. И к тому же хорошо зарабатывает.
— Угу, — кивнула Адамская. — Только тратить деньги на всякую чепуху он тоже хорошо умеет. Он постоянно торчит в барах с этими своими друзьями. И заметь, моя милая, все это за его счет.
— Это потому что он щедрый, — заступилась за жениха Надя.
Инна Макаровна покачала головой и вздохнула:
— Нет. Это потому что он глупый. Только и знает, что по клавишам пальцами тюкать да на экран пялиться. А в настоящей жизни ничего не понимает.
— А чего в ней понимать, Инна Макаровна? Жизнь — штука простая. Любовь, здоровье и деньги — вот и все, что нужно человеку для счастья. — Надя хмыкнула и смущенно добавила: — И чтоб детишек побольше было. А Игорь вроде не возражает.
— Что ж… — Инна Макаровна посмотрела на спящего сына и покачала головой: — Будем надеяться, что этот шалопай тебе не врет. Ладно, Надюша, ты сама сделала свой выбор. Теперь мы понесем этот крест вместе. Как знать, может, и впрямь нести его вместе не так тяжело, как одной.
К началу церемонии Адамского растолкали. Он был заспанный, опухший и недовольный.
— Какого черта? — спросил Адамский, протирая кулаками красные глаза. — Что, уже пора на работу?
— Хуже, — ответила ему Надя. — Пора жениться.
— Жениться?
Надя кивнула:
— Угу. Сейчас тебе на палец наденут кольцо, и тогда уже ты никуда от меня не денешься. Счастливчик!
— Даже если отрежу себе палец? — насмешливо поинтересовался Игорь. — Даже тогда я никуда не денусь?
— Если понадобится, я его тебе сама отрежу, — ответила Надя и добавила с милой улыбкой: — Но только вместе с головой. А теперь вставай, бери меня под руку и улыбайся. Нас снимают!
2
Праздновать свадьбу поехали в ресторан «Узбекистан».
Игорь Адамский совсем протрезвел, поэтому был мрачен и неразговорчив. Душа программиста требовала выпивки, но Надю это совсем не интересовало.
— Если выпьешь хоть рюмку водки, завтра же подам на развод, — заявила она мужу, как только они отъехали от загса.
— Но ночь-то все равно будет в моем распоряжении, попробовал отшутиться Игорь, но, наткнувшись на суровый взгляд Нади, осекся. — Ладно, — сказал он. — Так и быть. Сегодня я еще продержусь. Но если услышу от тебя такие слова завтра — сам подам на развод, поняла?
— Конечно, милый. — Надя нагнулась и нежно поцеловала мужа в щеку. — Мне главное, чтобы ты сегодня был трезвенький и хорошенький, пока гости здесь. А завтра… завтра я займусь твоим перевоспитанием.
— Звучит угрожающе, — заметил Игорь.
Надя лучезарно улыбнулась:
— Что ты! Уверяю тебя, милый, пройдет пара месяцев, и ты будешь вспоминать всю свою предыдущую жизнь как дурной сон. Все эти кабаки, водка, бесконечные друзья, женщины легкого поведения — при мысли обо всем этом ты будешь вздрагивать и креститься!
— Мечтательница, — усмехнулся Адамский. — Тебе бы сказки писать.
— Нет такой сказки, которую бы умная женщина не смогла превратить в реальность, — парировала Надя. Она выглянула в окно и добавила: — Мы подъезжаем. Милый, держи себя в руках. Осталось совсем немного. Потерпи, ладно?
И Игорь терпел. Терпел, когда друзья пили за его здоровье, наполняя его фужер фруктовым соком. Терпел, когда Эдик обозвал его «трезвенником-язвенником», а Вано похвалил за то, что он бережет силы для бурной ночи. Терпел даже тогда, когда один из гостей предложил присутствующим выпить за «благотворное влияние, которое оказывает Надя на нашего молодого дебошира». Игорь и в обычной-то жизни терпеть не мог, когда его обзывали дебоширом, и тем более отвратительно было услышать это на собственной свадьбе. Но Игорь стерпел и это.
— Видишь, я держусь, — прошептал он на ухо Наде. — Но…
— Что «но»? — нахмурилась Надя.
— Понимаешь, я хочу выступить с ответным словом и поднять тост за родителей! А пить за родителей яблочный сок — это подло и неэтично.
