Саша проснулся только вечером, с дикой головной болью. Включил свет, оглянулся. Девиц не было. Он внимательно оглядел спящего Ленчика, пошарил по своим и его карманам и сумкам. Нет, вроде все на месте. Пожал плечами, принял душ, потом выпил две таблетки анальгина… Интересно, что эти сучки все-таки подсыпали? Потом он посмотрел на часы. Постарался припомнить вчерашнее. Были эти девки, потом Света звонила своему… Кстати, хороша девка! Дело свое знает, мужские особенности — тоже, не зря в медучилище учится. Он бы и сейчас с ней не против. Потом она звонила какому-то Коле… Кто он ей, сутенер? Да нет, бери выше. Специально, поди, подослали. Кто? Конкуренты, кто ж еще. Где-то он записал этот телефон, который высветился на табло ее сотового… Вот где, он уже не помнит.

Он снова покосился на спящего Ленчика. Все проспали! А ведь должны были сегодня звонить в Москву, потом встретиться с Солодухиным…

Он стал шарить в тумбочке, заглянул в письменный стол, под диван. Куда же он девал этот клочок бумаги с номером телефона? Хорошо бы узнать, на кого девки эти работают…

Он обратил внимание на телефонный аппарат, который стоял явно не на месте. Ленчик, аккуратист, всегда ставит его на специальную полку, если он, Саша, после телефонного разговора оставляет его возле дивана. Они-то вчера ни с кем по телефону не разговаривали, правильно? Не до того было. Девицы — тоже, да и зачем, если у этой Светы есть сотовый, по которому она разговаривала из ванной. А это значит?

Ерунда, сказал он себе, ничего не значит. Может, Ленчик вставал, звонил в Москву маме… Она велела ему звонить каждый день. Единственный сынок из профессорской семьи, как иначе… Но он обязательно поставил бы его на место! Этого у него не отнимешь. Умирать будет, а порядок соблюдет.

Саша открыл форточку, сделал несколько энергичных движений. И снова сел на диван. Черт, голова не проходит. Клофелин примешали, что ли? Он про это средство только слышал, но еще ни разу не пробовал… Да и зачем ей это делать, если деньги на месте, вещи тоже… Чтобы позвонить из ванной?

Он пару раз толкнул Ленчика, тот замычал, покрутил головой, но глаза не открыл.

— Вставай, позвони мамочке, волнуется, наверно.

Ленчик продрал наконец глаза, ошалело огляделся:

— Мама? Где… Сюда прилетела?

Кажется, он страшился этого больше всего на свете.

— Обязательно прилетит, если не позвонишь, — сказал Саша. — Головка бо-бо? Анальгин дать?

— А девочки… — Ленчик посмотрел в сторону ванной. — Они еще там? Переодеваются?

Кажется, их приход был единственным, что ему запомнилось со вчерашнего вечера.

— Ушли, — усмехнулся Саша. — Все ждали, когда ты проснешься. Так и не дождались. Что смотришь? Сутки мы проспали, понимаешь?

— Сутки? А сегодня какое число?

Ленчик моргал глазами, мотал головой, постепенно приходя в себя. Потом уставился на телефонный аппарат и перевел строгий взгляд на друга.

— Опять ты за свое? Почему ничего не ставишь на место? Почему за собой не убираешь!

С этими словами Ленчик поднял с пола какую-то бумажку, но Саша вовремя перехватил его руку, когда он скрутил в шарик и собрался ее бросить издали в корзину. Тоже мне баскетболист. Ну да, наверняка там записан тот самый телефонный номер, по которому Света вчера звонила из ванной сердечному другу…

Саша развернул клочок. Точно, те самые цифры…

— Что там? — спросил Ленчик, зевая. — Что-нибудь важное?

— Более чем… — сказал Саша, сунув записку в карман. — Слушай, а почему нам за это время никто не звонил? Тебе это не кажется странным?

— Я спал, — снова зевнул Ленчик, готовый снова завалиться.

— Эй, эй! — воскликнул Саша. — Не спи, замерзнешь. Не может быть, чтобы за это время Солодухин нас не хватился.

— А он отключен, — снова зевнул Ленчик, по-прежнему не выказывая желания оторваться от постели. — Девки отключили, чтоб мы выспались… Ох и сладко она пахнет!

Он и в самом деле припал носом к простыне и втянул в себя воздух.

— А хороши бабы в Сибири! — продолжал он восторгаться, окончательно просыпаясь. — Если здесь все такие, как эта Светка, — остаюсь! Ни в какую Москву возвращаться не собираюсь. — И снова привалился к подушке.

— Смотри не кончи, — хмыкнул Саша, подключив телефон.

