Книга: Деликатное поручение
Назад: 2
Дальше: 5

3

В Кейптаун Юрий Данилович Кокушкин прилетел в самом подавленном состоянии. Сказывалось выпитое накануне. От его общительности и жизнерадостности не осталось и следа. Опустив плечи, Юрий Данилович стоял в очереди у терминала и исподлобья бросал быстрые взгляды на улыбающихся таможенников.
Впрочем, улыбки таможенников вызывали недоумение не только у Юрия Даниловича.
Жертва бдительности московских милиционеров Витя Солонин беспокойно озирался вокруг. Ему казалось, что южноафриканские таможенники улыбаются исключительно потому, что в группе вновь прибывших русских туристов находится именно Витя Солонин.
Наконец Солонин не выдержал и повернулся к Александру Борисовичу Турецкому.
— Слушай, Саша, — раздраженно спросил он, — а чего они все время улыбаются?
— Не знаю, — пожал плечами Турецкий. — Может быть, им так положено. Может, у них начальство постоянно ходит и проверяет — улыбаются они или нет. И если не улыбаются, то штраф.
— Понятно, — лаконично ответил Солонин и снова посмотрел на таможенника.
Тот сейчас проверял бумаги у какой-то европейской семьи — муж, жена и дочка лет двенадцати.
Быстро справившись со всеми необходимыми процедурами, таможенник стукнул печать и, улыбаясь, протянул документы. Улыбнулся он при этом всем троим по очереди, но эти улыбки отнюдь не выглядели дежурными.
— Странно все это, — недовольно пробурчал Солонин. — Таможенник — и улыбается.
Очередь постепенно уменьшалась. Сквозь терминал прошли Юшин, Гожелинский, остальные члены группы. Вяло проследовал Юрий Данилович Кокушкин. Последними оказались Александр Борисович и Солонин.
У них тоже не возникло никаких проблем.
В ответ на улыбку таможенника Витя Солонин изобразил на лице нечто кислое, что должно было означать — гражданин самой хлебосольной страны на свете Витя Солонин тоже очень рад.
Герасим Севастьянович Бровкин, очевидно слышавший разговор Турецкого и Солонина, улыбаясь, подошел к ним:
— У вас все в порядке?
— Вроде бы.
— Не смущайтесь, здесь все улыбаются. Это нормально. Люди очень гостеприимные.
— Гостеприимные? — подозрительно переспросил Витя Солонин.
— Да, — просто подтвердил Герасим Севастьянович. — Впрочем, не только здесь. Вообще, когда путешествуешь, узнаешь много интересного. В частности, избавляешься от многих стереотипов. Мы в России считаем, что настоящее гостеприимство может быть только русским. Ну максимум кавказским. Мы даже сделали из этого культ. На самом деле подобное отношение не более чем пережиток пропаганды времен «холодной войны». Я об этом кое-что знаю. До сих пор у нас стереотипы, что хорошие люди могут жить только в бывших странах Варшавского Договора. Ну и в некоторых развивающихся. А на самом деле это совсем не Так.
Однако аргументы Герасима Севастьяновича не произвели на Витю Солонина должного действия. Он на всякий случай решил сохранять бдительность по отношению к местным жителям вне зависимости от занимаемого ими положения и подозрительно поглядывал вокруг.
В гостинице было решено встретиться в холле через час и после завтрака отправиться на обещанную Герасимом Севастьяновичем экскурсию по Кейптауну.
Когда, приняв душ и переодевшись, Александр Борисович и Солонин спустились вниз, группа уже была в полном составе. Если не считать опять же уральского подполковника Кокушкина.
— Юрий Данилович плохо себя чувствует, — сообщил Якуб Гожелинский, который устроился с Кокушкиным в одном номере, — Перепил он вчера. Да еще акклиматизация плюс ко всему. Лежит на постели, весь бледный, отходит. Так что на экскурсию поедем без него.
— Он что же, даже на завтрак не спустится? — расстроенно спросил Бровкин.
Как главный экскурсовод, он уже переживал сокращение своей потенциальной аудитории.
Якуб Гожелинский развел руками. Все потянулись в ресторан.
— Вот тебе и Юра, — прошептал Витя Солонин на ухо Турецкому. — А вроде крепким казался.
— С кем не бывает, — так же шепотом ответил Александр Борисович.
В этот момент он испытывал к Юрию Даниловичу истинное сочувствие. Нехорошо получилось. Все на экскурсию, а человек даже позавтракать спуститься не может.
«Зайти к нему, что ли? — подумал Александр Борисович. — Хотя не ребенок же все-таки. Надо силы рассчитывать».
Кейптаун оказался красивым, чистым городом, являвшим собой разительный контраст со столицей нашей родины.
Плотно и вкусно позавтракавший Витя Солонин перестал подозревать каждого встречного в тайной корысти и теперь с любопытством вертел головой во все стороны.
Кейптаун нравился ему больше, чем Цюрих.
После небольшой пешей прогулки по центру города вся компания дошла до фирмы по аренде автомобилей.
— Дальше нужны машины, — сообщил Герасим Севастьянович, — иначе посмотреть ничего не успеем.
Погрузившись в три джипа, группа отправилась дальше.
Полковник ГРУ в отставке тормозил возле каждого примечательного места и комментировал объекты как заправский экскурсовод.
— Обратите внимание, — протянул руку Бровкин, когда они в очередной раз остановились и вылезли из машин, — пик Дьявола.
Александр Борисович Турецкий вслед за остальными посмотрел в указанном направлении. Над горой курился легкий дымок.
— А почему Дьявола?
— Вот, — многозначительно поднял палец Герасим Севастьянович.
Он не сомневался, что этот вопрос ему будет задан, и теперь был очень доволен возможностью рассказать одну из любимых местных легенд.
— Жил здесь один некогда известный пират. Или мореплаватель, как вам будет угодно. Звали его, если мне не изменяет память, Ван Хэнк. Заядлый курильщик. Никогда с трубкой не расставался. И любил он курить именно на этой горе. Целыми днями сидел и курил. Так вот, как-то раз поднялся он на любимую гору, смотрит, а его место уже кто-то занял. Сидит человек в плаще до земли, в широкополой шляпе, с трубкой в зубах. В общем, решил с ним Ван Хэнк поспорить на выпивку, кто больше выкурит. И тот согласился. Сидят курят. В общем, в самый разгар состязания человек в плаще шляпу-то и снял. — Герасим Севастьянович сделал интригующую паузу и обвел взглядом столпившихся вокруг него слушателей. — В общем, снял он шляпу, а под шляпой рога. Дьявол это оказался. В честь этого гору и назвали.
Александр Борисович посмотрел на возвышающуюся впереди гору и на дымок над ней.
— Это что же, они там до сих пор курят?
— Курят, — подтвердил Герасим Севастьянович. — Здесь до сих пор поговорка существует. Когда над горой висит облачко, местные говорят — Опять Ван Хэнк с дьяволом трубки курят.
— Вот вам и разговоры о вреде курения, — усмехнулся Якуб Гожелинский. — Старый пьяница несколько веков дымит, и хоть бы что.
Витя Солонин слушал все рассказы Герасима Севастьяновича с видом школьника, впервые попавшего на экскурсию в египетский зал. Забыв про Турецкого, он пристроился рядом с гидом и безотрывно внимал его повествованиям.
И все это время он не мог отделаться от какого-то странного ощущения, только вот непонятно какого. Все происходящее вокруг казалось нереальным, и сам город Кейптаун казался нереальным.
