Глава 1

По конференц-залу Российского олимпийского комитета, где собралась на свое внеочередное заседание Олимпийская дума, перекатывался мерный гул. Делегаты вполголоса обсуждали между собой только что завершившийся доклад председателя РОК Владислава Калачева, в котором он оповестил присутствующих, что администрация Сочи выдвигает свой город в качестве кандидата на проведение зимних Олимпийских игр 2014 года и просит одобрить заявку.

– Сама борьба за проведение Игр имеет огромное значение для города-хозяина и для всей страны, даже если в итоге Олимпиада-2014 достанется кому-нибудь другому, – уверял Калачев. – При любом раскладе – это новые спортивные сооружения. Это инфраструктура. Это и повышение международного престижа, а значит, приток туристов. И для города хорошо, и всей стране полезно. Но надо приложить немало усилий, чтобы опередить конкурентов. А конкуренты у нас, как всегда, серьезные: южнокорейский Пхенчхан, австрийский Зальцбург, французский Аннеси, болгарская столица София, а также двое наших соседей по СНГ: грузинский Бакуриани и Алма-Ата. Напомню, что наш знаменитый курорт уже не раз претендовал на звание зимней олимпийской столицы, но пока безуспешно. Мимо Сочи прошли Олимпиада-2002 в Солт-Лейк-Сити и Олимпиада 2006 года, которая скоро состоится в Турине. По мнению городских властей, провалы обусловлены тем, что эта идея ранее не находила отклика у государства. Предлагаю утвердить заявку Сочи и всячески поддержать эту инициативу, чтобы сетовать на отсутствие внимания на федеральном уровне им больше не приходилось...

Слухи о том, что Сочи вновь просит Олимпиаду, ходили давно. Но мало кто верил, что именно этот город будет на Думе предлагать председатель комитета.

Пристально оглядев зал, где видные спортсмены и спортивные функционеры, взбудораженные известием, горячо обменивались мнениями, Калачев поднял руку и потряс колокольчиком. Дождавшись, когда шум немного стихнет, он предложил, дабы не принимать решения сгоряча, внести изменение в регламент, сделать получасовой перерыв и за это время взвесить все «за» и «против». А уже после собраться вновь для проведения голосования. Предложение было принято, и споры продолжились в кулуарах...

– А ведь Калачев уверял, что именно горы Южного Урала идеально подходят для создания спортивно-туристических комплексов, которые позволят предполагать проведение зимней Олимпиады именно на Южном Урале. А? Мы вкладываем огромные бабки в надежде на перспективу – и что? Он теперь предлагает Кавказ?..

Председатель комитета спорта Башкортостана Абдрахим Муртазаев, который выполнял «особое поручение президента» по строительству престижного горнолыжного климатического курорта в районе горы Малый Ямантау на территории Белорецкого района Башкирии, запальчиво рубанул воздух ребром ладони.

– Наивный, – рассмеялась в ответ Екатерина Горчева, член исполкома РОК, предпринимательница и владелица горнолыжного курорта «Лосиная Гора» из Екатеринбурга. – Босс и к нам приезжал. И губернатору много чего наобещал. Ну просто золотые горы. Работа у него такая – всем врать. Наобещать с три короба великолепных перспектив, чтобы подвигнуть местные власти самим, в расчете на грядущие доходы, зашевелиться, а там, глядишь, и во вкус войдут. Тут обольщаться не нужно, а надо, пока он витийствует да перья перед региональным руководством распушает, выбить из РОК то, что действительно можно выбить. У меня вот на следующий год инвестиции отдельной строкой в бюджете прописаны. А кто и где Олимпиаду проводить будет – начхать, если честно...

Гудел уже весь четвертый этаж дома на Лужнецкой набережной, где по буфетам да туалетам, курительным комнатам и коридорам разбрелись делегаты Думы. Кто-то был раздосадован, кто-то смеялся. Одни громко возмущались вслух, а другие шептали что-то на ухо собеседникам. Некоторые едва ли не за лацканы оппонентов хватали, а иные просто под ручку мирно по коридорам прохаживались. Но все были удивлены. Даже те, кто такому повороту событий вроде и не должен был удивиться. Но, держа марку, они пытались объяснить происходящее другим. Хотя в первую очередь – себе.

– Видали, как Калачев задергался? Всячески Сочи вдруг стал поддерживать. Понял наконец, что даже ему следует теперь держать нос по ветру. А не то скоро с высокого-то кресла ненароком и сдуть может. Поперек мнения министра физического здоровья нации не очень нынче попрешь. А тот обеими руками за черноморский курорт. Калачев-то раньше все больше на восток спорт тянул: ездил и в Уфу, и в Красноярск, и в Екатеринбург. А министр – на поводу у президента. Тот же склонен рассматривать лишь Петербург свой родной да еще Кавказ отчего-то. Но северная столица в авантюры с олимпиадами ввязываться не спешит, поскольку горы от нее далековато, а в Хибины или на Валдай таскаться – дороговато выйдет. Искусственные трассы тоже недешевы. А губернаторша у них не дура. Поэтому прикидывает пока, считает, выгодно ли. Тут-то Красин с кандидатурой Сочи и подсуетился. Посеял ветер. Теперь пожинаем бурю. Поди, поплюй против эдакого урагана...