— Лучше твоей Ирки, — обиженно буркнул Ленчик. — Вот ты и злишься.

— Это верно, — согласился Саша, подняв трубку. — Лучше Иры. На все сто.

Ленчик оторвал голову от подушки, присел на краешек кровати.

— Уж не хочешь ли ты сказать?..

— Хочу, — кивнул Саша, набирая номер. — Ты обещал заняться составлением нового лозунга для Солоду-хи. Что-нибудь придумал?

Ленчик сразу забыл про свои подозрения и поскреб в затылке.

— Черт его знает. — Он с надеждой посмотрел на Сашу. — Может, подскажешь?

— Стоп! — Саша положил трубку, уже слыша гудки. — Одно не пойму. Зачем они нас усыпили? Бабки на месте, бумаги тоже… И телефон зачем-то отключили…

Они посмотрели друг на друга. Ленчик присвистнул, встал наконец с постели, подошел к Саше.

— Старичок, ты хочешь что-то сказать? — спросил Саша.

— Ты что-нибудь в этом понимаешь? — Ленчик кивнул на аппарат. — Если ты его не трогал, значит, звонили они. Для этого нас и усыпили, понимаешь? Чтобы мы не слышали их разговора. На Свету это непохоже. А вот твоя Ирка мне сразу не понравилась…

В его голосе звучала обиженная надежда. Этот придурок все еще уверен, что Света от него без ума, подумал Саша.

— Твоя Света, если хочешь знать, звонила по сотовому из ванной! — сказал он. — Я вошел туда, когда она еще говорила.

— Она была голой? — Голос Ленчика беззащитно дрогнул.

Кто про что, зло подумал Саша, а вшивый про баню.

— Нет, она была не голая, а неглиже! — сказал он вызывающе. — А я — в одном презервативе. Она потом вышла, а сотовый забыла. Я нажал кнопку дозвона и увидел на дисплее номер телефона, по которому она звонила. Вот он, видишь? А ты хотел его выбросить.

— Это я понял, — рассеянно сказал Ленчик, думая о своем. — И что было дальше?

— А дальше я этот номер записал, — развел руками Саша.

— У тебя с ней — было? — несчастным голосом спросил Ленчик.

— Ну. А ты как думал? — поморщился Саша. — Теперь мы с тобой молочные братья. Послушай, сейчас не до этого, понимаешь? Не до соплей! Она нас использовала, дошло наконец? Дай лучше свой швейцарский нож, что ли… У тебя там есть отвертка?

Ленчик ничего не сказал, только достал из тумбочки свой ножик, протянул его Саше. Потом молча, уже ничего не выясняя, следил, как тот развинчивал телефонный аппарат.

— Вот! — сказал Саша. — Что это, понимаешь?

Ленчик заглянул ему через плечо во внутренности

аппарата и присвистнул. Хотя и ничего не понял.

— Вот он! — торжествующе повторил Саша, вытягивая на свет божий некое устройство в виде коричневой коробочки, имевшее вместо контактов блестящие крокодильчики. — Эти суки… Эти блядины… — Он потряс устройством в воздухе.

Похоже, ему не хватало слов. Он вырвал из аппарата подслушку и хотел выбросить в форточку, но Ленчик вдруг вцепился в его руку, буквально повис на нем, удерживая от броска.

— Не надо! — заорал он. — Оставь, придурок! Я знаю, что делать!

Саша стряхнул его с себя на пол, но выбрасывать аппарат не стал. Только внимательно посмотрел на него.

— Я слушаю, — сказал он.

— Не понял, да? — спросил Ленчик, по-прежнему сидя на полу. — Им хочется думать, что мы с тобой лохи, так зачем их разочаровывать? Поиграем с ними, понимаешь? Когда захотим передать им дезу — вставим эту штуковину, а если захотим серьезно поговорить, вытащим…

— Кому — им? — сомкнул брови Саша, начиная что-то соображать сквозь головную боль.

— Ну этим, — мотнул головой в сторону его нагрудного кармана Ленчик. — У тебя же их номер, а не у меня!

Саша сел на стул, с сожалением уставясь на Ленчика.

— Ты, ты чего? — спросил тот. — Чего так смотришь…

— Может, тебе лучше вернуться в Москву? — спросил Саша. — Ты вообще понимаешь, во что мы влипли?

— Ну, — неуверенно мотнул головой Ленчик. — Догадываюсь, вообще говоря… Здесь бандит на бандите и киллером погоняет. А наш кандидат, Солодухин этот… Ничем их не лучше.