Лишь спустя несколько часов после начала экскурсии он наконец-таки понял, что именно вокруг не так.
— А почему фонари горят? — изумленно спросил он у Бровкина. — Сейчас же день.
Оставшиеся члены группы посмотрели вокруг и с неменьшим удивлением обнаружили, что все фонари на улицах действительно включены.
В сочетании с ярким африканским солнцем горящие фонари и создавали ту фантастическую атмосферу, которая все это время не давала покоя Вите Солонину.
— То-то я смотрю что-то не так, — сказал Якуб Гожелинский. — А ведь точно, все фонари зажжены.
— А они здесь все время работают, — объяснил Герасим Севастьянович. — Круглосуточное освещение улиц.
— А как же лимиты на электроэнергию? — поинтересовался Турецкий.
Вообще-то, как любой нормальный человек, он совершенно не представлял себе, что такое лимиты на электроэнергию. Но из новостей по российским телеканалам знал, что такие лимиты имеются и что они вырабатываются. Именно поэтому жители отдельных российских регионов регулярно вынуждены обходиться вообще безо всякой электроэнергии, не говоря уж о круглосуточном освещении улиц.
— А хрен его знает, — пожал плечами Герасим Севастьянович. — Недоработочка. Надо им одного нашего специалиста по энергоснабжению прислать для обмена опытом. Он их быстренько научит, как сделать так, чтобы всем всего не хватало.
Следующей остановкой стал мемориал основателя ЮАР Сесила Родса.
— Легендарный мужик, — комментировал Герасим Севастьянович. — В семнадцать лет поехал в Африку. В двадцать семь создал свою компанию. Ему, между прочим, принадлежит абсолютный рекорд по выписке чека. При переводе на нынешний курс чуть ли не более двух миллиардов долларов. Воевал с кем только мог. Две страны носили его имя.
…Время неумолимо шло вперед, и участники группы выживания, к своему огорчению, понимали, что осмотреть все достопримечательности славного города Кейптауна им не удастся.
Поэтому после короткого совещания было решено сократить количество оставшихся достопримечательностей до минимума. Естественно, на усмотрение знатока этих мест Герасима Севастьяновича Бровкина.
Тот оказался в нелегком положении, уж больно ему хотелось, несмотря на усталость, выжать максимум из этой экскурсии и поделиться всем, что ему было известно.
— Тогда сейчас поедем смотреть мыс Доброй Надежды, — сказал Бровкин после коротких размышлений. — А напоследок подъедем к Столовой горе. Может быть, по дороге еще на что-нибудь наткнемся.
Предложение было принято единогласно.
— А искупаться можно будет? — поинтересовался Витя Солонин.
— Искупаешься, — улыбнулся Бровкин, — только купание в океане в этих местах обычно туристов разочаровывает.
Ответ слегка озадачил Витю Солонина, но он решил не задавать лишних вопросов.
Рассевшись снова по машинам, путешественники двинулись в сторону мыса Доброй Надежды.
Александр Борисович Турецкий смотрел на проплывающий за окном Кейптаун. Идущие по улицам люди двигались спокойно. Создавалось впечатление, что никто никуда не торопится. Правда, регулярно в поле его зрения попадали бегуны, которые направлялись к набережной.
И вдруг неожиданно для себя Александр Борисович увидел знакомую фигуру.
Белый мужчина вышел из частного дома вместе с хорошо одетым африканцем. Оживленно переговариваясь, они быстро направились к стоящей перед домом машине.
И хотя Александр Борисович лишь мельком видел лицо белого мужчины, он мог бы поклясться, что этот мужчина не кто иной, как его недавний собутыльник — уральский подполковник в отставке Юрий Данилович Кокушкин.
Если только у Юрия Даниловича нет в Кейптауне брата-близнеца.
Александр Борисович быстро обернулся, чтобы внимательней рассмотреть лицо мужчины, но было поздно. Мужчина и африканец уже сидели, скрывшись от глаз Турецкого, в машине.
— Ты чего? — удивленно посмотрел на него сидящий рядом Витя Солонин. — Привидение увидел?
— Можно и так сказать, — наморщил лоб Александр Борисович. — Представляешь, Вить, мне показалось, что я сейчас увидел Юрия Даниловича.
— Да? — натянуто переспросил Витя Солонин. — И что он делал?
— Вышел из дома вместе с каким-то африканцем. Сел в машину. Да я видел-то его долю секунды.
— Может, показалось? — предположил Витя Солонин. — С этим освещением чего угодно показаться может.
— Может, и показалось, — согласился Турецкий. — Действительно, что ему здесь делать?
— А ты спроси, когда приедешь, — посоветовал Витя. — А то будешь себе голову ломать — он, не ой. Может, и правда он.
— Да неудобно как-то.
Витя Солонин окинул Турецкого скептическим взглядом.
— А вы, Александр Борисович, спросите уклончиво — так, чтобы никто не догадался.
— Мыс Доброй Надежды, без всякого сомнения, является главной достопримечательностью города Кейптауна. Туристы со всего мира едут сюда, чтобы сфотографироваться на фоне океана, просторы которого некогда бороздили знаменитые мореплаватели. Для простоты мыс Доброй Надежды считается самой южной частью континента, а заодно и точкой, где Атлантический океан встречается с Индийским. На самом деле самой южной частью, а также местом встречи океанов, является мыс Игольный, но он находится дальше, да и выглядит менее живописно. Так что местом основного паломничества является известный всем из школьного курса истории мыс Доброй Надежды. Открыл его в 1488 году португальский мореплаватель Бартоломеу Диаш во время популярных для того времени поисков пути в Индию. Все мореплаватели, бывшие здесь до него, как правило, разбивались. Кораблю Диаша удалось справиться с сильной, бурей, в память о которой вновь открытый мыс был назван мореплавателем мысом Бурь. Однако португальский король Жуан II, которому не довелось испытать на своей шкуре все тяготы экспедиции, имел на этот счет свое особое августейшее мнение. Не помня себя от радости вследствие долгожданного открытия, он оптимистично переименовал новую географическую точку в мыс Доброй Надежды. Что касается Бартоломеу Диаша, то он был настроен менее оптимистично. К тому же 24 марта 1500 года во время очередной экспедиции возле мыса Доброй Надежды затонули четыре португальских корабля. Капитаном одного из них был Бартоломеу Диаш. Кстати, за свое открытие он не только не получил от Жуана II никакой награды, но даже попал в опалу.
Герасим Севастьянович замолчал и мрачно посмотрел на окружающих. Все были явно подавлены трагической историей отважного португальского моряка.
— Вот она — благодарность! — прокомментировал Феликс Светланов. — Всегда так было.
Окружающие одобрительно закивали. Всем сразу захотелось выпить. За помин души капитана. Нагнавший тоску Герасим Севастьянович Бровкин решил срочно исправлять положение.
— Об этом месте есть еще одна знаменитая легенда, — начал он. — Ее все слышали, но немногие знают, что это было здесь. Это легенда о Летучем Голландце. В общем, жил в старые времена один голландский капитан, звали его Ван Страатен. Плавал в здешних местах. Как-то раз доплыл он до мыса Доброй Надежды и решил его обогнуть. Естественно, случилась буря, так что мыс обогнуть у него никак не получалось. Капитаны в то время были людьми горячими, так что Ван Страатен рассвирепел и поклялся, что обогнет мыс во что бы то ни стало. Даже если вечно плавать придется. Тогда разверзлись над кораблем небеса, и голос оттуда пообещал Ван Страатену, что именно так все и будет. После этого стал Ван Страатен Летучим Голландцем.