Надя задумалась.
— Да, ты прав, — кивнула она наконец. — Так и быть, разрешаю тебе выпить немного шампанского за родителей. Но только пообещай мне, что не будешь сегодня пить водку. Обещаешь?
Игорь положил руку на грудь и торжественно произнес:
— Клянусь! Ты ведь знаешь, что я не умею тебя обманывать.
Тост, который произнес Игорь, был короток и изящен. Он обвел всех радостным взглядом и сказал: «Спасибо всем, что пришли проводить меня сегодня в последний путь! И спасибо родителям, что не утопили меня в детстве! Ура!»
Несмотря на некоторую мрачность, тост Адамского явно пришелся гостям по вкусу. Зазвенели бокалы, и Игорь с удовольствием опрокинул холодное шипучее шампанское себе в рот. Из глаз его брызнули слезы, но он не остановился, пока не выпил до конца.
— Вот видишь, — ласково сказал он Наде, — я терпеть не могу шампанского, но ради тебя предпочел его водке. Ты это ценишь?
— Еще как, — кивнула Надя. — А теперь будь паинькой. Мне нужно сходить в дамскую комнату.
— Попудрить носик? — осклабился Адамский.
— Что-то вроде этого, — кивнула Надя.
Как только она ушла, Игорь подмигнул Эдику и сказал:
— Ну чего пялишься? Давай свое шампанское!
— А как насчет водки? — удивился Эдик.
Адамский мрачно усмехнулся:
— Ты что, не слышал? Сегодня никакой водки! Я обещал своей жене. Так что кончай базлать и наливай.
К моменту возвращения Нади из дамской комнаты Игорь допивал седьмой бокал. Программист был весел и доволен собой, поскольку ему удалось убить двух зайцев сразу — сдержать слово, данное жене, и надраться.
— Ну что? — недовольно спросила Надя. — Уже пьяный?
В ответ Игорь округлил глаза:
— Кто пьяный? Я? С чего бы это? Я к водке даже не притрагивался.
— Зато к другим напиткам притрагивался. Ладно, дома поговорим. А пока веди себя тихо.
Эдик, тоже довольно нетрезвый, встал со стула, взял вилку и постучал ею по бокалу.
— Секундочку внимания! — громко попросил он.
Публика слегка притихла. Эдик подбоченился и заговорил торжественным голосом:
— Господа! Товарищи! Друзья! Сегодня мы с вами присутствуем на рождении новой семьи. Это торжественный факт не только для молодоженов, но и для всех нас. Вы спросите меня — почему? И я вам отвечу. Потому что новая семья, господа, это ячейка нашего общества! А чем больше в сети ячеек, тем больше рыбы в нее поймается!
Публика весело зароптала.
— Тише! — крикнул Эдик. — Я еще не закончил. — Он посмотрел на Игоря и Надю и улыбнулся. — Вот смотрю я на эту пару, ребята, и думаю: за что этому раздолбаю привалило такое счастье? Где, в каких скрижалях написано, что девушки, подобные Наде, должны принадлежать таким неотесанным балбесам, как Адамский? Ну чем я хуже, а? Надя! Скажи честно — почему именно Игорь? Почему не я? Почему не Вано, в конце-то концов?
— Потому что не с твоим козлиным рылом подкатывать к моей жене! — резко и грубо ответил Адамский. Он глядел на Эдика сверкающими от гнева глазами, и выражение этих глаз не предвещало ничего хорошего. — Что? — спросил Адамский. — Нравится моя жена, да? Может, попробуешь ее у меня увести?
— Господи, — тихо простонала Надя, — начинается.
— Может, и попробую! — весело ответил Эдик, стараясь задорным, незлобивым тоном свести все к шутке. — Что, Надюш, пойдешь за меня, а? Я, конечно, не такой авторитетный начальник, как Игореша, но у меня большой потенциал!
— Большой потенциал, говоришь? — Адамский грозно поднялся со стула. — Сейчас я тебе твой потенциал подкорочу!
— У него нож! — крикнул кто-то.
Адамский свирепо усмехнулся и поднял правую руку с зажатым в ней столовым ножом.
