Дорогу перед третьим корпусом гостиницы «Ярославская» запрудили длинные фуры с иногородними номерами. На окраинах нынче грабят зверски, вот дальнобойщики и решили перекочевать поближе к центру, где пусть дороже, но зато поспокойней и небезопасней.

– Ну и занесло же нас… – Кирюха удрученно смотрел на замызганных цыганок и цыганят, которые толпились прямо перед входом, чему-то громко смеялись, грызли семечки и между делом, без особого старания, выклянчивали у прохожих милостыню. – Тут и клопы, наверное, еще не перевелись…

– А ты чего ожидал? –хмыкнул Андрей. – Пять звездочек?

– И то верно, спасибо надо сказать, что не Бутырка, – мрачно пошутил Кирюха.

«Ярославская» не была телефонизирована, но в номере, который занимали Андрей с Кирюхой, телефон стоял. Кабель провели всего несколько часов назад, в обстановке повышенной секретности и по личному приказу полковника Савелова. Разумеется, простому смертному делать в этом номере было нечего, и, по меньшей мере, одиннадцать месяцев в году эта огромная комната с голыми стенами, шестью койками и глазком телекамеры в вентиляционном отверстии под потолком пустовала.

– И долго нам здесь куковать? – Кирюха подошел к окну, распахнул форточку, закурил.

Неуютно ему было в этом затхлом местечке. На казарму похоже. Или на хлев.

– Может, день, – пожал плечами Андрей, – а, может, неделю. Будем ждать вызова.

– А я и не пожрал как следует, – пожаловался Кирюха.

– Так закажи, – усмехнулся Чесноков. – Вон телефон.

– Да тут и без телефона можно, – зевнул Кирюха. – Девушка, будьте добры, примите заказ– вина и фруктов! – обратился к голым стенам Барковский. – Что-что? Не поняли? Я говорю: водки и огурец.

Андрей хмыкнул. Но улыбка так и застыла на его лице, потому что в этот самый момент в номер постучали.

– Во, блин, доигрался! – вскочил с кровати Андрей. – Тут же действительно все прослушивают. Кирюха и сам был не рад.

Они уставились на дверь, словно вообще впервые видели такое приспособление. Стук повторился.

– Мы пошутили! – крикнул Кирюха. – Нам ничего не надо.

Но дверь открылась.

– Совсем-совсем ничего?

Если бы на пороге стояла официантка с фруктами и вином, да даже с водкой и огурцами, ребята удивились бы меньше. Это был Венька – собственной персоной.

– Это… а… ты же… – очень содержательно сказал Кирюха.

– Я тут стишки припомнил, – закрыл Венька дверь за собой. – Увидим, услышим, диагноз поставим…

– И кому надо клизмочку вставим! – хором откликнулись Кирюха и Андрей.

И они снова обнялись. Теперь уже без показной радости: так обнимаются братья, которые друг за друга жизнь положат – не задумаются. И именно к этому – положить жизнь – готовы.

Разговор с рефреном «а помнишь?» с упоминанием экзотических географических названий затянулся часа на два. Но в конце концов Венька погрустнел:

– Мне бы с Людкой попрощаться.

– Намек понял, – оживился Кирюха. – Ты только скажи, и мы с Андреем погуляем, подышим свежим воздухом. Гляди, сколько здесь кроватей! Выбирай любую!

– Вы пошляк, Барковский, – насупился Венька. – Пошляк и извращенец. Я набью вам лицо.

– Прости дурака, – виновато развел руками Кирюха.

…Она опоздала на час, что было в ее стиле. Она всегда и всюду опаздывала. Венька уже настолько к этому привык, что не злился, а даже считал это своеобразным шармом. -

Два дня назад они поссорились. Впрочем, ссорой это было нельзя назвать. Скорей, размолвкой.

Венька не был опытен в любви. Верней, в замысловатых любовных играх, которыми Люда владела в совершенстве. Он не понимал их правил. Будучи в душе чистым и наивным, он глупо попадался в простейшие женские ловушки, путался, терялся, робел и проигрывал раунд за раундом, при этом еще и чувствуя за собой неискупаемую вину. Люда была для него принцессой из сказки, он беззаветно обожал ее, первую и единственную.