Прослушав историю голландского капитана, все помрачнели еще больше.
— А купаться-то здесь можно? — поинтересовался Витя Солонин.
— Можно.
— Пойду искупаюсь.
Вместе с Солониным в воду полез Якуб Гожелинский и трое региональных отставников.
Александр Борисович не решился использовать представившуюся возможность искупаться в легендарном месте и довольствовался тем, что сфотографировался на фоне местных красот.
Много времени купание не заняло. Прогнозы Герасима Севастьяновича сбылись.
— Черт знает что! — недовольно ворчал Солонин, заворачиваясь в предусмотрительно захваченное из гостиницы полотенце. — Да у нас в Серебряном Бору и то лучше. Вместо пляжа одни камни! И вода двенадцать градусов! Тоже мне Африка! Океан! Тьфу.
А Якубу Гожелинскому понравилось.
— Здорово! — сказал он Александру Борисовичу. — Зря не пошел.
Возражать Александр Борисович не стал.
По пути к последней намеченной для осмотра достопримечательности компания остановилась возле страусиной фермы. Впрочем, всеобщее внимание привлекли вовсе не страусы.
Возле дома, равнодушно глядя на проезжающие мимо машины, прогуливалась антилопа. Изо рта антилопы торчала гигантская дымящаяся самокрутка.
— Это что же такое? — удивился Якуб Гожелинский. — Я еще понимаю, пират сидит на горе и курит, но чтобы антилопа!
— Одна из местных достопримечательностей, — любезно пояснил Герасим Севастьянович. — За пару долларов можете с ней сфотографироваться.
Словно в подтверждение его слов из дома появилась массивная негритянка неопределенного возраста и решительно направилась в их сторону. В углу ее рта тоже дымилась сигарета.
— Я хочу, — сказал Гожелинский.
Сфотографироваться захотели все.
— Когда антилопа была совсем маленькой, — комментировал происходящее Герасим Севастьянович, — эта женщина нашла ее в лесу и выходила. А поскольку она сама никогда не расстается с сигаретой, то и антилопу приучила. Теперь делает на этом бизнес.
Страусов рассматривать не стали.
К Столовой горе подъехали уже на закате. Гора подсвечивалась прожекторами, в свете которых была различима кабина фуникулера, поднимавшая всех желающих на вершину.
Желающих не оказалось. Все устали и хотели есть.
— А здесь наши, кстати, тоже отличились, — сказал Герасим Севастьянович. — Не могут обойтись без эффектов.
— Какие эффекты? — сразу оживились все.
— Погасили гору.
— Как — погасили?
Завладевший всеобщим вниманием Герасим Севастьянович многообещающе улыбнулся:
— Естественно, не на трезвую голову. Прибыло как-то раз в местный порт одно российское судно. По делам. В общем, сделали все дела, решили культурно отдохнуть. Кейптаун посмотреть и себя показать. В результате добрались до Столовой горы и крепко подружились с местным руководством. Выпили пару ящиков привезенной русской водки, руководство расчувствовалось и предложило в честь наших моряков сделать что-нибудь экстраординарное. Наших долго упрашивать не пришлось. К тому же у всех оказалось одно и то же желание — погасить гору.
— И что? Неужели погасили? — изумленно спросил Александр Борисович.
— А то! Начальник местной безопасности достал мобильный, позвонил куда надо, и гора погасла. Ну вся эта подсветка. Ненадолго, конечно.
— Молодцы наши! — одобрил один из региональных офицеров. — Шикарное желание!
…В гостиницу возвращались в приподнятом настроении, предвкушая вкусный ужин и хорошие посиделки с возлияниями.
И все-таки Герасим Севастьянович остановился напоследок еще в одном месте.
— Видите, — спросил он, показывая рукой на отдаленный квартал, — уникальное место. Другой Кейптаун. А попросту говоря, трущобы. Уникально тем, что не поддается абсолютно никакому контролю. Официальные законы там не действуют — в трущобах свои законы. И это не просто слова. За электричество там никто не платит, подключаются сами и плюют на всех. Ни о каких налогах речи, естественно, тоже не идет.
— А что же власти? — поинтересовался верный служитель закона Турецкий. — Неужели ничего не могут сделать?
— В том-то и дело, что ничего. Все попытки исправить ситуацию потерпели неудачу. Вот, например, с электроэнергией. Власти послали туда электриков, чтобы провода перерезать. Разумеется, в сопровождении полиции. Перестрелка несколько часов длилась. И электриков постреляли, и одного полицейского застрелили. Или, например, когда городские власти решили там официальный транспорт наладить и запустили специальный маршрут автобуса, так. местные обитатели сожгли несколько автобусов, после чего маршрут убрали. У них там свой транспорт. Здесь, между прочим, даже русские живут.
Вернувшись в гостиницу, Александр Борисович отправился навестить Юрия Даниловича Кокушкина. Он так и не мог забыть увиденного им на улице двойника уральского подполковника. Турецкий хотел ясности.
Дверь открыл сам Юрий Данилович. По доносящимся из ванной комнаты звукам Александр Борисович понял, что там прочно обосновался Якуб Гожелинский. Даже шум душа не мог заглушить голоса полковника, распевавшего какой-то польский марш.
— Как самочувствие, Юра? — поинтересовался Александр Борисович, вглядываясь в лицо Кокушкина. — Отошел?
— Более или менее, — поморщился Юрий Данилович, пропуская Турецкого в номер. — Отличная вещь аустер.
— Это еще что такое?
— Местный бармен посоветовал. Водка, сырые яйца, томатный сок и какой-то дикий перец. Очень помогает. Рекомендую, если что.
— Да я обычно минералку пью, — улыбнулся Александр Борисович.
— Это правильно, — одобрил Юрий Данилович. — Но если совсем невмоготу будет, то не забудь. Как экскурсия прошла?
— Здорово. Хотя, конечно, немногое успели посмотреть. А ты что же, все это время в гостинице сидел?
— В гостинице, — закивал головой Юрий Данилович. — Вначале в номере, потом в баре, потом опять в номере.
В ванной наступила тишина, и через минуту оттуда появился сияющий Якуб Гожелинский, одетый в длинный махровый халат.
— Ну что, бойцы, — бодро сказал он, — идем вниз достойно завершать день? Водочки выпьем, закусим. Я жрать хочу как черт.
При упоминании о водочке Юрий Данилович поморщился. Заметив это, Гожелинский засмеялся:
— Кто не хочет, тот может пить сок. Или вино. Я слышал, здесь отличное винцо.
Ужинать решили на свежем воздухе.
Пили за путешествие, потом друг за друга. Потом за голландского капитана Ван Страатена и за португальского капитана Бартоломеу Диаша. Не забыли и про героических русских моряков, внесших свою необычную лепту в историю города Кейптауна.
Кокушкин пил наравне со всеми и постепенно оживал.
Вот только Турецкий был в этот вечер несколько задумчив. Во-первых, он вспомнил об основной цели своего визита и размышлял о том, какие действия следует предпринять.
А во-вторых, Александр Борисович не мог избавиться от мысли, что Кокушкин ему наврал.
Своим знаменитым профессиональным чутьем Турецкий сразу почувствовал эту ложь, когда они разговаривали в номере.
И теперь он не сомневался, что белым мужчиной, которого он мельком увидел в городе, был именно Юрий Данилович.