Раздался женский визг. Несколько мужчин сорвались со своих мест и бросились к Игорю, но опоздали. Адамский, подобно японскому ниндзя, одним ловким прыжком запрыгнул на стол, отшвырнул ногой блюдо с салатом оливье и, не дав противнику опомниться, бросился на него с ножом наперевес.
Когда три минуты спустя охранники скрутили Адамского, обстановка в ресторане была накалена до предела. Два больших стола были перевернуты, один из гостей лежал на полу с сотрясением мозга (Адамский ударил его по голове бутылкой шампанского), а бедолага Эдик, прижавшись к стене и держась рукой за порезанное ухо, отчаянно кричал, что он этого так не оставит, и требовал вызвать милицию.
Вскоре подоспела и милиция.
Адамский мирно посапывал в «обезьяннике», гости (те из них, кто остался) ждали на улице, а Надя вела переговоры с дежурным милиционером.
— Товарищ капитан, — жалобно обратилась она к дежурному, — когда его выпустят?
— Это зависит от того, что он натворил, — ответил милиционер. Потом он поднял глаза на Надю (она все еще была в белом платье) и спросил: — А он вам кто?
— Муж, — ответила Надя.
Милиционер усмехнулся:
— Поздравляю. Здоровый парень. Потерпевшие написали на вашего мужа несколько заявлений. Хулиганские действия, сломанная мебель, травмированные граждане. Утром, когда проспится, отправим его в следственный изолятор.
— Господи! Так я и знала. Что же теперь делать?
— Ждать, — ответил милиционер.
— Сколько? — спросила Надя.
Милиционер немного подумал и ответил:
— Несколько лет.
— Очень смешно, — нахмурилась Надя.. — Это все, что вы мне можете предложить?
— Все, — кивнул капитан, — Хотя… если хотите вытащить своего мужа, найдите для него хорошего адвоката.
3
Генрих Афанасьевич Розанов был явно не в духе. На столе перед ним дымилась чашка с черным кофе. Однако прежде чем взяться за кофе, он бросил на язык две коричневые таблетки и запил их минеральной водой прямо из бутылки.
— Что, Генрих Афанасьевич, мигрень? — вежливо осведомился у начальника адвокат Юрий Гордеев.
— Да магнитные бури, будь они неладны, — объяснил Розанов. Он потер лоб пальцами и слегка поморщился. — Ну что, Юра, ты разобрался в этом деле?
Гордеев кивнул:
— Угу. Дело довольно банальное. Игорь Адамский — известный у нас в стране программист. Руководит фирмой, занимающейся программным обеспечением и тому подобными вещами. Программист Адамский, как говорится, от Бога. Но и дебошир порядочный. Он уже дважды учинял дебоши в пивных барах. В первый раз ему все сошло с рук — сумел откупиться. Во второй раз ему дали условно. Но на этот раз парень завяз серьезно. Помимо порчи имущества он покалечил двоих человек.
— Сильно?
— Как сказать… У одного сильное сотрясение мозга. Второй почти лишился уха — врачи кое-как заштопали.
— Н-да, — задумчиво протянул Розанов. — Ничему-то жизнь парня не научила. Даже собственную свадьбу умудрился испоганить. Значит, говоришь, дело банальное. А что за нюанс, о котором ты хотел мне сообщить?
— Адамский сильно расстроен, — сказал Гордеев. — Они с женой собирались в свадебное путешествие в Италию, но теперь, само собой, путешествие придется отложить.
— Да уж, — усмехнулся Генрих Афанасьевич. — На несколько лет. Есть повод огорчиться. И что дальше?
Гордеев сочувственно посмотрел на шефа и сказал:
— А дальше Адамский сообщил мне, что знает некую «важную государственную тайну». И готов нам ее выдать в обмен на прощение.
— Тайна? — Розанов улыбнулся, но тут же стер улыбку с лица и коснулся больного лба толстыми белыми пальцами. — Ч-черт, будь они неладны, эти бури! И твой Адамский вместе с его дурацкими тайнами. — Генрих Афанасьевич вынул из кармана платок, смочил его минералкой и приложил к высокому лбу. — Прямо детский сад какой-то, — проворчал он. — Вы мне мороженое, а я вам расскажу, кто по ночам варенье ворует. Что думаешь делать, Юра?