И вообще, сошлись во мнении делегаты, в спортивной жизни России в последнее время дела как-то идут все хуже и хуже. Ситуация давно напоминает басню Крылова про лебедя, рака и щуку. Есть общественная организация под названием Российский олимпийский комитет. А есть государственный руководящий орган: Министерство по физическому здоровью нации, сменившее казавшийся вечным Госкомспорт и почти мгновенно почившее в бозе Федеральное агентство по физкультуре, спорту и туризму. А еще существуют многочисленные федерации по видам спорта, также независимые общественные объединения, которые формально входят в РОК, но фактически не подчиняются ему. Например, руководители Футбольного союза и Федерации хоккея настолько независимы в финансовом плане, что в упор не желают никого из «начальства» замечать.

Калачев же в силу многих причин упустил бразды правления собственным ведомством и фактически превратился в «свадебного генерала». Хотя и с этим амплуа справляется с трудом...

Сам Владислав Михайлович был невесел.

– Ты же знаешь, Федь, – говорил он своему первому заместителю, вице-президенту РОК Егорову, – я никогда и не стремился к тому, чтобы Олимпиада проходила в Сочи. Есть в России другие, более подходящие для этого мероприятия города, например Екатеринбург, Казань, Новосибирск, где сам бог велел проводить спортивные зимние соревнования. Да и Воронин, которого недавно из Сочи на повышение в федеральный аппарат забрали, вроде бы все это понимал. Знаю я, знаю, кто нынче надоумил главу Сочинской администрации Острожного выступить с этой идиотской инициативой. Это все Мишка Красин, спортивный министр. Ему просто не терпится влезть в мое кресло, врасти в него – и не слезать всю оставшуюся жизнь!

– Да это понятно, – кивнул Егоров. – Кресло-то золотое. Но согласись, что Сочи хорош. Нигде больше спортивные объекты не располагаются так компактно. Нигде больше спортсмены и зрители не получат возможности в течение тридцати минут перебраться с горнолыжного склона на морской берег, где будут размещены объекты для соревнований на льду: хоккеистам и фигуристам – Ледовый дворец, санно-бобслейная трасса и много чего...

– ...что еще только предстоит спроектировать и построить, – встрял в разговор Вадим Строганов, член исполкома РОК, заместитель министра экономического развития страны. – В Сочи тоже не дураки в администрации. Они все давно вошли акционерами в «Поляну», которая будет одним из главных действующих лиц в строительстве олимпийских объектов. При этом часть средств они будут вкладывать собственных, но куда большую долю не без оснований намерены получить от государства. Заметьте, что речь идет о колоссальных деньгах. По оценкам городской администрации, только подготовительные мероприятия – строительство новых спортивных объектов – обойдется в полтораста зеленых «лимонов». Но мы-то знаем, что из бюджета будет высосано вдвое, а то и втрое. Но ведь есть еще гостиницы, рестораны, инфраструктура...

– Да, – согласился Калачев. – Я подсчитывал ориентировочно. На всю подготовку придется потратить около шести миллиардов долларов. Из федерального, регионального, городского бюджетов. Да и олигархи, по идее, должны здорово вложиться в этот проект, надеясь потом вернуть сторицей. Наивные. Вот на все эти денежки Мишка и метит. Львиная доля их пойдет уже в первые годы. Ведь в две тысячи седьмом году будет голосование МОК – и к тому времени у нас должны быть готовы аргументы, которые мы сможем предъявить. Значит, разворачивается очередная «всесоюзная стройка», которую курировать будет, скорее всего, сам президент. Но и наши с вами интересы вполне можно отыскать в недрах гигантского строительства. И поэтому крайне желательно не пустить Красина в единоличные заправилы. Надо как-то так сделать, чтобы выборы железно завершились в мою пользу.

– Ну это и ежику понятно, – кивали клевреты. – Организуем...

Олимпийская дума утвердила заявку единогласно и перешла к рассмотрению второго вопроса...

Он знал себе цену. И старался, чтобы цены окружавших его предметов всегда соответствовали и, уж по крайней мере, не были ниже стоимости себя, любимого. Поэтому облюбованную туристами средней руки «Жемчужину» он обошел стороной. И даже в четырехзвездный престижный отель «Рэдиссон САС Лазурная» вселяться не захотел. Что за удовольствие каждое утро сталкиваться нос к носу у лифта с президентом какой-нибудь дружественной страны?..