Уже ночью, ложась спать, Турецкий поделился своими размышлениями с Витей Солониным. Выслушав, Солонин резко помрачнел.
— А ведь он говорил, что никогда за границей не был. И что ты думаешь?
— Не знаю, — ответил Александр Борисович, — но чует мое сердце, этот Кокушкин — темная лошадка.
— Ты думаешь, он приехал сюда обделывать какие-нибудь свои делишки?
— По крайней мере, выглядит именно так.
— А для чего ему тогда группа выживания? — спросил Солонин.
— Не знаю. Хотя с другой стороны… А для чего нам с тобой группа выживания?
— Для прикрытия.
— То-то и оно. Мне кажется, что за Юрием Даниловичем нужен глаз да глаз.
— Угу, — согласился Витя Солонин.
Посовещавшись, они решили пока ни с кем из группы своими подозрениями не делиться. На всякий случай. К тому же никаких доказательств неблагонадежности Юрия Даниловича, кроме подозрений, которые вполне могли оказаться необоснованными, у них не было. Командира группы полковника Юшина в известность было решено тоже пока не ставить.
В столице Намибии решили не задерживаться. Суровый командир группы выживания полковник Юшин объявил всем боевую готовность номер один.
О своем решении Юшин доложил за завтраком, когда все собрались.
— Завтра утром группа выходит на маршрут, — строго сказал он. — Все должны быть в хорошей форме. Правила всем известны. Ждать никого не станем.
Столь категоричное заявление командира было, впрочем, воспринято остальными участниками вполне, адекватно. Всем было жаль тратить время на обыкновенную пьянку. Хотелось уже испытаний.
Только в животе у Турецкого после слов Юшина сразу возникла какая-то тяжесть. Он живо вспомнил их совместные тренировки в Москве накануне вылета, а также обещание полковника Юшина, что в Намибии будет гораздо труднее.
Расслабившись во время их экскурсии по Кейптауну, Александр Борисович желал бы, чтобы и дальнейшая их поездка была такой необременительной.
После речи полковника Юшина Турецкий понял, что этого не будет.
Кроме того, Александру Борисовичу во что бы то ни стало нужно было попасть в российское посольство в Намибии. Никакого четкого плана, где искать Алешу, у него до сих пор не было. В любом случае надо было выяснить, где именно обитает племя отца Джо. Это был единственный след. Если мальчик жив, то, скорее всего, он должен находиться там.
С этими мыслями после завтрака он пошел к полковнику Сергею Юшину:
— Сергей, в Виндхуке мне нужно посетить наше посольство. Много времени это не займет.
— Александр, если нужно, то посетишь. Я сам туда собираюсь. Можем пойти вместе.
На том и порешили.
…В российском посольстве Александра Борисовича Турецкого принял лично посол России в Республике Намибия Михаил Васильевич Чайка.
— Александр Борисович, я вас ждал.
— Вот как? — протянул руку Турецкий. — В таком случае рад знакомству.
— Я получил из МИДа инструкции, предписывающие мне всеми мерами содействовать вам в выполнении особого правительственного задания. Правда, что это за задание, мне не сообщили. — Посол указал Александру Борисовичу на кресло и сел сам. — Итак, чем могу быть полезен?
Александр Борисович решил перейти сразу к делу:
— Недавно в Намибии был убит сын одного из местных вождей. Мне надо узнать, где я могу найти этого вождя.
— Джозеф Ритуако, — кивнул головой Чайка. — Жуткая история. Здесь всякое случается, но такого я не припомню. Его отец, Кауримо Ритуако, один из самых влиятельных намибийских вождей. Через два месяца должна состояться свадьба его дочери. Он живет в своей деревне, — правда, на пальцах я не смогу объяснить вам, где она находится. Вам понадобится карта и совет разбирающегося человека. Я познакомлю вас с сотрудником нашего посольства Федором Алексеевичем Хмелевым. Он как раз специализируется по разным местным тайнам. — Посол многозначительно поднял бровь. — Я думаю, вы понимаете. Что-нибудь еще?
— Скажите, Михаил Васильевич, — спросил Александр Борисович, — а вы не в курсе, полицейское расследование что-нибудь дало?
— Насколько мне известно, нет, — покачал головой посол. — Всех подробностей я, конечно, не знаю, но убийца Джозефа найден не был. К тому же отец похоронил сына по законам своего народа очень быстро. Я думаю, что он предпочел лично найти убийцу сына. Не исключено, что убийца уже мертв.
— Ясно. — Александр Борисович поднялся из кресла. — Спасибо за помощь. Пока вопросов больше нет.
— В таком случае, — посол тоже поднялся, — сейчас я отведу вас к Федору Алексеевичу. Объясните ему, что именно вам нужно, и, если возникнут дополнительные вопросы, он поможет вам их решить.
Оставшись один в номере, Витя Солонин включил телевизор. Однако настроиться на российские каналы у него не получилось, а смотреть местное телевидение ему не хотелось. Телевизор пришлось выключить.
После вчерашнего разговора с Турецким Солонин много думал. Он думал и о Юрии Даниловиче Кокушкине, и о том, что сам он тоже находится в весьма незавидном положении.
Но до поры до времени вынужден сохранять инкогнито. Приказ министра внутренних дел.
Но Александр Борисович Турецкий-то — вот ведь стреляный воробей, которого на мякине не проведешь. Обратил-таки сам внимание на Юрия Даниловича.
Главное, чтобы Юрий Данилович не заметил повышенного интереса к его персоне.
С самого начала их плотного знакомства там, в самолете, Витя Солонин выбрал в отношении к Юрию Даниловичу агрессивную позицию. Она показалась Вите самой правильной. Если человека избегают, он вряд ли заподозрит, что за ним ведется слежка. Примитивно, но обычно действует.
А следить было за чем.
По полученным в Москве данным, подполковник в отставке Юрий Данилович Кокушкин являлся посредником, связующим звеном между алмазными мафиями Намибии и России.
Вот только доказательств его деятельности не было.
Именно в поисках необходимых фактов Витя Солонин и оказался в далекой африканской республике.
Когда в Москве стало известно, что в Намибию в ближайшие дни должен отправиться представитель русской алмазной мафии, ни у кого в органах не возникло сомнения в том, что он едет туда не для того, чтобы охотиться на антилоп. Этого представителя никто не знал в лицо. Оставалось полагаться лишь на интуицию следователя, которым, взвесив все за и против, из всех возможных кандидатур министром внутренних дел был выбран его же помощник Виктор Солонин.
По собственным каналам министру стало известно о готовящейся поездке в Намибию Александра Борисовича Турецкого. Учитывая близкое знакомство и даже дружбу Солонина с Турецким, это было как нельзя кстати. К тому же Александр Борисович и сам ехал инкогнито в связи с каким-то личным заданием. В качестве прикрытия он использовал так называемую группу выживания.
Остальное было делом техники.
Вите Солонину тут же был оформлен бессрочный отпуск. А также было поручено связаться с Александром Борисовичем и сделать все возможное, чтобы тоже устроиться в группу выживания.
Психологически это было самым сложным. Больше всего Вите Солонину не хотелось врать Александру Турецкому. Врать, к счастью, и не пришлось.
Наверное, звезды, и российские и африканские, были на стороне Солонина. Все произошло само собой.
Александр Борисович сам предложил Виктору составить ему компанию. Тот, разумеется, согласился.
Придя на первое собеседование с участниками группы выживания, Витя Солонин еще раз убедился в своей удаче.