— Не знаю, — пожал плечами Гордеев. — Может, парень и правда владеет какой-то важной информацией. Все-таки программист, а каждый классный программист — потенциальный хакер. Сообщу о просьбе Адамского Меркулову, и пусть Генпрокуратура ломает над этим голову. Захотят, чтобы Адамский поделился с ними своими «государственными тайнами», — помогут парню, не захотят — тогда буду ломать голову сам.
— Что ж, сообщи. Только не забывай, что Адамский, каким бы разгильдяем он ни был, прежде всего твой клиент. А уже потом — источник информации для Генпрокуратуры. Торгуйся с Меркуловым профессионально.
Гордеев улыбнулся:
— Генрих Афанасьевич, у вас есть какие-то сомнения по поводу моего профессионализма?
— Нет, Юра, нет. Просто… Черт, уже и аспирин не помогает.
— А цитрамон пробовали?
— Все пробовал, — горестно ответил Розанов. — Химия против магнитных бурь бессильна. Ладно, забудь. Звони Меркулову и договаривайся о встрече. Потом расскажешь мне обо всем.
Перед встречей с заместителем генерального прокурора Константином Дмитриевичем Меркуловым Адамский сильно нервничал. Он бомбардировал адвоката Гордеева дурацкими вопросами.
— А он какой, этот ваш Меркулов?
— Что значит — какой? — не понял Гордеев.
— Ну добрый или злой?
Юрий Петрович задумался. Потом пожал плечами:
— Скорее добрый, чем злой. А что, страшно?
— Да как вам сказать… Просто до сих пор мне никогда еще не приходилось встречаться с генеральным прокурором.
— Меркулов не генеральный прокурор, — сказал Гордеев. — Он заместитель.
Адамский махнул рукой:
— А, один черт. Барин от правосудия. Захочет — казнит, захочет — помилует. Лучше скажите, мне как, сразу всю правду ему говорить или выдавать информацию дозами?
Гордеев усмехнулся:
— Уж лучше сразу. Насчет передозировки не бойтесь. Меркулов мужик крепкий, и не такое выдерживал.
— Что ж, значит, выложу все сразу, — решился Адамский. — Черт, и угораздило же меня попасть в этот переплет. Сидел бы сейчас в офисе перед своим компьютером… Или дома, с молодой женой. Чем плохо?
— Ничем, — согласился Гордеев. — Но об этом нужно было думать раньше. Кстати, Игорь, может, для начала вы все-таки поделитесь своей «государственной тайной» со мной?
Адамский решительно покачал головой:
— Нет. Извините, Юрий Петрович, дело не в вас. Просто я…
— Недолюбливаете адвокатов?
— Не то чтобы недолюбливаю, а просто… ну не верю, что ли. Вы ведь за деньги работаете, так?
— Так, — кивнул Гордеев.
— Вот! — поднял палец Адамский. — А прокурор за идею! Ему важно поймать преступника и посадить его в тюрягу. Он без этого спать нормально не может. Понимаете, о чем я?
— Понимаю. Но если так рассуждать, то у вас вообще нет никакого шанса выйти из тюрьмы.
— Э нет, — улыбнулся Адамский. — Прокурору важнее поймать значительного преступника, чем мелкую сошку вроде меня.
— И вы ему, значит, этого преступника предоставите?
— Именно! — энергично кивнул программист. — Он обрадуется и на радостях отпустит меня на все четыре стороны!
— А вы оптимист, Игорь Иванович. — Машина, в которой они ехали в Генпрокуратуру в сопровождении охранника, притормозила у светофора. — Что ж, посмотрим, насколько оправдан ваш оптимизм. Только имейте в виду: не доверяя мне, вы поступаете чрезвычайно глупо. Вы больной, я врач. Если вы не расскажете мне о своей болезни, я не смогу вас вылечить.
— А меня не надо лечить, — развязно ответил Адамский. — Все вокруг только тем и занимаются, что меня лечат. На этот раз я побеспокоюсь о своем здоровье сам. А вы просто будьте рядом. Этого вполне достаточно.
— Странное у вас представление о моей профессии, — несколько обиженно произнес Гордеев.
— Уж какое есть, — ответил Адамский.
Через десять минут они подъехали к зданию Генпрокуратуры.
— Вот, Константин Дмитриевич, это и есть Игорь Иванович Адамский, глава фирмы «Уралинтек», — представил своего клиента Гордеев. Охранник остался в приемной.
