10
Я сидел в кресле и наблюдал за Витей Солониным, который носился взад-вперед по номеру.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал я.
Вошел дежурный и выложил с подноса ворох разноцветных бумаг с виньетками и без. Приглашения мистеру Кэрригану на конференции, презентации, рауты... Солонин, не глядя, отправил их в корзину.
— Пользуешься спросом, — сказал я. — Пока еще принимают тебя за акулу нефтяного бизнеса.
— Скоро перестанут, — вздохнул Витя, как бы всерьез жалея об этом. — Уже засветился везде, где-только можно. Скоро начнут узнавать на улице. Когда будет команда рвать когти, Александр Борисович?
— Не раньше, чем найдем эти чертовы архивы. Ввязались мы с тобой в нехорошую историю, Витя... Да ты сел бы, не мельтешил перед глазами.
— Полагаете, что без госпожи Мансуровой нам не обойтись? — спросил он.
— Полагаю, что пока мы теряем зря время, другие уже к ней подбираются.
— У нее есть охрана, — сказал он. — А госпожа Мансурова нам доверяет. Это уже преимущество. Но с ней следует связаться, причем как можно быстрее.
— Звони! — протянул я ему трубку.
— Лучше вы, — отказался Солонин.
— Ты ей больше нравишься, — настаивал я.
— Это не имеет никакого отношения к делу, — возразил Витя.
Его не переспоришь. Уж если упрется — ничем не прошибешь...
Я набрал номер.
Трубку никто не снимал. Я снова набрал номер — вдруг ошибся в наборе. Снова длинные гудки. Витя насупился — верный признак, что сейчас будет надевать свою амуницию, чтобы брать штурмом родовой замок Мансурова.
Но тут трубку сняли. Женский голосок на хорошем английском сообщил:
— Госпожа Мансурова сейчас занята. Что ей передать?
Фу ты, Господи, отлегло от души... Я посмотрел на часы. Фирюза наверняка еще в постели. Она будто соревнуется с госпожой Деларой. Но та хоть после спектакля, ей положено поздно вставать. Кстати, давно уже от Делары нет никаких известий. Никогда бы не подумал, что между ней и мужем Фирюзы может быть что-нибудь такое...
А не могла бы она пролить свет на тайны господина Мансурова?
— Алло, — послышался голос Фирюзы, — кто это?
— Извините, что беспокою. Это мистер Косецки, если помните.
— Говорите по-русски, — сказала она. — Те, кто нас может подслушать, наверняка знают английский. Так что вы хотели мне сказать?
Похоже, она была в постели. Голос звучал расслабленно. Во всяком случае, плеска воды, как в прошлый раз, не было слышно.
— Я и мой друг полагаем, что вам угрожает опасность, — сказал я.
— А, вы про это... — Она зевнула, и я вдруг явственно представил, как она потянулась в своем прозрачном пеньюаре.
Судя по всему, опасность для ее супруга миновала. Безутешные вдовы так не разговаривают.
— Как дела у вашего мужа?— Если бы что-то случилось, вы бы уже
знали, — ответила она. — Пока без изменений. И боюсь — надолго. А там ему ничто не грозит, как вы думаете?
— У вас есть личная охрана?
— Есть. Пара симпатичных мальчиков, которые все время на меня пялятся. По-моему, это отвлекает их от службы. Моего мужа стерегут или охраняют куда лучше. Впрочем, что с меня взять? Это не для вас, а для тех, кто нас подслушивает. Номера счетов у мужа в голове, а голова в коме. Где его бумаги и архивы — никто не знает. Но если расспросить меня с пристрастием, с прижиганием окурками, я, возможно, кое-что вспомню... Но для вас, тем более для вашего молодого помощника, я готова припомнить и так. Что, если он наведается ко мне через пару часов, чтобы разделить со мной мой скромный завтрак?
— Она зовет тебя на ленч, — сказал я Вите, прикрыв ладонью микрофон.
— Но я даже ей не представлен, — ответил он.
— Пустые формальности. Хочешь, прямо сейчас. вас познакомлю?
— С кем вы там шушукаетесь? — спросила Фирюза.
— С моим другом. Он очень стеснительный.
— Надеюсь, он видел меня по видео? А если видел, то оценил ли по достоинству?