Одним из новых участников группы в этой поездке оказался Юрий Данилович Кокушкин.
Увидев его, Витя Солонин понял, что теперь ему нужно будет обращаться не столько к собственной интуиции, сколько к наблюдательности и способности принимать правильные, решения на месте.
Потому что личность Юрия Даниловича была ему прекрасно известна. Заочно, разумеется.
Подполковник в отставке Юрий Данилович Кокушкин впервые попал в поле зрения органов лет десять назад. К тому времени он уже вышел в отставку и занимал должность руководителя охраны в одной небольшой фирме. Фирма называлась «Гиацинт» и занималась продажей драгоценных камней и украшений прямо от поставщика. В один прекрасный момент поставщик обанкротился — и фирма лопнула. Впоследствии было установлено, что непосредственным виновником банкротства явилось само руководство фирмы, которое последние полгода занималось исключительно разорением собственного производства. Самым загадочным было то, что следствие так и не смогло установить ее истинных хозяев.
Юрий Данилович тогда проходил одним из многочисленных свидетелей по делу «Гиацинта».
Разорившееся предприятие было куплено новым владельцем, и на месте фирмы «Гиацинт» возникла фирма «Аметист». Задачи у фирмы были те же. Продажа драгоценных камней и украшений непосредственно от поставщика. На смену одному неизвестному владельцу пришел другой неизвестный владелец. А на должность руководителя охраны недавно возникшей фирмы «Аметист» пришел опять же не кто иной, как подполковник Юрий Данилович Кокушкин.
Новый владелец тут же развернул бурную деятельность. Было закуплено новое оборудование, а также расширено производство путем взятия в аренду известного в Свердловской области Пашинского месторождения.
Это было в 1993 году.
До того времени Пашинский рудник контролировался Министерством атомной энергетики. Там добывали редкоземельные металлы — тантал и бериллий, которые используются в ракетостроении и самолетостроении. Там же производили так называемый бериллиевый концентрат, используемый в ядерных боеголовках. Изумруды и другие драгоценные камни были побочным продуктом.
«Аметист» получил в собственность обогатительную фабрику, гранильный участок и лицензию на право разработки недр сроком на пятнадцать лет.
Приобретение Пашинского рудника фирмой, занимающейся сбытом драгоценных камней, вызвало самые противоречивые отклики в экономической прессе. Большинство экспертов предсказывало скорый крах «Аметиста».
И как ни удивительно, они оказались правы.
Не прошло и полгода, как фирма «Аметист» объявила себя банкротом и благополучно растворилась в воздухе.
Было проведено очередное следствие, которое установило, что банкротство предприятия является «результатом неправильной экономической политики руководства компании».
Руководитель охраны Юрий Данилович Кокушкин и в данном случае проходил в качестве свидетеля.
Именно тогда впервые следственные органы и Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями обратили внимание на эту примечательную во всех отношениях личность. Хотя на тот момент поводом послужил только тот факт, что Юрий Данилович во второй раз оказался в сходной ситуации. Впрочем, ничего криминального за ним обнаружено не было.
А что касается фактических руководителей «Аметиста», то, как и в случае с «Гиацинтом», выяснить их личности следствию оказалось не под силу.
Как известно, свято место если и бывает пусто, то очень недолго.
Вскоре разорившееся предприятие, которое всеми без исключения считалось убыточным, было полностью приобретено фирмой «Урализумруд».
В отличие от своих предшественников, руководство «Урализумруда» не пыталось уйти в тень. Руководителями стали московский бизнесмен Борис Кантор, екатеринбургский бизнесмен Яков Тренин и американец русского происхождения Илья Бабушкин. Они несколько раз появлялись на телевидении, говорили о необходимости вкладывания денег в отечественную алмазодобывающую промышленность. Одно время даже шел разговор о том, что Борис Тренин собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра Екатеринбурга.
И все бы понравилось в этой истории следователям из ГУБЭП, если бы не одно маленькое «но», которое тут же заставило их насторожиться.
Начальником службы безопасности фирмы «Урал-изумруд» и в этот раз стал подполковник в отставке Юрий Данилович Кокушкин.
Изучая его биографию, следователи обнаружили любопытную подробность. Оказалось, что Юрий Данилович, до того как выйти в отставку, более пяти лет провел в Юго-Западной Африке.
Если бы Кокушкин работал начальником службы охраны в фирме по производству пылесосов, на этот факт никто бы не обратил внимания. Но Юрий Данилович упорно работал в фирмах, которые занимались добычей драгоценных камней. Напрашивалась параллель.
Все эти факты были прекрасно известны и Виктору Солонину. Поэтому, когда он увидел среди участников группы выживания уральского подполковника, он понял, что половину своего задания он уже выполнил.
Посредник мафии был налицо.
Правда, теперь оставалось выполнить вторую часть задания. А она была куда сложней, и здесь на счастливый случай рассчитывать не приходилось.
Было необходимо установить каналы, по которым драгоценные камни из Намибии доставлялись в Россию. А сделать это в одиночку, в чужой стране, даже не имея при себе оружия… Надо было очень постараться.
Единственным вариантом, который Виктору Солонину представлялся возможным, было взять Юрия Даниловича с поличным. Тогда при умелом ведении допроса от него можно будет получить чистосердечное признание в письменном виде. После этого Кокушкина можно отправлять в Москву. В наручниках, разумеется. А там уже можно выйти на всю организацию.
В этом лихом плане Вити Солонина, как и в любом другом, был свой плюс и свой минус.
Минус заключался в том, что Виктор совершенно не представлял себе, с каким именно поличным он сможет поймать Юрия Даниловича.
В крайнем случае был запасной вариант. Как можно тщательней проследить за всеми контактами Кокушкина и на основе этих контактов попытаться определить каналы сбыта. Но это рутина. И бог знает сколько на это может потребоваться времени. Вначале здесь, а потом в Москве.
«Лучше было бы с поличным, — сказал сам себе Витя Солонин. — Намного лучше».
Несомненным же плюсом, в случае если Юрий Данилович попадется, была относительная свобода действий при ведении допроса. Африканская саванна — это не кабинет следователя. Да и адвокат далековато.
«Вот только он наверняка вооружен, — размышлял Солонин. — Первым делом достанет себе здесь пистолет. Для него это не составит труда».
Виктор имел при себе только наручники. Был еще, конечно, нож, чтобы открывать консервы, но против огнестрельного оружия это не годилось.
«Надо быть осторожней, — подумал Солонин. — Получить пулю в лоб не хотелось бы».
Он посмотрел на часы.
Александр Борисович должен был вернуться из посольства не раньше чем через два часа. А просидеть все это время в номере Солонину не улыбалось.
Он решил прогуляться.
Осмотрев по привычке комнату — не забыл ли чего, Виктор проверил в кармане деньги и направился к двери. Открыв ее, он услышал обрывок разговора, происходившего в самом конце коридора.
Продолжая оставаться в номере, Солонин прислушался.
Разговаривали Якуб Гожелинский и Юрий Данилович.
— А ты не заблудишься? — спрашивал Якуб. — Все-таки первый раз в городе.
— Не заблужусь, — отвечал Кокушкин. — В случае чего я себе адрес гостиницы записал. Покажу таксисту, он довезет. Хотелось бы город посмотреть, а то Кейптаун я так и не увидел. Погуляю пару часиков и вернусь.
— Вот тебе номер моего мобильного на всякий случай. Если что, позвони.
— Да я думаю, все будет нормально.
— Ну, удачи.
