Солонин. Москва. 2 сентября, 19.55
В 20.00 Шамиль Асланов вышел из гостиницы с кейсом в руке. Еще один с кейсом, механически подумал Солонин. Асланов прошел к перекрестку Кутузовского проспекта и Украинского бульвара и сел в подкативший белый «опель».
– Давай за ним, только плавно. – Солонин вытянулся, как гончая, почуявшая дичь.
«Девятка» понеслась за «опелем», соблюдая положенную в случае слежки дистанцию (один-два промежуточных автомобиля).
Долго ехать по Кутузовскому не пришлось. «Опель» повернул на улицу Раевского и, проехав не больше тридцати метров, остановился.
– Проезжай, – распорядился Солонин. – А тормознешь у Студенческой.
Они объехали припарковавшийся у обочины автомобиль, прокатили вперед, но останавливаться не пришлось.
– Куда это он? – вырвалось у Скобцова, когда в зеркале заднего вида он заметил выходящего из «опеля» Асланова. Без кейса!
«Опель» рванул с места, бесцеремонно их обогнал и свернул направо, на Студенческую улицу. Асланов двигался в обратном направлении, к Кутузовскому проспекту.
– Ну и что теперь? – спросил Скобцов. – За кем?
– За машиной, – рискнул Солонин таким уверенным голосом, что его более молодой напарник уже не сомневался: Солонин отлично знает, что происходит.
Стараясь не привлекать внимания, они пристроились в хвосте. Не перегруженная автомобилями улица позволяла не отставать и не делать рискованных маневров. «Опель» опять повернул, выскочив на Киевскую улицу.
– Да что они круги наматывают, – заложил руль вправо Скобцов.
– Вот это мы и пытаемся узнать, – заявил Солонин, подозревая, кто сидит в машине. Тонированные стекла не позволяли рассмотреть, а вот интуиция подсказывала.
Они выскочили на Кутузовский и вновь понеслись по широкому проспекту. Тут приходилось мастерски обходить, втираться, подгадывать к зеленому свету светофора. «Девятка» юркой птичкой порхала между автомобилями и не отпускала белый «опель» далеко от себя. Перед пересечением с Минской улицей Солонин скорректировал:
– Пристраивайся вплотную.
– Заметят же, – Скобцов обогнал «Икарус» с туристами и вдавил педаль газа.
– Пускай. Им уже недолго осталось, – Солонин говорил загадками, видно, в голове у него действительно созрел какой-то план.
На перекрестке у светофора «опель» остановился на красный свет. «Девятка» накатывалась сзади.
– Клюнь-ка их в бампер. – Солонин весь подобрался.
Скобцов оторопел:
– Как?!
– Нежно. Маневр имени Турецкого. Знаешь такой?
– Нет, – сознался Скобцов.
– Плохо. Классиков надо изучать. Ну, давай.
И их автомобиль интеллигентно врезался в задний бампер «опеля». Раздался глухой удар. «Опель» бросило вперед.
С быстротой молнии распахнулась дверь водителя пострадавшей машины, и огромный бритый кавказец вырвался наружу, как пушечный снаряд.
– Вай, ты чыто? Глаз нет, да?
Размахивая руками, он ринулся к «девятке».
– Ты с ним пообщайся, а я пошел, – сообщил Солонин и выбрался из автомобиля.
Пока горячий южный водитель предъявлял законные претензии невозмутимому Скобцову, он подошел к «опелю» и потянул на себя заднюю дверь. Ту, из которой вылезал Асланов. Заглянул в салон.
На него, улыбаясь во весь рот, смотрел Ибрагим Кадуев.
– Дарагой, какая встреча, – пропел чеченец елейным голосом.
– Уморил ты меня, Ибрагим, – Солонин подсел к нему как к старому приятелю. – Все не успокоишься, бегаешь чего-то. Дипломаты чужие с собой возишь. – И протянул руку к черному кейсу.
– Зачем обижаешь? Что нужно, говори? – глаза Кадуева блеснули недобрым огнем. – И уходи. Слышишь, да?
И в это мгновение мелькнула рука Кадуева. Виктор едва успел отреагировать. Узкое лезвие чуть притормозило в воротнике джинсовой рубашки, порезав кожу на шее.
Левой рукой Солонин прижал руку Кадуева к спинке сиденья, а правой сжал горло.
– Ну это ты зря, Ибрагим, зря.
– Шайтан, русский шайтан, – хрипел чеченец, извиваясь как угорь. – Не лублю...
– Да кто тебя любить просит? – Солонин надавил на острый выступающий кадык, и Кадуев сразу обмяк.
Выглянув на улицу, он удовлетворенно отметил профессиональную работу подрастающего поколения. Сережа Скобцов, на голову ниже бритого чеченца, сковывал наручниками распластанное на асфальте тело.
