– Только вы не очень сильно на поворотах, – тихо стонал Кирюха, вежливой улыбкой стараясь задавить гримасу боли каждый раз, когда машину заносило на перекрестке и его швыряло к дверце.

– Терпи, ковбой, – шептал Веня, зачем-то до боли сжимая его руку. – Еще немного осталось. Еще немного.

Все остальные молчали. Александр напряженно вглядывался в дорогу, стараясь не потеряться в переплетении узеньких восточных улочек.

– Терпи, терпи, Кирюха, ничего страшного. – Сиденье пропиталось горячей Кирюхиной кровью. Сотников почувствовал, что Кирюха начинает терять сознание.

– Александр, миленький, побыстрее, я прошу. Из него же сейчас вытечет все.

– Перевязывать надо было лучше, – тихо пробормотал Турецкий, как затвор Карабина, передернув рычаг переключения скоростей. – Еще минут пять… кажется.

На Гладия никто старался не смотреть. Всем казалось, что это он как-то виноват в том, что случилось. Понимали, что это не так, понимали, что он, можно сказать, им всем жизни спас, но от этой въевшейся уже мысли, что он во всем виноват, отделаться не могли.

– Не тот поворот, – тихо сказал Немой, когда свернули– в какой-то переулок.

– Что? – Александр покосился на него.

– Мы к причалам? – спросил капитан.

– Да.

– Значит, не тот поворот. Нужно было на следующем повернуть. – Капитан как будто извинялся. – А тут тупик. Через двести метров.

Турецкий резко ударил по тормозам, и машина, брызнув из-под колес фонтаном гравия; остановилась как вкопанная.

– Вылезай! – закричал Александр и схватил Гладия за шиворот. – Вылезай, быстро!

– Эй, командир, ты чего? – Вениамин с Васей попытались остановить его, схватив за руки. – Остынь, Саш. Нам сейчас мотать надо, а не разборками заниматься…

Но Турецкий не слушал, сцепившись с Васей прямо в машине. Оба они покраснели от напряжения, изо всех сил стараясь выкрутить друг другу руки, как будто от этого зависел исход драки.

– Мужики, потом разберетесь, когда в море выйдем, – попытался урезонить их Немой. – Через час они все выходы из порта перекроют, и тогда за решеткой драться будете.

Но ни Гладий, ни Турецкий не слышали, сцепившись руками и взглядами и готовые задушить, раздавить друг друга.

Остановить их смог только Кирюха. Вдруг очнувшись и судорожно вздохнув, он открыл глаза, обвел салон мутным взглядом и тихо простонал:

– Мы уже в море, да? Мы уже на корабле?

Гладий и Турецкий сразу прекратили борьбу, словно их окатили ушатом ледяной воды.

– Нет, еще не на корабле.

– Да? – искренне удивился Кирюха. – А че ж тогда качает? И в ушах шумит?

Но ответить ему не успели, потому что в следующий момент он опять впал в забытье.

– Поехали, а? – тихо сказал Сотников.

Турецкий сел за руль и тронул.

«Какой же я негодяй, – зло подумал он. – Не обида меня гложет. А собственное бессилие и беспомощность. Прогулки захотелось. Думал, после «Пятого левела» совсем суперменом заделался. Думал, что и всю жизнь буду пальцем по карте водить, блистать тактическим и стратегическим мышлением. А тут – жизнь. Вот она, подлая и светлая, чистая и мерзко грязная. И эти совсем чужие мне ребята в ней себя куда лучше чувствуют. И это не им у меня учиться, а мне у них. В подмастерья! В ученики, краски растирать! Все, Александр, возьми себя в руки. Прогулка затягивается. Еще много нервов понадобится. Теперь это ясно. Приеду, если жив останусь, Меркулову низко в ножки поклонюсь – за урок».

Посудина тихо покачивалась на волнах. На причале никого не было. Веня, выскочив из машины, камнем разбил старый фонарь, и причал погрузился в полную тьму.

– Можно, – скомандовал Александр.

Вася с Козловым подхватили Кирюху и быстро потащили на борт. Немой вышел, и Александр тихо завел мотор.

– Я скоро вернусь. Только машину припаркую.

Немой молча кивнул и быстро зашагал вверх по сходням.

Долго выискивать подходящее место не пришлось. Сразу за причалами начинался длинный волнорез. Турецкий заглушил мотор и вышел. Полная тишина. Только шум прибоя и тихий рокот мотора где-то в порту. И еще полицейские сирены провыли далеко в городе.