— Спасибо, Якуб.
В конце коридора хлопнула дверь и раздались звуки шагов.
Стараясь не шуметь, Витя Солонин плотно прикрыл дверь.
«Теперь у меня уж точно есть повод для прогулки, — сказал он про себя. — И какой повод!..»
Шаги за дверью стали удаляться. Витя Солонин подождал еще три минуты и с самым беспечным видом вышел из номера.
…Сотрудник российского посольства Федор Алексеевич Хмелев был типичным разведчиком.
Александр Борисович Турецкий, впрочем, и не сомневался в этом. Намек посла Михаила Васильевича Чайки был слишком прозрачным. Но после того как Александр Борисович встретился с Федором Хмелевым лично, у него отпали последние сомнения.
Дело в том, что Хмелев оказался очень похож на участника группы выживания Герасима Севастьяновича Бровкина, полковника Главного разведывательного управления в отставке.
Это сходство было не внешним, а внутренним.
Внешность же Федор Хмелев имел весьма заурядную. Серые глаза, аккуратная прическа, средний рост, стандартное телосложение.
Человек с такой внешностью мог быть кем угодно. Интеллигентным рабочим, российским олигархом, детским врачом из районной поликлиники.
Федор Хмелев официально был секретарем российского посольства в Республике Намибия.
Увидев Турецкого, он поднялся ему навстречу:
— Добрый день, Александр Борисович. Мое имя Федор Алексеевич Хмелев. Как долетели?
— Спасибо. Хорошо, — ответил Турецкий.
— Вы прибыли в Намибию в составе группы выживания полковника Юшина, — сказал Хмелев, проявляя неплохую осведомленность. — Должен вам сказать, что вы выбрали не самое легкое прикрытие.
— Вы знакомы с Сергеем Юшиным? — удивился Александр Борисович.
— Лично нет, но сегодня познакомлюсь, — улыбнулся Хмелев. — Он должен подойти ко мне за консультациями, касающимися вашего маршрута. Дело в том, что я хорошо знаком с Герасимом Севастьяновичем. Мы с ним вместе работали здесь, в Африке, до того как он ушел в отставку. Можно сказать, это мой учитель.
— Вчера он провел для нас прекрасную экскурсию по Кейптауну, — похвастался Турецкий.
— Да, это один из его любимых городов. Он там каждый камень знает. Так чем я могу быть вам полезен? — Хмелев сел за свой стол, предложив Турецкому жестом располагаться напротив него.
— Я должен встретиться с вождем племени, сына которого недавно убили, — сказал Александр Борисович. — Насколько я понял, вы можете предоставить мне подробную карту местности.
— Карту я действительно вам дать могу и обозначу, где располагается деревня вождя. А что вы планируете делать дальше?
— Когда наша группа окажется неподалеку, я схожу в деревню и поговорю с вождем.
Хмелев широко улыбнулся, и Александр Борисович понял, что сморозил глупость. Правда, какую именно, он не понял.
Впрочем, разъяснения были получены тут же.
— Александр Борисович, — сказал Хмелев, — боюсь, что вы не очень хорошо представляете себе Намибию. Это достаточно большая страна, и за полчаса вы ее пешком не пройдете. К тому же я просмотрел маршрут, присланный мне полковником Юшиным, и вынужден вас огорчить. Дело в том, что ваш маршрут лежит в стороне от нужной вам деревни — и совместить приятное с полезным вам никак не удастся.
А вот этого Александр Борисович никак не ожидал.
Несмотря на чтение путеводителя, Александр Борисович действительно воспринимал Намибию как небольшой кусок пространства, где все находится рядом.
Простая констатация факта произвела на него сильное впечатление, и сейчас он сидел, глядя на Федора Алексеевича, и мучительно соображал, что же делать дальше в свете неожиданно открывшихся обстоятельств.
— Я прав, — спокойно констатировал Хмелев, — у вас действительно неправильное представление о Намибии. Но это ничего. Теперь надо оперативно подумать, что вам делать дальше.
Федор Алексеевич пододвинул к себе карту, на которой был отмечен маршрут их группы, посмотрел на Александра Борисовича.
— Пододвигайтесь ближе. Сейчас я все объясню. Смотрите… — Он взял карандаш. — Кружками отмечены места, где ваша группа планирует останавливаться на ночлег. Тут же ориентировочное время вашего прибытия в каждый из этих пунктов. Насколько я понимаю, вы не планируете встречаться с вождем в полночь? В таком случае у вас будет три-четыре часа до наступления вечера. Так, что у вас тут за испытания?.. Кстати, Александр Борисович, — Хмелев оторвался от карты, — может, вы хотите что-нибудь? Чай? Вино? Минералку?
— Наверное, минералку.
Хмелев подошел к маленькому, вмонтированному в стену холодильнику и достал две бутылки с минеральной водой. Он протянул одну Александру Борисовичу и, сев обратно за стол, углубился в дальнейшее изучение карты.
— Вариант один, — сказал он, продолжая вглядываться в карту, — надо изменить маршрут вашей группы.
— Но я так не могу, — возразил Александр Борисович. — Я подведу всю группу и лично Сергея Юшина. Он пошел мне навстречу, согласившись взять меня. Я обещал, что интересы группы при этом не пострадают. Нет, на это я никак не могу пойти. Спасибо, конечно, Федор Алексеевич, но из-за меня маршрут менять не стоит.
— Понимаю, — все тем же спокойным тоном сказал Хмелев. — Вы абсолютно правы. Группа вас не поймет. К тому же вы наверняка хотели бы и дальше сохранять инкогнито. — Он сделал паузу и посмотрел на Александра Борисовича. — Именно поэтому я сейчас так тщательно рассматриваю карту местности. — Он улыбнулся. — Если хотите попасть туда, куда вам надо, то маршрут все равно менять придется. А наша с вами задача сейчас выяснить, как можно это сделать безболезненно для вашей группы.
— Разве это возможно? — удивился Турецкий.
— Все возможно, Александр Борисович. Или почти все. Если бы ваш маршрут был Берлин — Париж — Рим, это было бы сложней. В пустыне проще. Какие-то вещи мы и в вашем маршруте, конечно, изменить никак не сможем. Например, марш-бросок от шоссе к Берегу Скелетов. Шестнадцать километров при полном снаряжении.
— Сколько километров? — переспросил Александр Борисович.
— Шестнадцать. И можете мне поверить, не по беговой дорожке. Зато само место шикарное. Очень красиво. Так, далее… Каньон Фиш-Ривер. Это тоже нельзя трогать. Место известное. Дальше… Преодоление каменной гряды. Так. Ну это пусть останется. А вот это нам подходит идеально. Преодоление полосы песчаных дюн. Смотрите.
Александр Борисович посмотрел на карту.
«Шестнадцать километров, — думал он при этом. — Человек идет со скоростью пять километров в час. В полном снаряжении раза в полтора медленней. В любом случае это не менее четырех часов без остановки. Очень плохо».
В карте он ничего не понял, но оживление, появившееся в глазах Хмелева, внушило ему уверенность.
— Вот видите, — продолжил Хмелев, — по вашему маршруту вы должны совершать восхождение на дюны в этом месте. Но это не единственные дюны в Намибии. С тем же успехом вы сможете штурмовать их несколько северней. А здесь, как вы можете видеть, до нужной вам деревни рукой подать. По времени ваша группа не теряет ничего. От места вашей предыдущей стоянки добираться в оба эти места примерно одинаково. Так что совершите свое восхождение, остановитесь на ночлег, и все. После этого берете машину — и через полчаса вы в нужном месте. Разговариваете с вождем — и обратно. Да, между прочим, вы сумеете объясниться с вождем без посторонней помощи?
