23
Ночь пахла свежестью. По подоконнику то и дело барабанили крупные капли, срывающиеся с омытых дождем деревьев. Денис открыл окно, впустив в комнату ночной воздух, и тяжело свалился на кровать. Укрываясь одеялом, он вспомнил о том, как в детстве после долгого дня, несмотря на усталость и слипающиеся веки, он упирался всеми руками и ногами и не хотел идти спать. Да, было время, когда казалось, что сон — совершенно глупое и бесполезное занятие, ведь сколько же времени на него уходит! А сколько всего за это время можно успеть сделать шестилетнему мальчишке! Уйму дел! Сейчас же только и мечтаешь о том, чтобы удалось выкроить для сна хоть капельку времени. А если это и удается, то заснуть нормально никак нельзя — все думаешь о делах, как поступить в этой ситуации, а как в этой, что лучше предпринять для успеха дела — это или вот это… а вот еще вариант такой… И так далее.
Мысли Дениса уже начинали путаться, и он погружался в какое-то отчужденное, полусонное состояние. Перед ним еще стоял образ озорного рыжеволосого парнишки, который все боялся не успеть чего-то очень, как ему тогда казалось, важного. Как вдруг это его видение рассыпалось, как порванное бисерное украшение, с каким-то дребезжащим звоном. Денис вскочил на кровати.
Звонил телефон.
— Алле? Я слушаю, — простонал он в телефонную трубку. — Что? Так… так. Да, все понял.
Он повесил трубку, но тут же опять схватил ее и стал набирать цифры.
— Да? — раздался в телефоне хрипловатый голос.
— Агеев? Это я, — выкрикнул в трубку Денис.
— О черт! Ты сдурел так орать? У тебя что, связь плохая?
— Хорошая у меня связь, с чего ты взял?
— С того, что ты продолжаешь мне в ухо дурным голосом орать. Я думал, ты прекрасные сны видишь, а в этих снах…
— Слушай меня, — перебил его Денис, все так же продолжая кричать в трубку. — Истомин в Шереметьеве. Надо срочно туда.
— Одеваюсь и еду, — коротко ответил Филипп.
Через пятьдесят минут бешеной гонки по ночным московским улицам, Денис уже был в Шереметьево. Как только он вбежал в зал, то почти сразу же заметил среди снующих туда-сюда людей маленькую и крепко сбитую фигуру Агеева. Филипп быстрым шагом подошел к Денису.
— Ну что, где он? — выпалил Денис.
— Вы меня удивляете, господин Грязнов. Вы думаете, я приехал на гоночном автомобиле, все быстренько разузнал и жду вас с полным отчетом о всех действиях Истомина?
— Ну так надо же его найти!
— Надо, — согласно кивнул Филипп. — Сейчас и будем его искать.
— В какую сторону пойдем? Или разделимся?
Они не сговариваясь пошли в одну из сторон, где осуществлялась регистрация.
— Стоп, — сказал Филипп. — Надо как-то согласовать свои действия. Что мы сейчас будем метаться по всему аэропорту. Надо выяснить, куда летит Истомин. Значит, нам нужно идти в кассы. Так?
— Подожди, — неуверенно сказал Денис, всматриваясь куда-то в толпу, в очередь, стоящую на регистрацию.
Трудно сказать, что это было — интуиция или случайность. Почему он пошел именно в эту сторону и почему его взгляд остановился именно там. Там, где среди совершенно разных, одетых в разного цвета плащи и куртки людей стоял в черном длинном пальто… Да, сомнений быть не могло. Это был Истомин. Денис даже не поверил собственным глазам. Он указал Филиппу в ту сторону.
— Вот так-так. — Филипп даже подпрыгнул на месте. — Какая приятная неожиданность! Грязнов, да ты настоящая ищейка!
— Спасибо за ищейку, — отозвался Денис.
— Нет, серьезно. Ты его как, по запаху, что ли, обнаружил? — не унимался Филипп.
Денис жестом заправского Казановы провел рукой по волосам и направился к миловидной светловолосой девушке, стоящей почти в самом конце очереди.
— Прошу прощения, — произнес он.
Девушка обернулась и, увидев чарующую улыбку Дениса, ответила на нее своей, не менее обворожительной. «Срочно нужен какой-нибудь комплимент», — пронеслось в голове у Дениса. И придумать его было совсем не сложно, поскольку девушка оказалась и правда очень привлекательна.
