Глава шестая.
Напротив старого семиэтажного дома остановились обшарпанные «Жигули». Водитель и два пассажира достали пиво, пирожки, разложили все это на лавочке и стали перекусывать. Время от времени они посматривали в сторону крайнего подъезда.
– Никак не могу надышаться воздухом свободы! – с восторгом сказал Яковлев своим молодым товарищам, оперативникам Юре и Диме.
– В этом что-то есть, – улыбнулся Дима. – Но я совершенно однозначно считаю, что в тюрьме должны сидеть только бандиты!
– И те, кто им способствует, – добавил Юра. – Вот и подумаешь, не податься ли действительно в частный сыск?
– Нет, Юра! Дело принципа… Надо кое-кому показать кузькину мать, – вставил Яковлев. – А уж потом посмотрим. Все-таки я надеюсь дожить до светлого дня и плюнуть начальнику своего главка Федорову в морду, – добавил он сурово.
– Доживете, Владимир Михайлович, – поддержал его Дима.
…Выйдя на волю, Яковлев сразу же связался с Грязновым и в одной из еще сохранившихся в Москве забегаловок рассказал ему о разговоре с Неверовым. Грязнов подключил своих архаровцев, и они оперативным путем установили, что указанную Неверовым квартиру снимает Евгений Петрович Подколзин, 1967 года рождения, по профессии радиоэлектронщик, нигде не работает, но платит за квартиру 300 долларов в месяц. Его жена и двое детей проживают в городе Лыткарино.
Прежде чем начать действовать, Яковлев со своими молодыми помощниками, с которыми брал Цезаря, провел подготовительные мероприятия. Четыре дня муровцы с утра до поздней ночи дежурили у дома, выдавая себя то за подгулявших работяг, то за пьяных бомжей, то за интеллигентно пьющих интеллектуалов. Зато теперь они досконально знали режим дня Подколзина.
Единственная более-менее длинная пауза в работе радиоперехватчика наблюдалась с двенадцати до трех часов дня. Это объяснялось тем, что объект его наблюдений и перехватов, Тураев, тщательно следил за своим здоровьем и обедал долго, со вкусом. После обеда он еще часок отдыхал на диване. Это время невольные террористы и должны были использовать, чтобы взять радиоперехватчика.
Как показало долгосрочное наблюдение, обычно в час дня Подколзин ходил в магазин за продуктами. Он не закупал продукты впрок и поэтому наведывался в магазин раза три в день.
Яковлев посмотрел на часы.
– Готовься. Сейчас он пойдет, – предупредил он напарников. – Как вы думаете, какую пиццу он возьмет сегодня: с грибами или с курицей?
– С зубами, – ответил Дима. – Со своими зубами…
– Но-но! Попрошу без насилия! – погрозил Яковлев пальцем.
– А если он первый полезет? – спросил Дима.
– Тихо! – одернул его Яковлев. – Вон идет!
Подколзин, помахивая пакетом, вышел из подъезда и направился к арке, которая была ближе других к продовольственному магазину.
– Ценю за постоянство привычек! – произнес Яковлев и голосом командира добавил: – Давайте через соседнюю арку ему навстречу!
Оперативники быстро ушли. Яковлев завел машину, выехал на просторную улицу и остановился возле магазина, к которому с другой стороны не спеша подходил Подколзин.
Оперативники решили подождать, пока он купит продукты и выйдет из магазина.
Подколзин довольно долго и с радостным видом человека, получившего недавно приличные деньги, расхаживал возле витрин, рассматривая продукты, кое-что покупал.
Пока он занимался покупками, оперативники решили инсценировать захват под блатных. Как только Подколзин вышел на улицу, оперативники одновременно подошли к нему с двух сторон и взяли под руки.
– Не дергайся, побазарить надо, – сказал Дима, и оперативники увлекли растерявшегося Подколзина к «Жигулям». Захваченный послушно сел в машину на заднее сиденье. Оперативники продолжали держать его с двух сторон за руки.
– Поехали, Вовчик! – словно шеф, распорядился Дима.
– Куда? – спросил Яковлев, улыбнувшись.
– За город, – лаконично уточнил Дима.
– Вы кто? – испуганным голосом спросил Подколзин.
– Мы ужас, летящий во мраке ночи, – охотно ответил Дима.
Яковлев тронулся с места и быстро погнал «жигуленок» с места захвата. За кольцевой дорогой Яковлев свернул на первом же проселке и остановил машину возле лесного массива.
– Евгений Подколзин? – спросил Дима.
– Да. Это я…
– Значит, все правильно, – кивнул Юра.
– Что вам от меня надо? – несколько успокоенным тоном спросил пленник.
– Нас интересует работа, которую ты делаешь в снятой для этого хате.
– Ничего я не делаю. Просто работаю с радиолюбителями, – улыбнулся пленник.
– Вот видишь, Вовчик, я же говорил, что он ни хрена не скажет, – обратился Дима к Яковлеву. – Уроем его сразу, да и все. Он заслужил…
– За что вы меня урыть хотите? – взмолился Подколзин.