Меркулов с любопытством оглядел Адамского, переминающегося с ноги на ногу у закрывшейся двери кабинета.
— Я вас представлял себе иначе, — сказал Меркулов.
Адамский вздохнул:
— Не сомневаюсь. Небось думали, что придет старый, солидный дядька в пиджаке от «Армани» и с большим животом. Все думают, что человек с моей внешностью не может управлять фирмой с многомиллионным оборотом.
— Ну почему же? Белые брюки главе такой солидной фирмы тоже к лицу. Вот только не мешало бы их хорошенько почистить.
— Отпустите — почищу, — пообещал Адамский.
— Я понимаю, что насидеться мой клиент еще успеет, — иронично заметил Гордеев. — Но все-таки, Константин Дмитриевич, может быть, вы позволите ему сесть на стул?
— Да ради бога, — сказал Меркулов. — Сажайте вашего клиента куда хотите.
— Вообще-то сажать — это больше по вашей части, — весело скаламбурил Адамский и тут же смутился от собственной смелости. — Извините за неуместную шутку, — робко добавил он.
Наконец все расселись, и Константин Дмитриевич строго посмотрел на Игоря Адамского из-под нахмуренных бровей.
— Я вас внимательно слушаю, — сказал он программисту.
Тот некоторое время молчал, собираясь с мыслями, потом заговорил:
— Дело касается гибели американского миллионера Платта… — Голос Адамского звучал тихо и неуверенно, словно он сам до конца еще не решил, рассказывать ему все начистоту или лучше какую-то часть информации утаить, оставить при себе. — Так вот, мне кажется… То есть я почти уверен… Ну то есть наверняка-то я не знаю, но у меня есть… как это вы называете… гипотеза?
— Гипотезы у ученых, — сухо сказал Меркулов. — А у нас — версии.
Адамский испуганно сжался под строгим взглядом Меркулова и кивнул:
— Ну да, версия… В общем, мне кажется, я знаю, за что убили магната.
Адамский замолчал, словно сам испугался собственных слов. В его округлившихся глазах стояли страх и неуверенность.
— Если вы пришли сюда помолчать, то лучше вам продолжить это в камере, — холодно и жестко произнес Меркулов.
— Да-да… — вышел из оцепенения Адамский. — Я продолжу. Дело в том, что… Платт владел контрольным пакетом акций «Информинвеста». Там у них намечалась большая сделка по установке программного обеспечения. Поставку выполняет фирма «Dulle», а я… Нет, лучше я попробую с другого боку. Дело в том, что я знаком с независимым директором, который должен был дать добро на эту сделку. Его имя Сергей Михайлович Акишин. Так вот, этому Акишину не нравилось, что Херсонский — это президент «Информинвеста» — выбрал в качестве системного интегратора фирму «Устойчивые технологии». Акишин хотел, чтобы системным интегратором была моя фирма — «Уралинтек».
— Постойте, но ведь вы только что сказали, что в сделке участвует фирма «Dulle», — напомнил Меркулов.
— Ну да, — кивнул Адамский. — Фирма «Dulle» — это поставщик программного обеспечения. А внедряет и сопровождает это программное обеспечение фирма, которая называется системным интегратором. Вот этим интегратором и будет фирма «Устойчивые технологии». Вместо «Уралинтека», которым руковожу я и на участии которого настаивал Акишин.
— От слова Акишина многое зависело? — спросил Меркулов.
Адамский ухмыльнулся:
— Многое? Да от него зависело почти все! Насколько я знаю, он хотел встретиться с Платтом и обсудить с ним мою кандидатуру. Ну то есть не мою лично, а кандидатуру моей фирмы, если, конечно, можно так выразиться.
— Ну и как? Встретился?
Адамский пожал плечами:
— Точно не знаю. Я, видите ли, в последние дни был слишком сильно занят устройством своей личной жизни, поэтому на время выпал из процесса. Но уверен, что Акишин в эти дни не сидел без дела. Впрочем, к чему гадать? Позвоните ему и узнайте.
— Обязательно позвоним, — сказал Меркулов, — но сперва закончим наш разговор. Значит, вы считаете, что Платт согласился с мнением Акишина и хотел привлечь для работы над проектом вашу фирму?