— Я говорю по-английски, — нерешительно сказал Александр Борисович.
— Вождь может не захотеть разговаривать с вами по-английски. Вам нужен переводчик.
— Но я никого здесь не знаю… — протянул Турецкий. — К тому же это конфиденциальное дело и не хотелось бы посвящать в него посторонних.
— Переводчика я вам найду. Есть тут один местный парень. Он мне кое-чем обязан, так что будет даже рад. Значит, так, — Хмелев еще раз внимательно посмотрел на карту, — после того как вы перевалите через дюны, вы с ним встретитесь. Здесь расположен мотель, где остановится ваша группа., Там он будет вас ждать. Вместе с машиной. Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, вы будете там через пять дней.
— Спасибо, Федор Алексеевич, — сказал Александр Борисович, — я очень вам признателен.
— Подождите, — отмахнулся Хмелев, — это еще не все. Теперь о вопросах безопасности. Вождь имеет личную охрану. Так что, когда вы увидите вооруженных людей, не пугайтесь и не пытайтесь бежать. Относитесь к этому спокойно. Да, вот еще. Когда увидите вождя, не забудьте ему поклониться. Так принято. Иначе он вообще не станет с вами разговаривать. Помните о том, что сейчас у вождя траур по единственному сыну. Не знаю, сможете ли вы это использовать, но забывать об этом не стоит. Не пытайтесь обмануть его и говорите только о том, что вам надо.
Смотреть при этом лучше в глаза. Вот теперь, наверное, все. Если есть какие-нибудь вопросы, лучше задавайте их сейчас. Это страна со своими законами, и самодеятельностью здесь лучше не заниматься.
Хмелев Откинулся на спинку стула и выжидающе посмотрел на Александра Борисовича.
— Федор Алексеевич, не мог бы я получить в посольстве пистолет? — спросил Александр Борисович. — Для самообороны и вообще на всякий случай.
— Нет, — лаконично ответил Хмелев. — Для вашей же личной безопасности, Александр Борисович, — пояснил он свой отказ. — Охрана вождя, увидев вас с оружием, просто может открыть огонь без предупреждения. По закону они будут правы. Кроме того, если вы наткнетесь на правительственный патруль и при обыске у вас обнаружат пистолет, следующие десять лет вы проведете в намибийской тюрьме. Поэтому я настоятельно советую вам не иметь при себе даже охотничьего ножа. Так что готовьтесь к дипломатической беседе.
— Других вопросов у меня нет.
— Ну и чудесно, — улыбнулся Хмелев. — Сейчас подойдет полковник Юшин, и я предложу ему альтернативный маршрут. Я думаю, что он войдет в положение и возражать не станет. Да, вот еще что. Вашего переводчика зовут Майкл. Он владеет всеми возможными местными диалектами и, кроме того, естественно, вполне может объясняться с вами по-русски.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул помощник Хмелева:
— Федор Алексеевич, к вам полковник Сергей Юшин.
— Пригласи его, пожалуйста.

 

Несмотря на то что в гостинице было всего три этажа, лифт в ней был огромный. Изнутри все стены кабины, включая дверь, были зеркальными.
На счастье Вити Солонина, возле лифта никого не было. Дело в том, что он собирался использовать лифт не только для поездки.
Три этажа лифт проезжал за сорок секунд. Этого времени не хватило бы для задуманного следователем даже супермену.
Витя Солонин не был суперменом, он был помощником министра внутренних дел РФ. Поэтому как только двери закрылись и лифт двинулся вниз, Витя Солонин с чистой совестью нажал кнопку «stop».
Дальше надо было действовать быстро.
Из внутреннего кармана пиджака на свет появился целлофановый пакет, откуда в свою очередь были вынуты разные принадлежности, необходимые в данной ситуации.
Повернувшись на всякий случай спиной к двери, Витя посмотрел на свое отражение и уверенно принялся изменять собственную внешность.
Спустя минуту он развернулся и нажал кнопку первого этажа.
Сидевший в нижнем холле Герасим Севастьянович Бровкин машинально окинул взглядом появившуюся из лифта фигуру.
«Типичный технарь, — отметил про себя Бровкин, — инженер. Доктор технических наук. Скорее всего, получил какой-нибудь грант».
Из лифта Виктор Солонин вышел именно в таком виде. Небольшая круглая бородка вокруг рта, прозрачные голубые глаза. Зачесанные набок волосы явно прикрывали сформировавшуюся лысину. Желтой замшевой салфеткой он протирал очки.
Увидев Герасима Севастьяновича, Солонин нацепил очки на нос и, неузнанный, направился к выходу.
В мозгу постоянно пульсировала только одна мысль — главное, чтобы Юрий Данилович за это время не успел поймать такси и скрыться в неизвестном направлении. В таком случае весь маскарад оказывался лишним. К тому же пришлось бы какое-то время ходить по улицам в таком виде. Не станешь же снимать бороду на глазах у местных жителей. А общественных туалетов, пока они добирались до гостиницы, Виктор как-то не заметил.
Кроме того, привыкший к московским порядкам Солонин не исключал возможности быть остановленным полицейским. Это совсем уже никуда не годилось.
Оказавшись на улице, Виктор понял, что его опасения, касающиеся скорости передвижения Юрия Даниловича, были напрасны. Юрий Данилович неторопливо шел по противоположной стороне улицы в сторону центра города.
Витя Солонин толком не знал, где находится центр, и считал, что там, откуда они приехали в гостиницу. Хотя на самом деле это было не так.
Солонин перешел на ту же сторону и, не делая попыток сократить расстояние, пошел следом. Юрий Данилович и так был ему прекрасно виден.
В подобном неторопливом темпе они прошли пару кварталов. Юрий Данилович шел не оглядываясь, что было на руку Виктору.
Однако через два квартала поведение Юрия Даниловича изменилось. Как будто в нем сработала какая-то пружина. Сойдя с тротуара, он резко затормозил такси и, перебросившись парою фраз с шофером, залез внутрь. Такси тронулось с места.
Надо было срочно что-то предпринимать. А предпринять Солонин мог только одно. А именно в точности повторить действия, совершенные Юрием Даниловичем.
Ему повезло три раза подряд.
Во-первых, такси остановилось сразу. Во-вторых, местный таксист, в отличие от московских, не стал разводить демагогию, а просто показал пальцем на счетчик. А в-третьих, такси, в котором находился Юрий Данилович, все это время стояло на светофоре.
Показав таксисту машину, за которой следовало двигаться, Витя Солонин откинулся на спинку сиденья и принялся следить за счетчиком. О Юрии Даниловиче он тоже не забывал.
Процедура слежения за счетчиком оказалась не менее увлекательной, чем наблюдение за Юрием Даниловичем. Виктор переводил ранды в доллары, доллары в рубли, а потом делил собственную зарплату помощника министра внутренних дел на получающуюся сумму. Сумма на счетчике неуклонно увеличивалась, а зарплата казалась все меньше и меньше.
Увлекшись этим занятием, Виктор абсолютно не замечал улиц, по которым они ехали. Если бы он хотя бы иногда бросал взгляд в окно, то в тот момент, когда настала пора вылезать из машины, он бы так не удивился.