– Мы узнали, что ты прослушиваешь телефонные разговоры Сергея Колобова с Траубергом. Они долго ломали голову, чтобы тебя вычислить, но это удалось нам. Удалось, потому что нашего кореша Серегу Колобова с твоей подачи замочили, – проинформировал перепуганного пленника Юра.
– Я ничего не знаю, парни. Мое дело только брать информацию, – вновь попытался сыграть в незнайку пленник. – А вы-то сами на кого работаете? – вдруг спросил он.
– На себя, – грубо бросил Дима.
– Хорошо. Но разве в ваши разговоры я влезал? – спросил Подколзин с надеждой.
– А откуда мы знаем? Может, и влезал, – заметил Юра.
– Может, я смогу от вас откупиться, ребята? Вам деньги нужны. Я так понял?
Оперативники на мгновение замешкались не зная, что ответить.
А пленник, приняв их замешательство за сомнения, пошел в наступление:
– Нет, в самом деле, все может быть. Я же не отрицаю, что мог где-то задеть ваши интересы. Так назовите сумму ущерба, и без лишнего базара все уладим.
– Хочешь откупиться? – задумчиво спросил Юра.
– Да. Назовите сумму…
– А если я у тебя десять штук баксов сейчас спрошу, заплатишь? – спросил Дима.
– Да что вы, парни, откуда у меня с собой такие бабки, если я чуть ли не в тапочках в магазин выскочил. Надо позвонить, и минут через двадцать деньги привезут, – заверил пленник.
– Патроны они привезут, милок, автоматы и базуки, – наставительно заметил Яковлев. – И стрелять будут так, чтобы наверняка всех. И прежде всего – тебя. Потому что проваленный агент должен умереть как можно скорее, пока не принес слишком много вреда…
После этих слов Яковлев решил немного сблефовать:
– Или ты думаешь, если тебя прикрывают военные с лампасами на брюках, они будут с тобой по-интеллигентному? Да они всю жизнь тренируются, тысячи людей на смерть посылают. Что им одна твоя жизнешка! Значит, так, сейчас ты рассказываешь все, что знаешь о своих хозяевах: с кем поддерживаешь связь, через кого, телефоны, факсы, прозвища, позывные – все. Затем последние планы твоих хозяев. После чего мы отвозим тебя домой и ты продолжаешь работать как ни в чем не бывало. Только в этом случае ты можешь уцелеть.
– Кто вы? – одними губами прошелестел Подколзин.
– Это пока тебе знать необязательно, – отрезал Яковлев. – Наша осведомленность будет для тебя пока нашей визитной карточкой.
Ошеломленный чередой неожиданных стрессов, пленник вздохнул и начал рассказывать.
Не успели газеты как следует посмаковать тот факт, что возле Генеральной прокуратуры средь бела дня совершилось заказное убийство предпринимателя Трауберга из фирмы «Каскад», как вскоре там же прозвучал еще один выстрел.
Утром Турецкий не спеша шел на службу. Его одолевали грустные мысли: днями и ночами он пропадает на работе, рискует жизнью, но больших доходов это ему не приносит, а его жена и дочь продолжают редко видеть мужа и отца.
Человек, которому дали задание убить следователя Турецкого, расположился на чердаке, там же, где всего день назад прятались убийцы Трауберга. Акция имела целью запугать серую прокурорскую братию, чтобы они не совали нос куда не следует. Задача у киллера была достаточно проста: от него не требовали вести огонь на поражение, достаточно было легкого ранения. Но киллер ненавидел работников юстиции и решил пристрелить следователя. Ему показали фотографию Турецкого, намекнув, что, если под пулю попадет именно этот, будет совсем неплохо.
Киллер терпеливо ждал. Он пропустил уже пятерых работников прокуратуры, вполне годящихся для мишени. Наконец появился тот, которым заказчики особо интересовались.
Киллер поднял карабин, поймал в прицел затылок Турецкого и начал медленно выпускать из легких воздух, чтобы плавно нажать на спусковой крючок. В тот момент, когда киллер почти нежно нажал на спусковой крючок, Турецкий, споткнувшись о кусок арматуры, пригнулся. Это спасло «важняка»: пуля лишь слегка оцарапала ему ухо.
Но кровь хлынула ручьем, что вызвало у Турецкого приступ ярости. Он подскочил к сержанту, стоящему возле караульного помещения, и, вырвав у него автомат, побежал к подъезду дома. Турецкий сообразил, что стрелять больше было неоткуда. Взяв автомат на изготовку, он замер в ожидании.
Странно, но там, где следователь ожидал появления киллера, не было никого. Лишь какая-то старушка, увидев в руках перепачканного кровью интеллигента автомат, торопливо засеменила к ближайшему подъезду.
Турецкий затаил дыхание и прислушался. Все как будто тихо, необычных шумов слух не фиксировал. Дом под зеленой сеткой. На ремонте, значит. Вдруг он расслышал какое-то сопение.
Осторожно ступая по строительному мусору, он вошел в темный подъезд, постоял немного, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
Убийца лежал на лестнице без перил между вторым и третьим этажами. Левая нога у него была явно повреждена, рука тоже. Оружия при нем не было.
– Ну привет, старина! – сказал Турецкий.
