4

Чтобы отвлечься, он вызвал в кабинет свою куколку и попросил секретаршу Анжелику, с которой вел параллельный роман, минут двадцать ему не мешать.

Геля пришла с блокнотиком, но, посмотрев на масляный взор босса, все поняла, задрала платьице и молча, безропотно встала у стола, оттопырив круглую попку. Все свершилось за пять минут, но никакого удовольствия этот скоростный секс Санину не принес. Так, он немного разрядился, не больше. Виталик налил себе холодного кофе, вытащил бутерброды с ветчиной, горчицу, стал жадно есть. В такие минуты на него всегда нападал жор. Приведя себя в порядок, налила себе кофе и Геля, по-хозяйски обозрела содержимое холодильника, скрытого в нише кабинета, дверца которого была декорирована под стеновую панель.

— Обалдеть можно! А где моя пицца? — возмутилась Геля. — Опять Анжелка съела?

— Не знаю…

— Я не хочу бутерброды. Пошли ее за пиццей! — зло прошипела куколка.

Борьба Гели с Анжелой за его тело и деньги раздражала Виталика.

— Она занимается делом, обзванивает всех членов правления, это срочно, я не могу сейчас ее послать! Сходи сама. И потом, она опять принесет тебе с грибами.

Геля надула губки, но из кабинета не ушла.

— Ты сегодня ко мне заедешь?

— Сегодня вряд ли. Ты же знаешь, что наши ребята уже ищут этого кретина детектива.

— И сколько они будут его искать?

— Не знаю.

— А я приготовила твой любимый свекольник по рецепту Веры Ивановны, вкуснота обалденная, может быть, заедешь? — Она с мольбой посмотрела на него. — Ну хоть на полчасика!

— Попробую, но не обещаю.

— Попробуй, Виталик!

— Хорошо, хорошо, я подумаю! — раздражаясь, нетерпеливо проговорил он, уже просчитывая реакцию Станкевича на задержку с отправкой остальных двадцати миллионов.

— Зачем она тебе вообще нужна? — подкрашивая губы, проговорила Геля.

— Кто? — не понял Санин.

— Такая жена. И папаша ее ничего тебе не сделает. Ты просто мне мозги пудришь, а я верю, как дурочка, что ты разведешься и женишься на мне. Этого никогда не будет.

Виталик состроил жестко-официальное лицо и взглянул на Гелю. Она уже села ему шею. Он как-то в порыве чувств после бурной постельной схватки с куколкой — в чем, в чем, а в сексе она знала толк — признался, что готов этим заниматься с Гелей целые сутки напролет. Она решила, что он готов на ней жениться, и стала постоянно поднимать эту тему. Теперь же, осознав, что ляпнула лишнее, Геля подошла к нему и виновато ткнулась головой в грудь.

— Извини, мне не следовало этого говорить, — вздохнула она. — Я исправлюсь…

— Мне самому надоели эти кабинетные свидания, — обняв ее, прошептал он, — и поверь, я делаю все, что в моих силах. И сделаю это. Надо немного потерпеть.

— Ты же любишь меня больше, чем Анжелку?

— Конечно.

— А она уже воображает черт знает что! — фыркнула Геля. — Поэтому и пиццу мою съела. Ой, совсем забыла тебе сказать: я видела в Пассаже босоножки на обалденной платформе! Хочу себе такие! — загорелась Геля.

— У тебя же две пары на платформе…

— Но у меня же туфли, а это босоножки, на лето! — возмутилась она, точно Санин с луны свалился. — Ну Виталик, у меня ничего нет на лето! — капризно заканючила она.

— Сколько? — оборвал он ее вопли.

— Всего-то две сотни!

Виталик вытащил двести долларов, молча отдал Геле. Та чмокнула его в щеку и пошла к двери.

— Учти, я ушла за пиццей! — притворно сердито выговорила Геля.

Когда она скрылась за дверью, Санин заглянул в бумажник: там оставалось всего три сотни. Ну вот, разве он похож на банкира? Три сотни долларов в кармане у исполнительного директора крупнейшего банка! Скажи кому-нибудь — засмеют. На ужин в самом дешевом ресторане и то не хватит.

Зазвонил телефон, и его секретарша Анжелика сердитым тоном сообщила, что к нему рвется посетитель. Виталик заглянул в свой список, но там лишь через полчаса значился замминистра строительства.

— А кто это? — удивился Санин.

— Виталий Александрович, он говорит, что по личному делу и вы с ним договаривались.