Аркаша остановился в единственном пятизвездочном отеле Сочи – «Черноморье», на базе которого работал отменный, известный всей российской элите санаторий. В прошлом году Кригер лечил тут расшалившиеся нервишки. А что? Ну, пошаливают в последнее время. Станешь нервным от такой профессии...

Но сейчас Аркадий Исаевич чувствовал себя абсолютно здоровым и бодрым, как никогда. И привела его в курортный город в самый бархатный сезон та самая ненавистная и любимая профессия: в конце августа Аркадий прилетел в Сочи, чтобы присутствовать на пресс-конференции российского президента и его гостя, премьера крупной европейской страны. Побывав по долгу службы на мероприятии, выслушав речи президента и гостя, сделав необходимые пометки и пообщавшись с коллегами-журналистами, Аркадий решил освободившийся день посвятить отдыху на пляже. Репортаж о «высокой» встрече он запросто напишет левой пяткой, нет смысла заморачиваться, тем более что вскорости ему предстоят дела и поважнее. До его выступления в программе Дмитрия Кондаурова «Минута откровения» на одном из ведущих российских телеканалов оставалось всего два дня. Аркадий Кригер выступит там с сенсационным заявлением, посвященным преступным махинациям вокруг подготовки к будущей Олимпиаде в Сочи. Немало откровений по этому «жареному» делу Аркадий добыл уже и здесь, буквально за последние часы. Откровений таких, что эфир ахнет. Да, ему есть что сказать почтеннейшей публике, чем ее удивить. Даже сам Кандауров будет удивлен, пожалуй.

Но передача, где он как всегда отлично выступит, будет только через два дня, а пока можно позагорать и поплавать в изумрудных морских волнах на зависть оставшимся в дождливой Москве коллегам.

День был тихим, голубым и сверкающим. Сначала Аркаша просто нежился на лежаке под лучами солнца – уже не такого жаркого, как в середине лета, но еще очень теплого и ласкового. Настроение у модного журналиста было светлым и беззаботным. Потом, немного проголодавшись, он заказал чебуреки в небольшом пляжном кафе, где вся пища готовилась на глазах у посетителей, которые от аппетитного зрелища начинали ронять слюну, – куда там до них собаке Павлова! Со свежим салатом – крупно нарезанными огромными «мясными» помидорами, щедрой зеленью, жгучим перцем, от которого во рту горело и появлялось зверское чувство голода. А с бутылочкой сухого красного вина обед вышел весьма сытным и вкусным. Жизнь, как говорится, сразу приобрела смысл. А точнее, подвигла Аркашу на поиски этого самого смысла.

Он перетащил лежак под один из торчавших посреди пляжа грибков, решив не особо усердствовать с солнечными ваннами, и начал оглядывать пляж, внимательно оценивая местных красавиц, раскинувшихся у моря. Однако достойных королев он не обнаружил – девицы делились на две основные категории: дебелые провинциалки в цветастых купальниках, полжизни копившие на эту путевку, и кукольные блондинки с ногами от ушей и пластмассовыми улыбками на лицах. Ни деловито потеющие девственницы, ни призывно поглядывающие барби не прельстили Кригера, но его внимание вдруг привлек юный, явный армянин, с бархатной кожей бронзового цвета. Юноша сошел с вышки спасателей и прошагал мимо грибка к морю, красуясь развитой мускулатурой.

Когда парень в сверкающих на солнце каплях шел обратно, Аркаша только головой покачал – нет, ошиблись греки: не Афродита родилась из пены морской, а Аполлон. Испытывая обычно не свойственное ему смущение, он все-таки перехватил юношу на полдороге:

– Молодой человек! Можно вас на минутку?

Античный бог склонился над лежаком.

– Я тэбе слюшыю, дарагой, – приятным баском отозвался Аполлон.

– Тут вот какое дело. Я здесь в командировке, а завтра мне уезжать уже. Хотел совета спросить у знающего человека. Где здесь можно в хорошем ресторане поужинать? Чтобы вкусно. Если знаете хорошее место и проводите, я готов вас угостить. От всего сердца.

– Вах, нэ могу. Нилза мнэ с атдыхаюшымы. Началнык уволыт.

– Так строго у вас?

– Вах, строга...

Тем не менее они познакомились.

Ашот оказался моложе, чем выглядел. Он только перешел в одиннадцатый класс и на каникулах подрабатывал спасателем. Его тут все знают и доверяют ему, потому что с шести лет мальчик серьезно занимался плаванием в спортивной школе. Ездил и на юношеский чемпионат России выступать, но не преуспел, хотя кандидатский норматив выполнил. Однако намерен усиленно тренироваться, стать мастером и пробиться в юниорскую сборную...