Быть может, она бы вела себя иначе, если бы хоть что-нибудь знала о нем. Но она не знала, Венька никогда и ничего ей не рассказывал. Для нее он был сытым еврейским мальчиком, сыном благополучных и богатеньких родителей. Да, мальчик был с мускулами, но у кого их нет?

– Что случилось? Почему ты здесь? – взволнованно спрашивала Люда.

Он тысячу раз проговаривал в уме ответную речь, но сейчас опять растерялся, позабыл все слова, кроме: – Я все объясню… Прости меня, пожалуйста.

– Я тебя давно простила, глупый, – она прижалась к нему. – Господи, какой холодный.

Еще удивляется. Попробовала бы сама на холодном ветру целый час проторчать.

– Я люблю тебя, – жалобно произнес Венька и попытался ее поцеловать.

– Подожди, – Люда обожгла его губы прикосновением кожаной перчатки. – Давай зайдем куда-нибудь. Ты согреешься и все мне расскажешь.

Сейчас она была доброй заботливой мамочкой, а он сразу же почувствовал себя беззащитным ребенком.

– Да-да, пойдем… Я тебя с друзьями познакомлю…

И Венька повел ее в гостиницу «Ярославская». Повел с таким гордым видом, будто в королевский дворец.

Люду, конечно, шокировали царившие в затхлом холле грязища и неустроенность, но на ее кукольном личике это никак не отразилось. Ей даже стало любопытно. Жуткая гостиница, какие-то друзья… Наконец-то в Венькиных поступках появилась загадка.

– Нам на второй этаж, – он нежно сжимал ее запястье. – Осторожно, не наступи.

На площадке между лестничными– пролетами курили четверо дальнобойщиков. Венька видел этих молодых крепких парней несколько минут назад на улице. Они совместными усилиями устраняли какую-то неисправность в двигателе фуры.

– Ба, какие люди! – один из них, слащаво улыбаясь, в упор уставился на Людмилу. – Ба, какие груди!

Девушка невольно попятилась.

– Пойдем, пойдем… – Венька обхватил ее за плечи и буквально протолкнул мимо парней.

Не хотелось ему связываться, очень уж неподходящий момент для драки. Его душа требовала другого – романтики и лирики. Он даже не думал о том, что мог оказаться в глазах любимой трусом.

Когда оставалось шагнуть на последнюю ступеньку, тот же голос сказал:

– Жидяра, а какую телку себе отхватил! Ух, я бы ей вдул по самые лопухи!

Венька замер. Нет, глупо. Это всего лишь дешевая провокация. Парням скучно, вот они и привязываются. Надо быть последним дураком, чтоб поддаться.

– Спорим, она бы сама не отказалась отведать моего тесака! – не унимался голос. – Таких только пальцем поманишь, и они уже вафлят!

– Точно-точно, – вторил ему другой. – Я б… за километр чую.

Это была последняя капля.

– Не надо, Венечка… – задрожала Люда. – Их четверо…

– Я просто с ними побеседую, – склонившись к ее уху, тихо прошептал Сотников. –Беги в самый конец коридора, в двести первый номер. Там мои ребята. Беги же, не бойся!

– Кажется, мужчинка хочет с нами разобраться! – захихикал третий голос. – Ой, я со страха в штаны наложил!

– Венька медленно спускался по лестнице. Ближе всего к нему стоял детина с дурацкой рыжей бородой. Детина смолил папиросу и глядел на Сотникова с наглой ухмылочкой.

Венька подошел к нему близко-близко. Еще сантиметр, и они столкнулись бы кончиками носов.

– Ты извиниться не хочешь? – интеллигентно начал Веня.

– А ты не хочешь мне отсосать? – по-хамски ответил дальнобойщик.

– Но ведь ты не прав, – сокрушенно покачал головой Веня. – Положено извиниться.

– Что положено, то е…ут! – осклабился рыжебородый.

Веня развел руками: он честно пытался, по-мирному.

Не получилось, жаль.

Сотников запрокинул голову и резко ткнул лбом детине в лицо. Зрачки рыжебородого сошлись к переносице, он приоткрыл рот и начал вяло заваливаться на спину. Венька послал ему вдогонку пару крепких ударов и отпрянул, словно художник, который решил полюбоваться только что сделанным мазком.

Рыжебородый, раскинув руки, плашмя грохнулся на пол. Казалось, его дружки даже не поняли, что произошло. Они как стояли с папиросами в зубах вдоль стенки, так и продолжали стоять.

