Старший следователь по особо важным делам Главного управления Генеральной прокуратуры по Сибирскому федеральному округу, старший советник юстиции, то бишь полковник, Юрий Матвеевич Серов, рано располневший и облысевший мужчина, встретил гостя не то чтобы без пиетета, положенного хотя бы в отношении генеральских погон, но с настороженностью и одновременно заметной небрежностью в обращении. Не вышел навстречу в приемную, когда секретарша доложила ему о прибытии «важняка» из Москвы. Изображая невероятную занятость, неохотно оторвал от стула толстый свой зад и протянул через стол, заваленный папками с документами, вальяжную, ленивую руку. Вот ведь, черт его знает, глянешь в первый раз на человека и сразу чувствуешь к нему антипатию. Или они тут, в своем федеральном округе, и вправду представляют себя удельными князьями, на которых даже у царя-батюшки управы не находится? Зря, ей-богу, напрасно. Местечковый гонор никогда и никого к добру не приводил.

Так решил для себя Турецкий и избрал соответствующую тональность для дальнейшего разговора. Не идя, однако, и на откровенное обострение. Ведь, возможно, как это нередко случается, у этих местных деятелей просто срабатывает застарелый синдром против «варягов», которые являются в их заповедные края лишь затем, чтобы отнять лакомую добычу? «Володеть ими», как выражается летопись? Тогда, понятно, кому ж захочется делиться с трудом добытой славой? Либо кое-чем, гораздо более существенным, что с оной напрямую связано? Но слегка щелкнуть по носу все же следовало.

— Поразительная вещь, коллега, — закуривая без разрешения хозяина достаточно приличного по прокурорским меркам кабинета и рукой отгоняя струйку дыма, начал Александр Борисович, — в материалах, представленных вами в Генеральную прокуратуру по прямому указанию, насколько я понимаю, вашего федерального прокурора, выводы следственной группы можно рассматривать как окончательные и пересмотру не подлежащие. Несмотря на то обстоятельство, что аварийная комиссия фактически не дала до сих пор своего официального заключения. Разве выводы столь авторитетной комиссии не являются для вас решающими в таком деле? Вы полагаете, это правильно? Или у вас имелись свои собственные неопровержимые аргументы, которые пока просто не отражены в деле?

— Вы прибыли сюда специально для того, что выяснить только этот вопрос? Или у вас появились серьезные, действительно стоящие, возражения против конкретных выводов оперативно-следственной группы? — Показалось, что Серов слегка, едва заметно, ухмыльнулся с этаким вызовом.

Ишь ты, а ему палец в рот не клади! Неужто так прочно чувствует своей задницей стул, на котором восседает? Или нарочно нарывается на скандал, чтобы обернуть его себе на пользу? Вот, мол, явился не запылился, все сам наперед знает, а у нас своя голова, и чужие нам без надобности… «Не-а, — сказал себе Турецкий, — ни хрена у тебя, дружок, не выйдет…»

— В связи с вашим вопросом я вспомнил, коллега, байку одного моего приятеля, известного актера… В прошлом, как мы сегодня говорим, столетии еще было. Приехал в хороший провинциальный театр, ну, скажем, в Ярославль, где свои вековые традиции, новый режиссер. И затеял он ставить классический спектакль про царя, бояр, ну и все такое прочее. Вроде «Царя Федора Иоанновича» Алексея Константиновича Толстого. А один из старейших на театре актеров и говорит ему, молодому режиссеру, что пьеса эта — для них не открытие, ставили уже, бывало, великих стариков тоже помнят, которые режиссировали спектакль. Но новый не слушает, все, говорит, будет теперь иначе, как я вижу. Даже трон, говорит, царский поставим не традиционно в левый, а в правый угол. Да неудобно нам так, возражают актеры и на те же традиции ссылаются. Ничего, зато мне удобно, а вы привыкнете. Короче, перестроил он все мизансцены по-своему, отрепетировали и вышли на премьеру. И вот, когда дали занавес, вышел вперед тот самый старейший из них, что главного боярина играл, и говорит: «А теперь, бояре, поставим трон на место». И передвинули его в тот угол, в котором привыкли видеть. А режиссера, рассказывают, тут же инфаркт хватил.

Серов хмыкнул, и на миг в нем даже появилось что-то живое, в смысле человеческое.

— Значит, вы приехали определить трон на место, так вас следует понимать?

— Вот теперь я готов поверить, что мы сработаемся. То есть сумеем найти общий язык. Занять единую точку зрения, если хотите. Чтобы в конечном счете выполнить личное поручение нашего президента. Но только совместными усилиями, коллега, с вашей помощью. Сами понимаете, задания подобного рода принимаются исполнителями как данность, что совсем не исключает активного проявления личной инициативы.

