ЭПИЛОГ НАСТОЯЩИЙ

В Москве потеплело просто неприлично для такого времени года. Денис, проведший последние несколько недель в непрерывной суете и переездах, начал уже сомневаться, а не пропустил ли он чего-то важного, скажем, всю зиму целиком?

В девять утра в День национального примирения и согласия, то есть 7 ноября, в «Глории» снова были только Денис и Макс. Звонила, правда, Алла Снегур, сказала, что решила свои личные проблемы всерьез и надолго и готова к тяжкому искупительному труду. Но Денис посоветовал ей сходить в тренажерный зал. А еще лучше — в бассейн. А чтоб совсем хорошо — в солярий.

Трудно было предположить, что сегодня появится срочная работа, и остальные сотрудники были предоставлены сами себе, а точнее, готовились к торжественному (хотя и неформальному) обеду, который должен был начаться примерно в полдень и на который обещали пожаловать даже Турецкий с Грязновым-старшим.

А пока что Денис развалился на своем любимом кожаном диване с компьютерной распечаткой, которую Макс сделал ему только что, листы даже были чуть теплые — из принтера.

«Российские нувориши, желающие обосноваться в Лондоне, давно уже не вызывают удивления у самих англичан. Местные жители утверждают, что в настоящее время в одной только британской столице проживают до четверти миллиона состоятельных россиян. Российские эмигранты последней волны приезжали на берега туманного Альбиона в поисках культурного и социального обогащения, которого они не могли найти в собственной стране. И, что примечательно, эти люди, в основном сколотившие капитал в период становления в России рыночной экономики, привозили сюда большое количество денег. По различным данным, только за прошедший финансовый год из России в Лондон было выведено около 4,5 млрд фунтов стерлингов. Русские бизнесмены не боялись тратить в Лондоне деньги, хотя подавляющее большинство из них, за исключением разве что знаменитого Аркадия Клеонского, предпочитали не афишировать свои расходы. Однако теперь наметилась обратная тенденция. Богатые россияне, сравнительно не так давно обосновавшиеся в престижных районах вроде Найтсбриджа или Кенсингтона, с охотой возвращаются на родину».

Денис дочитал и довольно хмыкнул. Краем глаза он уловил удивленное выражение на физиономии Макса, что, говоря по совести, было большой редкостью.

— Чем занимаешься? — спросил Денис, наблюдая, как с бешеной скоростью меняются страницы Интернета, и тут же осознавая всю глупость своего вопроса.

— Балуюсь… А знаешь, Дэн, все-таки не богат и не могуч русский язык, — сообщил Макс. — Вот к какому выводу я пришел, в противоположность Тургеневу! Я нашел всемирный словарь нецензурных слов и выражений. Оказывается, русский комплект ненормативной лексики насчитывает только сто сорок шесть словарных… как это называется… А! Словарных гнезд. Сто сорок шесть словарных гнезд. Это совсем немного.

— Немного?!

— Ага. Лидируют англичане. Язык Шекспира и Диккенса покруче нашего будет раза в три. Затем следуют испанцы и голландцы. Зато уже шведы — только после нас. Но самое замечательно, что есть языки, например зулусский, в которых вообще — ничего такого!

— Бедняги эти зулусы, — сочувственно сказал Денис. — Как же они там выживают?

— Нормально выживают. Просто культурные люди, вот и нормально выживают. Хотя и русские, как выясняется, тоже весьма культурные люди, — сам себе напомнил Макс.

— Наверно, потому они и бегут из этой ужасной Англии, — подтвердил директор «Глории».