Книга: Лекарство для покойника
Назад: Питер Реддвей. Германия, Гармиш-Партенкирхен. 14 сентября, 8.35
Дальше: Турецкий. Москва, 15 сентября, 9.25

Артур Гукк

Катюши ударили разом, разодрав небо пронзительным свистом и пламенем реактивных снарядов. Их подхватила тяжелая артиллерия. Предрассветная тишина в районе готовящейся к штурму Кенигсберга советской группы войск была непоправимо нарушена. Линию обороны немцев взорвал шквал подготовительного огня.
Но это было только началом. За артподготовкой, тщательно организованной Василевским, танки и пехота ворвались в город на плечах немцев. Но как раз здесь и начались самые кровавые бои. Каждый дом, каждое уже полуразрушенное здание превратились в крепости, удерживаемые немецкими солдатами. Им нечего было терять и некуда отступать. Сзади – холодное Балтийское море, впереди – танки и пушки русских. Город методично превращался в груду развалин, но из-под них отчаянно строчили «шмайсеры» и летели гранаты.
Постепенно, оставшиеся без боеприпасов, начали появляться первые группки, а затем и группы капитулирующих. Кутаясь в шинели от на редкость промозглого для апреля ветра, немцы выползали из своих укрытий с высоко поднятыми руками.
Канонада орудий и треск автоматов не прекращались ни на секунду, слились в какую-то демоническую музыку и уже перестали резать слух. Метр за метром отвоевывался город, покрываясь залитыми кровью, изуродованными телами. С каждым шагом площадь обороны немцев таяла, как первый осенний снег.
Гвардии старший лейтенант Артур Гукк вошел в едва освобожденный Кенигсберг, когда еще не умолкли окончательно взрывы, а в отдельных местах продолжались перестрелки.
В группе с ним были еще два человека: лейтенант Турищев и капитан Олексенко – все члены одной группы, прикомандированной к 3-му Белорусскому фронту. В их оперативную задачу входило выявление на занятой советскими войсками территории города возможных оставленных противниками диверсионно-разведывательных групп.
Не успевшее бежать вместе с немецкими войсками мирное население пряталось по подвалам и не показывало наверх носа. Контрразведчики не спеша, осторожно перешагивая через груды кирпича и убитых, пробирались по развороченным улицам. На некоторых чудом уцелевших стенах еще можно было прочесть название учреждений и магазинов. Разбитые витрины угрюмо смотрели черными дырами, через каждые пять-шесть метров зияли безобразные провалы в стенах.
У перекрестка двух неизвестных улиц группа разделилась. Олексенко пошел дальше, прямо, Гукк и Турищев соответственно – направо и налево. Условились встретиться через час на этом же месте.
Гукку то и дело попадались советские бойцы, то конвоировавшие пленных, то катившие куда-то «сорокапятку». Напряжение боя еще не спало; в воздухе носился запах пороховой гари и дыма впремешку со сладковатым трупным запахом, густыми облаками стлавшимся над городом.
К Гукку подошел совсем молоденький сержант.
– Товарищ старший лейтенант, огоньку не найдется? – Безусое, покрытое сажей лицо белозубо улыбалось.
– Найдется, земляк. – Гукк щелкнул трофейной зажигалкой. На нем была обычная полевая форма офицера пехотного полка, щегольски ушитая и выглаженная.
Сержант присоединился к своим, и Гукк уже собирался идти дальше, как в доме на противоположной стороне улицы метнулась тень. Она промелькнула всего на одно мгновение, но ему этого было достаточно.
Перебежав улицу, он замер у того, что когда-то было входной дверью, прислушался – ничего. Четырехэтажное старинное здание довольно сносно сохранилось. Больше всего пострадала черепичная крыша, превращенная в голый остов. Осколки черепицы валялись под ногами, предательски громко трескаясь. Справа на стене висела полуразбитая бронзовая табличка. Гукк прочел по-немецки: «Ювелирный магазин Краузе».
От витрины, располагавшейся слева, осталось жалкое воспоминание в виде торчащих внизу толстых кусков стекла. Он шагнул внутрь, предварительно вынув из кобуры и сняв с предохранителя не раз выручавший «вальтер».
