14
Мы подъехали к дому, адрес которого нам дал Алекпер. Небольшой аккуратный домик посреди большого сада, уютное гнездышко для богатеньких любовников.
— Останови здесь, — сказал я. — Нет, лучше отъедем подальше назад...
Соседние домики, такие же аккуратные и добротные, были освещены мягким желтым светом уличных фонарей. По-видимому, это был престижный район, где селились богатые горожане. Нечто вроде коттеджей американского типа с лужайками, со всеми такими причиндалами...
Солонин вопросительно глянул на меня. Он по-прежнему не понимал, что я задумал.
— Теперь, Александр Борисович, пора объяснить мне, что происходит.
— Обязательно, — ответил я. — Хотя у нас и мало времени. Но, похоже, нас пока еще не опередили... Я хочу убедиться, что прекрасная госпожа Амирова не водит нас за нос. Мы сделали вполне разумное предположение, что воркование этой парочки кто-то мог подслушать и потому нашего Алекпера перехватили, когда он ехал на очередное свидание. Так?
— Более чем, — нахмурился Витя. — И все- таки почему я должен быть в этом уверен?
— Потому что ты рыцарь, но я-то — следователь! И чтобы в этом убедиться, мы должны посмотреть, нет ли там «жучков», — сказал я.
— Пока все верно. Продолжайте и дальше держать меня за недоумка.
— Ничуть! — я положил ему ладонь на плечо. — Она тебя очаровала, я понимаю, как и меня, впрочем, но ты ее спаситель, она тебе признательна, и это помешало тебе, с твоей проницательностью, будучи ослепленным...
— Понятно, — перебил меня Солонин. — Так что я пропустил?
— То, что она не захотела этой проверки, — сказал я. — И вот вопрос: почему?
Солонин смотрел на меня с тревогой.
— Теперь мне следует войти к ним и проверить все самому? — спросил он.
— Мало того. Мы должны выяснить, не собирается ли кто-нибудь прямо сейчас насовать там, в доме, «жучков», чтобы подтвердились наши предположения, и тем самым госпожа Амирова останется в стороне.
— Вы полагаете?..
— Что тебе следует поспешить. — Я показал на домик посреди сада.
Солонин мотнул головой, сразу вылез из машины и пропал во тьме. Я был почти уверен, что мои предположения верны. Я даже посмотрел на часы. На все про все у госпожи Амировой и ее покровителей было еще минут тридцать. Пока она позвонила кому следует, пока там собрались, подобрали нужную аппаратуру... Плюс время на дорогу сюда... Я очень надеялся, что Солонин успеет осмотреть дом до их прибытия.
Витя появился из темноты через полчаса.
— Пришлось повозиться с замками, — сказал он. — Вы были правы. Ни черта там нет. Никаких подслушек. Похоже, она действительно морочила нам голову. И прежде всего бедняге Алекперу. Только зачем это ей? Такая представительная, приятная дама, знаменитая, столько поклонников. Такой талант актрисы...
— Вот именно, — сказал я.
И тут мы увидели подъезжавшие с другой стороны две машины.
— Пригнись, — сказал я, когда их фары полоснули по нашей машине. Мы мгновенно свалились на сиденья. Фары погасли. Я подумал, что следовало бы отъехать еще дальше от этого домика, но не решился. Была опасность привлечь к себе внимание.
Несколько человек вышли из машин, и один из них открыл своим ключом ворота. Потом обе машины въехали во двор.
— Получается, что вы правы, — сказал Солонин, когда они уехали.
— Неужели? — откликнулся я. Потом смягчился, заметив его подавленный вид. Все-таки он ей не просто симпатизировал. — Поверь, я хотел бы ошибиться, — сказал я. — Дадим ей еще один шанс. Сходи снова туда. Вдруг они приехали, чтобы отремонтировать водопровод?
Конечно, я мог себе позволить эту издевку. Ему это только на пользу. Самомнение всегда разрушает успех.