— Боже мой, — приложил он руку к сердцу. — Я подошел к богине!
Девушка, судя по всему, привыкла к подобным безапелляционным заявлениям. Она слегка приподняла тонкую, как гитарная струна, бровь и оценивающим взглядом окинула Дениса.
— Вы что-то хотели? — поинтересовалась она.
— Я хотел бы многого, — вздохнул Денис. Краем глаза он видел вдалеке черную спину Истомина, как раз сейчас он подавал свой билет и паспорт.
— Скажите пожалуйста, — вновь обратился он к девушке, — это регистрация на какой рейс?
— Москва — Калининград, 11–74, — ответила она, и в ее голосе Денису послышались несколько разочарованные нотки.
— Так, значит, вы летите в Калининград? — весело спросил Денис. — Ну тогда я лечу этим же рейсом. Бегу за билетом! — И он оставил девушку стоять с широко открытыми от удивления глазами. Несмотря на ее красоту, на такие скорые и безумные шаги ради нее ни один мужчина, по-видимому, не пускался.
Денис подбежал к Филиппу:
— Давай скорее в кассы. Москва — Калининград, 11–74, — выпалил он, увлекая за собой Агеева.
Они побежали к кассам.
— Два билета на рейс 11–74, Калининград, — протягивая девушке паспорта и деньги, сказал Денис.
— 11–74, Москва — Калининград, — повторяя заветные слова и сверяя данные с компьютером, произнесла та. — Одно место. — Она равнодушно посмотрела на Грязнова.
Денис обернулся на Филиппа, но тут же ответил:
— Хорошо. Один билет на этот рейс.
— Кто полетит? — спросила девушка.
— Я. Вот, — подвинул он ей свой паспорт. Паспорт Филиппа она возвратила.
Приподнятое настроение сменилось сильным беспокойством.
— Смотри, чтобы он тебя не засек, — наставлял Филипп.
— Знаю.
— И обязательно позвони.
— Ну ты прямо как строгий родитель.
— Не ухмыляйся. Обязательно позвонишь, понял?
— Хорошо, мамочка.
— Истомин обязательно должен вывести к Нике, — не обращал на его шуточки внимания Филипп. — Ну все, давай.
— Давай, — кивнул Денис.
Он развернулся и пошел уверенной, целеустремленной походкой.
— Денис, — услышал он сзади голос Агеева. Он посмотрел назад. — Удачи! И… — Филипп изобразил рукой телефонную трубку.
Денис улыбнулся и кивнул ему.
«Следить, но самому не попасться!» В самолет Денис поднимался последним.
«Такой человек, как Истомин, наверняка летит первым классом», — размышлял он, пока стюардесса объясняла, где его место.
— Вы знаете, очень боюсь летать, — соврал ей Денис. Нужно было как-то расположить ее к себе, чтобы она позволила заглянуть в салон первого класса. Денис решил сыграть на жалости.
— Я обещаю вам совершенно безопасный и комфортный полет, — улыбнувшись, ответила стюардесса. — За штурвалом этого самолета первоклассные и очень опытные пилоты.
— Так всегда говорят в репортажах после авиакатастроф. Дескать, экипаж был очень опытный, первоклассный и так далее, — заметил Денис.
Стюардесса улыбнулась еще ослепительней:
— Я летаю в составе этого экипажа несколько лет. И ни разу не произошло ни единого происшествия.
— Что ж, придется вам поверить. А правда, что после авиакатастрофы, не дай бог, конечно, если кто-то и выживает, то чаще всего это пассажиры первого класса? Можно туда заглянуть?
Пока девушка объясняла ему, что шансы у всех одинаковы и что никакой авиакатастрофы не будет, Денис заглянул в салон первого класса. Он сразу заметил преследуемого. Истомин держал пальто в руках и, усаживаясь на свое место, что-то спрашивал у стюардессы.
— Спасибо. — Денис поблагодарил и направился туда, куда указала ему девушка.
«Да ведь это же моя знакомая, — заметил он сегодняшнюю светловолосую богиню. — Вот везет мне сегодня».
— Здравствуйте еще раз. — Он подсел к девушке.
— Здравствуйте. — Она была явно обрадована.
— Я не помешаю вам, если присяду рядом? — галантно поинтересовался Грязнов.
— Мне — нет. Только вот, может быть, тому, кто сидит на этом месте. — И она кивнула на приближающуюся женщину с прической а-ля Жанна Агузарова.