Когда в России еще только шел период первоначального накопления капитала, некоторые «новые русские» достаточно прочно обосновались в Виндхуке. Вначале их дома здесь являлись данью экзотике, но позже, когда в России изобрели очередной велосипед и выяснили, что некоторые крупные состояния приобретены не совсем законным путем, многие бывшие «дачники» стали жить в Виндхуке постоянно.
В результате в столице Намибии возник отдельный квартал, полностью заселенный выходцами из современной России. От Брайтон-Бич квартал отличался очень высокими доходами абсолютно любого из его обитателей.
Но русскую душу, как говорится, в карман не спрячешь. Призрак Московской кольцевой дороги не давал спокойно спать обитателям нового русского квартала.
Все они прекрасно помнили, что благоустроенная квартира в Москве являлась лишь первым шагом. Следующим шагом был трехэтажный особняк в непосредственной близости от Кольцевой.
Широкая натура обитателей русского квартала требовала продолжения банкета. Результатом стало возникновение поселения, планировкой напоминающее новорусскую застройку (впрочем, сами жители предпочитали употреблять слово «город»), под названием Маленькая Москва.
Именно в этом месте и обнаружил себя Виктор Солонин, после того как, расплатившись с таксистом, покинул машину.
Но, даже оказавшись на улице, Солонин не обратил внимания на то, что окружающая обстановка кажется ему смутно знакомой. Все его внимание было приковано к находившейся впереди него фигуре Юрия Даниловича, который остановил такси возле небольшого ресторанчика и, сказав напоследок шоферу несколько слов, зашел внутрь.
Солонин двинулся следом.
В ресторане к нему тут же подбежал официант в красной рубахе навыпуск и на чистейшем русском языке предложил проследовать за угловой столик.
Услышав русскую речь, Солонин слегка опешил. Но, памятуя о том, что меньше всего ему сейчас надо привлекать к своей персоне излишнее внимание, Виктор безропотно проследовал за указанный столик и принялся за изучение меню.
Между делом он с неподдельным интересом туриста оглядел зал и выяснил, где расположился объект его наблюдения.
Юрий Данилович сидел через несколько столиков от него, так что Солонин видел его профиль. Виктора это вполне устраивало.
Также он понял, что Юрий Данилович собирается обедать не один. Кокушкин подозвал официанта и, судя по жестам, спрашивал его о ком-то, кто должен прийти.
«Будем ждать», — подумал Солонин и снова углубился в меню.
В меню, составленном на родном языке, присутствовало все, по чему только может стосковаться на чужбине русская душа.
Правда, цены были ломовые.
Наибольший интерес у Вити вызвало фирменное блюдо «Русский сувенир», представляющее собой стакан самогона на первое и бутерброд из черного хлеба с салом и соленым огурцом на второе.
«Умеют жить люда», — подумал Солонин, пытаясь теперь разделить в уме собственную зарплату на стоимость «Русского сувенира», а потом перевести все в более привычные пол-литра.
Получилось совсем немного.
«Ладно, гулять так гулять, — решил Витя. — В конце концов — ради дела. И за казенный счет».
Если бы на голове у него был картуз, как у некоторых официантов, то, делая заказ, он, наверное, бросил бы его об пол.
Самая дорогая и бесшабашная в жизни Вити Солонина гульба заключалась в том, что он заказал тарелку борща, бефстроганов с гречкой и стакан чаю.
«Будем надеяться, что их жертвы были ненапрасны», — думал Солонин, провожая взглядом явно недовольного размером заказа официанта.
Виктору очень не хотелось думать, что Юрий Данилович мог приехать в этот ресторан просто так.
Такого он не простил бы себе до конца жизни. А уж Юрию Даниловичу Кокушкину и подавно.
Но судьба продолжала улыбаться Виктору.
Минут через десять к Юрию Даниловичу присоединились двое мужчин. Белый и африканец. Судя по дружеским похлопываниям, все трое были давно знакомы.
Белый мужчина был русским и явно местным завсегдатаем. Более того, его лицо показалось Солонину знакомым.
Но его внимание в большей степени привлекла другая деталь. Подошедший к столику африканец тоже говорил по-русски. И это было не традиционное приветствие, которое люда обычно заучивают перед встречай с иностранцами, это была вполне грамотная речь. Хотя африканец и говорил с сильным акцентом. Его лицо, к сожалению, Виктору удалось увидеть лишь мельком. Африканец сел за столик спиной к нему.
Юрий Данилович достал из внутреннего кармана нечто издали похожее на карту, и все трое принялись с жаром что-то обсуждать.
Африканец во время беседы, несмотря на свой южный темперамент, выглядел наиболее спокойным. У Виктора создалось впечатление, что из всех троих именно ему принадлежит решающее слово.
По обрывкам речи, доносившейся иногда до Солонина, он понял, что беседа велась на немецкое языке, поэтому ее содержание оставалось для Солонина неизвестным.
Один раз африканец явно вышел из себя и вспылил. Но он не вскочил со стула, не стукнул кулаком и даже не повысил голос. Лишь судя по тому, как разом замолчали его собеседники, Солонин понял, что африканец резко сказал им что-то очень важное.
Несколько минут за столиком стояла тишина, потом заговорил мужчина, пришедший вместе с африканцем. Судя по артикуляции, он произносил нечто примирительное.
В этот момент Солонин вспомнил, где он видел этого мужчину. Он видел его на фотографии. Это был один из троих руководителей фирмы «Урализумруд» Илья Бабушкин.
«Значит, Бабушкин обосновался в Намибии, — подумал Солонин, поедая бефстроганов, — а мы об этом не знали».
Тем временем беседа возобновилась, однако продолжалась она уже на спокойных тонах. У Виктора создалось впечатление, что собеседники пришли к полному взаимопониманию.
Наконец Юрий Данилович подозвал официанта и протянул кредитную карточку.
Виктор понял, что ему тоже пора собираться.
Выйдя на улицу, он увидел, как интернациональная троица усаживается в шикарный джип. На место водителя сел Бабушкин.
Виктор огляделся в поисках такси, но тут его ждало большое разочарование. Здешние жители предпочитали ездить на собственном транспорте, поэтому такси на улицах Маленькой Москвы появлялись очень редко. Они привозили из города случайных людей вроде Вити Солонина и, если пассажир не просил его подождать, разворачивались и уезжали обратно.
Джип тронулся с места и через пару минут исчез из виду.
Витя Солонин проторчал на улице еще пятнадцать минут и, поняв, что ничего не дождется, вернулся обратно в ресторан.
— Вы не могли бы вызвать мне такси? — попросил он официанта и, глядя на его кислую физиономию, угрожающе добавил: — Дешевое.
Также удачно воспользовавшись лифтом для снятия грима, Виктор в своем обычном виде зашел в номер. Александр Борисович Турецкий уже вернулся. Он сидел за столиком и изучал разложенную перед ним карту. Такую же карту Солонин видел час назад в руках у Юрия Даниловича.
— Как визит в посольство? — поинтересовался Виктор.
— Хорошо, — кивнул головой Турецкий, — что хотел — узнал. А как дальше будет, не знаю.
— А это что? — Солонин показал на карту.
— Это? — переспросил Александр Борисович. — Это карта нашего маршрута. А ты, кстати, сам-то где пропадал?
— Да так, — неопределенно ответил Солонин, — по городу погулял. В ресторане пообедал.
— Ну и как? — с интересом посмотрел на него Турецкий. — Вкусно?
— Вкусно, — кивнул головой Виктор, — прямо как в нашей столовой.
Назад: 2
Дальше: 5