– Пошел ты!… – кривя губы от боли, огрызнулся киллер.
– Что это ты такой грубый? Это же ты в меня стрелял!
– Увидел тебя с автоматом, труханул, а ты всего лишь мозгляк с ежиком на башке, небось и стрелять не умеешь!
– Что, торопился убегать и сорвался? – стал допрашивать киллера «важняк».
– Сам видишь! – огрызнулся тот.
– Кто меня заказал?
– Прыткий какой!
– Не скажешь?
– Нет.
– Зря. Скажешь – тебя в больнице будут охранять как ценного свидетеля. Нет – обычный сержант будет возле твоей палаты дремать. И до суда не доживешь, – пригрозил Турецкий.
– Шантажируешь? – погрустнел киллер.
– Рисую реальное положение вещей.
– Потом нарисуешь. Сейчас «скорую помощь» вызывай.
– А ты не убежишь?
– Как? – улыбнулся через силу киллер.
Когда киллеру оказали первую медицинскую помощь и увезли в тюремную больницу, а следователю Турецкому залепили царапину на ухе пластырем, в кабинет к Турецкому решительно вошел Меркулов.
– Привет, Костя! Пришел навестить раненого?
– Да! – без улыбки заметил Меркулов. – Это немного веселее, чем прощаться с усопшим!
– Ну, Костя, что за упаднические настроения? Обычный трудовой режим… – улыбнулся Турецкий.
– Нет уж! Хватит! – хмыкнул Меркулов.
– Что – хватит? – не понял «важняк».
– Работать хватит! Володьку вынули из камеры?
– Да.
– Ну и где он теперь?
– Полагаю – девушки, фрукты, вино… – улыбнулся Турецкий.
Меркулов выпалил несколько непечатных выражений и только после этого перевел дух.
– Да, Константин Дмитриевич, не знал я, что вы можете так с подчиненными разговаривать!
Меркулов покачал головой.
– Саша, не хорохорься. Искал я Володю Яковлева, хотел собрать нас всех, как говорится, на семейно-дружескую пирушку по случаю избавления его из узилища. Дома его нет. На службе – тоже нет. Уже два дня пропадает где-то вместе с молодыми своими помощниками…
– Может, там и пропадают, где фрукты…
– Не надо, знаю я вас! Ты, кстати, не с ними заодно?
– Что ты! Знаешь ведь, я с Володей, после того, как его освободили, не виделся!
– Могли и созвониться, – ворчливо заметил Меркулов.
– Не созванивались, клянусь!
– Ладно, юный пионер! Вот что я решил: тебя я отправляю в отпуск после ранения, а дело это передаю следователю Могилинцу.
– Погоди, Костя…
– Молчать! – рявкнул с неожиданной силой Меркулов.
– Но…
– Никаких «но»! Если я потеряю тебя, с кем же я останусь в этом гадюшнике, а? С кем?
– Хорошо, Костя, уговорил. Так и быть, завтра напишу заявление…
– Сегодня. Сейчас. А я оформлю приказ об отпуске с сегодняшнего числа.
– Где это тут была моя ручка…
– Возьми мою.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, затем Турецкий послушно сел и сказал:
– Хоть убей меня, Костя! Пока дело не доведу до конца, ни в какой отпуск не пойду!
Когда в кабинет следственного изолятора ввели на допрос Ангелину Иванову, Турецкий отметил, что она выглядит хуже со времени последней встречи.
– Ну что, Ангелина Николаевна, сегодня в наших отношениях наступил решающий день, – сурово произнес Турецкий. – До этого дня время терпело. И вы давали следствию по кусочку информации об этом деле. Хватит крутить и играть в смертельную для вас игру. Где пленка? Или что с ней? На даче Шатохина ее не было. Вы даже расстались с фотографией, сделанной с этой пленки, и, надо сказать, таким образом помогли следствию, но время для себя вы не выиграли. Уверяю вас, если сегодня вы не скажете мне, где пленка, последствия для вас могут быть самые непредсказуемые. На сделку с вами я, конечно, никогда бы не пошел, но зла я вам более того, что с вами уже приключилось, не желаю. Итак, в последний раз взываю к вашему благоразумию, Ангелина Николаевна, представьте следствию видеокассету, которую скрытой камерой отснял ваш покойный муж в Германии.
– Вы можете сейчас сделать так, чтобы мы с вами вышли отсюда? – тихо спросила Ангелина.
– Этого не может сделать никто. В том числе и я, – отрезал следователь.
Ангелина подумала немного и наконец решилась:
– Хорошо, Александр Борисович, но без моего звонка вам кассету не отдадут. Я должна позвонить этой женщине. И договориться, чтобы она на встречу с вами привезла эту видеокассету. Как быть, ведь подследственным, насколько я знаю, звонить нельзя? – иронично улыбнулась Ангелина.
Турецкий моментально принял решение: дозвонился до Меркулова и через двадцать минут подследственной гражданке Ангелине Ивановой было разрешено в присутствии старшего следователя по особо важным делам Турецкого сделать звонок по сотовому телефону с целью помочь следствию по делу Юрия Иванова.