Адамский с жаром кивнул:
— Ну да! Акишин хорошо знал мою фирму. Он знал, что мы работаем на высочайшем уровне и отлично зарекомендовали себя на рынке. А фирма «Устойчивые технологии», на участии которой так настаивал Херсонский, нам и в подметки не годится. Непонятно вообще, откуда она вылезла!
— Так за что же, по-вашему, убили Платта?
— Платт владел блокирующим пакетом акций «Информинвеста». Если Акишину удалось его уговорить, сделка с «Dulle» подверглась бы большой корректуре. А это не устраивало президента «Информинвеста» Якова Наумовича Херсонского.
— Вы хотите сказать, что смерть Платта подстроил Херсонский? — прямо спросил Меркулов.
Казалось, столь резкая постановка вопроса заставила Адамского смутиться и усомниться в собственных словах.
— Ну зачем же так категорично? — промямлил он. — Я сказал вам только то, что знаю. А что касается выводов… Знаете что, вы лучше позвоните Сергею Михайловичу Акишину. Он наверняка в курсе. Пускай он сам вам все и расскажет. Нехорошо, конечно, что я рассказал вам об этой сделке, не посоветовавшись с Сергеем Михайловичем, но думаю, что он меня поймет. Ведь у меня не было другого выхода, правда?
— Правда, — кивнул Меркулов.
Рассказ Адамского заставил его задуматься. Информация, безусловно, была очень интересная, но насколько она соответствует истине — вот в чем вопрос! Утром Меркулов встречался с Турецким, так что про сделку с фирмой «Dulle» он уже знал, однако роль Платта и Акишина в этой сделке не была окончательно прояснена. Возможно, если бы Турецкий не отвлекся на версию со Свиридовым (жаль парня), он бы уже докопался до подоплеки этого дела.
Далее. Допустим, что все, сказанное Адамским, правда. Но какое место в этом мрачном раскладе отводилось утонувшему Кожухину?
— Вы знакомы с Иваном Петровичем Кожухиным? — спросил Меркулов, сверля программиста холодным, подозрительным взглядом.
Тот покачал головой:
— Нет. А кто это?
— Неважно. Вы рассказали все, что хотели?
— Вроде да.
— Вроде или точно?
— Точно, — кивнул Адамский. — Теперь вы меня отпустите? Ведь то, что я вам рассказал, очень важно.
Меркулов посмотрел на Гордеева, тот нахмурился и пожал плечами.
— Константин Дмитриевич, — взмолился Адамский, — не сажайте меня в тюрьму! Клянусь, что больше никогда ничего не сломаю. А в местах общественного отдыха буду вести себя тише воды ниже травы. Отпустите меня, пожалуйста. Меня дома молодая жена ждет. Мы ведь с ней только-только поженились.
— Это правда, — подтвердил Гордеев. — Его взяли прямо со свадьбы. У парня даже первой брачной ночи не было.
— Орел! — усмехнулся Меркулов. — Не мог, что ли, потерпеть до следующего дня?
— Да шампанское мне в голову ударило! — загорячился Адамский. — Я его вообще терпеть не могу. А тут… Наливали и наливали. Ну что я мог поделать?
— Действительно, ситуация была безвыходная, — иронично согласился Меркулов. — Ладно. Вернетесь, дадите подписку о невыезде и поедете домой. А мы пока подумаем, что с вами дальше делать. Сегодня никуда из квартиры не уходите. Возможно, с вами захочет побеседовать следователь, ведущий дело Платта.
— Слушаюсь! — радостно воскликнул Адамский. — Из дома ни ногой! И сегодня, и завтра тоже! А на работе возьму отгул. Будем с женой наверстывать упущенное.
Упитанное лицо программиста расплылось в улыбке. Он вскочил со стула и протянул Меркулову руку — прямо через стол. Меркулов нехотя пожал его руку.
— Спасибо вам, Константин Дмитриевич! — с жаром благодарил Адамский. — Честное слово, я бы не вынес, если б вы меня оставили в СИЗО! Честное слово!
— Спокойнее, — сухо сказал Меркулов. — Решение еще не оформлено. Отправляйтесь обратно и ждите. Я позвоню вашему следователю. Юра, будь добр, уведи отсюда этого бешеного, — попросил Меркулов Гордеева.
— С удовольствием, — кивнул тот.