– Ты тоже не хочешь извиняться? – Венька вежливо обратился к парню, на стриженой голове которого забавно выделялись две макушки.

Бритоголовый выхватил нож, вытянул перед собой руку, зверски оскалился, зарычал. Остальные не двинулись с места. Это хорошо. Поодиночке всегда легче, как орехи щелкать. Вот если бы скопом, тогда бы шансы уравнялись.

Венька подпрыгнул и, выкинув вперед ногу, увесистой подошвой своего ботинка шарахнул бритоголового точнехонько в солнечное сплетение. Нож, описав в воздухе дугу, воткнулся в деревянные перила. Парень еще какое-то мгновение покачался на полусогнутых, после чего закатил глаза и рухнул рядом с рыжебородым.

И третий дальнобойщик, на свою беду, не пожелал просить прощения. Сначала Венька ногой выбил у него изо рта папиросу, затем сильно хлопнул ладонями по его оттопыренным ушам и, схватив за шиворот, швырнул шоферюгу с лестницы. Тот, пересчитав подбородком все ступени, по инерции вылетел на середину холла и затих.

– Ну? – Сотников опустил руку на плечо последнего, самого щуплого из четверых. – Ты тоже будешь упорствовать в заблуждениях? Это ведь нехорошо.

– Не бейте меня, пожалуйста, – проблеял парень. – Я же вообще молчал, слова вам плохого не сказал.

– Ладно, живи, – смилостивился Венька. -– Но никогда не обижай незнакомых людей.

– Спасибо, – затравленно улыбнулся парень. – Спасибо вам большое.

И он без размаха двинул локтем Веньке по горлу, в самый кадык. Это было так неожиданно, что Сотников не успел среагировать и тут же пропустил несколько сильных ударов в низ живота. У него перехватило дыхание, помутнело в глазах… Показалось даже, что в горле что-то хрустнуло…

А щуплый, пританцовывая на пружинящих ногах, оказывался то слева, то справа от Веньки. Постоянно перемещаясь по тесной площадке, он бил коротко, но точно, и после каждого своего выпада ловко уворачивался от Венькиных кулаков.

«Боксер, мать его… – мелькнуло в голове Сотникова. – Не меньше мастера спорта. Надо же так расслабиться…»

Если дерутся боксер и рукопашник – побеждает рукопапшик, это аксиома. Но Венька не мог и близко подобраться к щуплому, тот будто был сделан из каучука, настолько резкими и непредсказуемыми были его движения.

И все же Сотникову удалось подловить мерзавца. Он навалился на него всем своим весом, подмял под себя, прижал к полу, надавил коленом на позвоночник. Щуплый взвыл от боли, но не сдался, а начал быстро перебирать руками и ногами, словно недобитый таракан, пытаясь выскользнуть из-под Веньки. Но не тут-то было. Сотников вцепился в него мертвой хваткой.

– Угомонись, дурак. Я же сейчас переломлю тебя пополам.

– Да я тебя… – пыхтел щуплый, и по этому пыхтению было слышно, что силы его оставляют. – Сука.. Убью… Замочу…

Отпускать его было нельзя. Похоже, что он из тех людей, кого надо только убить, чтобы утихомирить. Но и сидеть с ним в обнимку – тоже малоприятное занятие. К тому же, остальные трое начали потихоньку оживать. Еще немного, и они совсем очухаются.

– Эй, кто-нибудь! – крикнул Сотников. – Вызовите милицию!

Только сейчас он обнаружил, что гостиничный холл был совершенно пуст. Минуту назад народ буквально толпами( бродил, а теперь – ни души. Оно и понятно, кому ж охота влезать в драку? Тем более в наше время, когда чуть ли не у каждого второго встречного-поперечного пушка в кармане.

В этот момент подоспели Андрей с Кирюхой. Заспанные, всклокоченные, в одних носках. Называется, решили вздремнуть…

– Что за шум? – раздраженно произнес Чесноков. – Это все ты натворил?

– Я тут ни при чем, они первые начали.

– А ты и обрадовался?

– Вы помогли бы лучше, чем лекции читать.

– Нам теперь ноги делать надо! Еще не хватало!..

Но Андрей не успел договорить, что ко всем бедам, которые нависли над ними, к полному, так сказать, комплекту им весьма «пригодится» жестокая драка в гостинице.