— О-о, место уже занято… — протянул Денис. — Но попытка не пытка. — И он обратился к подошедшей женщине: — Извините, вы знаете, я чисто случайно встретился со своей давней знакомой. Она, оказывается, тоже летит в Калининград… — Он выразительно взглянул на девушку, и она быстро закивала. — А мое место вот, через проход. И я хотел бы вас попросить, если вам не трудно и если вы тоже летите одна, поменяться со мной местами.
Женщина, видимо, не обладала скандальным характером упомянутой уже певицы и великодушно согласилась с предложением Дениса — он рассыпался перед ней в благодарностях и продолжил приятную беседу со «своей давней знакомой».
— Денис, — представился он.
— Лика, — ответила девушка, внимательно следя за движениями стюардессы, показывающей, как надевать спасательный жилет.
— Думаете, пригодится? — спросил Денис, следуя ее взгляду.
— Не дай бог, что вы, — отмахнулась она. — Вообще-то я летать не боюсь, но, знаете, со всеми этими катастрофами, жуть какая-то берет. Поэтому я всегда наблюдаю, как жилет надевать, изучаю вот этот листок. — Она вытащила из кармашка переднего сиденья план самолета и действий во время аварийной посадки.
— А вы часто летаете?
— Нет, не часто. Так, иногда приходится.
Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу, остановился ненадолго, затем на полную мощь включились двигатели, и самолет понесся по прямой как стрела полосе. Спустя несколько секунд он набрал нужную скорость и оторвался от земли. В иллюминаторе ничего не было видно, кроме мигающих в темноте огоньков взлетно-посадочной полосы.
— Скажите, — решилась спросить Лика после незначительного разговора на незначительную тему, — а вы решили лететь как-то так спонтанно или у вас в Калининграде какое-нибудь дело?
— Ну как же я мог не полететь, видя, что этим же рейсом летите вы! — отшутился Денис.
— Неужели я заслуживаю такого внимания? — кокетливо спросила Лика, уже наперед зная ответ.
— Надеюсь, что да. С уверенностью ответить на этот вопрос я смогу только после того, как мы познакомимся с вами поближе. — несколько нахально заявил Грязнов.
Из разговора с Ликой Денис узнал, что она работает в небольшом сувенирном магазинчике в калининградском аэропорту. А в Москве была в гостях у сестры.
— Я вообще-то только через неделю должна была лететь, но позвонила напарница, у нее несчастье, муж с сыном в аварию попали, вот она и попросила меня выйти на неделю раньше. А вчерашний рейс в Калининград отменили, вот и получается, что я прилечу, пока туда-сюда, и сразу же на работу.
— Не повезло, — отозвался Грязнов. — Сочувствую.
— Кажется, это салон для некурящих? — спросила Лика, озираясь.
— Да.
— Знаете, Денис, очень хочется покурить. Вы не составите мне компанию? — спросила Лика, доставая из сумочки длинную светлую пачку сигарет.
— Конечно, составлю. Сопровождать вас везде — теперь это моя стезя, — патетично воскликнул Денис, вставая и подавая даме руку.
В следующий момент он смог оценить, насколько опрометчиво это высказывание: в салон с пачкой сигарет в руках входил Истомин. Делать было нечего, и Денис, ничего не сказав своей богине, ринулся в кабинку туалета.
«Какое жалкое зрелище! На глазах у девушки, которой обещал сопровождать ее везде, убегаю, и не куда-нибудь, а в туалет! Позор! Будь проклят ты, Истомин, со своими сигаретами. Ну ничего, месть уже близка! Черт, а что же Лике-то говорить? Не по-джентльменски вышло. И зачем я вообще начал плести ей, что из-за нее лечу, как теперь выпутываться? Надо же как-то на высоте все-таки оставаться. Вот я дурак. Ну почему бы не сказать, что лечу по делу. Все! Больше так легкомысленно вести себя нельзя. Нужно собраться с мыслями. Так, из туалета надо выходить. Мало ли когда Истомин пойдет обратно. Не буду же я тут целую вечность сидеть. Неудобно получится. Хотя и так уже получилось».
Денис вышел из своего укрытия и, оглядевшись, направился к своему месту. Лики еще не было — видно, она пошла курить одна. Он сел и принялся изучать план самолета.