Протерев все ручки и сиденья тряпкой, Турецкий запер машину на ключ и столкнул ее вниз. Она вошла в воду плавно и тихо, как хороший ныряльщик на соревнованиях. Потом вынырнула метрах в пяти, и только после этого стала медленно погружаться в воду, выпуская из себя воздух.

– Да-а, вот и машину приобрел… по дешевке. – Александр вздохнул, огляделся по сторонам и, никем не замеченный, быстро зашагал к причалам, напряженно вслушиваясь в шумы ночного городка…

– А я тебе говорю – не твое дело.

– Да что ты!? Может,– вам еще отчитаться перед тобой прикажешь?

Когда Турецкий поднялся на борт, Вениамин и Вася уже готовы были броситься друг на друга. Вернее, Вениамин был готов. А Гладий готов был дать достойный отпор.

– Отставить, – усталым голосом скомандовал Турецкий. – Дома будем разбираться… Если только доберемся.

А теперь быстро отчаливаем.

Когда суденышко выходило из порта, из-за гор уже показался краешек раскаленного красного диска. Покрытые снегом вершины окрасились нежно-розовым цветом.

–Посмотри, командир, какая красота. – Веня тихонько толкнул Турецкого в бок и кивнул на восток. – Даже лучше, чем на выпускном.

– Так уж и лучше. – Александр улыбнулся. На душе и правда становилось легче.

– Нет, честно, – смутился Сотников. – Очень красиво.

– Ну так чего ты хочешь. Это ж Япония, Страна восходящего солнца. Название как-никак обязывает.

Гавань покинули беспрепятственно. А через каких-нибудь полчаса берег растаял в утреннем тумане.

– Ну как он? – Гладий спустился вниз, в каюту, где Митяй дежурил возле Кирюхи. – В сознание не приходил?

– Не твое собачье дело! – огрызнулся Козлов.

– Слушай, может, хватит? – Вася устало вздохнул и уже хотел плюхнуться на стул, но вовремя почувствовал, что стул уплыл из-под него.

– Нет, не хватит, – услышал он за своей спиной голос Сотникова. – Совсем не хватит.

– Хлопцы, перестаньте. – Гладий покачал головой и отошел к стене. – Я не хочу с вами драться.

– Он не хочет. – Козлов удивленно посмотрел на Сотникова. – Слышь, Вень, он не хочет драться.

– Просто какой-то ужас, – закивал Веня. – И что же мы теперь будем делать?

– Ох, Венечка, я прям даже не знаю. Может, нам у нашего старшого спросить?

Национальный антагонизм между ними вдруг куда-то пропал. Так всегда бывает, когда нужно побить кого-то третьего.

– Ну что, гад, давай рассказывай, как ты погулял, пока мы на нарах по твоей милости парились? – Вениамин резко ухватил Васю за шиворот и буквально припечатал его к переборке. – За это совесть как, не замучила? Гладий не отвечал. Не отвечал и не сопротивлялся.

– Ну, чего молчишь? – Козлов больно пнул его по колену. – Отвечай, когда тебя спрашивают.

– Отставить! – раздался вдруг строгий голос Турецкого. Все вздрогнули и обернулись.

Александр стоял в дверях, облокотившись о косяк, и спокойно наблюдал за всем происходящим.

– Ну что, самосуд будем устраивать? – Александр словно забыл, что совсем недавно сам хотел учинить такой же самосуд, и только слабый голос Кирюхи заставил его опомниться. – Тем более что он нам всем жизни, можно сказать, спас, – добавил он неубедительно.

– Спас… – Митяй криво ухмыльнулся и отступил в сторону. – Это еще кто кому спас…

Никто не обратил внимания на его слова. Гладий поправил куртку и подошел к Кирюхе. Тот лежал на топчане и тихо постанывал.

– Ему бульон нужен, крепкий, – тихо сказал Вася.

– Ты откуда знаешь? – зло буркнул Вениамин.

– Крови много потерял. Силы нужно восстанавливать. А потом пулю вынимать нужно.

– Вынимать? – Все переглянулись.

– Я попробую. – Гладий обвел всех взглядом. – Есть кое-какой опыт.

– Да кто тебе доверит? – попытался было вмешаться Митяй, но его никто не поддержал.

– Если сразу не вынуть, потом хуже может быть, – объяснил Вася. – Заражение. Тогда вообще ногу потерять может.

– А может, вернуться? – робко поинтересовался Веня. – В больницу его положим. Там врачи настоящие, и потом…

– Ну конечно! Ты думаешь, что говоришь? – взорвался Митяй. – В больницу. Ты думаешь, им не интересно будет узнать, откуда у него рана такая интересная? И почему он не на пароме домой плывет, а по всей Японии с пушкой бегает? Не говоря уже о том, что это «бабок» бешеных стоит.