Через полчаса в сопровождении следственно-оперативной бригады Турецкий добрался до небольшого уютного трактира, расположенного недалеко от центра. Александр Борисович отметил про себя, что он и его помощники были почти единственными посетителями этого заведения. Никто не обращал ни на кого внимания. Но Турецкий не расслаблялся: еще немного саднило оцарапанное пулей киллера ухо…
Следователь развернул, как было условлено, газету «Московский комсомолец» и время от времени поглядывал на вход в трактир.
Наконец прекрасная незнакомка появилась, быстро подошла, села за столик Турецкого и сказала:
– Вы ждете меня?
– Да, я от Ангелины Николаевны, – кивнул «важняк». – Что-нибудь заказать?
– Бутылку шампанского и шоколад, – улыбнулась незнакомка, поставив перед собой на столик небольшую изящную сумочку. – Турецкий напрягся. Вот будет фокус, если вместо кассеты она выхватит из сумочки пистолетик. Он невольно насторожился и многозначительно взглянул на сидящего лицом к нему оперативника, выполняющего сейчас роль одного из его телохранителей.
Официант мигом исполнил заказ. Турецкий разлил шампанское по бокалам и выжидательно взглянул на незнакомку:
– За что выпьем, мадам?
Женщина усмехнулась, небрежным жестом расстегнула сумочку и положила перед Турецким видеокассету. Затем она взяла бокал и сказала:
– Вы с вашими друзьями выиграли эту партию, а деляги оказались в заднице. За это и выпьем. Я вас поздравляю с успехом!
– Еще одна такая фраза, мадам, и мне придется приобщить ваши слова к делу, как эту кассету, – улыбнулся Турецкий.
– Да Бог с вами! Я ничего больше не знаю! Просто констатировала факт. Потому что Ангелина, насколько мне известно, хотела передать эту штучку отнюдь не следователю, – засуетилась незнакомка.
– Сейчас мне некогда, – перебил ее Турецкий. – Но если в будущем мне захочется задать вам несколько вопросов, я надеюсь, вы мне в этом не откажете, – мягко сказал он и откланялся.
Дама так и осталась сидеть с поднятым бокалом. Когда Турецкий и несколько парней вышли из трактира, она хмыкнула и залпом выпила шампанское.
В отличие от Москвы Брест – город провинциальный, тихий, патриархальный. За век он пережил два потрясения, по его мощенным камнем улицам прокатились две мировые войны.
Яковлев за пару часов разобрался в немудреной сетке брестских улиц. Собственно, центров, так сказать, цивилизации было не так уж много: вокзал, погранпереходы, кафе «У Славы» – штаб местной мафии. Имелся еще и аэропорт, но обедневшие белорусы услугами «Аэрофлота» практически не пользовались, лишь мрачные и деловитые грузины и чеченцы, заказчики чартерных рейсов, небрежно соря деньгами, принимали-отправляли грузы.
Три «МАЗа», караван Ильяса Тураева, провожали до Можайска. Затем, на заправке, неторопливо, почти впритирку объезжая грузовики концерна «Кононг», прицепили к раме радиомаяк. И после этого спокойно сопровождали караван, не нарушая пределов видимости.
Как и предполагал Яковлев, неизвестные пока контрабандисты особо крупного пошиба использовали головастого Подколзина втемную. Парень пообещал помогать сыщикам всем чем можно. От слов перешел к делу, снабдив подполковника и его напарников целым арсеналом всяких штучек в лучших шпионских традициях. Кроме того, дал позывной своего шефа и прибор, которым его можно уловить, если тот появится в радиусе пяти километров. К сожалению, ни имени с фамилией, ни клички, ни даже описания внешности шефа Подколзин указать не смог. Он его просто никогда в жизни не видел. Деньги, инструкции и прочее он получал через человека с невыразительным лицом и спокойным, безжалостным взглядом.
В Брест муровцы приехали потому, что шеф Подколзина поручил ему отслеживать через свой более мощный радиомаяк караван Тураева, и еще потому, что он сам собирался быть в пограничном городе.
Караван Тураева остановился в хвосте полуторакилометровой очереди на грузовом погранпереходе Козловичи. Яковлев притормозил «девятку» за поворотом так, что их не было видно никому из очереди, но маяк работал исправно.
– Как думаешь, Дима, у Тураева хватит терпения очередь выстоять? – спросил Яковлев.
– Не знаю, я с ним незнаком, – пожал оперативник плечами.
– Говорят, таможенники тут дешевы, – вставил Юра.
– Местные мелкие бандиты рассказывали с восторженным придыханием, что если местный таможенник за смену пятьсот баксов не натрясет, то считает, что день потерян, – кивнул Яковлев.
– Тогда, я думаю, наскребет и штуку, чтобы за Буг без хлопот проехать, – присвистнул Дима.
– А мы не поедем дальше? – спросил Юра.
– В баню я сейчас хотел бы, а не за Буг! После тюряги еще не парился! – отмахнулся Яковлев.
– Ты ничего не замечаешь, Юра? – добавил подполковник.
Оперативник огляделся.
– Поля тут унылые… – неопределенно сказал он.
– Тоже мне Черниченко нашелся! Если зябь волнует, надо было в фермеры идти, а не в сыскари. На очередь смотри.