Распахнулась парадная дверь, и в холл с пьяным шумом ввалились человек десять. Тоже дальнобойщики. Принесла нелегкая… Они уже изначально были настроены воинственно, это читалось по их красным возбужденным лицам. И лучшего повода выплеснуть энергию, накопившуюся за время долгого сидения в кабинах своих фур, нельзя было представить.

– Наших бьют! – почти радостно вскричал кто-то из них.

Дальнобойщики рванулись к лестнице и, не сговариваясь, одновременно вытянули из-за поясов железяки – монтировки, цепи, даже кастеты.

Бежать было некуда. Сзади тоже нахлынула толпа разъяренных шоферов.

– А Люда где? – обеспокоенно спросил Веня.

– В номере, – Кирюха вытянул из брюк ремень и начал наворачивать его на кулак. – Мы ее заперли.

В сложившейся ситуации у них было единственное, но неоспоримое преимущество: узкая лестница не позволяла нападавшим броситься всем сразу. А если вырубить парочку с той и другой стороны, они своими телами преградят путь остальным.

Ребята стали спина к спине. Первые трое не успели взбежать по лестнице, как кубарем покатились вниз, сбивая с ног тех, кто поднимался следом. И выбраться из этой кучи малы было не так-то просто.

Спускавшиеся сверху тоже получили свое.

Дальнобойщиков охватило стадное чувство. Слишком злы были эти подвыпившие парни, слишком сильно жаждали они расправы. Им бы охолониться, придумать какую-нибудь хитрость. Так ведь нет, продолжали переть напролом.

Странная это была драка, бестолковая. Не драка даже, а избиение. Трое колотили целую дюжину. Колотили легко, словно на тренировке.

Но и дальнобойщикам хоть бы хны. Отлежатся, придут в себя и вновь поднимаются как ни в чем не бывало. Прямо птицы фениксы какие-то… А их монтировки, со свирепым свистом рассекая воздух, каждый раз проходили мимо цели. Пусть на сантиметр, но мимо.

Но поле боя сужалось для ребят, с обеих сторон лестница уже была завалена «отключенными» шоферами. Надо было как-то выбираться из ловушки, в которую они сами себя и завели.

Андрей дрался осторожно. Конечно, он мог одним-двумя ударами вообще лишить человека жизни. Но ему уже по горло хватало «мальчуганов» Маратика, за которых он теперь будет расплачиваться.

Опять досталось рыжебородому. Дико рыча и безумно вращая глазами, он бросился на Веньку, но получил от Кирюхи столь мощный тычок по ребрам, что мгновенно принял свое привычное положение на полу.

– Может, хватит? – Андрея бесила эта бессмысленная, бесконечная молотиловка. – Пожалейте себя, идиоты! Давайте остановимся, переговорим, все выясним!

Какой там! Эти слова подействовали на шоферюг, как красная тряпка на быка. Они ломанулись сверху и снизу с таким напором, что вообще прижали ребят к перилам.

Первым догадался Кирюха. Он просто подпрыгнул, ухватился за верхние перила и оказался на два пролета выше, за спинами нападающих.

Те не успели сообразить, – как Веня и Андрей последовали его примеру.

В коридоре второго этажа было попросторнее. Андрей, Венька и Кирюха медленно пятились, отбиваясь от подуставших и израненных дальнобойщиков и не давая им зайти с флангов. Это было уже трудно, сил оставалось все меньше и меньше.

Время от времени двери номеров осторожно приоткрывались и тут же захлопывались: постояльцы понимали, что за излишнее любопытство можно жестоко поплатиться…

Но видно, далеко не вся гостиница была столь индифферентна. Откуда-то с верхних этажей подвалила еще толпа дальнобойщиков. Ребятам уже было не до шуток. Их прижали к окну в конце коридора. Пропусти они хоть один удар – вылетели бы с третьего этажа прямо на твердый асфальт.

– Все, братцы, – прохрипел Кирюха. – Кранты нам.

Андрей тоже понимал – дело движется к развязке. К весьма болезненному для друзей финалу. И, возможно, малодушно порадовался близкому концу так и не начавшихся приключений. Уже пару раз каждому из них здорово досталось от крепких кулаков. Уже у Вени из носа текла кровь. Уже оставалось одно – самим сигануть в проклятое окно…

Как вдруг, словно атомный ледокол сквозь торосы, откуда-то из-за спин шоферюг двинулся, к ребятам на выручку белобрысый здоровый парняга. Дальнобойщики отлетали от него расколотыми орехами. Кулачищами он махал, как дизельный копер. Так и вколачивал пьяных водителей в землю.