– Ну что, это самый веский аргумент? – ухмыльнулся Турецкий.

Митяй смолчал.

– Что будем делать, командир? – тихо спросил Вася. – Нужно сейчас решать. Или в соседний городок плывем и сдаем его в госпиталь, или…

– Ты погоди, Василий, с тобой разговор будет отдельный. – Александр холодно посмотрел в его сторону. – Я пока еще ничего не решил. Вениамин! – Он повернулся к Сотникову. – Дуй на камбуз. Пошуруй там по ящикам, поищи. Бульон там должен быть.

– Есть. – Вениамин побежал наверх.

– И нам тоже приготовь чего-нибудь. А то я после этих мидий вообще ничего не ел. – Он еще раз посмотрел на Васю и вышел из каюты.

Немой стоял за штурвалом, напряженно вглядываясь в морскую гладь. Александр даже не сразу осмелился его окликнуть – так сосредоточен был капитан. Сразу было видно, что здесь, на капитанском мостике, он чувствует себя богом. Ни больше ни меньше.

– Ну как там? – спросил вдруг сам капитан, заставив Турецкого вздрогнуть. – Что новенького расскажешь?

– Ничего. – Турецкий пожал плечами.

– Слышь, командир, ты парня не трожь. – Капитан на мгновение обернулся в его сторону. – Он парень хороший, что надо. Жизнь мне, можно сказать, спас.

– И вам тоже? – Турецкий ухмыльнулся… – Вы только посмотрите. Прямо Чип и Дейл какой-то.

– Как там Кирюха? – спросил Немой. – Много крови потерял. Это плохо.

– Да, веселого мало. – Турецкий покачал головой. – Без сознания.

– Ну и что будем делать? – Капитан спрашивал так, как будто он здесь такой же командир, как и Турецкий. Это немного удивило Александра. – С собой его такого брать нельзя – погибнет. Может, вернуться, пока не поздно?

– Пока не знаю. – Турецкий сел на табуретку. – Может быть, здесь ему пулю вынем.

– Как это – здесь? – Немой удивленно посмотрел на Турецкого. – Ты что, умеешь?

– Гладий. – Александр грустно ухмыльнулся. – Он сам же и вызвался.

– Смотри… – Капитан пожал плечами.

– Вы лучше, Игорь Степанович, скажите, как быстро мы груз этот поднять сможем? – поинтересовался Турецкий.

– Слушай, давай на «ты»,– вдруг предложил Немой. – А то неловко как-то. Мы ж одно дело делаем.

– Ладно, – кивнул Турецкий. – Так груз где? На корме или в носовой части? Судно ведь, кажется, пополам переломилось?

– Ну да, что-то в этом роде. – Капитан ухмыльнулся. – Можно сказать, пополам.

– А что это за груз? – не удержался Александр. – Нам толком ничего не объяснили.

Немой повернулся к Турецкому и как-то странно на него посмотрел.

– Аппаратура какая-то… – Немой пожал плечами. – Мне ведь тоже ничего не объяснили. Сказали только, что очень ценное оборудование. Стратегически важное даже.

– А оно хоть большое? – задумчиво спросил Александр. – Как мы его через границу?..

– Да, не маленькое. Контейнер. Ну где-то метр на метр, железный.

– Метр на метр… – Турецкий задумался. – Значит, под телевизор придется.

– Значит, под холодильник.

– Так где оно? – опять спросил Александр. – В каком отсеке?

– А оно вообще не на корабле, – тихо сказал капитан.

– Что? – Александру показалось, что он плохо расслышал.

– Оно вообще не на корабле, – спокойно повторил капитан и снова странно посмотрел на Турецкого.

– Как не на корабле? А где же? Немой снова пожал плечами.

– Слушай, Игорь Степаныч может, хватит? Наверное, достаточно меня за нос водить. Может, все-таки стоит мне хоть что-то рассказать? А то, ей-богу, я себя иногда чувствую полным идиотом. Никто почему-то не считает нужным ничем со мной делиться.

– Мне Меркулов примерно так тебя и описывал, – тихо сказал Немой.

У Турецкого даже рот открылся от удивления.

– Горячий, но расчетливый. Только вот незадача – обожает стереотипы ломать, новатор. Все ему знать надо, прямо какая-то энциклопедия. А о том, что, чем меньше знаешь, тем лучше спишь, забывает напрочь. Но это и хорошо: человек за все ответственный.

– Откуда… Меркулов… Он что… вы его… то есть ты… – все не мог связно говорить Турецкий.