Он рассказывал о собственной недолгой жизни с забавным акцентом, и Аркаша отметил про себя, что раньше, когда русский язык был обязателен в школах, молодежь разговаривала значительно чище. Теперь о смысле некоторых фраз приходилось догадываться только по контексту. Басок юноши иногда трогательно срывался на дискант, чем Ашот заметно смущался. И нежный румянец покрывал щеки, тронутые первым пушком.

Детская непосредственность юного красавца только распаляла Аркашу. Весь день он так или иначе пытался быть рядом с Ашотом. То на вышку к нему поднимется, будто по делу, то снова под грибок пригласит, когда спасатель окунуться выходил. Однажды даже на полчаса отлучались вместе. Узнав, что журналист живет в номере люкс самой дорогой гостиницы Сочи, парень напросился хоть краем глаза взглянуть на это чудо. Самому ему бывать в таких не приходилось, а было очень любопытно. Кригер, распушив перья, с удовольствием провел «экскурсию», как бы хвастаясь перед мальчишкой своим положением, пытаясь хоть этим произвести впечатление. Рассказывал о своей работе в столице. Намекал, что пользуется определенным влиянием...

Когда же солнце склонилось к самой кромке воды, а на пляже никого, кроме нескольких парочек, намеревающихся встретить закат, не осталось, Кригер снова взобрался по лесенке в дощатую будочку. Ашот уже был одет и собирал подсохшие на ветру полотенца в спортивную сумку.

– Ашот, послушай. Раз уж ты не хочешь, чтобы тебя видели в ресторанах, может, мы просто посидим вечерком здесь, на пляже? Ты мне понравился, ты был мне другом весь этот бесконечный день, и я перед отъездом хочу поблагодарить тебя за приятные минуты. Вина хорошего выпьем, поговорим...

– Эта можна, – задумчиво покивал Ашот. – Толка не слышкам поздна, да? Мэна радытел будыт ждат.

– Не переживай, допоздна не задержимся. Ну, договорились? Давай прямо тут же через часок. Ты вещи относи и приходи. Я буду ждать тебя...

Следователь Сочинской городской прокуратуры Борис Дерковский безучастно смотрел на лежащее у его ног тело мужчины, зверски исколотого ножом. Смотрел и тихонечко насвистывал прилипчивую песенку из показанного в сто первый раз вчера вечером по ящику «Ивана Васильевича»: «Ма-ру-ся молчит и слезы льет...»

Над трупом склонился эксперт. Рядом стояли и курили опера дежурной группы Сочинского ГУВД, сдернутые с постелей ни свет ни заря. Вызов поступил от уборщика пляжа. Он, засмотревшись на восход, едва не наступил на тело, лежавшее почти у кромки прибоя...

– Ну что, Виктор Савельевич?

Пожилой криминалист поднял голову:

– Смерть наступила примерно пять – семь часов назад. Около полуночи, вероятно. Причина – множественные колото-резаные раны, нанесенные острым предметом. Ножом или кинжалом. Скорее всего, смерть наступила от обширной потери крови, поскольку один из ударов пришелся на сгиб локтя и перерезал несколько важных вен и артерий. Остальные раны также тяжелы, но вроде бы жизненно важные органы не затрагивали. И каждая поодиночке вряд ли вызвала бы смерть. Но в совокупности... Что-то более предметное можно будет только после вскрытия сказать.

Борис покивал:

– Да. Вызывайте бригаду, пусть труп забирают. Результаты вскрытия сразу же мне на стол.

Потом обернулся к оперативникам:

– Вы что скажете?

– А что говорить? – капитан сочинской милиции Владимир Назаренко пожал плечами. – На месте происшествия орудия преступления нет. Следы либо водой смыты, либо песком занесены. Две пустые бутылки из-под «Черных глаз» Виктор Савельевич, значит, уже упаковал. Хотя надежды на то, что будут известные нам «пальчики», у меня лично нет никакой. Надежда имеется на случайных очевидцев. Они, сам знаешь, всегда есть. Но их нужно еще найти. А значит, надо искать. Вот докурим – и за работу.

И он эффектным щелчком отшвырнул в море скуренную до самого фильтра сигарету.

На самом деле капитан рисовался и лукавил. Уже несколько лет почти все преступления на этом престижном пляже раскрывались, что называется, по горячим следам. Потому что среди нескольких местных «клошаров», живущих летом на пляже и ночующих в конурках, выстроенных из пустых картонных коробок, у оперативника был свой осведомитель. А бомжи на своей территории, как правило, знали и видели все. А чего не видели, то слышали от собратьев, которые уж видели непременно.

Вот и на этот раз уже к десяти утра имя предполагаемого преступника было названо. Вечером – около одиннадцати часов приблизительно – вместе с погибшим, журналистом из Москвы, отдыхающим тут уже несколько дней, заметили молодого спасателя Ашота Саркисяна. Мужчины пили вино и громко веселились незадолго до предполагаемого момента наступления смерти Аркадия Исаевича.