Кирюхе, Андрею и Вене задышалось полегче. Толпа нападающих явно редела.

– Ты кто? – прохрипел Андрей, когда незнакомый белобрысый парень умело перехватил занесенную над его головой монтировку и вывернул дальнобойщику руку до упора, до хруста.

– Вася… – ответил парень. – Вася Гладий… Я вам не мешаю?

– Вася? Гладий?

…Когда утром Чесноков говорил по телефону с Петькой, тот чуть не плакал навзрыд, что не может вырваться к друзьям, бежать от домашних забот – молодая жена, новорожденный ребенок… Как бы оправдываясь, стараясь сгладить свою вину, Петька тут же предложил себе замену, сказал, что есть один хлопец, пусть со странностями, но до безоглядности смелый, настоящий профессионал, клялся, что лучшей замены не найти, что хлопец не подведет. Тогда Андрей сам прекратил разговор: он не имел права втягивать Петьку в то, что им предстояло.

А теперь парень, о котором Андрей тогда же забыл, сам о себе напомнил.

Наконец-то дальнобойщики поняли, что ловить им больше нечего, не с теми связались, и пустились в трусливое бегство, опрометью понеслись к лестнице, а оттуда – врассыпную, куда глаза глядят. Лишь монтировки да цепи остались валяться на полу как напоминание о позорном поражении.

Впрочем, победители тоже не испытывали большой радости.

– Значит, Вася? – переведя дыхание, спросил белобрысого Андрей.

– Да…

– Так вот, Вася, спасибо тебе, конечно, большое, ты нас сильно выручил, но…

– Я никуда не уйду от вас, – упрямо насупился Вася.

Андрей даже слушать не стал, резко повернулся и пошел в свой номер.

Кирюха и Венька виновато улыбнулись парню и двинулись следом за Андреем.

Гладий обогнал их и стал у Андрюхи на пути.

– Я с вами.

– Нет, – отрубил Чесноков. – Все. Пошел отсюда. Парень сложил руки на груди,

– Я с вами, – сказал он сквозь зубы. Это была странная ситуация.

Еще часа два назад Андрей уговаривал Веньку идти с ними, Кирюху он тоже уговаривал, Петьку. А вот парень сам просится…

– Мы вообще-то не на прогулку, – сказал Чесноков несколько мягче.

– Знаю.

– Мы, может быть, вообще не вернемся.

– Знаю.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Нет, парень, мне тебя жаль. Живи.

И тогда Вася склонился к уху Андрюхи я тихо сказал:

– А я не хочу жить.

Людмила металась по комнате, как тигрица в клетке. Ее колотило от страха, она дергала себя за спадавшие на лоб кудри и, всхлипывая, жалобно пищала:

– Это из-за меня… Это я во всем виновата…

– Все хорошо, – утешал ее Веня. – Подумаешь, помахались маленько… Мы же мужчины, нам положено…

– «Помахались»! – всплеснула руками девушка, – И это тихий еврейский мальчик!

– Я не мальчик, -г– по-детски обиделся Веня.

– Ты дурак… – девушка повисла на его шее, и все тело ее обмякло. – И ты самый большой дурак в мире. А я люблю этого дурака…

– Кажется, мы здесь лишние, – шепнул ребятам Андрей. – Пошли прогуляемся.

И он бесшумно выскользнул в коридор. Кирюха же задержался на минутку, чтобы сорвать с кровати покрывало и завесить им вентиляционное отверстие.

– Это еще зачем? – оторвавшись от Людмилиных губ, спросил Венька.

– А ты хочешь, чтобы за тобой наблюдали? – лукаво подмигнул ему Барковский. – Так кто из нас извращенец?

Не успел Андрей распахнуть дверь, как перед ним снова оказался Гладий.

– Ну так шо?

– А что ты вообще умеешь? Ну кулаками махать. Это мы видели.

– Стреляю, машину вожу, с парашютом прыгал… Я в Чечне воевал.

Последний аргумент решил все. Андрей вздохнул тяжко и выговорил:

– Ладно, только жить все равно надо…

Он сейчас ненавидел себя за то, что согласился взять Васю.