— Возможно, — Серов пожевал губами, поморщился, как от чего-то горького во рту, а может, от дыма сигареты, — вам наверху, в столице, и представляется ясным как белый день… И вы уже имеете свой, единственно верный, взгляд на причины и следствия данного события. Повторяю, но не утверждаю, возможно. Однако, если вы внимательно и непредубежденно ознакомитесь с показаниями потерпевших, могу вас уверить, что ваши соображения практически ничем не будут отличаться от моих. Готов поспорить, извините, но вы сами избрали такой стиль общения.

Ну, молодец! Ну, артист!

— Так я ж вот и прилетел… ознакомиться. Атмосферу понять, почувствовать на собственной шкуре. Иначе бы просто вызывал вас к себе в Генеральную вместе с делом. В одну дуду, значит, дуют? А чего так дружно, не задумывались? А вот я задумался. После того как получил довольно-таки лестное предложение от некоторых… людей — ну, за то, чтобы не ворошить подробностей катастрофы, спустить, так сказать, дело на тормозах. Но разговор-то у нас был как бы прикидочный, требовались некоторые уточнения, детали. Вы-то небось тоже что-то подобное… проходили, да? И определенное давление, поди, испытали? Или пока нет?

Серов пожал плечами — понимай как хочешь. Но при этом быстро, словно украдкой, взгляд его метнулся по сторонам. Ага, и тут, выходит, приготовились? Или это он еще не дозрел до честного ответа? Если вообще когда-нибудь дозреет, судя по тому, как лысая его макушка стала тонуть в пышных плечах. Не ожидал столь откровенного и даже циничного признания?

— У нас здесь довольно сложные условия работы… — неохотно пробормотал он. — Сибирь — это вам не Москва. Тут свои законы правят.

— Это уж мы понимаем, не первый год замужем, — кивнул Турецкий. — Но давайте с вами, Юрий Матвеевич, договоримся следующим образом. Вы мне передаете для ознакомления все ваши наработки, определяете тихий угол в вашем доме, где бы я мог устроиться, побеседовать с людьми, допросить, кого посчитаю нужным, и обеспечиваете городской телефонной связью — звонить же станут, зачем ваших сотрудников обременять, верно? А потом мы с вами вдвоем обсудим, подумаем, как действовать дальше, и… словом, договоримся. Нужно будет — помощь потребуем, не откажут ведь? Да я так уже понимаю, что нам многие местные лица искренне готовы помочь доблестно завершить расследование. Или я не прав?

— Еще как готовы! — хмыкнул Серов, но Турецкий не принял, точнее, сделал вид, что не понял его тона.

— Вот и славно. Так куда вы меня?

Для «посланца президента» нашелся не угол, а вполне приличный свободный кабинет. С негромко работающим холодильником, в котором стояло несколько пластиковых бутылок местной минеральной воды. Заранее обеспокоились, догадывались наверняка, что обычным «ля-ля» у них не обойдется. Стояли и два телефона — городской и внутренний, лежал под стеклом на письменном столе ротапринтный список необходимых абонентов из городских и краевых служб, включая приемную губернатора, фамилия которого была заключена в аккуратный черный квадратик. Значит, совсем новый список.

Оглядевшись и прикинув, где могла быть смонтирована необходимая аппаратура, Александр Борисович бросил на чистую поверхность стола пухлую папку — «Дело», сел, протер носовым платком очки и открыл ее. Но через минуту улыбнулся и снова оглядел кабинет. Представилось, как сейчас напряглись «служивые люди», наблюдая за ним и вслушиваясь в каждое, даже невольно брошенное, слово.

А он ведь нарочно сделал весьма прозрачный намек на состоявшийся в Москве разговор с адвокатом Белкиным, хотя и без упоминания его фамилии. Но это неважно, те, кому надо, знают, о ком речь. А легкий демарш Турецкого заставит адвоката форсировать события, не ждать, когда его хозяева, или как там они себя именуют, станут решать, что делать дальше, а будет настаивать на обязательном продолжении диалога. Ведь такого рода намек у тех, на кого он рассчитан, не пройдет незамеченным. Или же сам Серов, если он повязан вместе с другими, заявит им об этом. Важно в данный момент занять их мысли возможным соглашением и тем самым освободить себе руки для розыскных действий. Но здесь главная роль будет отведена теперь Филиппу Агееву, сыщику из агентства «Глория».