Виталик наморщил лоб. Через минуту он вспомнил, что неделю назад дочь просила его принять какого-то своего приятеля-юриста по поводу работы. Но надо было так и назваться: такой-то от дочери Веры. «Идиот!» — ругнулся он на незваного просителя.

— Пусть зайдет! — бросил Санин.

Когда посетитель зашел, Виталик безуспешно пытался дозвониться до Станкевича, чтобы договориться о вечерней встрече. С куколкой и обалденным свекольником он повременит, дело превыше всего, а с Геником лучше договариваться сразу же, он тоже стал слаб на память. Тем более что несчастного детектива через пару дней найдут, и Виталик с ним попробует договориться. Заплатит ему вдвое больше, чтобы тот поставлял его сумасшедшей жене нужные сведения, только и всего. Если это частник, то вообще проблем не будет. Эти продаются на корню. Но если малый из ведомства тестя, то тут могут возникнуть сложности.

Телефон Станкевича не отвечал. То ли не снимает трубку, то ли уехал на дачу. Автоответчика босс не держал. «Через час позвоним и туда», — подумал Санин.

Посетителю на вид было лет тридцать. Высокий, загорелый, крепкий, с цепким, острым взглядом, он больше напоминал бандита, нежели сокурсника дочери.

— Я вас слушаю…

— Мы уже как-то начинали этот разговор. — Незнакомец небрежно вытащил пачку «Мальборо», причем родные, штатовские, а не петербургские. — Нам нужен кредит, десять миллионов долларов. Это фирма «Лето»…

— Я не помню такую фирму, — поморщился Санин.

— Мои ребята приезжали к вам на дачу… — Незнакомец закурил, не спрашивая разрешения.

Санин вздрогнул: так и есть, снова эти бандиты. Ни его охрана тогда, ни даже прославленный Грязнов из МУРа ничего не сумели узнать: номера на «мерседесе» оказались фальшивыми, а осведомители в крупных бандитских группировках только пожимали плечами: какой идиот решил наехать на Санина, тесть которого шишка в милиции. При всех раскладах и солнцевские, и мытищинские, и десятки других преступных группировок таких глупостей себе не позволяли. Остановились на той версии, что заезжие. Но Санин на случай повтора их визита предпринял ряд мер. Поэтому хоть неприятный холодок и осел в желудке, но особо он паниковать не стал.

— Я уже сказал, что мы такие кредиты незнакомым фирмам не даем. Могу повторить и сейчас то же самое.

— Жаль, мы давали вам время подумать.

Незнакомец вел себя так, словно преимущества его были неоспоримы.

— Вы мне угрожаете?

— Я вас предупреждаю, — улыбнулся незнакомец, обнажив ряд ровных белых зубов. И вообще, он выглядел холеным мальчиком: ноготки такие, словно только что от маникюрши.

— И какие могут быть последствия? — улыбаясь, поинтересовался Виталик.

— У вас дочь, внук, любовница, да и вы ни от чего не застрахованы. Всякое может быть, время глупое: шальная пуля, и ничего уже не нужно… — Он выдержал паузу. — Впрочем, это шутка. Мы не любим палить на улицах.

— Вы смелый человек, не знаю, как вас называть…

— Это не важно.

— Знаете пословицу: против лома нет приема, окромя другого лома. — Санин усмехнулся. Он любил разнообразить свою речь. — Сегодня вы захотели десять, завтра двадцать, этак ни один банк не выдержит.

— Ваш выдержит, — нагло сказал незнакомец. — А потом, мы же нормальные люди. Больше не попросим, а вот услуги неоценимые оказать можем. Я, собственно, не угрожать пришел, а предложить вам свои услуги. Вы ведь поняли уже, что ни в одной ментовской картотеке нас нет, мы существуем вне известных кланов и группировок, но хотим занять подобающее место под солнцем. У меня свои программисты, инженеры, химики, люди нового поколения и создатели нового оружия.

— Что это за оружие?

— Самое лучшее. Выпил, к примеру, некий господин Эн стаканчик виски или просто воды, а вечером у него сердчишко прихватило, инсульт или инфаркт — и нет господина Эн. Вскрытие же ничего, кроме сердечного паралича, не показало. Эти яды были изобретены еще в конце тридцатых в спецлаборатории НКВД. Их с успехом тогда применяли. А потом все спешно закрыли, людей разогнали, но секреты люди сохранили. Только вот противоядия в этой лаборатории никогда не искали. Нет его и сегодня. Вот такая познавательная информация. Разве она не стоит десяти миллионов?..

— Весьма, весьма… — холодея от этого рассказа, пробормотал Санин.