– Я из-за вас не вижу, – буркнул Юра.
– Вот выйди из машины, пройдись, потом мне расскажешь, обменяемся, так сказать, мнениями.
Юра послушно вышел, пошел вдоль дороги мимо терминала с полощущимися на ветру германским и белорусским флагами туда, где к тураевским «МАЗам» уже пристроился грузовой «мерседес» с длинной фурой-рефрижератором.
Он вернулся минут через двадцать, плюхнулся рядом на сиденье. Яковлев протянул ему чашку дымящегося кофе из термоса. Тот взял, благодарно кивнул и, сделав добрый глоток, начал рассказывать.
– Думаю, ты прав, – выслушав оперативника, сказал Яковлев. – Тураев и напарники тусуются возле таможенного помещения, наверное, собираются сунуть.
– Сунуть они, может, и сунут, но как очередь на это посмотрит, – с сомнением произнес Юра.
– Придумают что-нибудь, – вставил Дима.
– Возможно. Что еще? – спросил подполковник.
– Какие-то черные береты толпятся с той стороны…
– А, это польский приграничный спецназ. Еще? – кивнул Яковлев.
– Вроде все… – закончил Юра.
– А заметил ты, мой друг, какие такие машины стоят перед караваном Тураева и рядом? – вновь спросил Яковлев.
– Кажется, фургоны какие-то.
– Какие?
Юра пожал плечами.
– Разве ты не заметил, что фургончики совсем небольшие, что рессоры прогнулись чуть-чуть? Значит, груз маленький, – продолжил Яковлев.
– Ну и что?
– То, что мне это не нравится, а может, нравится. Пока не знаю, но что-то тут не так.
В это время на дороге, ведущей к переходу, появилась колонна грузовиков с кузовами, закрытыми тентами.
– О, жизнь кипит! – пытаясь пофилософствовать, заметил Дима.
– Смотри-ка! – перебил его Юра и показал рукой на датчик, настроенный на волну шефа, которого они искали так долго.
Лампочка на датчике горела ровно, интенсивно.
– Так это, значит, шеф?! – воскликнул Яковлев. – Ну с Богом!
«Девятка» плавно и стремительно выехала из ненадежной засады в кустах и поехала вслед за колонной военных автомобилей «ГАЗ-66».
– Что будем делать? – стараясь быть деловитым, спросил Юра.
– Будем мешать. Ты пока попробуй связаться с Подколзиным. Может, он знает, чего этот шеф сюда приперся.
Вот и очередь. Ближе к голове она раздваивалась, так как на пропуск работали два таможенных канала. Минуя хвост, автомобили шефа двигались прямо к левому каналу, игнорируя возмущенно сигналящих водителей из очереди.
– Алло! Алло, Евгений?! – кричал в портативную радиостанцию «Моторола» Яковлев, надев наушники, чтобы не мешал внешний шум. Подполковник сидел прямо, нервно перебирая пальцами оплетку руля и переводя взгляд то на караван Тураева, то на караван шефа. Наконец прорвавшись через эфир к радиоперехватчику, Яковлев задал нужные вопросы. – Шеф тоже сидит на связи с Подколзиным. Он едет через Польшу на Ближний Восток, – сообщил он напарникам.
– Странный маршрут, – удивился Дима.
– Подожди удивляться. Он летел из Москвы до Бреста самолетом. Здесь его уже ждали автомашины, которые везут груз в Варшаву. Оттуда самолетом груз перебросят к месту назначения.
– Что за груз?
– Подколзин сказал: военная тайна.
– А что везет Тураев?
– Подколзин сказал: ничего серьезного.
– Ну-ка, смотри! – указал Яковлев.
Юра послушно повернул голову вправо.
Возле каравана Тураева что-то происходило. Это «что-то» Ильяса Тураева явно не приводило в восторг, хотя он активно жестикулировал и громко говорил.
Три таможенника, русский, белорусский и польский, с непроницаемыми лицами выслушали его тираду и что-то негромко сказали.
– Пойду посмотрю, – решил Яковлев. – А вы глаз с шефа не спускайте! Поедет через переход – догоняйте и тараньте!
– Шутите, Владимир Михайлович! – спросил Дима.
– Шучу.
Тураев не знал Яковлева в лицо. Поэтому обычной наружности мужик в кожаной куртке и джинсах, присоединившийся к группе любопытствующих шоферов, интереса у раздосадованного Ильяса не вызвал.
– Послушайте, – напирал он на таможенников. – У меня срочный груз! Партнеры ждут, и каждый день опоздания грозит мне штрафами, а стране убытками. Там нет ничего, кроме указанного в документах груза – просто лом цветных металлов. Можете посмотреть! Только недолго, пожалуйста.
– Посмотрим, – согласился таможенник. – Вот в этой и этой. – Он показал на вторую машину.
Тураев пожал плечами и отошел. Вместо него к таможенникам присоединился «черный берет» с коротким автоматом на груди.
Они пробыли в кузове недолго, было такое впечатление – они знали, что и где искать.
Сначала «берет», изменив сонно-безразличное выражение лица на строго-настороженное, взял автомат в руки и подошел поближе к Тураеву.