Вите явно не хотелось еще раз идти в этот дом. Ему хотелось по-прежнему думать, что госпожа Амирова невиновна, как Нина Арбенина. А пора бы уже подумать о том, кому она рассказала о нас как о русских агентах, косящих под иностранцев. Подумать и кое-что предпринять.
— Итак, сделаем вот что, — сказал я. — Если обнаружишь, что «жучки» только что поставлены... Как лучше поступить: оставить все как есть или снять их, чтобы ее разоблачить?
— Сначала их надо отыскать, — буркнул Витя и вылез из машины.
Я смотрел ему вслед. Все-таки уже поменьше самоуверенности в спине и походке. Или просто не хочется туда идти?
Интересно, снимет «жучки» или оставит? Чтобы потом их предъявить. Кому? Ясно, Алекперу. Или ей? И перевербовать? Заставить работать на нас?
Солонин вскоре вернулся. С понурым видом сел в машину. Положил руки на руль.
— Ждешь дальнейших указаний? — спросил я.
— Я подумал, что лучше их там оставить, — ответил он. — Пусть думает, что водит нас за нос. И Алекперу лучше пока ничего не говорить.
— Но он ведь ждет, что мы ему скажем. Есть «жучки» или нет. Если есть — значит, его подруга не виновата. Понимаешь? И попробуй докажи, что их поставили чуть ли не у нас на глазах, дабы обеспечить ее невиновность... Он поверит скорее ей, чем нам.
— Ну почему? — пожал плечами Витя. — Признаться, я запутался во всей этой истории. Но ему попытаюсь объяснить.
— Ты уж постарайся.
Он повернулся ко мне:
— Хотите сказать, что мне надо еще раз вернуться туда и забрать их?
— Сколько можно ходить туда-сюда, — махнул я рукой. — Лучше позвонить сейчас. Говори с ним ты. Все как на духу. Там следы остались от их машин?
— Да, довольно свежие... Но вот-вот пойдет снег.
— Звони! — сказал я. — Если не поверит, пусть приезжает. И ведь не лень им было среди ночи ехать сюда, чтобы поставить эти чертовы «жучки».
— Мы ничем не лучше, — ответил Витя. — Сами не знаем, чего хотим.
Он набрал номер телефона Алекпера. Я еще никогда не видел его столь растерянным. Все- таки он верил Деларе. И вот сейчас нечто подобное должно произойти с ее возлюбленным.
— Алекпер... — начал Витя. — Просто не знаю, как тебе это сказать. Словом, мой друг оказался прав. Да, подслушивающих устройств там не оказалось... Больше того, мой друг предположил при Деларе, что они существуют, и поэтому твои похитители узнали о твоем маршруте и времени поездки. Мы решили проверить, поискать в доме эти устройства, но Делара не дала, как ты помнишь, адрес... Ты случайно не звонил ей после этого?
Солонин положил ладонь на микрофон и шепнул мне: не звонил, ждал нашего звонка.
— И вот, Алекпер, мы стали свидетелями, как приехали несколько человек на машинах. Их следы остались возле дома, их можно увидеть сейчас... Так вот они вошли туда и потом уехали. Я зашел после них. Подслушки появились. Понимаешь?
Солонин умолк, слушая, что говорит Алекпер. Выражение его лица было непроницаемым. Я сидел, боясь шелохнуться.
— Нет, Алекпер, дорогой, я оставил все как есть... В самом деле? Ты знаешь, я очень опасался, что ты мне не поверишь. До свидания. Спокойной ночи... хотя уже утро.
Витя отключил аппарат.
— Хочу в гостиницу, — сказал он. — Под душ — и в постель. Сегодня с меня хватит. Я не двужильный.
— Наверное, пришлось расстаться с кое-какими иллюзиями? — спросил я. — Это бывает. До сих пор все шло по твоему сценарию.
Он кивнул, повернулся к рулю и завел мотор. Посыпал снег. Машина ехала сквозь мириады снежинок, которые залепляли стекло, и «дворники» с трудом с ними справлялись.
Я думал о том, что в этой истории чем дальше, тем темнее.