Незнакомец говорил тихим, задушевным голосом, что заставляло ему верить. Он неожиданно поднялся, подошел к столу совещаний, налил себе стакан нарзана и выпил большими глотками, как бы наглядно демонстрируя, отчего можно легко уйти на тот свет.

— Тепловатая, — недовольно сказал он, вернувшись на свое место. — Так на чем мы остановимся? Хотите выкупить наши секреты? На Западе за них гораздо больше бы предложили.

— Сожалею, но у меня больше нет времени слушать ваши замечательные рассказы, — проговорил Виталик.

Незнакомец не ожидал такого решительного поворота и не сразу ответил.

— Жаль…

— Мне тоже, — ответил Санин.

Незнакомец поднялся.

— Что ж, мы попробуем вас убедить, — помрачнев, проговорил он и двинулся к двери.

— Одну секунду! У вас есть еще пять минут? — неожиданно остановил его Санин.

— Думаю, найдется…

— Присядьте! — Виталик нажал на кнопку.

Вошел охранник, встал у дверей, держа руку на пистолете.

— Трое моих ребят сидят в машине, и, если я через пять минут не выйду, они очень расстроятся, — сохраняя хладнокровие, предупредил незнакомец.

— Вы выйдете через пять минут, — пообещал Санин.

Вошел второй охранник, принес кассету. Виталик вставил ее в плейер, взял в руки пульт. Через мгновение на экране возникло начало беседы. Причем камера очень подробно исследовала незнакомца, отметила родинку на шее, шрам на указательном пальце, еще одно малозаметное родимое пятно около уха. Слышимость беседы была отличная.

Посетитель, не ожидавший такого поворота событий, сидел оцепенев, наблюдая, как его препарируют. К концу беседы на экране появились данные о его росте, психические параметры и даже сообщение о том, что пять лет назад у незнакомца были вырезаны гланды.

Санин выключил телевизор, вытащил кассету, отдал ее охране.

— Спасибо, ребята, пока можете быть свободны.

Охранники двинулись к двери.

— Одну секунду! Вот ту бутылочку нарзана и стаканчик захватите! Там его пальчики. А заодно проверьте и состав воды. Нет ли там обещанного подарка.

Охранники молча забрали бутылку, стакан и ушли.

— Что-нибудь хочется добавить к увиденному? — чувствуя себя победителем, спросил Санин.

Незнакомец молчал, но по его напряженной фигуре и остановившемуся взгляду чувствовалось, что он не знает, что ответить и предпринять.

— Тогда скажу я несколько слов, — усмехнулся Виталик. — У меня хватит денег, чтобы всю твою компанию стереть в порошок за два дня. И превратить тебя и твоих приятелей в тот самый ядовитый состав, от которого происходит паралич сердца. Он и произойдет, я тебе это обещаю, только не у меня, а у твоих родителей или родных, если они вообще у тебя имеются, конечно. Сопляков твоих, сидящих в «мерсе» на улице, уже снимают на пленку, и далеко вы не уедете. Сегодня же к вечеру всех вас найдут и обезвредят. Ты хотел войны? Так получи ее!

Санин замолчал. Незнакомец неподвижно сидел в кресле, глядя перед собой.

— Мои ребята уже созвонились с МВД, и спецназ поднят по тревоге. Вы-то точно не уйдете, но они найдут всех твоих программистов, химиков, лаборантов, всех до одного. Вот такие будут для тебя условия кредита. Есть вопросы?

Незнакомец молчал. Про спецназ, поднятый по тревоге, Санин, естественно, приврал, но он почувствовал, что сейчас такой момент, когда этот горе-рэкетир поверит во все, тем более зная про тестя генерала. Да и потом, за семь лет нелегкой работы банкиром Санин умел отличить профессионального налетчика от дилетанта.

— Я тебя больше не задерживаю, малыш. Ты можешь идти.

Наступила пауза. Санин сделал ставку на хорошее воображение противника, и она сработала.

— Хорошо, я сдаюсь, — вытерев рукавом пот со лба, пробормотал посетитель.

— Э нет, так не пойдет, — торжествующе засмеялся Санин, чувствуя слабину бандита. — Отсрочки в таких платежах не бывает. Да и на слово у нас давно никто не верит.

— Вот мой паспорт. — Незнакомец бросил его на стол. — Он настоящий. Этого мало?

— Этого мало, мой милый! — улыбнулся Санин, но паспорт все же взял и, открыв его, прочитал: «Проборцев Леонид Сергеевич, 1961 года рождения, город Москва…» Паспорт действительно оказался подлинным, еще один прокол налетчика. Прописан Проборцев был на Онежской улице.