В помещении царил полный разгром. Переломанная мебель местами обгорела, вместо люстры висел обуглившийся шнур. Гукк прошел за стойку продавца (она оказалась вся изрешечена пулями), в подсобные помещения. На улице раздался глухой взрыв – разорвалась ручная граната.
Первая и вторая комнаты были пусты. Лестница на второй этаж прекратила свое существование – о ней напоминали разбросанные по полу бревна. Гукк заглянул в бывшую кухню. Она выглядела белым пятном на фоне общего хаоса. Как будто еще пять минут назад тут обедала большая семья, звучали разговоры, раздавался смех. К кухне примыкала тесная кладовка. Кроме обломка швабры, ведра и грязного коврика, в ней ничего не было.
Гукк хотел уже закрыть дверь, когда заметил слабый свет, пробивающийся из одной, покрупнее, щели. Он отбросил коврик ногой. Так и есть – люк погреба или еще какого-то подземного сооружения. Замечательное местечко, где можно пересидеть беспредел наверху. Даже с рацией пересидеть. Вот это Гукк и решил проверить. В конце концов, ведь находился же кто-то в доме три минуты назад. И как сквозь землю провалился! Вот именно – сквозь землю...
Он резко откинул крышку и отпрянул в сторону. Хотел было швырнуть гранату, но не стал торопиться. Ни выстрелов, ни криков, ничего в этом роде не последовало. Гукк осторожно посмотрел вниз. На него уставились четыре пары перепуганных глаз.
Все оказалось довольно просто – хозяева спрятались на время штурма города в своем погребке. А он изображал из себя крутого парня, нервничал, едва гранату не бросил. С другой стороны, сидят четверо немцев на мешках с сухарями и ждут с моря погоды. А русский солдат под пули из-за них голову подставляет.
Гукк начал распалять сам себя. Он приказал прятавшимся вылезать и учинил настоящий допрос. Это оказалась семья владельца магазина: высушенная, как селедка, жена, несовершеннолетняя дочь и подросток-сын. Сам Отто Краузе, плешивый низкорослый мужичок, беспокойно бегал по сторонам глазами и походил на загнанную в угол крысу, которую вот-вот прихлопнут.
«Что-то здесь не так», – заподозрил Гукк, а вслух спросил:
– Почему вы не покинули город?
– Так ведь хозяйство, магазин. Господин офицер сам видит.
Гукк действительно видел разгромленное, кроме кухни и погреба, заведение Краузе. Так вот оно что! Бежать из города было для него страшнее, чем погибнуть со своей семьей под руинами. Видать, боялся, что ограбят по дороге, и остался со своим добром на насиженном месте.
– Что в них? – указал Гукк на стоявшие на земляном полу погреба ящики.
– Ничего, – поспешно отозвался хозяин.
– А ну-ка переверни. – Гукк ткнул Краузе стволом «вальтера» под ребра.
Тот поспешно спустился вниз и исполнил приказ. В ящиках и под ними ничего не было. Осажденные использовали их в качестве стульев. Полки вдоль двух стен оказались скудно заполненными консервными и стеклянными банками с солениями. Еще лежали какие-то мешочки.
– Крупы? – спросил Гукк.
Краузе быстро закивал головой.
Искать тут явно было нечего, ни о каком передатчике или укрывавшемся в мешке с крупой диверсанте и речи быть не могло. Но кто-то ведь бродил по дому. Или нет?
– Кто сейчас выходил? – поинтересовался Гукк.
– Сын, сын выходил, – затараторил хозяин. – Посмотреть, как там и что. На одну минуту выходил.
– А если бы случайно пулей или осколком, не жаль?
– Так ведь быстро и не на улицу, – объяснил мальчуган за отца.
Гукк сильно подозревал, что проныра-ювелир припрятал свой товар где-то рядом, у себя под боком. Но сейчас было не до этого – ждала работа. И все же какая-то сила удерживала его на месте, спортивное любопытство и ощущение власти над этими придавленными страхом людишками.
Понимая грозное молчание русского офицера по-своему, Краузе нырнул под нижнюю полку и вытащил из-под нее небольшой ящичек. Порылся непослушными руками в карманах, нашел крохотный ключик. Спустя минуту он протягивал Гукку массивную золотую печатку.
– Господину офицеру очень пойдет, – заискивающе улыбнулся ювелир.