— Заруби на носу: Солодухин — не обычный бандит, а обаятельный бандит, — наставительно сказал Саша. — С харизмой. И потому я в него поверил. У него есть самоирония, а значит, есть надежда, что мы на правильном пути. К тому же обучаемый. Смотрит мне в рот, боясь пропустить хоть слово. А это хороший признак. Уже намекал, что я мог бы стать его серым кардиналом.

— Для этого не обязательно избираться губернатором, — сказал Ленчик насмешливо.

— Опять ты не понимаешь! — досадливо сказал Саша. — Может быть, он хочет, став губером, начать делать добрые дела, чтобы смыть вину перед обществом… Что смотришь?

— И ты в это веришь? — грустно улыбнулся Ленчик. — Или хочешь поверить?

— У тебя, я смотрю, голова совсем не болит, ага? Или ты не видишь, чего стоят все другие?

— Не все же воры…

— Большинство из них просто еще не попалось… А станут губерами, будут воровать по-черному.

— А Солодухин уже наворовался? — подпял брови Ленчик.

— Он — незаурядный человек! — стал терять терпение Саша. — У него, повторяю, харизма! Воруют те, кто таким образом компенсирует ее отсутствие.

— Опять проблема меньшего зла, — вздохнул Ленчик. — Ну никуда без нее.

— И проблема больших денег! — раздраженно сказал Саша. — Мы знали, зачем и куда едем, правильно?

— Это лошадей не меняют на переправе, — гнул свое Ленчик. — А вот мы, лошади, седоков вполне можем поменять.

— Кого на кого? — приоткрыл рот Саша. — Ты о чем говоришь? Не выспался, что ли? Ты чего, в натуре, такой упертый?

— Я так, в принципе… Все, в общем, правильно, — уныло согласился Ленчик. — А ты уже хочешь меня прогнать.

— Просто здесь становится опасно, — прижал руки к груди Саша. — Ты же слышал, сколько милиционеров убили в последние дни, когда мы прилетели!

В это время зазвонил короткими гудками телефон, и Ленчик быстро схватил трубку.

— Ленечка, дорогой, почему ты так долго не звонил! — задыхающимся голосом спросила мама. — Мы ночь не спали! У тебя все в порядке?

— Все, все в порядке, — сказал Ленчик усталым голосом. — Работы много… Я же говорил тебе. Если что-то случится или понадобится, я обязательно позвоню…

— У нас здесь был репортаж по НТВ, говорили, там у вас, в Красноземске, ужас что творится, какие-то бандиты хотят баллотироваться в губернаторы… У бабушки из-за этого был приступ, вызывали «скорую»… Я потом позвонила Сашиной маме…

— Зачем ты это сделала?.. — простонал Ленчик, виновато глянув на друга. — Я же просил тебя!

— Но она тоже волновалась, она мать, мы с ней долго винили себя, зачем мы вас туда отпустили!

— Мама, я взрослый человек, я знаю, что делаю… — взмолился Ленчик, собираясь положить трубку.

— Я все понимаю, ты не думай. Вы, молодежь, должны найти свое место в жизни… Или как это, свою нишу, вот. Ты хочешь с бабушкой поговорить?

— Нет, — испугался Ленчик. — Потом, в другой раз, у нас очень много работы, понимаешь? Все у нас в полном порядке, все безопасно… Издали всегда кажется, что здесь черт знает что творится… Особенно когда об этом говорят журналисты.

— Ты прав, — печально согласилась мама. — У них такая работа, им приходится сгущать краски, делать из ничего сенсации. А что им остается? Если без этого начальство будет недовольно и может уволить, а сейчас везде идут сокращения и увольнения, ты просто не представляешь, что происходит! Когда они делают свои репортажи, они разве задумаются о какой-нибудь матери, у которой сын в горячей точке?

— Мама, здесь не горячая точка! — вздохнул Ленчик. — Здесь не Чечня. Говорю тебе, здесь безопаснее, чем в Москве.

— Ну ты человек взрослый, я все понимаю, мы тебе только мешаем в твоей общественной деятельности… Но с бабушкой ты можешь поговорить? Хоть пять минут?

— Нет, — твердо сказал Ленчик. — Ни минуты. Она мне будет час рассказывать, как дороги междугородние телефонные переговоры.

— Но они действительно ужасно дороги…

— Поэтому будет лучше, если я вам сам позвоню! — нетерпеливо сказал Ленчик.

— Чуть не забыла, звонил твой друг, Вадик Полу-хин, спрашивал, как дела, и просил узнать…

— Спасибо, до свидания! — Он положил трубку на рычаг, подняв глаза к потолку и навалившись на нее, как если бы это могло подавить новые звонки.

— Софья Абрамовна звонила моей матери? — с тревогой спросил Саша.