Как и о чем говорить завтра с Деларой? Она «вспомнит» адрес и с очаровательной улыбкой предложит нам проехаться до «гнездышка». И мы поедем, делая вид, что никогда там не были.
А что делать с видеозаписью адюльтера госпожи Мансуровой?
На Витю смотреть жалко. Чем ему приходится заниматься? Для этого ли его готовили у Питера Реддвея, чтобы гонять здешних рэмбо да подглядывать за амурными сценами в подобных «гнездышках»?
И главное — нас засветили. Наверняка. И будут делать вид, что ничего не знают, просто будут за нами без передышки следить с подачи прекрасной госпожи Амировой. А мы тоже будем делать вид, что ни о чем не догадываемся. И по-прежнему смотрим с обожанием на прекрасную даму, восхищаясь ее достоинствами.
Не подвел бы Алекпер... Он-то не сможет скрьггь, что ему кое-что стало известно, как бы ни притворялся. Женщины такие вещи секут сразу.
— Что вы все-таки об этом думаете? — Солонин прервал молчание.
— Пока ничего не приходит в голову, — ответил я.
— По сути, мы с вами разоблачены, — сказал он. — Причем начиная с того самого приема во французском посольстве. И о каждом нашем шаге кто-то знает. А это значит...
— Даже не хочу думать, что это может означать! — вспылил я. — Но с другой стороны, если бы были какие-то последствия, мы бы их уже почувствовали. Тебе не кажется?
— Просто кто-то еще не придумал, что с нами делать, — сказал Витя. — Следят за нашими переговорами, по возможности нащупывают наши связи.
— Значит, не все так мрачно, — сказал я. — Теперь мы об этом хоть знаем.
— А что тут знать. Пора рвать когти, пока каждому из нас не перерезали глотку, как Новрузу.
— В общем и целом мы свою миссию можем считать законченной, — не стал я с ним спорить. — Но рвать когти, как ты выразился, значит — показать, что нам все стало известно. Но если мы, не раскрывая цели нашего пребывания, будем продолжать копошиться на данной территории, отыскивая деловую выгоду, мы еще сможем принести кое-какую пользу отечеству.
— Какую? — спросил, поморщившись, Витя.
— Мы уже это обсуждали, — ответил я. — Есть интересы России, в том числе наши пленные в Чечне. Что мы с тобой тут полезного совершили? Застукали пару дамочек, наставлявших мужьям рога и вешающих лапшу на уши возлюбленным? Разве можно с этим возвращаться?
Солонин молчал. Потом не выдержал, остановил машину, вылез и очистил стекла от снега. Мотор ровно урчал, «дворники» с новой силой носились туда-сюда.
— Мне наши потуги напоминают их работу, — кивнул он на «дворники». — Не успеваем очиститься от одной швали, как набегает новая...
— Философ, — сказал я. — Спиноза. А ты как хотел? Так и придется поддерживать динамическое равновесие между законом и преступностью, не давая ей выйти из-под контроля. Или ты хочешь одним махом всех убивахом?
Витя, похоже, был в отчаянии. В голосе его слышалось страдание.
— Освободили Алекпера, потом Делару, а это, быть может, входило в чьи-то планы. Поэтому у нас все так легко и получилось.
— Ты не привык к неудачам, — сказал я. — К ним и не надо привыкать, а то вся жизнь покажется бессмыслицей. И все же не забывай — неудачи иногда хорошо учат.
Утром мы дозвонились до госпожи Амировой. Она говорила с Витей радушно. Я слушал их разговор с параллельного аппарата.
— Адрес? Ах да... Сейчас посмотрю. Знаете, у меня, мистер Майкл, такие вещи в памяти почему-то не задерживаются. Я имею в виду цифры. Хотя зрительная память в порядке. Например, помню, как вы храбро защищали меня от моих похитителей. Почему вы молчите?
Я положил руку на Витино запястье. Спокойно. Не сорвись. Держи себя в руках.
— Я занимался бы этим каждый день, — сказал Витя проникновенно. — Спасать прекрасных дам — это наслаждение.