Через несколько минут Лика вернулась. Денис встал, чтобы пропустить ее к окошку. Она прошла, даже не взглянув на него, села и, надув губки, отвернулась к окну. Тут бы Денису и успокоиться, но его темпераментный характер не позволил ему этого сделать. И, включив свое актерское дарование, Денис произнес виноватым голосом:
— Лика, простите, что не смог к вам присоединиться. Честно говоря, я думал, что уже переборол себя. Оказалось, нет. Все так же боюсь летать.
— А мне в начале нашего разговора показалось, что не боитесь, — повернула она к нему голову.
— Да, — горько усмехнулся Денис, — я старался не показать этого, как только мог.
— Вам было плохо? — обеспокоенно спросила Лика.
— Так, слегка повело и в глазах зарябило, — с трагическими нотками в голосе произнес Грязнов.
— Может быть, обратиться к стюардессе? — Она вытянули изящный пальчик с длинным ногтем вверх, в сторону кнопки вызова стюардессы.
— Нет, нет, спасибо. Мне уже намного лучше.
Тут мимо Дениса проплыл человек в темном костюме. Денис быстро закрыл лицо листком с планом самолета. А когда выглянул, то увидел его удаляющуюся спину. Истомин, кажется, его снова не заметил.
Время полета прошло довольно быстро — они болтали о том о сем. Истомин больше не появлялся, хотя Денис то и дело поглядывал на дверь, ведущую в другой салон. Лика, конечно, заметила его постоянные тревожные взгляды.
— Вас что-то беспокоит?
— Нет, — стараясь придать своему голосу как можно больше беспечности, ответил Денис.
— А почему вы все время смотрите туда? — Лика показала пальцем на дверь. — Такое ощущение, что вы ждете, что оттуда кто-то выйдет.
«Вот женщины, — подумал Денис, — ничего от них скрыть нельзя. Читает мысли, как будто на лбу у меня электронное табло».
— Я просто жду, когда принесут… кока-колу, — ответил он на вопросительный взгляд Лики. Та недоверчиво покосилась на него, но ничего не сказала. Было видно, что наивное объяснение Дениса не произвело на нее ровно никакого впечатления.
Самолет пошел на посадку.
— Как вы себя теперь чувствуете? — поинтересовалась Лика.
— Я в порядке, — буркнул Денис. Он был зол на себя, ему не нравилось играть роль этакого слабачка. — Знаете, Лика, вы напишите мне сейчас свои координаты, конечно, если вы этого хотите. Мне нужно будет найти здесь, в Калининграде, одного человека, и я не могу обещать, что провожу вас.
Она кивнула. «Хорошо, что не стала задавать больше никаких вопросов», — порадовался Денис.
— Граждане пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Калининград… — сообщила стюардесса.
Никаких вещей у Дениса с собой не было. Он еще в самолете тепло попрощался с Ликой. Она вручила ему свернутую в три раза бумажку со своим калининградским адресом и телефоном. Денис положил ее в карман брюк и легко сбежал по трапу.
Теперь в его голове крутилось только одно: «Не упустить эту черную спину впереди меня!»
Промозглый ветер пробирал до костей. «И тут этот мерзкий дождь!» — пронеслось у Дениса в голове. Ночное небо, освещенное яркими огнями аэропорта, приобрело неестественно лиловый цвет.
Истомина уже ждала машина. Он быстрой походкой подошел к большому черному «ауди», перед ним открыл дверцу широкоплечий человек, неприязненно окинув взглядом всех, кто невольно оказался поблизости от машины, захлопнул дверцу за Истоминым и сам сел вперед, рядом с водителем.
«Так, так, так…» — лихорадочно думал Денис, оглядываясь. Вдруг прямо рядом с ним, раздался чей-то надменный голос:
— Подвезти? Такси.
Денис обернулся. Шагах в пяти от него, облокотившись на желтенькую машину, стоял мужчина лет пятидесяти в кожаной куртке и кепке.
— Да, пожалуйста, — обрадовался Денис.
Он быстро сел в машину рядом с водителем.
— Куда едем?
— Вон за той машиной, видите? «Ауди».
Таксист не смотрел на машину, он смотрел на Гряз-
нова. На его лице была написана странная, необоснованная неприязнь.
— Что вы на меня так смотрите? — разозлился Денис. — Я же сказал, вон за той машиной, желательно побыстрее.