Изъяв фото Саркисяна из личного дела Сочинской спасательной станции, капитан предъявил его персоналу отеля «Черноморье». И получил показания, что служащие накануне видели этого юношу с постояльцем. Все складывалось как нельзя лучше.

Недолго думая, Назаренко забрал молодого красавца прямо из постели.

Ашот отпирался недолго.

– Значит, говоришь, в ресторан ты не пошел?

– Нэт. Нам запрэшэно.

– А вечером, значит, на пляж пошел?

– Пашел.

– Зачем?

– Карошы чилавэк звал. Вмэсте вино пыл.

– А потом ты, значит, хорошего человека ножичком?

– Вах!..

В общем, раскаявшийся в содеянном Ашот показал капитану Назаренко следующее. Да, они познакомились с московским журналистом на пляже. Приезжий был приветлив и щедр. Приглашал в ресторан. Но Ашоту нельзя было. Он согласился только на вечернюю встречу на пляже. Приезжий решил его вином угостить. Говорил, что уезжает уже и напоследок хочет отблагодарить Ашота за то, что он был его добрым другом и собеседником весь последний день. Посидели, выпили. Но москвич начал вдруг сексуально домогаться, приставать и даже попробовал применить силу. Ашот был вынужден обороняться от слишком настойчивых «домогательств». Между мужчинами возникла драка. В драке он, Ашот Саркисян, и нанес Кригеру несколько ударов ножом и убежал поскорее домой. Даже не думал, что мужчина умрет. Просто отмахивался от него, честь свою защищал...

Капитану Назаренко сомневаться в признании Саркисяна не было никакого резона, и он тут же задержал подозреваемого.

Борис Дерковский, человек по натуре своей во многом сомневающийся, не очень-то поверил, что убийство совершил в одиночку этот юноша. Пусть и спортсмен. Пусть и вспыльчивый, горячий, как все южане. Но ведь убитый тоже, как удалось выяснить, был калачом тертым. Известный журналист, неоднократно выходивший из опасных для жизни передряг. Жилистый и крепкий мужик. Если он действительно насильно добивался гомосексуального контакта, то должен был быть готов и к отпору...

Нет, тут явно должны были действовать несколько человек, решил поначалу следователь. Попытался «копать» в этом направлении. Однако факты упрямо свидетельствовали об обратном. Никто не видел посторонних, не было никаких следов, говорящих о соучастниках. Обнаружилось орудие убийства: в мусорном баке во дворе дома, где жил Ашот, сотрудники отыскали окровавленный нож. На рукояти его были отпечатки пальцев, принадлежащие подозреваемому. Поэтому Дерковскому ничего другого не оставалось, как принять на веру показания и признание Саркисяна. Расследование было завершено и передано в суд для принятия решения о наказании виновного.

В начале мая прошлого года, когда в Сочи – к началу туристического сезона, – как грибы на асфальте, вырастали многочисленные летние кафе, готовясь принять тысячи москвичей, петербуржцев, северян и сибиряков, на улице Войкова один из элитных ресторанов города на день закрылся – на «проведение мероприятия».

Настоящий замок прятался от городской суеты, утопая в свежей роскошной зелени. Натуральный камень и кованое железо, теплое дерево и шелкотканые скатерти Рыцарского зала воплощали солидность и благородство. Плеск воды в каскаде озер-миниатюрок, забытые древним великаном гигантские кувшины – все создавало атмосферу рыцарского дворика.

«Рыцарей» за большим столом, составленным из сдвинутых ресторанных столиков, собралось человек пятнадцать. Они сидели в современных деловых костюмах и лениво ковырялись в разносолах. Трудно было решить, что поглощать сначала, а что потом: то ли лягушиные лапки в сухариках предпочесть, то ли тигровые креветки по-венски.

Пока приглашенные мужчины, потягивая виски, вполголоса обменивались впечатлениями о фирменном блюде шеф-повара – запеченной ляжке дикого кабана, инициатор встречи, московский гость и ревизор, вор в законе по кличке Сухарь, знакомился со статьей в «Вечернем Сочи».

«Сильный взрыв у входа на центральный рынок произошел сегодня в 11.30 утра. Безоболочное взрывное устройство мощностью до 400 граммов в тротиловом эквиваленте было заложено в урну одного из киосков. От взрыва на месте погибли три человека, а в больницах города к восемнадцати часам скончались еще семь человек, в том числе двое детей. Всего пострадало свыше пятидесяти человек.

Спустя шесть минут на рынке раздался второй взрыв. Как сообщает пресс-служба УВД, взрывное устройство было заложено между двумя продовольственными палатками – на крыше в сливном стоке. Погибли продавщицы этих палаток. Еще один пострадавший, турок, приехавший в Россию на заработки, скончался к этому времени в больнице от полученных ран.

