14
Иван Степанович Кирилин огляделся по сторонам, и на его лице проступила неуверенная улыбка, что для генерала столь солидной структуры, как ФСБ, было в принципе нехарактерно.
— Ну, мужики… И это вы называете «пикник на обочине»? Ничего себе «обочинка»! Я и понятия не имел, что в нашем родном Подмосковье еще сохранились такие уголки…
Александр Борисович улыбнулся и подмигнул Грязнову-старшему, уже разжигавшему костерок в небольшой впадине между двумя пологими пригорками и успевшему притащить из машины большую кастрюлю с замаринованным по всем правилам кулинарного искусства мясом для шашлыков.
Уютную поляну, на которой они устроились, с трех сторон окружала густая березовая роща, изредка перемежающаяся молодыми соснами, четвертая сторона была пологим берегом небольшого озера, действительно очень красивого. Денек выдался необыкновенно теплый и солнечный, о сентябре напоминала только темная вода озера, на которой то тут, то там виднелись золотисто-желтые, алые и пурпурные листья: на противоположном берегу росли клены, ивы и какие-то нарядные в своем осеннем убранстве кусты. Они-то и расцветили озеро во все эти радужные тона.
— Как видишь, Иван Степанович, рай земной исчез с лица нашей планетки пока что не полностью. — Турецкий присоединился к хлопотам своего друга, извлек из спортивной сумки шампуры и открыл кастрюлю с мясом.
— Говорят, — сообщил Вячеслав Иванович, — что такого теплого сентября, как нынешний, не было никогда, по крайней мере с тех пор, как человечество начало наблюдать за климатом. Саня, достань лучше водку и отнеси на берег, опусти в воду: небось, пока ехали, напиток богов успел согреться. Пусть охлаждается.
Хозяйственные хлопоты мужчины завершили около полудня. К тому времени и шашлычки были готовы, и первая порция водки разлита по пластмассовым стаканчикам.
— Ну-с, господа… — Турецкий с улыбкой оглядел собравшихся у притушенного костра. — Как говорится, за нашу нелегкую, но почетную службу… Прозит!
Кирилин вместе со всеми крякнул и с хитрецой усмехнулся.
— Что ж, Александр Борисович, надо отдать тебе должное: столь изощренной взятки я отродясь не получал!
— Так уж сразу и взятки? — притворно обиделся Турецкий. — Одно дело делаем, Иван Степанович, а ты…
— Ладно-ладно… — Кирилин перевел взгляд на Грязнова, с подчеркнутой увлеченностью поглощавшего шашлык. Потом вновь повернулся к Турецкому. — Знаешь, Сан Борисыч, я вот так вот на природу выбрался, пожалуй, впервые года за два, если не больше… И уж так мне не хочется портить весь сегодняшний день разговорами о «деле, которому мы служим», что вношу предложение: давайте покончим с делами сразу, дабы торжественная часть как можно скорее осталась позади!
— Мы не против, — ответил и за себя, и за Турецкого Вячеслав Иванович, решительно положив свой шашлык на картонную тарелочку. — Что вы предлагаете в этой связи?
Генерал залез во внутренний карман куртки и извлек несколько листков бумаги, скрепленных степлером.
— Тут, Александр Борисович, ваш Меркулов связался с моим Кротовольским… Начальство сговорилось, я получил соответствующее распоряжение и подумал: пока официальные бумаги до вас дойдут… Словом, здесь, во-первых, структура «Союза офицеров-славян», во-вторых, поименные списки на каждую из входящих в нее организаций… Э-э-э нет, мой дорогой! — Иван Степанович поспешно отодвинулся от Турецкого, протянувшего было руку за бумагами. — Уговор на берегу: отдам после того, как завершим нашу вылазку!
Александр Борисович с упреком посмотрел на Кирилина, но потом не выдержал и рассмеялся:
— Ладно, похоже, ты все-таки решил получить взятку за свои труды в полном объеме… Слава, у тебя все с собой?..
— Спрашиваешь! — Грязнов-старший тоже улыбнулся и, пошарив в сумке, в которой сюда везли припасы, достал небольшой плеер.
— У нас к вам, Иван Степанович, на самом деле был и личный интерес, — сказал он. — Сейчас я дам вам послушать одну запись. Собеседник номер один — наверняка небезызвестный вам господин, бизнесмен по фамилии Вагин…
Услышав фамилию Руслана Петровича, генерал едва заметно насторожился, что не укрылось от внимательно наблюдавших за ним и Турецкого, и Грязнова.
