— Честно говоря, я в полном недоумении, — признался Гордеев. После встречи с Пуховой он заглянул в «Глорию» и пересказал Денису содержание состоявшегося разговора. — Я провел с Пуховой два часа и тем не менее не могу даже предположить, убивала она Герасимову или не убивала. Таких гениальных актеров просто не бывает, я могу на Библии поклясться, что она мне не врала. По крайней мере, в главном не врала. И о документе, и о внедрении Влада фээсбэшниками она от меня точно услышала впервые, то есть мотива, на который теперь так напирает следствие, у нее не было. Но с другой стороны, против нее такая махина доказательств!.. Понимаешь, у меня сложилось такое впечатление, что если она и убила, то об этом не знает.

— Шоковая амнезия? — предположил Денис. — Или раздвоение личности? Или она действительно не убивала, потому и не знает?

— Равновероятно, — беспомощно развел руками адвокат.

Денис задумчиво курил, глядя в окно, за которым моросил противный мелкий дождик:

— А еще ее могли квалифицированно подставить. Или она сама могла подставиться по глупости.

— И это возможно. Причем столь же вероятно, как амнезия или паранойя.

— В данный момент, пока мы просто сидим тут с тобой и беседуем, — может, и столь же вероятно. Версия следствия все объясняет, но и рассказ Пуховой тоже по-своему все объясняет. У следствия есть доказательства, у Пуховой нет. Но если удастся найти хоть какие-то следы этого Фреди Крюгера в черных перчатках?..

— Неужели ты думаешь, что эксперты на месте убийства их не искали? — перебил Гордеев.

— Конечно, искали, — согласился Денис. — И вполне возможно, даже нашли, просто они пока не знают, что это его следы. Думаю, не ошибусь, если скажу, что следов там было предостаточно: того же Магницкого, охранников, наверняка какого-нибудь сторожа или садовника. Кроме того, мы не знаем, как Герасимова приехала, может, был еще водитель… Может, она привезла с собой целую делегацию помощников, и они всем стадом там топтались…

— Это я выясню. — Юрий Петрович сделал пометку в блокноте.

— Конечно, но тут проблема в другом: проверяться все эти следы будут без особого рвения, поскольку подозреваемый у следствия есть. Хороший и добротный подозреваемый. Практически уже обвиняемый. И главное, что наш Черный Человек следы свои наверняка тщательно прятал, по газонам не ходил, о занавески рук не вытирал. Я ездил в «Березки» сегодня с утра. Внутрь, конечно, не попал, видел дыру в заборе, ее заложили досками…

— Давай решим, Денис, на что мы делаем ставку, — Гордеев был всецело поглощен своими мыслями и последней реплики Дениса, похоже, не слышал, — на невиновность или на невменяемость?

— Я за невиновность, — не колеблясь ответил Денис.

— Уверен?

— Абсолютно. Но, в конце концов, ты можешь потребовать проведения психиатрической экспертизы. Это, по меньшей мере, позволит нам выиграть время.

— Да, у следствия ведь есть уже все, что нужно, а у нас — пока ничего.

— Вот именно.

— Значит, сосредоточимся на том, что Пухову подставили или она сама подставилась. — Юрий Петрович заметно повеселел: ничто не раздражало его сильнее, чем состояние неопределенности, а оно наконец разрешилось, пусть и силовым методом.

— А пока они будут возиться с экспертизами, мы стремительно проверим все, что Пухова тебе рассказала, и, может быть, выйдем на Черного Человека. Я тут уже начал кое-что проверять и выяснил, что звонил и приглашал на встречу Пухову Чистяков. У нас есть запись этого разговора. Макс сличил голос с записанным сегодня с телевизора, это он. С достаточной степенью точности. Я думаю, выяснять, кому Пухова успела рассказать о предстоящей встрече, бесполезно, если ее подставляли, то ниточки придется искать с другой стороны. Надо бы поговорить с этим Чистяковым, порасспросить Магницкого…

— Надо, — кивнул Гордеев, — и с Магницким поговорить, и на место съездить все посмотреть, и весь поход Пуховой к дому и побег от него выстроить по минутам. Надо, но, по-моему, версия с организованной подставой — тупиковая. Если уж поверить в существование Черного Человека, то я бы скорее стал разрабатывать случайное совпадение, подставу по глупости.

— Почему? — спросил Денис.

— А ты подумай сам. Вспомни, сколько у Герасимовой было, мягко говоря, недоброжелателей. Мы ведь хотим искать не там, где светлее, а там, где лежит.

— Ну?

— Если подставляли конкретно Пухову, значит, кто-то узнал… Заметь, «кто-то»— это враг Герасимовой, а не Пуховой. Так вот, кто-то узнал, что Герасимова пригласила Пухову на дачу, и если он уже планировал убийство, то он просто скорректировал свои планы с тем, чтобы заполучить удобного козла отпущения, правильно?

— Логично.

— И правильно, и логично, но нереально, — поморщился Гордеев. — Никакой уважающий себя убийца не стал бы делать ставку на случайного незнакомого человека. А если бы у Пуховой в сумочке был газовый баллончик или шокер? А если она вдруг владеет кунгфу или приемами борьбы Баритсу? А если она приедет не одна, а притащит с собой мужа, или брата, или телохранителя? Все его планы полетят в тартарары. Я думаю, что о визите Пуховой убийца вообще не подозревал и вынужден был действовать экспромтом.

Денис задумчиво потер переносицу:

— А что это, собственно, меняет?

— Почти ничего. Твои следственные действия те же. Просто хочется расставить все точки над «и». И хотя бы приблизительно оценить масштаб противника, с которым нам предстоит бороться. Кто мог подготовить и осуществить убийство Герасимовой? Во-первых, неофашисты. Убийство, между прочим, вполне в их стиле — бессмысленно жестокое. Во-вторых, те же спецслужбы. Я не знаю, как к Герасимовой попали документы, о которых говорил Чистяков, не знаю, насколько они серьезные, но в принципе это могло быть поводом. В конце концов, за вербовку детей хороший пистон кому-нибудь из больших генералов обеспечен. Они ведь могли не знать, что Герасимова уже проболталась о документе Чистякову, а может, и еще кому-то.

— Они все знают, — глубокомысленно заметил Денис.

— И тем не менее. Кто-то из ФСБ может за этим стоять, могли они и убийство замаскировать так, чтобы подумали на тех же скинхедов.

— А в-третьих?

— Что? — недопонял Гордеев.

— Кто, в-третьих, враг Герасимовой?

— Не знаю пока. Но наверняка есть и в-третьих, и в-четвертых. Она была женщина бойкая и за долгую политическую карьеру точно нажила себе врагов предостаточно.

— Знаешь, что меня больше всего занимает? — хмыкнул Денис.

— Листок бумаги под камнем на дорожке. Как ни крути, а это ловушка конкретно на Пухову.