Он еще не понимал, какую ошибку, возможно первую в своей жизни, допустил.
– Что стоишь там как истукан? Полезай наверх, – скомандовал Гукк и, когда Краузе дернулся к лестнице, добавил: – И ящик свой прихвати.
Вот только теперь ювелир осознал, как непростительно опростоволосился, поспешив задобрить офицера, и что сейчас произойдет именно то, чего он больше всего боялся. Он отступил от лестницы, прижал ящик к груди и забился, как таракан, в угол.
– Господин офицер не посмеет... господин офицер не может...
Его стенания начали выводить Гукка из себя. Вокруг кровь, смерть, а этот ублюдок вцепился в свои побрякушки, словно нет ничего дороже и важнее их. Наверное, и скупал их за бесценок, пользуясь подходящими временами. Гукку вдруг стал омерзителен, противен этот немец, он почувствовал неодолимое желание раздавить его как червя, уничтожить, чтобы не загаживал окружающее пространство своим дыханием.
– Ну! – Он навел на ювелира «вальтер».
Присутствующие окаменели.
Первым не выдержал мальчишка, вцепился Гукку в спину. От толчка протянутая в люк погреба рука дернулась и палец машинально нажал на спуск.
Выстрел и крик прозвучали одновременно. Глаза Краузе из перепуганных стали удивленными. На лбу распустился алый цветок. Он выронил ящик и рухнул на пол.
Гукк поднял мальчугана за шиворот, но тут на него набросились мамаша и ее дочь. Он пришел в ярость...
Через какое-то мгновение обойма пистолета была пуста, а вокруг валялись еще три трупа.
Колец, кулонов, цепочек и других изделий у Краузе набралось под два килограмма. Гукк пересыпал все себе в вещмешок, сбросил тела жены и детей ювелира в погреб и, забросав крышку какой-то рухлядью, поспешил прочь. Свалившееся внезапно богатство подгоняло вперед. Он ни капли не раскаивался. Даже, скорее, наоборот, получил незнакомое ранее чувство морального удовлетворения, а приятно потяжелевший вещмешок наводил на новые мысли.
Так началось кровавое шествие гвардии старшего лейтенанта СМЕРШа Артура Гукка по Европе.
В освобожденных населенных пунктах Польши и Германии он отыскивал ювелирные лавки, ломбарды, иногда просто дома зажиточных горожан и утяжелял свой вещмешок. Свидетелей Гукк не оставлял, он все списывал на войну. И теперь был уверен, что по ее окончании проблем с устройством личной жизни у него не будет.
Их оперативная тройка дошла до самого Берлина. В пятидесяти километрах от него в стычке с отрезанными от линии фронта немцами был убит Олексенко. Слава Турищев получил легкое ранение в плечо, навылет. Гукк остался без единой царапины.
Победу с Турищевым они встретили в Берлине. Неразлучный и весьма потяжелевший вещевой мешок настойчиво звал Гукка домой. Но вернулся он на родину только спустя два года.
Москва, Генеральная прокуратура, Турецкому А. Б.
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Французское отделение Интерпола в сентябре прошлого года понесло неожиданную потерю.
Между Каннами и Ниццей в трех километрах от французской деревушки Сан-Поль-де-Ванс, в горном ущелье Приморских Альп, был найден труп сотрудника Интерпола отставного подполковника американской армии Ричарда С. Крайтона, американского гражданина.
Достоверно известно, что Крайтон имел при себе австрийский пистолет «глок-21» калибра 11,43 миллиметра. Экс-подполковник Крайтон упражнялся в стрельбе из своего пистолета в своем загородном доме под Детройтом. Он стрелял по мишени, которая прикреплялась к старому дубу. Таким образом, была возможность провести сравнительную баллистическую экспертизу, которая подтвердила идентичность похищенного у Крайтона оружия тому, что было применено в Крыму для убийства Леонида Богачева.
Крайтон был убит путем разрыва шейных позвонков. На теле жертвы остались телесные повреждения, в связи с чем проводится комплексная судебно-криминалистическая экспертиза.
«Пятый уровень», Питер Реддвей.4 часа 15 минут. 15 сентября.
Назад: Питер Реддвей. Германия, Гармиш-Партенкирхен. 14 сентября, 8.35
Дальше: Турецкий. Москва, 15 сентября, 9.25