— А вот номер второй… Примерно пятьдесят шансов из ста на то, что он, увы, из наших коллег. И столько же на то, что вы сможете узнать его по голосу. Мы с Саней очень надеемся, что, если это произойдет, скрывать от нас, кто именно разговаривает с Вагиным, вы не станете.
Генерал выслушал Грязнова молча, потом покачал головой:
— Обещать вам заранее ничего не могу. — Он слегка сдвинул брови. — Все зависит от того, узнаю ли, но даже если узнаю…
— Хочешь сказать, — вмешался Турецкий, — что результат зависит во втором случае от того, кого именно мы засекли?
— Примерно… Надеюсь, прослушка была официально оформлена?
— Неужели ты в этом сомневаешься? — Александр Борисович округлил одну бровь, отчего его физиономия немедленно приняла подчеркнуто-высокомерное выражение. — Ладно, Слава, включай! А далее как уж повезет…
…То, что генерал Кирилин узнал вагинского собеседника мгновенно, ни у Турецкого, ни у Грязнова не вызвало никаких сомнений, едва зазвучал голос неизвестного.
Иван Степанович нахмурился и помрачнел, дослушав короткую запись до конца, попросил поставить ее с начала еще дважды, после чего возле вновь оживленного Вячеславом Ивановичем костра воцарилось недолгое молчание. Нарушил его Кирилин.
— Вот что, друзья, — хмуро произнес он, — похоже, я должен позвонить нашему начальству… Подождете?
Он с сожалением глянул на свой недоеденный шашлык и, поднявшись, направился через поляну к роще, на ходу извлекая мобильный телефон.
Дождавшись, когда генерал отойдет на приличное расстояние и углубится в рощицу, Вячеслав Иванович повернулся к Турецкому:
— Вот увидишь, черта лысого он нам скажет… А ведь узнал, сукин сын!.. Не зря их брата все терпеть не могут с их тайнами мадридского двора? Если тебя интересует мое мнение — твой Кирилин тот еще тип… Типичный фээсбэшник!..
— Перестань, Слава, — устало отмахнулся Турецкий. — Он такой же служивый человек, как и ты, сам ничего не решает, как видишь. Если уж на то пошло, то и ты относишься к нему в данной ситуации как типичный мент. У вас на представителей этой структуры еще с советских времен прямо-таки генетическая реакция, я бы сказал, без индивидуального подхода…
— Да неужели? — Вячеслав Иванович зло уставился на своего друга. — Тебе напомнить, что в те времена на каждого из наших, да и ваших тоже, у этих господ было отдельное досье?!
— Так уж и на каждого… — Турецкий постарался произнести это как можно добродушнее. — К тому же те времена, Слава, давно прошли — надеюсь, безвозвратно.
— Святой ты человек, — буркнул Грязнов-старший. — Это я насчет безвозвратности… Ладно, хватит об этом, тем более что твой друг уже возвращается со своей засекреченной прогулки, а шашлыки остыли, не говоря о том, что водка согрелась…
Иван Степанович действительно возвратился и, подойдя к костру, с сожалением оглядел импровизированное застолье.
— Ну и каковы распоряжения начальства? — не выдержал и ядовито поинтересовался Грязнов. Но генерал как будто не заметил иронии.
— Надеюсь, Александр Борисович, запись вы мне отдадите?
— Конечно, — кивнул Турецкий. — Для вас, собственно говоря, и захватили… Что скажете?
— Скажу, что раз в жизни собрался ваш покорный слуга провести выходной день как нормальный человек, так нет же… Не хочу портить отдых еще и вам, подбросите меня до трассы?..
Турецкий покачал головой и вздохнул:
— Если мы правильно вас поняли, вы возвращаетесь в город… И это все, что нам будет позволено узнать?
— Не совсем… — Генерал поколебался и, прежде чем продолжить, покосился на Вячеслава Ивановича. — Думаю, имя вагинского собеседника вам назовут не позднее чем завтра к вечеру, — по крайней мере, я лично обещаю сделать для этого все от меня зависящее. Конечно, если я не ошибся… От себя могу добавить, что, если все-таки не ошибся, дело, которым мы сейчас занимаемся, похоже, совершенно неожиданно пересеклось с вашим. Пока это все, что могу сказать.