— Спокойно, спокойно, — отчеканил таксист. — Платить как будешь, по счетчику или договоримся?
— Да заплачу я, сколько скажешь. Трогай давай!
— Слышь, я тебе не лошадь, — заведя машину, проворчал тот.
Они выехали на трассу. Денис не отрываясь следил за едущей впереди них машиной Истомина.
— А куда он едет? — спросил таксист.
— Не знаю, — честно ответил Денис.
— Это как же так? — удивился таксист.
Денис молча пожал плечами:
— Мы просто поедем за ним, и все.
— А если, скажем, он в Литву поедет? — насмешливо спросил таксист.
— Ну тогда вы меня высадите на границе.
— Ладно… — почесал небритый подбородок таксист, — договорились, Штирлиц. Ты только деньги плати.
— Не волнуйтесь. Не обижу.
— Ну это мы еще посмотрим, — угрожающе покосился на Дениса таксист, — кто кого обидит.
«Чокнутый какой-то попался…»— подумал Гряз-нов с неудовольствием.
— Черт! Вот работа поганая, — бормотал таксист. — Вози вас таких в ночи, туда-сюда, туда-сюда. Замотаешься! Резина лысая, дождь в стекло, а «дворники» дохлые, еле работают. Тьфу ты!
— Вас, кажется, никто не заставлял таксистом работать. Сами свою профессию выбрали, — раздраженно ответил Денис.
— Профессия! Не заставляли! — как-то даже пролаял таксист. — Ты откуда такой умный-то выискался? А жить я, по-твоему, на какие шиши должен?
— По-моему, есть много профессий. Выбирай, как говорится, на вкус.
— А вы еще все не заплатить норовите. Денег у вас все нету, вашу мать. А сами за «аудями» гоняетесь! — тут он непотребно выругался.
— Я чего-то не понимаю, — тоже завелся Денис, не отводя, однако, взгляда от впереди едущей машины. — Вы со своими этими жалобами сейчас к кому обращались? Ко мне? Так мне не жалко. Коли не научились по-другому денег зарабатывать, нечего на других пенять. Не я вам эту работу выбрал.
Таксист презрительно глянул на Дениса и включил магнитолу на полную мощность.
Грязнов только сейчас рассмотрел его лицо. «Отличный типаж для художника-кубиста», — подумал он. Все черты лица крупные и заостренные, четко, будто черным карандашом очерченные брови, сведенные на переносице, заостренный нос, угловатые узкие губы, время от времени подрагивающие, как при нервном тике, острый, выдающийся, покрытый жесткой щетиной подбородок, даже морщины на его лице, казалось, представляли собой исключительно геометрические фигуры — квадраты и треугольники.
Между тем таксист говорил не переставая. Его не устраивало все: отвратительная погода, чертовы дороги, глупые туристы, бандиты, разъезжающие на всяких там «аудях» (он опять грубо выругался), пассажиры, непременно отказывающиеся платить назначенную им цену, дурацкая музыка по радио, безголосые певцы и певицы, гомики, евреи, пролезшие, мать их, на телевидение, и так далее и тому подобное. Денис уже смирился и просто тихо сидел, не отрываясь взглядом от «ауди», выслушивая весь этот словесный поток и с отвращением думая о том, что еще не была затронута сфера политики, а когда дело доходит до нее, то нормальный-то человек даст фору, ну а тут уж — выноси всех святых! Но это продолжалось недолго. Не прошло и пяти минут, как таксист основательно прошелся по президентам — настоящему и особенно бывшему, нелицеприятно обличил Зюганова и Немцова, обругал нецензурным словом Новодворскую, а также пообещал при случае набить морду Жириновскому и Явлинскому. Политическую тему таксист закончил пассажем о том, что на них нет Сталина.
Денис упорно молчал, а таксисту слушатели, а тем более собеседники, нужны не были.
За окном уже светлело. Они ехали, судя по всему, где-то за городом. По обе стороны от дороги тянулся сосновый лес. «Ауди» свернула на широкую, вымощенную булыжником дорогу. Уже отсюда можно было видеть высокий готический замок, обнесенный крепостной стеной с мощными чугунными воротами, в которые и въехала машина. Ворота, видимо управляемые невидимым механизмом, плавно закрылись.
— Ну что, приехали? — спросил таксист, останавливаясь. — Замок желаете осмотреть, господин хороший? — усмехнулся он.
— А что это за замок? — осторожно спросил Денис.