— Вы вполне в его вкусе, — сказал я, — но дела прежде всего. Итак, мистер Кэрриган готов переступить через светские условности, привитые ему воспитанием и средой, и может явиться к вам через два часа. Я же, к моему великому сожалению, должен оставаться на связи.
— У вас, я припоминаю, спутниковый телефон, — сказала она.
— Да, но не у всех моих абонентов есть такой же... — ответил я, полагая, что госпожа Фирюза не очень в этом разбирается.
— Очень жаль, — вздохнула она совсем непритворно. — Итак, я жду господина Кэрригана через два часа... Нет, лучше, через два с половиной.
— Время дорого, — заметил я. — После случившегося с вашим уважаемым супругом может произойти, причем в ближайшие часы, еще что- нибудь непредсказуемое...
— Раньше я просто не буду готова, — сказала Фирюза. — Адрес вы знаете?
— Более чем, — сказал я и положил вслед за ней трубку.
Витя стоял передо мной, нахмурив брови.
— Время у тебя есть, — сказал я. — Подумай, как одеться. Веди себя скромно. Не забудь, что ее муж в реанимации. И вообще, не поддавайся ее чарам.
Витя кротко выслушал мои нравоучения.
— Почему-то мне кажется, — сказал он, — будто я встречу там своих старых знакомых, которым уже несколько раз перебежал дорогу.
— Вполне возможно. Будучи мстительными и злопамятными, они наверное следят за тобой. Ждут твоего появления. Там, где можно что-то узнать про архивы. Будь они неладны.
— Только этих архивов нам не хватало, — подхватил Солонин. — Когда мы сюда собирались, ни о каких архивах речи не было.
Мы посмотрели друг на друга и понимающе улыбнулись: ругай не ругай эти архивы, а они на сегодняшний день одно из самых серьезных наших дел.
Витя стал собираться. Он не знал, что его ждет — романтическое свидание или очередное столкновение с бандой Кадуева.
— Я понял так, что кассету вы ей не отдали? — спросил он.
— Ты верно понял, — ответил я. — Она об этой кассете тут же забыла, как только убедилась, что имеет дело с порядочным человеком.
— А не прокрутить ли нам эту запись снова?
— Зачем это? — удивился я.
Он посмотрел на меня с улыбкой, но ничего не объяснил.
Улыбка у Солонина замечательная. Детская, открытая и даже слегка смущенная. Она обезоруживает многих людей, в том числе и меня. Но на этот раз он своей улыбкой ничего не добился. Мне не понравилось, что он перед таким ответственным свиданием уселся просматривать кассету.
— Стоп! — вдруг сказал он, повернув ко мне голову. — Вот этот момент еще разок.
Я нажал соответствующую кнопку на пульте. Забавно смотреть сексуальные сцены при ускоренной прокрутке назад. Но Витя никак не отреагировал на мое хмыканье. Весь подавшись вперед, он не сводил взгляда с экрана.
— Вот отсюда, — сказал он.
Я нажал на кнопку «Плей».
— Видите? Видите? — Витя даже привстал. — Видите, куда она смотрит? Отмотайте еще раз назад.
Я послушно отмотал.
— Теперь смотрите, — сказал он.
Я посмотрел... Что-то блеснуло, потом пропало, потом снова блеснуло из вороха ее одежды, в живописном беспорядке лежавшей на кресле. Я понял, в чем дело. Оптика! Некий зрачок фото- или видеокамеры выглядывал из ее сумочки...
Я нажал на «Стоп». Но не вовремя. Блеск пропал, поскольку в данной фазе их тела загораживали напольный светильник, чей свет и падал на объектив аппарата. Я стал нажимать на покадровую кнопку. Кадр за кадром, кадр за кадром... И вот снова блеснуло.
Витя припал к экрану.
— Нужен компьютер! — крикнул он. — И срочно. Куда я засунул свой ноутбук, не припомните?
— Ты редко им пользовался, — ответил я.— Посмотри в шкафу.
Ноутбук он нашел у себя под кроватью, под грязной футболкой, которые он имел обыкновение бросать туда, забывая, что здесь их некому стирать. Потом он их выбрасывал и покупал новые.
Что-то насвистывая, Витя быстро приладил кабели от видеомагнитофона к своему переносному компьютеру.
И мы увидели то изображение снова. Но теперь мы могли увеличить в размере выделенный участок...
— Видеокамера... — простонал Витя. — Я, как последний идиот, снимал то, что она сама снимала под другим ракурсом.