— Могу еще кое-что добавить к вашим словам, — сердито произнес Вячеслав Иванович.
— И что же? — не глядя на него, поинтересовался Кирилин.
— Дело, которым вы сейчас занимаетесь, касается вашей внутренней безопасности!..
Иван Степанович, вместо того чтобы ответить, достал и протянул Турецкому списки «Союза офицеров-славян», затем посмотрел на свои наручные часы:
— Что ж… К сожалению, мне пора. Так подбросите меня, Александр Борисович, до трассы?
Турецкий поднялся на ноги и, прежде чем направиться в сторону рощи, где они оставили машину, повернулся к Вячеславу Ивановичу.
— Слав, — произнес он как ни в чем не бывало, — готовь пока вторую очередь шашлычков, водочку, пожалуй, стоит снова опустить в озеро. Я обернусь быстро… За вами, Иван Степанович, надо полагать, выехала машина?
— Мы что, теперь на «вы»? — немного смущенно спросил генерал. — Пойми, Сан Борисыч, я не могу некоторые вещи решать один, если бы это зависело от меня лично…
— Деловая часть завершена, — усмехнулся Турецкий, — держи кассету… Слав, давай ее сюда… А теперь пошли, а то небось за тобой уже с сиренами едут, честной народ распугивают!..
Оставшись временно в одиночестве, Слава Грязнов некоторое время сидел, зло уставившись на ни в чем не повинный костер. Затем, прежде чем завинтить бутылку с водкой и отнести ее на берег, налил полную рюмку действительно успевшего согреться напитка и, не поморщившись, заглотил всю порцию одним махом.
Всеволод Иванович Томилин недоуменно покосился на своего водителя и охранника Виктора: до сих пор он не замечал за ним столь странной манеры вождения. Да и что касается избранного сегодня им маршрута…
— Что с тобой? — Томилин, погруженный до этого момента в невеселые размышления, из которых его вывел очередной резкий поворот руля, осознал внезапно, что, хотя Виктор отлично знает, что в офисе они должны быть максимум через пятнадцать минут, почему-то крутится какими-то незнакомыми переулками, судя по всему расположенными в стороне от фирмы.
Охранник ничего не ответил, вместо этого, сжав плотно губы, в очередной раз крутанул руль. Машина буквально влетела в узкий переулок с односторонним движением, промчалась сквозь него на недозволенной скорости — благо он был пуст, — и после очередного поворота они оказались на Кольце. Лишь после этого Виктор сбросил скорость и, пристально посмотрев в зеркальце заднего вида, перестроился в правый ряд и, наконец, припарковался возле какого-то ларька.
Томилин, ошарашенно проследив за всеми его манипуляциями, открыл рот, дабы разродиться очередным вопросом, но тут водитель заговорил сам:
— Не хотел вам говорить, пока не было полной уверенности, но теперь скажу: за нами «хвост». Третий день. Серая «тойота» с заляпанными какой-то дрянью номерами. Стекла тонированные.
Всеволод Иванович ощутил, как ухнуло вниз, а затем забилось на явно повышенной скорости сердце… Трусом он не был, однако гибель Мансурова и почти что прямая угроза, прозвучавшая из уст Вагина, едва ли не впервые за все эти годы заставили его всерьез опасаться за свою жизнь.
— Где? — выдавил он из себя моментально онемевшими губами.
— В данный момент нигде. — Виктор понял его с полуслова. — Мы ушли, правда с трудом… Вчера и позавчера они провожали нас до офиса, а вчера и обратно мы ехали с сопровождением…
— И я только сегодня об этом слышу?! — Томилин в ярости повернулся к Виктору, но охранника это не смутило. — Так-то ты относишься к своим обязанностям?!
— Во-первых, — возразил Виктор, — позавчера я решил, что ошибся, а вчера проверялся по дороге домой раз десять, не выезде на окружную они отстали, но сегодня подхватили нас на том же месте. Ну а остальное вы видели сами, Всеволод Иванович. Кстати, думаю, в офисе сегодня вполне обойдутся и без вас…
— Черт, черт, черт!.. — Томилин обессиленно откинулся на спинку сиденья. — Ты уверен, что мы… ушли?
— Уверен.