– Да мы давно дружим. А тебя я никогда не видел. А вот видишь, по описаниям догадался. Не ожидал, не ожидал. Ты же, кажется, в прокуратуре?

– Я, кажется, ушел, – мрачно ответил Турецкий.

– Ну, дело твое, – не стал расспрашивать Немой. – Хотя мразь с нашей земли вычищать надо. И с российской, и вообще со всей. Да ладно, что это я проповеди тебе читаю. Так вот, здесь не Россия. И не прокуратура. Это разведка. И тут другие законы, которых ты не знаешь.

– А ты разведчик?

– ОВР, – как «север», сказал Немой.

«Да уж, – хитро подумал Турецкий. Но тут же одернул себя. – А действительно, эти законы я мало знаю. В «Пятом левеле» все цивилизованно было. А это – какая-то разухабистая русская драка. Ну да, не русский ли я мужик? Турок я, что ли?»

– Ладно, Саша. – Немой примирительно улыбнулся. – Просто теперь ты понимаешь, что я не мог вам вот так сразу доверять. И только поэтому я не…

– Да ты знаешь, что у нас был приказ вообще убить тебя, если не получится освободить?

Немой резко повернулся и посмотрел Турецкому прямо в глаза.

– Чей приказ?

– Меньше знаешь, лучше спишь, – пожал плечами Александр.

– Ну попробуй. – Капитан вздохнул и покачал головой. – Но тогда можешь забыть про задание. Только я знаю, где груз. И как ты можешь догадаться, не спешу с тобой поделаться своим секретом. А что касается того, что ты меня не убил… так это разумно…

– Ну хорошо, а где же груз, если не на корабле? – поинтересовался Турецкий.

Капитан хитро улыбнулся и показал пальцем прямо себе под ноги.

– Там.

– Где? – Александр недоуменно посмотрел на пол. – В трюме, что ли?

– Ниже.

– Как ниже? – Александр вдруг догадался. – Ты что, хочешь сказать…

– Да. – Немой закивал. – Я прямо как чувствовал, что что-то должно произойти. Поэтому контейнер этот поближе к палубе держал. Когда все началось, я его быстренько, под шумок, на спасательный бот перегрузил и отчалил. Никто даже не заметил, как я его перегружал. Паника началась, суматоха, все к шлюпкам бросились. Потом дым в полнеба повалил. Ну а под этой завесой в отчалил. Знал, что они за грузом охотиться будут.

– Ты что, рассчитывал на боте прямо до Камчатки доплыть? Или до Сахалина?

– Нет, конечно. – Капитан рассмеялся. – Просто спрятать понадежнее. Раз уж они целое судно из-за этой аппаратуры на дно пустили, то и обшарят его непременно. До сих пор небось по винтикам его под водой разбирают. Тут ведь еще вот в чём загвоздка: они не знают, что им искать. Может, это зажигалка какая-нибудь со встроенным микропроцессором, а может… – Тут прямо над суденышком что-то проревело. Капитан выглянул в окно. – Самолет. Истребитель какой-то.

– За нами? – насторожился Турецкий.

– Врядли.– Капитан пристально смотрел в окно, наблюдая за быстро удаляющейся точкой,– Нет, не за нами. Он бы вернулся… Ну так вот, на чем я остановился?

– Они не знают, что искать, – напомнил Александр.

– А-а, да-да. Они не знают, что искать, и поэтому рыщут там до сих пор. И еще месяца два рыскать будут. Корма ведь не сразу откололась. Она еще мили полторы тащилась за танкером. И все из нее лилось и сыпалось. Ну и плюс шторм, плюс течение. Так что представляешь, какой им квадратик обшарить придется?

– А нам?

Кирюха пришел в себя, и теперь Вася аккуратно, по чайной ложке, вливал в него крепкий душистый бульон.

– Ну как ты? – Турецкий вошел в каюту и присел на край кровати.

– Нормально. – Кирюха улыбнулся. – Не помру, если жив останусь.

– Останешься. – Вася вылил остатки бульона ему в рот и поставил чашку на столик. – А теперь спи до следующего кормления. Тебе сил набираться надо.

Кирюха облегченно вздохнул, закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.

– А где Вениамин с Козловым? – спросил Турецкий шепотом.

– На камбузе. Трескают. Так шо ты решил? Смотри, заражение крови может быть.

Тут над кораблем опять пронесся самолет. И за ним еще два.

– Чего они разлетались? – Турецкий посмотрел на небо, на котором остались три тонкие белые полосы.

– Учения какие-то. – Гладий пристально посмотрел на командира. – Ты не ответил, начальник.

– А что, у нас есть другой выход? Василий помотал головой.

– Чего ж тогда спрашиваешь?