— Вам даже не нужна благодарность? — засмеялась она. — Вы настоящий рыцарь, господин Кэрриган! Про таких когда-то писали романы.
— Например, Дон Кихот, — подсказал Солонин, и я снова положил свою руку на его.
— Только спокойно... Не сейчас, — произнес я одними губами.
— Ну... Дон Кихот не вполне удачное сравнение, — сказала он. — Уж скорее — Ричард Львиное Сердце.
— Не возражаю, — сказал Витя. — Я здесь, как в крестовом походе. Освобождаю Гроб Господень.
Я не удержался и фыркнул. Крестоносец!
— Мне надо собраться, — сказала Делара, — позвонить Алекперу... Вы же не будете против его присутствия?
Мы переглянулись. Конечно, мы не против.
— По времени это когда будет? — спросил Витя.
— После двух часов дня позвоните... — Она зевнула.
Торговаться бесполезно. Полдня псу под хвост. Но, возможно, оно того стоит. Ведь столько всего может проясниться.
Мы приехали за ней около трех. Машина Алекпера с охраной уже стояла возле ее дома.
Алекпер сидел в ней безучастный, слегка кивнул нам, словно не собирался вылезать из машины. Должно быть, этого требовал этикет. Не будет же он являться к своей любовнице прямо домой. Однако это не мешало ждать ее под окнами. Восток, одним словом.
Делара вышла сияющая, нарядная, протягивая к нам руки и как бы не замечая автомобиля возлюбленного. Тоже этикет.
Все чин-чинарем, приехали вчерашние избавители — как ей не радоваться.
Она села рядом со мной. Алекпер со своими ребятами поехал следом за нами. Она пару раз оглянулась назад. Возможно, ей хотелось пересесть к нему. Но чего нельзя, того нельзя.
Я старался не оглядываться назад, на машину Алекпера, и не думать о том, что он сейчас там испытывает.
Мы подъехали к знакомому домику в саду. Делару не удивило, что Солонин ни разу не спросил у нее о том, как проехать. Как будто так и надо. Ее везут — значит, знают, зачем и куда.
Я иногда поглядывал на нее. Интересно, как она это разыграет...
Вошли в дом. Включили свет.
— Ах, как я давно здесь не была! — сказала она и упала в большое мягкое кресло. Мы молча смотрели на нее. Ложь в красивой упаковке. По- другому и не скажешь...
— Что вы так на меня смотрите? — спросила она, подняв брови. — Смотрите же, ищите то, что хотели... Не представляю, что тут может быть кроме дорогих для меня вещей...
И послала нежный взгляд Алекперу. Тот смотрел в сторону, скрестив руки на груди. То, что она говорила с нами по-русски, его ничуть не трогало.
— Ваша мама русская? — спросил я ее, когда молчание затянулось.
— Один из моих дедушек русский, а мама украинка... Да не все ли равно! Я иногда так тоскую по деревне, где бывала в детстве! Столько лет прошло, вы не представляете... И вообще, меня радует все, что связано с Россией. И потому я так обрадовалась, когда поняла, что вы русские.
— Кто еще этому обрадовался? — спросил я.
Приоткрыв рот, она растерянно посмотрела
на меня.
— Чему обрадовался? — не поняла она. — Что вы русские?
— Да, — сказал я. — Именно так. Кто еще узнал благодаря вам, что мы из России?
— Никто, — она пожала плечами, — клянусь вам... Алекпер, дорогой, что происходит?
— Об этом я хотел бы узнать от тебя, дорогая, — произнес Алекпер, сумрачно поглядев на нее.
— Вы меня в чем-то подозреваете? — спросила она. — Вы же сами говорили, будто наши разговоры здесь прослушивали. И таким образом узнали, когда и где мы встретимся с Алекпером... Я ничего не понимаю. Вы же хотели их найти, эти устройства...
Ее глаза наполнились слезами. Голос дрожал. И чем правдоподобнее это выглядело, тем отвратительнее я себя чувствовал.
— Так ищите, ищите! Что вы так на меня смотрите? — Она встала, сверкая глазами. — Или отвезите меня обратно!