— Тогда чего мы стоим? Быстро гони в Генпрокуратуру!.. Я этому Турецкому… Ну разумеется, если бы речь шла о его собственной жизни… Вот что, Виктор, довезешь меня до места — и свободен, когда понадобится, вызову… Ну чего ты на меня так смотришь? Я намерен оставаться в кабинете Турецкого до тех пор, пока они этого сучонка Вагина не арестуют!
Виктор неожиданно улыбнулся, продемонстрировав шефу идеально ровные, крепкие зубы:
— Сидячая забастовка? А это дело! Поехали!
— Нет, Александр Борисович, даю слово, ничего ни он, ни его охрана не заметили, — Галя Романова упрямо сжала губы и посмотрела на Турецкого с обидой. — Только вот пусть сам Яковлев подтвердит: ни разу за все время Вагин от своего обычного расписания и маршрутов не отклонился. Но ведь отрицательный результат — тоже результат! И Володя так же считает. Он мне звонил перед самым совещанием, сказал, что все идет как обычно…
Александр Борисович с трудом сдержал улыбку: Галина горячность его всегда забавляла. Особенно волновалась девушка в те моменты, когда, с ее точки зрения, ставился под сомнение Галин профессионализм.
— Я и не сомневаюсь, — мягко произнес он, — что вы с Яковлевым ведете Вагина профессионально. Тем более что и распечатки его телефонных разговоров тоже ничего существенного пока не дали. Что ж, придется набраться терпения… Буквально на днях появились новые обстоятельства, позволяющие считать, что Вагин мог затихнуть и по причинам, от нас с тобой, Галина, не зависящим…
Он перевел взгляд на Валерия Померанцева, который сегодня вел себя на удивление тихо, углубленно просматривая бумаги и скромно дожидаясь своей очереди.
— Как думаешь, Валерий, — окликнул его Турецкий, — могли наши коллеги проколоться и спугнуть вагинского знакомца?
— Запросто! — оживился Померанцев. — Тем более что обещали, по вашим словам, назвать нам его имя еще вчера, но не сделали этого и сегодня… Ведь не сделали?
Александр Борисович покачал головой и нахмурился. Помолчал и отпустил подчиненных, попросив Валерия задержаться.
— Я вижу, ты эти списки уже наизусть выучил, — проворчал он, кивая на бумаги в руках следователя. — Правда, фамилия Слепцов в них от этого вряд ли появилась… Ты уже разговаривал с полковником?
— Разговаривал, Александр Борисович, — кивнул Померанцев. — Ведет он себя вполне спокойно, какую бы то ни было причастность ко взрыву отрицает начисто. В общем, как все задержанные. Волноваться начинает, исключительно когда речь заходит о его жене. Когда его забирали, к ней неотложку пришлось вызвать. Думаю, и во время обыска без врачей тоже не обойдется.
— Мне на тебя эксперты жаловались. — Турецкий посмотрел на мгновенно подобравшегося Померанцева и усмехнулся: — Не волнуйся, я их не поддержал! Но и тебе скажу: еще раз употребишь в общении с коллегами непечатные выражения…
— Так, Александр Борисович, сколько ж тянуть-то можно?! — Валерий все-таки взорвался. — Это что же такое, а?.. За несколько суток не могут выяснить, есть в этом растреклятом «субару» хоть какие-то интересующие нас следы или нет! Да я сам на них жалобу накатаю! Генеральному!..
— Но-но, остынь! Еще жалобы он не катал через мою голову… Они же жалоб на тебя не пишут, исключительно по телефону — пока… Ты тоже пойми: у них там какой-то особенный, микро что-то там анализ делается, машина, как я и предполагал, вычищена и вымыта на совесть. Ты что же, думаешь, меня эта задержка радует? Слепцов — это ты и сам знаешь — в ответ на показания свидетеля твердит одно: машину мог угнать кто угодно, пока она находилась в городе… Словом, если в ближайшие пару дней ничего не нароем, ордер на его задержание никакой судья нам не продлит!
Померанцев тяжело вздохнул и уныло посмотрел в окно, потом вновь на своего шефа: ведь не кто иной, как он, принимал решение о скорейшем задержании полковника Слепцова, — правда, при поддержке Грязнова-старшего, и все-таки…
— У меня через час встреча с Агеевым, — сообщил он. — А через два часа еще с одним типом. Возможно, что-то будет, Александр Борисович… Вот нутром чую, что если и не Слепцов-старший, то как минимум младший в этом дерьме замешан!