— Замок? О-о, — едко протянул таксист. — 13-й век. Позднее средневековье. Готика с элементами романского стиля. Наследие доблестного рыцаря Рудольфа Слютера. Это массивное, внушающее трепет здание до сих пор напоминает нам о мрачном средневековье: крестовые походы, «процессы ведьм», сжигания на кострах, эпидемии страшных болезней и исступленные психические эпидемии, опустошавшие целые области! — тоном заправского экскурсовода завывал таксист.
— Как это у вас так получается? — искренне удивился Денис.
— Я просто знаю историю своего города, — гордо заявил тот. — Ну это ж до недавнего времени музей был. Там всякая утварь средневековая выставлялась, орудия инквизиционных пыток, кстати, тоже. — Денис отметил, как загорелись глаза у шофера при словосочетании «орудия пыток», хотя, возможно, ему это только показалось. — Я одно время здесь работал, туристов возил. А теперь хрен туда попадешь! Бандюги проклятые! — Он с ненавистью сплюнул.
Дальше посыпалась все та же нецензурная брань, из которой Денис смог понять, что какие-то крутые бизнесмены купили этот замок и, что там теперь происходит, никто не знает, только там повсюду натыканы камеры, усиленная охрана, дорогие машины и масса всего подозрительного. И главное — теперь никого внутрь не пускают.
— Так, интересно, — протянул Денис.
— Ты не базарь, — резко прервал его таксист. — Интересно ему. Бабки гони. Преследование черной иномарки плюс познавательные сведения о замке… Сотку.
Денис полез в бумажник.
— Надеюсь, ты понял, что зеленых? — презрительно кинул он, по звуку определяя, какого цвета деньги отсчитывает Денис.
— Сотню баксов? Ну и расценки. Немудрено, что ваши пассажиры отказываются вам платить столько, сколько вы просите. Тихо, тихо, тихо, — предупредил он уже готовую разгореться новую тираду непотребной брани. — Я заплачу. Сказал же, что заплачу. Именно столько, сколько вы просите. Только мне кажется, что один из пунктов предоставленных вами услуг до конца не выполнен — познавательные сведения о замке. Раз вы тут работали, может быть, знаете, как туда можно пробраться незамеченным?
— Бесполезно, — отрезал таксист. — Повсюду камеры, охрана.
— Я это уже слышал, — не унимался Денис. — Я спрашиваю вас не об охране, а о каком-нибудь потайном ходе, лазейке какой-нибудь, все-таки средневековый замок, а не какая-нибудь там избенка.
— Да ходов всяких — миллион. Только они же все открыты еще при музее были. Значит, и при них охрана. Я вот что сказать могу. Основа готического строения — каркас.
— И что это значит? — не понял Денис.
— Это значит, что стена, как таковая, ничего не несет. А если так, то зачем ей быть сплошной и глухой?
— Вы хотите сказать, что там в стенах дыры, так, что ли?
— Какие дыры? Ну совсем дурной, — поразился таксист несообразительности Дениса. — Там есть узкие сквозные галереи. И их очень много. Может, какая-нибудь из них еще не замечена. Мы, я помню, еще мальчишками лазали в замок через одну такую галерею. Стена там тонкая и ветхая была и от времени наполовину развалена, но сокрыта от глаза плющом. Не знаю, нашли ее или нет.
— А где она находится?
— Ну, этого я точно не помню, много времени прошло. Кажется, где-то с северной стороны замка, метрах в трехстах приблизительно от ворот.
— Ладно. Спасибо и на том. Получай свои кровно заработанные деньги. — Денис протянул таксисту семьдесят долларов.
— Э, господин хороший, мы на сотку договаривались. — Лицо таксиста посерело.
— Да ты бы и получил сотку, только у меня расчет свой. Двадцатка изымается на покупку лекарств.
— Каких еще лекарств? — оторопел таксист.
— А лекарств для лечения моих нервов, измотанных тобою на протяжении всего пути от аэропорта до замка. Это я еще мало изъял, согласись.
— А еще десять? — тупо глядя на зеленые купюры, спросил ничего не понимающий таксист.
— Ну а десятка мне на пропитание в чужом, незнакомом городе. Ну, шеф, будь человеком-то. Ведь последнее готов отнять! — с этими словами Денис развернулся, слыша за своей спиной изощренные матерные ругательства, и уверенно направился к замку.
