Турецкий. Крым, Ялта. 25 августа, 8.15
Вместо зарядки подброшенный с постели новой идеей, он позвонил в дом Богачевых. Трубку сняла Катя.
– Это Турецкий. Я бы хотел поговорить с Трофимовым.
– Он уехал, Александр Борисович. Вчера вечером в Симферополь, а оттуда собирался лететь в Москву.
– Как уехал?! А остальные охранники?
– Вместе с ним, естественно. Погрузились в свой джип и отвалили.
– Как отвалили?! У них же подписка о невыезде?!
– Я вам их сторожить не намерена, – отрезала Богачева. – Это они меня сторожили. Пока я их не уволила.
– Так что, все уехали?
– Все. Кроме Жоры Мальцева. Его я не уволила, – хладнокровно добавила молодая вдова.
– Да, я знаю, – машинально сказал Турецкий. – Скажите, Катя, а вчера вечером к вам приезжал работник ялтинской прокуратуры? Такой молодой и долговязый?
– Приезжал.
– А он застал охранников или они уже уехали в Симферополь?
– Застал, застал. Орал на них как сумасшедший. Я в жизни такого не видела. Они даже как-то присмирели. Даже с вами, по-моему, они вели себя более развязно.
– Отлично. Еще один вопрос, возможно, вы сможете мне помочь. Вы говорили, что у Леонида Георгиевича часто бывали деловые визитеры. А мне известно, что многое из того, что происходило вокруг вашего дома, снималось на камеры слежения. Как вы полагаете, не могли ли фиксироваться также и эти встречи?
– А что тут полагать, – ни секунды не задумываясь, отреагировала Богачева. – Леня охранников на деловые встречи не пускал, так что они должны были наблюдать извне. Естественно, многое фиксировалось. – Тут она слегка задумалась. – Ну, по крайней мере, то, что он не запрещал.
– И где эти пленки? – как можно небрежней рубанул Турецкий, явственно чувствуя, как заколотило в груди.
– Ну и вопросики у вас, – удивилась такому невежеству Богачева. – У меня дома, конечно. Вся специальная аппаратура, средства связи и прочая мура покупалась на наши деньги, это же не собственность охранников. Так что они уехали только со своими пушками, можете не волноваться. Я специально попросила Жору Мальцева проконтролировать. Продавать буду всю эту спецмуру. Она мне ни к чему. Мне прятаться не от кого.
– Катя, не зарекайтесь, – попросил Турецкий и добавил, боясь сглазить удачу: – А что вы скажете, если я к вам сейчас приеду?
– Валяйте.
Турецкий рванулся было вниз, но передумал и снова взялся за телефон. Через четыре минуты он дозвонился в Москву.
– Константин Дмитрич? Дайте Меркулова, срочно. Турецкий говорит. Дело государственной... да. Костя, какого черта эти ублюдочные охранники Богачева убрались отсюда в Москву?! Они же давали подписку на время следствия!
– Это ты у меня спрашиваешь? Они у тебя из-под носа ушли, не у меня. Они что, под подозрением?
– Да.
– Плохо. Но их понять можно. В самом деле, невозможно же заставлять людей торчать из-за следствия на территории другого государства.
– Вообще-то да, – пробурчал Турецкий.
– Ну ладно, я попытаюсь их найти и установить наблюдение. Грязнова попрошу. Доволен?
Москва, Генеральная прокуратура, Меркулову К. Д.
РАПОРТ
Ввиду сложности дела и большого объема работы, то есть невозможности продолжения работы в состоянии фактического отсутствия помощи со стороны Генпрокуратуры, прошу незамедлительно включить в состав следственно-оперативной группы старшего оперуполномоченного по особо важным делам Главного управления угрозыска МВД майора милиции Солонина В. А. Полученные мной сведения в состоянии обработать и реализовать в сжатые сроки только этот компетентный специалист, прошедший под моим руководством обучение в Антитеррористическом центре «Пятый уровень» Питера Реддвея.
Турецкий.16 часов 50 минут. 25 августа.