— Агентуру свою тряхнул? — поинтересовался Турецкий. — Это хорошо, агенты могут…
Но что именно «могут агенты», Померанцеву на этот раз услышать не удалось: за дверью кабинета, в приемной, послышался какой-то шум, что-то крикнула Наташа, затем дверь резко распахнулась, и на пороге возник с повисшей на его локте испуганной секретаршей Всеволод Иванович Томилин собственной персоной…
— Простите, Александр Борисович! — Наташа почти рыдала. — Просто с ума сойти можно, этот господин… Я сейчас вызову охрану!
— Подожди, Ната! — Турецкий остановил кинувшуюся к своему столу секретаршу. — Всеволод Иванович, как вы вообще сюда прошли?
— Я… У меня тут знакомый работает! Вы… Пока вы тут тянете резину, меня хотят убить! — почти взвизгнул Томилин, который в этот момент совершенно ничем не напоминал сдержанного, воспитанного господина, каким запомнился Турецкому по предыдущим общениям.
Померанцев, заметно оживившийся при виде Всеволода Ивановича и явно приготовившийся поразвлечься за счет своего шефа, откровенно ухмыльнулся и поудобнее устроился на своем стуле. О собственной неприятной ситуации со Слепцовым он решил временно забыть.
— Проходите, сядьте и прежде всего успокойтесь, — твердо произнес Турецкий, от которого не ускользнула ни перемена в настроении подчиненного, ни ее причина. — Наташа, ко мне пока никого не впускать… Так кто вас собирается убить?
— Разумеется, Вагин, кто же еще?! Да он мне почти прямо пригрозил по телефону, а сегодня… То есть вчера… Нет, позавчера…
— Очень вас прошу: успокойтесь! — повторил Турецкий.
Всеволод Иванович наконец сел, точнее, упал на стул и дрожащей рукой пригладил растрепавшиеся волосы.
— За мной следят. — Теперь его голос упал почти до шепота. — Вагин… Пока вы его не арестуете, я отсюда не уйду!
— Обычно в таких случаях требуют охрану, — еле заметно усмехнулся Александр Борисович, — а не грозятся сменить место постоянной прописки на проживание в моем кабинете… Почему вы решили, что за вами следит Вагин и что значит «следит»?
— Кто же, кроме него?! — Томилин как-то по-женски всплеснул руками. — Он и следит… Мой охранник называет это «хвостом»!
— Где ваш охранник сейчас? — поинтересовался Померанцев, который по своей природе не был способен оставаться в стороне от какой бы то ни было ситуации.
— Внизу… — повернулся к нему Томилин. — Я его отпустил, но он остался ждать… меня…
— Сейчас я его приведу, Александр Борисович, — вскочил Валерий. — Если и правда был «хвост», думаю, он расскажет все более внятно.
Турецкий кивнул и с любопытством поглядел на перепуганного Томилина.
— Лично я верю вам, что кто-то за вами следит, — мягко произнес он. — Вот только насчет Вагина вы абсолютно точно ошибаетесь. Вся его охрана либо при нем, либо на своем рабочем месте, никому постороннему никаких распоряжений относительно вас он, пока что во всяком случае, точно не отдавал…
Всеволоду Ивановичу понадобилось некоторое время, для того чтобы, во-первых, осознать услышанное, во-вторых, сообразить, что его нынешний враг номер один находится под пристальным наблюдением.
— Но… — Он поначалу как будто слегка расслабился, но тут же в его глазах вновь взметнулся страх. — Тогда кто… кто?..
— Думаю, мы будем знать это довольно скоро, — уверенно произнес Александр Борисович и повернулся к дверям, через которые в эту минуту как раз Валерий Померанцев вводил Виктора.
При всей своей немногословности описание машины, преследующей Томилина, его водитель-охранник дал вполне исчерпывающее. И спустя полчаса, в течение которых Валерий в своем кабинете, как выразился позднее он сам, «отпаивал этого бизнес-истероида», Турецкий, сделавший несколько звонков, действительно точно знал, кто именно следит за Всеволодом Ивановичем Томилиным. Более того, причина этой слежки никаких сомнений у Александра Борисовича не вызывала…