— А что я могу? — в отчаянии спросил Ленчик. — Это она сейчас так говорит! А если все брошу и вернусь, опять будет нудеж, что нет денег. Что бабушке нужно на лекарства, а отцу на зубы, а машине на детали, иначе летом не на чем выехать на дачу… И все будут смотреть мне в рот! Привез я бабки или не привез. А машина эта, видел бы ты ее, слова доброго не стоит. «Москвич» времен Хрущева, представляешь? Отец, при советской власти, прибежал как-то с работы, кричит, что на его предприятии дают землю под гаражи! Другого случая не будет. Но дают только тем, у кого есть машина. А ее еще нужно купить… Купили побыстрее, что есть, по знакомству. Короче, запчасти на эту недвижимость, а она за пять лет не сдвинулась с места, обошлись вдвое дороже, чем она. Плюс гараж, который до сих пор не достроен. И еще домик на шести сотках, у которого нужно менять крышу.

— Ладно, оставайся, — махнул рукой Саша. — Только без худсамодеятельности, договорились? И никаких шлюх не води! Я понимаю, ты только что отвязался от своей мамочки и другого такого случая у тебя не будет, но это мое условие, понял, нет?

— Не понял… — упрямо тряхнул рыжими кудрями Ленчик. — Если б не я, ты бы выбросил эту подслушку! И ее у нас вообще бы не было как средства дезинформации конкурентов! Согласен? Это ж интересно, Сашок!

— Ну согласен, — вздохнул Саша.

— Без ну! — сказал Ленчик сурово. — А только так.

— Она тебе что-нибудь говорила насчет Вадика? — примирительно спросил Саша.

— Да, мол, интересовался, передал привет. А что?

— Видишь ли… — Саша задумчиво прошелся по номеру. — Я видел глаза этого Сабы. Когда Солод меня представил. Позавидовал он Солоду, понимаешь? И наверняка будет искать себе имиджмейкера! А мы должны, нет, обязаны держать ситуевину под контролем.

— Понял! И, как и собирались, впарим им нашего Вадика! — радостно потер ладони Ленчик, от радости запрыгав на пружинившем диване.

— Надо бы сперва связаться с клиентом. — озабоченно сказал Саша. — Вдруг ему это не понравится?

— А тебе не кажется, что нас могут подслушивать и другим способом? — спросил Ленчик, подойдя к окну. — Есть же приборы, которые снимают аудиоинформацию с оконного стекла.

— Поэтому отойди оттуда! — сказал Саша. — Всего-то второй этаж. И не мелькай там! Задвинь штору, ты слышишь?

— Сейчас… — Ленчик по-прежнему стоял возле окна, прижавшись к нему лбом. — Представляешь, этот островок света, а там дальше — безбрежная и темная Россия, которая равнодушно ждет, что с ней сделают те, кого мы ей посадим на шею… Чувствуешь себя делателем королей и губеров, историческим персонажем. И обидно, что вся слава, какая бы ни была, достанется какому-то бандиту, которому ты повязал свой галстук, научил вытирать сопли платком, показал, в какой руке держать нож.

— В правой, — перебил Саша. — Когда бандит орудует ножом, он всегда держит нож в правой руке, если только не левша, и без твоих наставлений. Ты отойдешь или нет?

— Тут ты прав, но все равно… — Ленчик отошел и сел в кресло. — Все равно обидно. Я пишу за него речи и лозунги, которые он выкрикивает в ревущую толпу. Но помнить и знать будут его, а не меня.

— Кстати насчет лозунгов и речей, — наморщил лоб Саша. — Ты еще ничего не написал. Придумал что-нибудь?

— Придумал. — Ленчик повернулся к нему, подошел ближе. — Солоду хина — в президенты!

Сильный удар, звон стекла заставил их вздрогнуть и обернуться. На полу лежал основательный булыжник.

— Ложись! — заорал Саша, падая на пол, потом ударил растерявшегося Ленчика ногой под колени. Тот грохнулся с ним рядом.

— Что это было? — спросил он растерянно. — Кто это?

Саша не ответил, он вскочил, метнулся к выключателю, погасил свет.

— Добро пожаловать в бандитский край, — сказал он. — А хороший лозунг! В президенты — это конечная цель, используя губернаторский пост, как трамплин. Мол, мы ставим перед собой только высшие цели.

— Ты так думаешь? — спросил в темноте Ленчик, по-прежнему лежа на полу. — Вот с этого и надо начать! Значит, гак. Мы ставим перед собой только высшие цели! Солодухина — в президенты! — Он вскочил, забыв об опасности. — А? Слушай, а ведь он так, с нашей помощью, и правда туда попадет — в Кремль…

— Вовремя эта мысль пришла тебе в голову, — сказал Саша. — Всего-то на секунду камень опередила.