— Почему бы вам, госпожа Делара, не поискать эти устройства самой? — сказал Солонин.
— Мне? — Она прижала руки к груди. — Я должна их искать?
— Я вам помогу, — кивнул Солонин. — Одно вы найдете в той вазе из-под цветов... загляните, не стесняйтесь. Только протяните руку.
Она боязливо сунула руку в вазу, лицо ее дрогнуло, и вытащила «жука»...
— Вот видите? — Она положила его на стол.
— Другое устройство вы найдете, если протянете руку под абажур, — продолжал Витя. — Нет, левее, еще левее...
Она вытащила оттуда точно такого же «жука» и осторожно положила рядом с первым.
— Боже... сколько же их еще? — вздохнула она. — Но теперь вы убедились?
— Да, — сказал я. — Безусловно... Странно, что вы не хотите узнать, откуда мистеру Кэрригану известно о том, где они находятся?
— В самом деле... — прошептала она. — Я ничего не понимаю... Вы сами их туда положили?
— У нас алиби, Делара, — сказал Витя. — Когда похищали Алекпера, я был в Германии. Мистер Косецки в Москве. А вы были здесь.
— Хотите сказать, что я их поставила? — Она играла свою роль до конца. И надо сказать, делала это мастерски.
— Зачем? — спросил я. — Эти устройства поставили этой ночью, чтобы доказать вашу непричастность.
— Не понимаю, чего вы от меня хотите! — простонала она и упала в кресло. Ее лицо пошло, что называется, пятнами.
— Могу подсказать, где еще их найти, — сказал Витя. — Кстати, они не работают. У них, как только что сказал мой друг, иное назначение. Так подсказать, где остальные? В ванной — под выключателем, в спальне — под настольной лампой... Будете смотреть?
Она покачала головой. Ее губы мелко дрожали. Она зарыдала, закрыв лицо руками.
— Они меня запугали... — сказала она. — Я вовсе не думала, что они пойдут на это. Я умолял а их не трогать Алекпера. Но я уже не могла... понимаете, не могла... Они угрожали выкрасть мою дочь... Алекпер ее знает. Я просто запуталась во всем этом!
— Ты уверен, что «жучки» не подключены? — спросил я Витю. — Нас сейчас никто не слышит?
Он ответил:
— Еще вчера проверил... Но поглядеть можно, на всякий случай.
— Сразу надо было смотреть, — проворчал я.
Делара испуганно смотрела на нас, как бы не
понимая, что происходит.
Алекпер по-прежнему молчал и ни на кого не смотрел.
Ждать Витю пришлось недолго.
— Все отключено, — сказал он, вернувшись.
— Итак, хотелось бы знать, Делара, кто еще что-то узнал о нас с вашей помощью? — спросил я.
Она все еще казалась испуганной.
— Наверное, я последняя дура... Но клянусь, о вас никто меня не спрашивал. И я ничего не рассказывала. Только об Алекпере спрашивали. Я даже не предполагала, что кто-то этим воспользуется. Меня просили кое-что узнать у него... Говорили, будто это на пользу делу для нашей республики. Я ответила, что увижу Алекпера завтра и обо всем спрошу. Меня просили сказать, когда точно произойдет встреча, поскольку информация была нужна немедленно. Я и сказала: как обычно. Мы встретимся там, где всегда. Клянусь своей дочерью, я не предполагала, что они его похитят! И когда это случилось, я спросила их... Они только пожимали плечами. Говорили о чеченцах, о какой-то третьей силе. И я поверила, что так оно и есть.
Она умоляюще посмотрела на Алекпера.
— Кто они, — спросил он по-русски, — и что они хотели от тебя услышать? Ведь я тебе почти ничего не говорил. Мы раз и навсегда договорились: о делах — ни слова. Помнишь?
— Да, дорогой, но все же ты кое-что рассказывал. Про дележ добычи или раздел продукции, уже не припомню... — Она опустила голову и очень тихо произнесла: — Это все, что я могу вам сказать.