– В чем дело? – спросил он бизнесмена.
Помогая друг другу, вылезли из машины таможенники, сняли изъятый груз: два автомата Калашникова и ящик с патронами.
– Что это? – с непритворным изумлением воскликнул Тураев.
– Об этом мы у вас сейчас будем спрашивать!
– Тут все ясно, – сказал вполголоса Яковлев и направился к «девятке».
Оперативники встретили его вопросительными взглядами. Подполковник вкратце поведал о состоявшейся приграничной драме.
– Думаете, подстава? – спросил Дима.
– Несомненно. Поехали, однако, к шефу.
– Что будем делать? – спросил Юра.
– Не пускать его в Польшу.
– Да как мы его не пустим?
– Чего бы нам это ни стоило!
В отличие от бедолаги Тураева у шефа, судя по всему, дела обстояли неплохо.
«Девятка» сумела обогнуть очередь от начала до конца и достигла ее левого рукава. Автомобили шефа оттерли практически всех претендентов на первоочередной досмотр. В связи с чрезвычайным происшествием – обнаружением контрабандного оружия – таможня сделала перерыв в своей работе. В первом автомобиле, в кабине, сидел грузный крепыш лет пятидесяти пяти. Место за баранкой пустовало. Водитель с бумагами терся возле таможни. В кабине второй машины сидели и курили два мужичка в камуфляже.
Яковлев достал с заднего сиденья сумку.
– Ну что ж, приготовим шанцевый инструмент, – изрек он.
Из сумки последовательно появлялись на свет и исчезали в просторных карманах его куртки: пистолет Макарова с запасной обоймой, наручники, граната Ф-1 и складной охотничий нож.
– Что вы собираетесь делать? – с тревогой спросил Юра.
– Остановить караван шефа. Значит, так. Я пошел, а ваша задача – любым способом убедить местных деятелей службы безопасности, что в этих машинах офигенная контрабанда, чуть ли не ядерная бомба. На все про все у вас есть часа полтора. Не больше. Поняли?
– Ясно, Владимир Михайлович! – ответили оперативники.
Медленной и даже какой-то вялой походкой поплелся Яковлев мимо грузовиков. Поравнявшись с первым в очереди автомобилем «ГАЗ-66», водитель которого рассказывал что-то веселое, муровец в два прыжка оказался в кабине на месте водителя. Суровый мужчина в годах удивленно взглянул на него и открыл рот, чтобы что-то сказать. Не дав ему опомниться, Яковлев накинул на запястье его левой руки один браслет наручников, а второй браслет защелкнул на металлическом поручне. Шеф от рывка наклонился вперед.
– В чем дело? – возмутился он.
Но в этот момент Яковлев уже достал из кармана гранату, быстрым движением снял с нее кольцо и осторожно вложил смертоносную штуку в подрагивающие пальцы шефа.
– Хорошо держи, а то взорвемся! – посоветовал он.
– Кто ты? – спокойным голосом спросил шеф.
– Сотрудник МУРа, подполковник Яковлев, – четко произнес он.
– Послушай, подполковник, не будь дураком. Сколько денег хочешь, чтобы по-доброму разойтись? – начал шеф, испытующе взглянув на своего пленителя.
– Сейчас в сторону отъедем и поговорим, – кивнул Яковлев.
– Куда отъедем? Нам на той стороне надо быть!
Яковлев, не слушая шефа, завел двигатель, включил передачу и стал осторожно выруливать из очереди. Водитель, бросив рассказывать байки, побежал к машине. Шеф замахал ему свободной рукой: мол, назад, не лезь! В боковом окне мелькнул парень в камуфляже, но он не успел вскочить на подножку. Машина набрала скорость.
Все это время шеф, реально оценив обстановку, махал свободной рукой с зажатой в ней гранатой, своим людям, чтобы они не преследовали машину.
Минут через пятнадцать Яковлев остановил машину на пустыре. Далеко сзади спичечными коробками виднелись постройки терминала и таможни, впереди виднелись кубики домов брестской окраины.
– Ну так что тебе надо? – спросил шеф.
– Чтобы караван с вашим грузом не ушел из России, – ответил Яковлев.
– Давно меня пасете? – буркнул шеф.
– Обо всем этом тебе расскажет старший следователь по особо важным делам Турецкий. А мне, в порядке исключения, вы можете сказать, кто организовал побоище на стрелке возле бетонного завода, – добавил Яковлев.
– Да. Помню. Это мой приказ, – улыбнулся шеф. В его голосе совсем не было страха или даже тревоги. Это насторожило муровца. Он с нетерпением поглядывал, не появится ли на горизонте вереница милицейских машин.
– А почему ты спросил об этом, подполковник? – поинтересовался шеф.
– Там погиб мой друг и сослуживец, – сухо ответил Яковлев.
– Ты хоть знаешь, что ты вместе со мной арестовал, подполковник? – с вызовом спросил шеф.
– Что?
– Боеголовки к ракетам типа «Скад». Представляешь, что будет, если я сейчас разожму руку? – с сарказмом бросил он.
– Не разожмешь! – уверенно сказал муровец.