Сейчас в Центральной клинической городской больнице остаются двое пострадавших в результате второго взрыва с тяжелыми проникающими ранениями, им были сделаны операции. Еще два человека, получившие незначительные травмы, были выпущены из клиники после того, как им была оказана медицинская помощь.

На месте происшествия весь день работало руководство города, спасатели, сотрудники правоохранительных органов. Городская прокуратура Сочи по факту взрыва возбудила уголовное дело.

Следствие склоняется к коммерческой или бытовой версии взрывов на рынке. Об этом корреспонденту «Вечернего Сочи» сообщил компетентный источник в правоохранительных органах.

По подозрению в причастности к взрывам задержаны пять человек. Об этом в Москве сообщил журналистам заместитель министра внутренних дел РФ Вадим Журавлев. По его словам, в настоящее время задержанные проверяются «на причастность к совершенному преступлению».

Он также добавил, что происшедшее «нельзя отнести к террору в том плане, как мы его понимаем». По одной из предварительных версий, причиной трагедии могла послужить конфликтная ситуация, возникшая на городском рынке неделю назад, в минувшее воскресенье, между представителями одной из кавказских диаспор и турками. Не исключается и схватка городских криминальных структур за передел собственности»...

– Значит, «не исключается», ну-ну... – хохотнул, откладывая газету, Сухарь. Но при этом его яркие зеленые глаза остались холодны и трезвы, несмотря на основательное количество выпитого. – Зато основная версия на междоусобицы хачиков дело валит. Это хорошо. Ай да Крендель! Молодец, Савелий Павлович!

– Я-то, собственно, ни при чем, – постарался отстраниться Бубликов, исполнявший обязанности смотрящего на Черноморском побережье. – Мы просто нашли толкового специалиста и щедро проплатили...

– Вот я и говорю – молодец, – уголками тонких и плотно сжатых губ улыбнулся московский «бизнесмен». – Не скромничайте. Найти нужного человека, правильного человека – самое главное в нашем деле. Прикрытие обеспечивал кто?

– Мясник со своими.

– Отлично. А батоно Зурабу вы все как надо объяснили? – обратился гость уже к рецидивисту Михаилу Яснову, которого свои люди звали Мясновым или Мясником.

– Все объяснили, Сухарь, не волнуйся. В лучшем виде, – откликнулся Мясник. – По три раза все повторяли, чтобы дошло.

– Вижу, старались. А лоб не расшибли? – хмыкнул Родион Иванович. – Мера во всем – вот наилучшее, как заметил когда-то Клеобул из Линда...

– Кого обул? – не понял бывший боксер, бригадир группировки, на которую Сухарь сделал ставку в Сочи. И на всякий случай потер лоб.

– Кле-обул. Когда-то эту фразу знала вся Эллада. Двадцать пять слов семи мудрецов, в которых заключена мудрость греков, были высечены на каменных геммах храма Аполлона в древних Дельфах. Впрочем, вам это не интересно. Но вы все равно молодцы.

Сухарев чуть привстал из глубокого кресла, потянувшись за наполненной стопкой.

– Хочу я выпить за тех, кто четко исполняет приказы, а не берется рассуждать о том, в чем не смыслит. За вас, братва! – Он приподнял руку в направлении сидевшей за отдельным столиком у дверей охраны и опрокинул рюмку, аппетитно крякнув.

Братва, стоящая на стреме, польщенно заулыбалась и облизнулась. На этой аудиенции банкет для нижних чинов предусмотрен не был...

– А с авторынком теперь что?

– Ништяк! – весело откликнулся Законник, доверенное лицо Зубра – главы хостинских, отвечавший за эту акцию. – Правда, одного нашего помяли слегка. Акробату опять досталось, но ему не впервой. Шкура луженая. А так – все путем. Контору ихнюю – вдрызг...

– И все?

– Почему это все? – Голос Законника зазвучал обиженно. Вообще-то он всегда работал в одиночку и специализировался по заказным убийствам. А эту «устрашающую акцию» воспринял как веселое развлечение. Однако организовал он «мероприятие», как и все, что делал, весьма и весьма основательно. – Как приказывали: сначала машины побили, Вован оседлал железного фраера и давил иномарки вовсю. Ну, толпу попугали, в воздух из всех стволов пошмаляли. Но о деле помнили: во время фейерверка кричали, что, мол, налоги у нас никто не отменял. Потом разнесли вдребезги местную малину и на двери маляву прикнопили: так будет с каждым жлобом, кто платить отказывается. Ушли чисто. Луноходы минут через пятнадцать только прикатили.

– Замечательно. Что-то теперь с рынком надо делать, Савелий Павлович?

