Книга: Вынужденное признание
Назад: 8
Дальше: 10

9

 

Участковый инспектор был сед и добродушен. В его больших карих глазах светились мудрость и готовность принять от жизни любой сюрприз, даже самый неприятный.
— Соседский мальчик увидел утром в глазок, как какой-то мужчина выходит из квартиры со свертком под мышкой, — рассказывал инспектор Турецкому.
— Он что, услышал шум? — поинтересовался Турецкий, оглядывая квартиру.
— Кто?
— Мальчик.
Участковый улыбнулся и покачал белой головой:
— Нет. Как раз наоборот — все было тихо. Но мальчишка знал, что квартира Кожухова должна быть пустой. К тому же человек, который выходил из квартиры, явно старался не шуметь. Аккуратно прикрыл за собой дверь и даже шагал беззвучно. Пацан разбудил родителей, а они уже вызвали милицию.
— Бдительные пошли детки, — похвалил Турецкий. — Во сколько это было?
Участковый на мгновение задумался, потом сказал:
— Часов в шесть утра.
— Часов в шесть утра… — тихо повторил Турецкий и вновь внимательно оглядел квартиру покойного Матвея Ивановича Кожухова. — Интересно, а что этот хороший мальчик делал в шесть утра в прихожей?
— Хотел выйти покурить, — ответил участковый, невольно понизив голос. — Отец ему запрещает, поэтому пацан использует каждую возможность пополоскать легкие дымком. А перед тем как выйти в подъезд, всегда смотрит — нет ли кого на площадке. Чтобы не запалили и не нажаловались родителям.
— А еще говорят, что курить вредно, — с усмешкой заметил Турецкий. — Он огляделся. — Особо эти ребята не церемонились. А шума не было. Похоже на работу профессионалов.
— Мне тоже так кажется, — поддакнул участковый. — И замок вскрыли без скрипа. Классные домушники!
— Домушники, говорите? — Турецкий усмехнулся и едва заметно покачал головой.
— А вы сомневаетесь? — поднял брови участковый. — Посмотрите на стены: вместо картин — светлые прямоугольники. А в спальне шкатулка валяется нефритовая. Пустая.
— Точно, — согласился Турецкий, — валяется. И валяется на самом заметном месте, чтобы мы ее, не дай бог, не пропустили.
На лице участкового отразилось замешательство.
— Думаете, инсценировка? — недоверчиво спросил он.
— Не знаю. Но мы должны учесть все версии.
Участковый вздохнул:
— Уильям Оккам с вами не согласился бы.
— Кто? — изумленно посмотрел на участкового Турецкий.
— Уильям Оккам, — повторил тот. — Был такой философ. Он говорил: «Пытаясь разрешить загадку, из всех предположений выбирайте самое простое, ибо оно чаще всего и оказывается самым верным». Это называется… э-э…
— Лезвие Оккама, — подсказал Турецкий. — Где это вы понахватались, инспектор?
Участковый вынул платок, снял милицейскую фуражку и вытер морщинистый лоб.
— Книги люблю читать, — со скромной улыбкой ответил он.
— Как вас зовут?
— Федор Михайлович.
— Ого! — усмехнулся Турецкий. — Как Достоевского!
— Ага.
— Так вот, уважаемый Федор Михайлович, я прожил на свете меньше, чем вы, но понял, что в реальности все бывает гораздо сложнее, чем на бумаге, и самые невероятные предположения вполне могут оказаться правдой… Ладно, пойдем отсюда. Здесь больше не на что смотреть.
«Что же они здесь искали? — размышлял Турецкий, шагая по ступенькам вслед за участковым. — И кто это был?.. Ох-хо-хо… Ничего не понятно».
Назад: 8
Дальше: 10