— На Онежской живут мои родители, — прокомментировал Леонид. — Мой отец известный химик-токсиколог, я, как говорят, пошел по его стопам. Ваши люди могут поехать с нами, я покажу, где мы находимся, чем занимаемся. Нам действительно нужны были деньги, у нас много наработок, я подумал, вас это может заинтересовать. Все, что я рассказал, чистая правда. Мы просто встали перед дилеммой: либо распускать людей, либо срочно найти деньги… — Проборцев помолчал. — Я не бандит, поверьте мне, я просто несчастный; но талантливый человек, которого нужда заставила решиться на отчаянный шаг. Вот моя исповедь…

Он покорно опустил голову, полагаясь полностью на волю Санина, и Виталику это понравилось. Он любил такие минуты, когда ощущал свою власть над людьми, думая о себе как о незаурядном великом человеке, способном изменить весь мир.

Он вернул Леониду паспорт. Задумался. Если придется сражаться со Станкевичем, а дело, видимо, к тому идет, то привычные способы тут не сгодятся: на желтолицего киллера не натравишь. Да и что толку? Главное — выпотрошить из него побольше денег, а для этого жесты и действия нужны тонкие и деликатные. Неординарные. Если уж запугивать, то изящно. А иметь побольше денег и Санину бы не помешало. Убивать же всю команду Проборцева — шум большой, часть разбежится, покажет на Санина, которого они задумали подоить. А посадить этого со товарищи на пять лет в тюрягу тоже резона мало. Они отсидят, обозлятся и, выйдя из зоны, уже начнут мстить без всякого предупреждения. Врагов Санин наживет отчаянных.

— Хорошо, мои люди съездят с тобой, все проверят, а дальше я решу, как быть, — помолчав, проговорил Виталик. — Если все так, как говоришь, и выкажешь себя не мальчиком, но мужем, то найдем способ, как тебе помочь. Сейчас, как сам понимаешь, мне трудно поверить твоим заверениям. Докажешь, заслужишь доверие, тогда ноу проблем.

— Я докажу! — решительно сказал Леонид.

Санин вызвал начальника службы безопасности Гринева. Он знал, что вся его охрана была приведена в состояние полной боевой готовности, Костя Гринев все это время сидел у монитора, напряженно наблюдая за посетителем и слушая их разговор. Три миниатюрные видеокамеры были вмонтированы в ручки верхних шкафов и обнаружить их было не под силу даже профессионалу. Виталик отвалил за это кучу денег, и не зря. Предъявленные записи, когда дело касалось недругов, действовали магически. Самые крутые финансисты ломались и соглашались на условия Виталика, особенно если в запальчивости позволяли себе бросить лишнее разоблачительное словцо в адрес правительства или Президента.

Камеры незаметно включал сам Виталик. А он включал их всегда, либо когда на прием приходил незнакомый ему человек, либо когда беседу со знакомым надо было записать намеренно. Тогда Гринев садился за пульт и, как заправский оператор, легко маневрировал камерами, наезжая, укрупняя нужные документы, детали. Больше никто за пультом не присутствовал, Санин доверял лишь Косте. Еще двое доверенных лиц охраны знали о существовании видеокамеры, но куда она вмонтирована и как осуществляется связь с пультом, было для них неведомо.

Поэтому прояви Проборцев ненужное малейшее шевеление, и Костя с охраной ворвался бы в кабинет и скрутил бандита.

Вошел Гринев и незаметно кивнул: все в порядке, все под контролем.

— Съездишь… — Санин указал взглядом на Проборцева.

Гринев кивнул.

— Но смотри, парень, — угрожающе проговорил Виталик. — Если это финт ушами, то ты проклянешь тот день, когда родился на белый свет.

— Я, конечно, полный идиот, что уже признаю без возражений, но все же не даун, — усмехнулся Леонид.

— Позвонишь мне и, может быть, подъедешь, я буду дома, — сказал Санин Гриневу.

Начальник охраны кивнул и вышел с Проборцевым из кабинета, а Виталик минут десять сидел неподвижно. Потом поднялся, налил себе полстакана водки и залпом выпил. Вернулся к столу. Нажал кнопку помощника на пульте.

— Сережа, подготовь платежку еще на двадцать миллионов в Лондон… Я ее подпишу…

— Но, Виталий Александрович, мы решили ограничиться пока половиной суммы… — не понял помощник.

— Так надо, — помедлив, сказал Санин. — И мне важно, чтобы эта сумма ушла сегодня же!