«Но как?! Почему? Откуда здесь японцы? То есть понятно откуда, из той же Японии, но неужели действуют так нагло?»

Обратно они уже шли одетыми, Потому что мужик, который все еще копался в ржавой иномарке, как-то мудро обошелся без вопросов, просто завел их в гараж и выдал какое-то промасленное тряпье. «Вот стали мы замызганными работягами, так на нас – ноль внимания, а были чистыми спортсменами – ажиотаж. Поди пойми этих людей!»

До встречи в поликлинике было еще время, поэтому Александр свернул к порту.

– Ты куда? – поинтересовался Веня.

– Подработаем маленько, денег ни копья. У нас хоть одежда, а как там ребята?

Работа для чернорабочих-грузчиков нашлась сразу же. Ребята играючи покидали в грузовик какие-то ящики, тут же получили свои деньги от хозяина.

– А что это мы грузили? – напоследок спросил Турецкий. Надписи на ящиках были написаны иероглифами.

– Водка, водка, – нехотя ответил хозяин, опасаясь, что работяги сейчас с него затребуют по бутылке. – Русская водка из Кореи. Дерьмо страшное.

– А-а, – протянул Александр и уже повернулся, чтобы идти. – Откуда?!

– Из Кореи, – пожал плечами хозяин.

Александр так сорвался с места, что хозяин невольно подумал, что переплатил.

– Куда опять бежим? – еле поспевая за Александром, спрашивал Веня. – Опять спорт?!

– Это были не японцы! – в ответ закричал Александр. – Это были корейцы! Понял?! Корейцы северные!

– Откуда они здесь, у них ведь вроде коммунизм.

– Потом, все потом, Вениамин, – отмахнулся Александр.

Конечно, это была только догадка, но догадка вполне резонная.

Немой еще немного поморщился, а потом кивнул:

– Вроде похоже. Неумело и нагло: похоже. А если не корейцы? Ну ладно-ладно, согласен. Это только мы у японцев наглеем. Они у нас – тише воды ниже травы. А эти действительно наглые.

– Куда они его увезли? – допытывался Кирюха.

– На лесоповал, скорее всего.

– Ни фига себе. В тайгу? И где ж мы его там найдем?

– Тут-то как раз проще. Вот лет пять назад этих корейских лесоповалов здесь было видимо-невидимо, теперь прикрыли почти все.

На заработанные деньги удалось прикупить какую-никакую одежку в «секонд-хэнде». Неказистую, но теплую. Теперь хоть на улице можно было показаться.

– А сколько этих лесоповалов осталось?

– Остался один. Недалеко здесь, километров двести.

– Ни себе фига! – присвистнул Гладий.

– Но там солдат больше, чем рабочих.

– Это что за наглость такая! – возмутился Кирюха. – Прилезли на нашу землю, воруют наших людей, солдат понавезли.

– Ты еще не знаешь, что это за наглецы, – покачал головой капитан. – У них там настоящий концлагерь, тюрьмы, наказания, КГБ свой.

– Ох, блин, как руки чешутся! – задвигался Кирюха.

– Сидеть, милый, тебе еще ножку подлечить надо, – остановил его Вася Гладий.

– Да, Кирилл остается с капитаном, мы втроем идем выручать Дмитрия. Оружие кое-какое имеется…

– Что, пешком двести километров?

– Зачем пешком? Мы друга Диминого дождемся с ночной, заберем автомобиль и – вперед.

Турецкий с каким-то даже удивлением смотрел на самого себя. Он окончательно превратился в полулегального Робин Гуда, которого сам терпеть не мог. По всем правилам он должен был сейчас бежать в ближайшее отделение милиции, в прокуратуру, представляться и требовать немедленной помощи. Связь с Москвой была, не прошлый век, позвонили по телефону и…

Вот тут и начинались сомнения. В местной милиции и прокуратуре вряд ли поверят в его фантастический рассказ. Но если и поверят, то не поторопятся звонить в Москву. А если и поторопятся? В прокуратуре он уже не работал – раз. А во-вторых, запросто могли наткнуться на Меркулова. Турецкий понимал, что это глупо: Меркулов его старый и давний друг, если кому в этой жизни он и мог доверять, то именно Меркулову. Но как-то так все складывалось, что именно Меркулов втравил его в эту безумную затею, и получалось, что от Меркулова так или иначе исходила какая-то угроза. Нет, Александр сознавал, что Меркулова тоже могли обмануть, тоже могли подставить, но тогда тем более нельзя было к нему обращаться. А что, если рядом с ним постоянно сидит тот, кому ребята обязаны всеми своими бедами, конца которым и не видать?

Да, Турецкий терпеть не мог самодеятельности, но теперь только это ему и оставалось. Он должен был сам, со своей командой довести дело до конца. А уж там – разберется…

«А все-таки хорошо, что я ушел из прокуратуры», – подумал он.

Это был, конечно преждевременный звонок, но калитан намеренно сделал его. Надо было не успокаивать ситуацию, а спровоцировать бучу.

Он не ошибся, Нателла Полуян сразу же согласилась помочь. Она не задавала лишних вопросов, она только спросила, позвонить ли жене Игоря Степановича.

– Нет, Боцману звонить пока не надо. Боюсь, ее телефон прослушивается.

– Как вы сказали? Боцману?

– Это я ее так дразню… Это… – Немой немного помолчал, потому что слово, которое он собирался произнести, в последнее время совсем выпало из его лексикона. – Это я любя, – все-таки выговорил он.

– Я все сделаю,– сказала Нателла.

Подавителя не было! Вот в чём загвоздка!

Боря-спецназ оказался подстать своему другу Козлову, машину он уже успел кому-то продать, а взамен купил другую, не намного, но все же лучше. Бросились к покупателю. Тот тоже ее загнал. А кому – обещал через недельку вспомнить.

Вспомнил через минуту, потому что Кирюха его «очень попросил».

Это действительно было что-то невообразимое. Словно подавитель жил собственной жизнью. Словно в самом деле прятался от ребят.

Кирюха думал только: хорошо, что ребята забрали машину у Бори-спецназа и укатали в тайгу выручать Козлова. Конечно, они его выручат, конечно, спасут, только вот когда это будет и получится ли? Машина хоть и была получше ржавой «тоёты», но все равно – двести километров по тайге…

Человека, у которого в конце концов оказалась машина с секретом, дома не было. Немой с Кирюхой присели на скамейку во дворе. Было холодно, но они боялись пропустить хозяина ржавой «тоёты».

Они, конечно, и не догадывались, что Александр и Веня сегодня стояли от подавителя в двух шагах.

Мужик, давший им промасленную одежду, как раз и ремонтировал ту самую машину.

– Что будем делать? – спросил Кирюха. На холоде долго не продержишься. Мороз доставал основательно.

– Ждать, – твердо сказал Немой. – Теперь только ждать. – И, подумав, добавил как-то обреченно: – Теперь уже недолго осталось.