Года два, что ли, назад тут уже случилась крупная разборка, в которой участвовали и краевые власти, и местный криминал. Тогда, помнится, и прилетал в эти края приятель Турецкого, адвокат Юра Гордеев, тоже, кстати, из бывших следователей, чтобы восстановить попранную справедливость. А помогал ему как раз Филипп Агеев. И неплохо, насколько известно было Александру Борисовичу, справился со своей задачей. Так пусть постарается и теперь.

И еще Турецкий совсем не зря заметил Денису Грязнову, что никакой благотворительностью здесь «пахнуть» не будет. В конце концов, если семье генерала, его многолетнему, скажем так, другу и помощнику Игорю Рейману важно знать правду, значит, придется маленько раскошелиться. Частный сыск стоит денег. А сам Турецкий заниматься им не смог бы. Во-первых, без опытных помощников не обойтись, а во-вторых, тут их просто нету, даже и искать не стоит, наверняка все давно куплено. Да к тому же и пара тысяч долларов — по нынешним временам — не бог весть какие деньги. Зато уж и за качество можно будет отвечать — без туфты и подделок…

Ну ладно, это завтра. А сегодня необходимо составить полный список, со всеми сопутствующими сведениями, тех людей, которые проходят по делу потерпевшими. И Турецкий углубился в работу, выписывая для себя на отдельный листок фамилии тех, кто в настоящий момент еще находился в госпитале либо проходил лечение в домашних условиях, если травмы были недостаточно опасными. Но получалось так, что далеко не все они были здесь, в городе, нескольких пострадавших отправили по месту их жительства, то есть в Минусинск, Шушенское. Значит, придется лететь и туда. Вот и пригодится знакомство с Сергеем Сергеевичем Нефедовым. Уж он-то, надо полагать, не станет афишировать вояжи Турецкого, ибо это тот самый случай, когда действительно защитить честь его мундира может исключительно правда, добытая следователем, даже если она все-таки окажется горькой.

Неожиданно резко зазвонил городской телефон на столе. Турецкий, который в этот момент задумчиво про-сматривал список, прикидывая, как установить очередность посещений, исходя хотя бы из возможной значимости показаний пострадавших, вздрогнул и посмотрел на аппарат с недоверием. С чего бы это он? Но трубку поднял. И сразу улыбнулся, услышав знакомый, вкрадчивый голос.

— Добрый вечер, Александр Борисович, вас беспокоит некто…

— Уже узнал, Зорий Августович. Вы в городе?

— Нет, я еще в Москве, завтра прилечу. Хотелось бы выбрать удобное время в вашем, не сомневаюсь, плотном графике.

— Ну вы же теперь знаете, где меня найти, — снисходительным тоном заметил Турецкий. — Так в чем проблемы? Предложите свой вариант…

Вот это да! Ну гениально работают! Уже все знают…

— Может быть, действительно теперь пообедаем? И не на скоростях, не на бегу, так ведь и желудок испортить недолго, верно?

— Еще как верно! — поощрил идею Турецкий.

— Ага, ну так я прилечу и сразу отзвоню, если вы не против моего предложения. Где-то в начале второй половины дня, устраивает? Заодно и отличное местечко предложу, вам наверняка понравится.

— Договорились.

— А наша с вами проблема, милейший Александр Борисович, оказывается, вполне решаема, да-с!

— Очень рад этому обстоятельству. Всего хорошего.

Ну вот, диалог и состоялся. Разговор конечно же ими записан. И теперь эта запись — прекрасный повод для шантажа. Если только у них что-нибудь вообще получится. Но ведь чтоб получилось, им придется раскрыться, обозначить, так или иначе, свое инкогнито. Короче, выложить карты на стол. Ну а уж блефовать нас учить-то не надо, не стоит за лохов держать и фуфло подсовывать. Да ведь и не в покер играем…

Но как практически мгновенно отреагировали-то! Часа, наверное, не прошло, как «намекнул» Серову, и вот уже первая ласточка. Торопятся… Потому что не очень уверены в себе или тут какие-то иные причины?

Александр Борисович вдруг опечалился, подумав, что было бы очень жаль, если бы источником информации сознательно выступил следователь Юрий Матвеевич. Все-таки что-то в нем промелькнуло нормальное, не сволочное, хотя, возможно, и основательно задавленное этой проклятой его абсолютной зависимостью от воли местных товарищей… Ну, не господ же! Да и какие они господа?! Они очень хотели бы таковыми выглядеть, это другой вопрос, да не дал Бог свинье рог, и правильно сделал. Уж тогда она бы такого наворочала! Но они и не «отморозки» — те вообще не стали бы устраивать «базар» с каким-то следаком, у них свои методы воздействия…

Однако, осаду ведут по всем правилам своего, уголовного, восприятия мира…