– Собственно, работы по восстановлению административного здания уже ведутся. А в мэрии я дал понять, что деньги сам готов выделить на наведение порядка. Если, конечно, моему человеку заправлять этим делом доверят. Доверили, – Крендель усмехнулся краешками губ. – Как не доверить, они же за бабло удавятся! Так что на рынке уже Поляк заправляет.

– Страшный ты человек, Крендель, – добродушно бросил пахан. – Я и подумать не успел, а ты уже сделал.

– Шутишь, Сухарь? – пожал плечами Бубликов.

– Шучу, – согласился Родион.

– А еврэя ми цэлым аставыл, – нарушил молчание Симон, сидевший подле Мясника.

– Прямо-таки целым? – не поверил Сухарь, откушавший за авторынок еще стопочку.

– Ага. Толко скрыпочку сдэлал из нэго. Тэпэр можна вафла ему пад губу...

– Действительно, считай, целым. Только без целки. Платить-то теперь будет справно?

– Ужэ платыт. Долг атдал вэс. – Симон держался победителем. Он явно гордился успешным выполнением поручения. Его черные, как букашки, глаза ярко блестели радостью, чуть ли не освещая длинный, крючковатый нос.

Сухарь смотрел на него и улыбался. «Этак ведь и надраться недолго», – подумалось ему. Но он упрямо взял следующую стопку. А что? Сегодня отличный день!

К окончанию всех рапортов Сухарь был уже в кондиции. И ответного слова решил было не брать. Но все-таки удержаться не смог.

– Братки... пацаны... все хорошо...

Он покачнулся слегка в кресле. Однако поднялся и длиннющую речугу, запинаясь, все-таки закатил:

– Вы просто молодцы, парни. Я не ожидал, что выйдет все так гладко. Думал, возникнут трения, внутреннее сопротивление, надо будет убира... эээ... нейтрализовать недовольных. А мокрухи в бизнесе избегать надо, братва. Так диктует нынешнее время. Да вы и сами скоро в этом убедитесь. И поймете, что так жить много лучше: бабок больше, а проблем с ментами меньше. Кстати, и менты тутошние издалека виделись мне серьезнее, принципиальнее, что ли. Думал, труднее с ними договориться. Ладно, не важно это все. Главное, что теперь здесь все будет по-другому. Учтите, что теперь простой турист должен спокойно ходить по самым глухим закуткам и днем и ночью. Узнаю, что кого-то убили, ограбили, да просто кинули, как лоха, – заказывайте клифт березовый. Приезжие человеки теперь – наши курочки, несущие золотые яйца. Чем спокойнее будет на курортах, тем больше приедет гостей. Ваша задача – не прохожих обирать, а смотреть, чтобы каждый торгаш – будь он магнат или мелкий лавочник – исправно нес нам ровно тридцать процентов своих «надоев». И лаской надо действовать. Ясно? Как в старом анекдоте про корову, где один справный хозяин другого спрашивает: «Ну вот объясни ты мне, как тебе удается с твоей коровы по сто литров молока в день надаивать?» А второй отвечает: «Ну, я лаской действую. Тут только лаской, иначе никак». Первый не врубился, а второй пояснил на пальцах: «Ну, я прихожу утром, глажу ее, в морду целую, говорю: „Ах ты, Буренушка, ах, голубушка, ах, кормилица моя! Ах ты, моя коровушка! Ну, что у нас сегодня – молоко или говядинка?“ Так и у нас: тихо и мирно. Все – лаской. А если по-хорошему кто не понимает, вот тут – никакой пощады. Задача ясна?..

Местные паханы молча покивали. Разговор был окончен.

Сухарь вышел на улицу и свернул влево, в переулок Горького, пошел пешком, игнорируя поджидавший его черный джип и толпу охранников. У члена совета директоров московского концерна «Оптима-Строй» кружилась голова. Не столько от выпитого спиртного даже, сколько от открывающихся перспектив. Ах, какие открывались перспективы!.. Это следовало обдумать. И ему теперь хотелось просто побыть одному...

В первой из построенных башен на Краснопресненской набережной разместилось управление концерна «Оптима-Строй», который, собственно, и занимался возведением целого комплекса этих небоскребов. На девятнадцатом этаже у хозяина концерна, молодого задиристого олигарха Сергея Владимировича Полякова, размещались личные апартаменты, служившие заодно и кабинетом для приватных переговоров.

Сегодня на деловую беседу он пригласил директора по развитию, с которым у него были самые доверительные отношения. Выпив по глотку драгоценного – на вес золота – коньяку, партнеры удобно устроились в креслах и начали интеллигентный разговор.

– Ну, чем порадуешь, Сухарь?

Родион Иванович недовольно поморщился и ничего не ответил. Принципиально.