Витя был обескуражен. Еще одна прекрасная дама чуть не обвела его вокруг пальца. Я его понимал. О красивых женщинах не хочется думать плохо.
— Вы что-нибудь понимаете? — спросил он.
— Мы собрались шантажировать ее, а она своего партнера, — ответил я. — Вопрос: для кого? На кого она работает?
— Вам не кажется, что все красивые женщины здесь на кого-нибудь работают? — Витя посмотрел на часы и стал собираться в дорогу.
Времени оставалось в обрез. А надо было еще выработать тактику и план действий.
— Полагаешь, она тебя завлекает специально? — спросил я.
— Думаю, у нее те же самые мотивы, что и у Делары, — ответил он. — Их припугнули и заставили... Иначе на черта им нужны подобные приключения? Кто-то действует как опытный сутенер. Ага, эта женщина всем нравится, значит, надо ее использовать, как орудие против влиятельных мужчин... Тем более что она замужем и, значит, будет молчать, выполняя все, что скажет шантажист.
— Думаешь, у нее и у Делары один хозяин?
— Я бы этому не удивился, — ответил Витя, застегиваясь, защелкиваясь и вжикая «молниями».
— Однако не спешим ли мы с тобой, делая подобные выводы? — спросил я.
— А куда нам спешить? — спросил он, закончив свой процесс облачения. — Примем к сведению, и не более того. А там посмотрим.
— Одно непонятно, — сказал я. — Почему ты представляешь для нее больший интерес, чем я?
— Вам обидно? — спросил Витя.
— Шуток не понимаешь. Меня вот что занимает. Может, ничего серьезного? Скучающая дамочка ищет новых впечатлений? А прежние записывает на видео для домашней видеотеки?
— Может, и так, но нам надо знать что-то определенное. Какую игру ведут эти дамы с нами? Или те, кто ими прикрывается. Так что вы мне посоветуете?
— Сидеть дома и не высовываться, — сказал я.
— Это не по-джентльменски. Дама ждет. Взяла целых два часа на подготовку...
— Вот именно — на подготовку. Только к чему?
— Полагаете, под кроватью у нее будет прятаться взвод спецназа?
— Я уже сказал. — Мне надоели Витины вопросы. — Сиди дома. Пусть перезвонит, если ты ей очень нужен. Сошлемся на загруженность.
— Видно, вы никогда не ловили на живца, — разочарованно сказал Витя.
— Я никогда не видел, чтобы рыбак был одновременно и живцом.
— Попробуем представить, — сказал Витя. — Значит, я прихожу с большим букетом цветов...
— Ты что? Чему тебя только учили? Муж в больнице, а ты — к жене с букетом. Цветок может быть один — в петлице.
— Прокол, — согласился Витя. — Согласен, вместо букета мировая скорбь на физиономии.
— Это у нее должна быть скорбь.
— Ладно. Допустим, будет у нее скорбь. Но мы с ней встретимся не для того, чтобы погоревать о ее муже?
— Безусловно. Здесь более сложный вариант. Полагаю, что тут замешан все тот же Кадуев, твой лучший друг. Как представитель маленького, но очень гордого народа, он должен скрипеть зубами при одной мысли, что ты еще жив...
— И что же мне приготовил этот представитель? — сдвинул брови Солонин.
— Зная твою подготовку, они вполне могут пойти на древний вариант. Фирюза уложит тебя с собой в постель, а они получат тебя обессиленного и разнеженного.
— Самсон и Далила... — сказал Витя. — Знаете, с вами иногда становится не по себе. Видишь наяву, что тебя ждет. Свой «вальтер» я все-таки положу в задний карман брюк.
— Но потом не забудь его переложить под подушку. И какие бы у вас там страсти ни кипели, ты должен не забывать о нем. Но это — крайний вариант. Есть еще чай или кофе со снотворным. Думаю, что ты нужен Кадуеву живой. Он захочет вдоволь над тобой покуражиться. Уж слишком часто ты перебегал ему дорогу.
— Как вы плохо думаете о людях, — печально произнес Витя. — Что за профессия, создатель! Идешь на свидание с очаровательной женщиной и думаешь о том, с какой стороны под подушку сунуть пистолет!
— Не спеши, — оборвал я его стенания. — Еще не факт, что у вас там дойдет дело до подушки. И не забывай, о чем сам сказал, — насчет живца. Все-таки это она назначила тебе свидание, а не ты ей.