– Просто… Просто… – Гладий смущенно опустил голову, – просто хочу, шоб вы мне доверяли…

– Тогда давай все по порядку. – Александр сел на стол и сложил руки на груди. – Почему ты нас бросил посреди тоннеля?

* * *

Савелов позвонил Меркулову уже после работы.

– Привет, – отозвался Меркулов. – Есть новости?

– Можем встретиться? – лапидарно спросил Савелов.

– Ясно, выезжаю, – тоже перешел на телеграфный стиль Меркулов.

– Погоди, не у меня. И не у тебя.

– Даже так? Тогда традиционно – под памятником Пушкину?

– Ты бы еще предложил в сквере у Большого театра. Матвеевское знаешь?

– Найду.

– Вот прямо на платформе и встретимся.

По дороге в этот необычный район Москвы, куда проезжать на машине приходилось через лес, рядом с которым находилась ближняя сталинская дача, Меркулов строил предположения, о чем же будет разговор. Проверял сам себя – нет, он всё сделал правильно. Он нигде не прокололся. Сашка прокололся? Так по этому поводу секретных встреч не устраивают.

Так ничего и не придумав, он остановил машину у рынка, который уже истекал товаром и народом, гася свои огни и захлопывая ставни.

Прошел мимо дворников, усердно метущих нечистый асфальт, краем сознания отметив, что нынче дворники почему-то стали пахать усердно, а раньше – одно название. Впрочем, оно и понятно, раньше дворниками интеллигенция пахала.

«А теперь кто? – не к месту подумал Меркулов. – Куда теперь интеллигенция подевалась? Да там же она, дворниками работает, только где-нибудь в Америке – Германии».

На платформе тоже сворачивалась торговля – книжно-газетный ларечник упаковывал свою печатную продукцию – «Как стать богатым», «Как нравиться людям», «Как стать неотразимой».

Если бы книга называлась «Как быть неуязвимым», он бы точно купил.

– Простите, в сторону Переделкина когда будет?

Меркулов обернулся. Савелов озабоченно смотрел по сторонам.

– В двадцать один ноль пять, – ответил Меркулов, а про себя подумал, что не рассмеяться ему дозволяет только ощущение какой-то беды, нависшей над Турецким.

– Спасибо, – ответил Савелов и двинулся к началу платформы,

Меркулов спустя какое-то время тронулся за ним.

– Что, так плохо? – спросил он, когда в радиусе пятидесяти шагов не было ни души.

– Еще хуже.

– Говори уж. Они погибли? – еле выговорил Меркулов.

– Нет, но только чудом.

– Это плохо, когда чудеса. Чудеса имеют обыкновение кончаться в самый нужный момент.

– Я чего, собственно, тебя позвал. Ты Турецкого хорошо знаешь?

– Турецкого? – тупо переспросил Меркулов. – Турецкого?! – Это то же самое, если бы его спросили, не знает ли он Меркулова. – Погоди, дай сообразить? Объясни, погоди.

Меркулов прислонился к перильцам. Было холодно, но Меркулова прошиб пот.

– Да нет, я так спрашиваю, – испуганно проговорил Савелов. – На всякий, как говорится…

– Ну и вопросики у тебя, – все не мог отдышаться Меркулов.

– Понимаешь, какая штука, за ребятами постоянно кто-то следит. Ну японцы, понятно. Там еще какие-то контрразведки… Но…

– Погоди, какие контрразведки? – остановил его Меркулов. – Ты что мне говорил? Откуда какие-то контрразведки знают про миссию Турецкого и команды?

– Действительно, – сказал Савелов. – Странно. Впрочем, дело не только в этом. У меня такое впечатление, что кто-то еще получил то же самое задание. Понимаешь, Турецкого с ребятами кончить хотели наши.

– Какие «наши»?

– Вот это я у себя все время и спрашиваю.

Домой Меркулов ехал медленно. Это надо было переварить и тут же, по горячим, что называется, следам, расставить по полкам. Конечно, он не посылал Турецкого только за машиной; Он не посылал его и за тем, чтобы просто заменить выбывшего Чеснокова. Турецкий должен был расследовать утечку информации из системы ГРУ и вычислить предателя. Проще говоря, через службу внешней разведки Меркулова на самом верху попросили внедрить в команду своего, человека. Турецкий о своем задании прекрасно знал. Меркулов предпринял еще кое-какие меры для безопасности группы.

И вот теперь оказалось – не зря: крысы забегали. Кто были эти крысы, Меркулов тоже догадывался. А разговор с Савеловым…

Вроде все правильно, мужик печется об операции. Вроде все правильно… Но что-то не так…