– Ладно, не обижайся, – рассмеялся Поляков, поглаживая бородку. – Это я пошутил так по-дурацки. Ты ведь и сам понимаешь, что каким бы крутым бизнесменом ни стал, клеймо прошлого всегда будет гореть у тебя во лбу. Утешайся тем, что уже дети твои, наследники состояния, будут числиться светскими господами, а уж внуки – те пойдут по разряду потомственной аристократии.

Сухарев и тут промолчал, прекрасно понимая эту, не слишком приятную, но обнадеживающую истину.

Поляков на правах хозяина плеснул в пузатые бокалы еще по капле бесценного нектара.

– Вот за это и выпьем, Родион Иваныч. За то, чтобы ничего больше не менялось. Никто бы нам не мешал. И мы могли делать то дело, которое делаем.

Сухарев поднял свою рюмку.

– За это – не грех. Эх, если бы так просто решались все проблемы, я бы давно под забором в дупель пьяный лежал. Но мешают ведь, пей не пей.

– Ну вот об этом мы и поговорим, пожалуй, – Сергей Владимирович пригубил коньяк и отставил бокал. – Ты напомни мне, пожалуйста, что у нас там введено уже, а что в недострое?

Родион нахмурился окончательно. «В начальника играешь? Отчета требуешь? Ну-ну...»

– Собственно, пока все так же, как и месяц назад, Сережа. За прошлый год, с той поры, как взяли мы дело в свои руки, ввели в строй восемь отелей в санаториях на Черноморском побережье Краснодарского края. Через полтора месяца в Геленджике открываем еще один. В работе – три крупных объекта, которые планируется закончить к осени. На полную мощность в этом сезоне мы их не запустим, но первых отдыхающих в бархатном сезоне примем. Строится вся инфраструктура, подъездные пути, ремонтируются существующие дороги. Вся прибыль от объектов, которые построим сами, – наша. Обустраиваются также пляжи, мотели, кемпинги. Переоборудуются кафе и рестораны. Мы перекупаем объекты у прежних владельцев, ремонтируем и ставим своих управляющих. Их находим среди элитного управленческого звена. Никакого криминала: комар носа не подточит. А они нам платят нашу треть без всяких уговоров. Знают, если что... Сам понимаешь. Таким образом, только за полтора месяца нынешнего лета мы окупили около пятнадцати процентов вложенных средств. Если бы все шло, как идет, за три летних сезона я бы вернул весь «общак», а дальше мы с тобой делили бы не пятнадцатипроцентную прибыль, а две трети всех получаемых денег, но...

– Что «но»?

– Именно «но»! Сколько усилий было потрачено на наведение порядка в Большом Сочи! Турист валом повалил, потому что на побережье отдыхать стало спокойно. Почти в полтора раза увеличился приток отдыхающих в этом сезоне. Прибыли в геометрической прогрессии стали расти. Но с начала лета управление процессом уплывает из наших рук. Лучшие пятна отдаются под застройку конкурентам. Госзаказ на олимпийские объекты уплыл мимо. Твоя недоработка, Сережа!

Поляков покивал, соглашаясь. Но Сухарева это не удовлетворило.

– Ты не кивай! Это не просто недоработка, это может нам стоить всего бизнеса! Ведь часть освободившихся средств мы уже на нулевой цикл автострады Сочи – «Красная Поляна» потратили. А будет ли отдача? А на введенные уже объекты кто тебе средства дал? Не забыл? Их ведь возвращать надо. Твое-то дело было нехитрое: побыстрее новые площади осваивать да перспективные столбить. И никого к кормушке не подпускать. А что мы имеем?

– Да. Прокол, что и говорить. Но я ничего не мог сделать, поверь, Родик. Очень высокие покровители у Майстренко. Конечно, те объекты, что мы построили, у нас никто не отберет, не волнуйся. Но то, что «Диалогу» дали зеленый свет, меня самого очень беспокоит. Ведь это не только инвестиции, идущие мимо нас. Это и недополученные прибыли от тех туристов, которых они на себя оттянут. Да и доли с их объектов добиться будет теперь непросто.

– Не гони волну, Сережа. – Сухарев выпятил нижнюю губу. – Я за «общак» матку выверну любому Майстренке вместе с покровителем. В случае чего повторим «показательные выступления». А то попривык народ спокойно жить. Зубр – тот за свою самодеятельность сполна уже получил. А остальные поумнее оказались: не стали высовываться. И всем ведь хорошо было. А теперь? Начинать сначала? Не хочется снова за стволы браться, ой как не хочется. Но придется, если вынудят...

– То-то и оно, Родион, что не хочется. Но укрепления «Диалога» на нашем побережье нельзя допустить никоим образом. И тут уж любые средства хороши. Но ты прав, конечно, я тоже некоторые возможности воздействовать на события упустил. Будем исправляться. И попробуем еще разок решить вопрос цивилизованно...