Они еще минут двадцать сидели молча. А потом, словно порожденные сумрачным небом и бордовым холодным закатом, поплыли над дорогой голубые и красные всполохи маячков, установленных на крышах милицейских машин. В хвосте колонны Яковлев заметил и белую «девятку».
Четверо сотрудников ФСБ остались в приемной, а Турецкий вошел в кабинет генерала Авдеева без стука. Он не стал демонстрировать знаки вежливости не только потому, что генерал этот досиживал здесь последние часы, но и потому, что глубоко не уважал этого человека.
Сухо поздоровавшись, Александр Борисович сел напротив Авдеева и раскрыл папку с делом.
Авдеев поднял голову от стола, и Турецкий увидел, как он постарел и осунулся, на его лице уже не было прежней уверенности.
– Что вам угодно? – буркнул Авдеев.
– Я пришел сообщить вам результаты следствия по делу Юрия Иванова. Следствию удалось раскрыть целый ряд тяжких преступлений, выявить преступников. Но самым главным преступником в этом деле оказались вы, генерал. Несколько лет назад, а конкретно в 94-м году, вы, вернувшись вместе с ЗГВ из Германии, создали в Москве преступное сообщество концерн «Кононг» и входящие в него дочерние предприятия типа «Каскад». Сообщество было создано на деньги западного мультимиллионера Каширина, с которым вы, еще будучи в Германии, провели несколько преступных операций по продаже советского оружия в развивающиеся страны. Возвратясь в Россию и заняв ответственный пост в Генштабе, вы привлекли к руководству вышеназванных фирм своих бывших сослуживцев по ЗГВ – Тураева, Сергея Колобова и Семенова. Ваше преступное сообщество в короткий срок благодаря инвестициям, которые устраивал Каширин, отмывая капиталы, приобретенные преступным путем на Западе, уже имело на своих счетах столько денег, что вас уже стала интересовать политика. Начали вы со своего выкормыша – продюсера телекомпании «Спектр» Юрия Иванова. Ильяс Тураев по вашему приказу снабжал телеканал Иванова средствами. «Спектр» даже прогремел в предвыборной кампании Президента. Юрию Иванову высказывались все новые просьбы по раскрутке людей, необходимых вашему преступному сообществу. Естественно, их надо было продвигать наверх…
Собственно говоря, глобальные идеи вашего западного патрона Каширина вас мало волновали. Вы готовились сорвать самый главный куш и навсегда покинуть Россию. Но средства, которыми вы намеревались осуществить цель вашей жизни, увы, сыграли против вас. Чтобы у ваших компаньонов Тураева и Колобова взгляд не простирался далее собственных экономических проблем, вы сами спровоцировали их конкурентную борьбу, в которой участвовали даже бандитские группировки, возглавляемые Лечо и Скользким.
Вы пропустили момент, когда эта конкурентная борьбы стала опасной для вас. Тураев, почувствовав, что приток денег на его счета резко убавился, решил, что вы отдали предпочтение Колобову. Чтобы проверить это, он заказал небезызвестному вам Цезарю проверить груз, который сопровождал в Польшу Семенов. Цезарь устроил бойню, но ничего не нашел, кроме ящиков с ломом цветных металлов.
Ответным шагом «Каскада» было неудачное покушение на самого Тураева. Собственно, по словам покойного свидетеля Трауберга, они и не хотели убивать Тураева. После этого между Траубергом, Колобовым, с одной стороны, и Тураевым, с другой, произошел серьезный разговор. Конкуренты наконец начали понимать, что их используют в какой-то преступной игре, а прибылей они за это не получают. Во время этого разговора, по показаниям Тураева, решено было как-то от вас обезопаситься. Наиболее эффективный способ – собрать компромат.
Тураев взял на себя разговор с Юрием Ивановым и оплату его командировки в Германию. Иванов выполнил задание и, вернувшись, хотел отдать заказ Тураеву, получить вознаграждение и поехать с женой отдыхать. Так бы оно и случилось, если бы у Иванова не было такой жены, как Ангелина. Гражданка Иванова внесла свои коррективы в ход событий.
Опытная интриганка, Иванова почувствовала, что на этой кассете можно хорошо заработать на Западе. Безвольного Юрия Иванова она напугала тем, что если он вернет кассету, то его уберут как свидетеля и что из этой ситуации у них только один выход – слава Богу! – золотой.
Растерявшийся Иванов согласился сначала сказать Тураеву, что пленка просто была запорота, ничего не получилось. Ильяс ему не поверил. Он заподозрил, что Иванова перекупил «Каскад». Чтобы выяснить это, он попросил брата Сергея Колобова за приличную сумму выбить у Иванова кассету. Тураев знал, что Олег обязательно посоветуется с Сергеем и Траубергом, поэтому визит Олега к Иванову свидетельствовал бы о том, что «Каскад» не перекупил продюсера. Олег пошел к Иванову, был усыплен и задушен. Потом положен в гроб и под именем Юрия Иванова похоронен на Ваганьковском кладбище.
И вот здесь началась неразбериха. Колобов потерял брата после того, как тот направился к Иванову. Иванов попал в аварию. Сергей Колобов и Трауберг предположили, что Олег все же замочил Иванова и сейчас скрывается, потому что жива свидетельница – жена Иванова Ангелина. Но прошло несколько дней, а Олег не позвонил. Колобов, использовав свои связи, обратился в МУР с просьбой найти брата. После того как следствие установило, что вместо Иванова в гробу оказался Олег Колобов, никто из конкурентов уже не сомневался, что кассеты у Юрия Иванова. Начались поиски. Рядом по этому же делу работали МУР и Генпрокуратура. Надо было спешить.
Тураев понимал, что события вокруг кассеты приняли катастрофический характер. Он решил себя обезопасить и в анонимном послании сообщил Авдееву о существовании кассеты с компроматом. Он указал также, что компромат заказали Иванову Сергей Колобов и Трауберг. Узнав о компромате, вы поняли, что операция «Ошейники для волков» под угрозой, и начали валить трупы. По вашему приказу от рук Цезаря в охотничьем домике погиб Иванов, там же были убиты два боевика Тураева. Цезарь сознался и в том, что по вашему приказу убрал доктора Чижа. Он же и опять же по вашему приказу участвовал в бойне на стрелке возле бетонного завода, где погиб сотрудник МУРа старший лейтенант Бодров. Но в живых остался важный свидетель – Людмила Семенова. Она сообщила приметы Цезаря. ФСБ без особого труда его вычислило, и мы его взяли. Кстати, вы не случайно наняли в палачи человека с подмоченной репутацией. Ведь Цезарь был осужден и находился в бегах. Это обстоятельство еще раз подтвердило мою мысль, что вы идете ва-банк и вам нужны те люди, на которых легко можно все свалить.
– Все было задумано отменно, – неожиданно заговорил генерал. – Все они и должны были заниматься выяснением отношений, втягивая в это дело как можно больше организаций и людей, включая бандитские группировки. – Он вздохнул и закурил сигарету. – Вы нашли кассету?
– Разумеется! – продолжал Турецкий. – Так вот, первыми прозрели Колобов и Трауберг. Они, собственно, искали эту кассету с компроматом на вас, чтобы передать ее правоохранительным органам. Когда, после смерти Иванова вы поняли, что кассета у Ангелины, и попросили Тураева заняться этой женщиной. Кстати, Ангелина призналась, что еще до убийства мужа она через Людмилу Семенову вышла на вас и сообщила, что кассета у Иванова, потом намекнула на доктора Чижа, а потом и на своего бывшего мужа профессора Шатохина. Вы ей не верили, но не убирали, потому что выяснить местонахождение кассеты можно было только через Ангелину. Тураев ее вспугнул, и Ангелина скрылась в стенах следственного изолятора. Время стремительно приближалось к началу операции. Вы организовали покушения на Колобова и Трауберга, в руках которых могла оказаться кассета. Тураева вы не убрали только потому, что его роль козла отпущения еще не была закончена. А заключалась она в том, что перед вашим караваном с оружием в конфликтную ситуацию должен был попасть – да он и попал – Тураев со своим караваном. Под этот шум вы и рассчитывали проскочить на тот берег Буга.
– Как вы узнали о начале операции? – сиплым голосом спросил генерал.
– Прижатый к стене следствием, Тураев согласился сотрудничать с нами и все нам сообщил. Но даже если бы Тураев попытался сыграть двойную игру, это бы вам не помогло – сотрудники МУРа, входящие в состав следственной бригады по этому делу, вычислили вашего радиста. Они подъехали к Бугу на час раньше вас…
Турецкий сделал небольшую паузу и продолжал:
– Мое убийство тоже входило в ваши планы, генерал, но киллер оказался неудачником.
– Да нет, мы вас просто попугать решили, не столько лично вас, сколько вашу контору, – криво усмехнулся Авдеев.
– Вы циничный человек, генерал, – заметил следователь. – Носить погоны генерала, быть заместителем начальника Генштаба – и участвовать в таких делах?!
– Дурак ты, Турецкий, добрались до меня – и рады. А чему вам радоваться-то? Вам за ваши подвиги даже грамот не дадут. Где это видано, чтобы генерал-полковник, заместитель начальника Генштаба и – преступник?
– Да, генерал-полковник, я многое понял, раскручивая дело Иванова. Как вы сказали? Где это видано, чтобы заместитель начальника Генштаба и – преступник? Так вот, я сей факт вижу воочию и своим молодым коллегам передам, чтобы относились к этому спокойно. Ничего страшного… Итак, гражданин Авдеев, – продолжал Турецкий, – с вами мне еще предстоит как следует поработать: допросы, очные ставки… Все, о чем я вам только что говорил, уже факт, доказанный следствием. Остались формальности. Заявляю вам, что вас будут судить сразу по нескольким статьям, но главной статьей в этом списке будет статья 275 Уголовного кодекса РФ – государственная измена!
Турецкий закрыл папку, молча встал и вышел из кабинета.
– Ну что, Александр Борисович? – поднялись ему навстречу сотрудники ФСБ.
В этот момент в кабинете Авдеева раздался хлопок пистолетного выстрела.
– Вот черт! – воскликнул один из сотрудников ФСБ, и все поспешили в кабинет.
