10
Грязнов планировал побеседовать со свидетелями нападения на Истомину сегодня же. Заодно и посмотреть на место преступления и на дом, в котором жила телезвезда.
Грязнов вошел во двор дома через арку, в которой был чудовищный сквозняк. Ветер дул навстречу, не давая пешеходу войти, толкал в грудь и холодил тело, находя мельчайшие ходы к нему через щели в одежде.
Наконец Денис оказался внутри квадратного колодца двора. Он осмотрелся, достал из кармана листок с адресами свидетелей. Оба они — мужчина и женщина — жили в этом доме. Фамилия женщины была Новотленова, она жила в квартире номер 123. Денис нашел подъезд, в котором должна была находиться эта квартира, и направился к нему.
Уже взявшись за ручку двери, Грязнов увидел Филю. Тот шел следом за высокой стройной девочкой. Девочка остановилась, что-то сказала Агееву и протянула ему свой рюкзак. Филипп ответил и глубоко засунул руки в карманы штанов. Девочка отпустила петлю рюкзака, и тот упал на асфальт. Она повернулась и пошла в сторону подъезда. Филипп, не вынимая рук из карманов, ногой передвинул рюкзак в лужу, а затем пошел следом за девочкой. Та остановилась, обернулась, Агеев прошел мимо и, открыв дверь в подъезд, остановился, поджидая спутницу. Та вернулась за рюкзаком, достала его из лужи и понесла к дому на вытянутой руке. Проходя мимо Агеева, она нарочно забрызгала его грязной водой с рюкзака. Филипп, ничуть не смутившись, просто закрыл дверь.
«Нелегко ему приходится», — усмехнулся Грязнов и вошел в подъезд.
Квартира 123 встретила его многоголосым кошачьим мяуканьем в ответ на звонок. Дверь открыла женщина лет шестидесяти в темном халате. На голове и на плече у нее сидело по коту. Пушистый хвост одного из них, черного, закрывал женщине половину лица, на манер пиратской повязки. Хвост другого кота, пестрого, который свернулся на ее голове наподобие тюрбана, торчал, как роскошное перо. У ног хозяйки крутились еще три кошки, и в глубине квартиры мелькали несколько пар зеленых хищных глаз.
— Здравствуйте. Чем могу? — сказала женщина густым голосом.
— День добрый, Лидия Марковна. — Грязнов старался не замечать резкого запаха, доносившегося из комнат. — Меня зовут Денис Грязнов. Я хотел бы поговорить с вами по поводу нападения на Истомину Галину.
— На Галочку! На нее что, опять напали?!
— Нет, слава Богу.
— Действительно, слава. Проходите. Ну и напугали вы меня, юноша. Я, знаете ли, большая поклонница Галины. У нее мужской, аналитический ум. А какая красивая! Правда?
— Угу.
— Проходите на кухню, там форточка открыта, не так воняет.
— Да что вы…
— Проходите, проходите! Что я, не вижу, как перекосилось ваше лицо? С непривычки трудно переносить этот запах. Тридцать котов!
— Тридцать! — восхитился Грязнов, с удовольствием вдыхая чистый холодный воздух, проникающий через форточку.
— И ни одной кошки! — Хозяйка села напротив. — Терпеть наше бабское племя не могу. За редким исключением. Вот Галочка. Или я сама.
«Представляю, что тут будет скоро, в середине весны, когда у котов начинается брачный сезон», — подумал Денис.
Она рассмеялась своей шутке. Кот спрыгнул с ее плеча и подошел обнюхивать ботинки Дениса.
— Так вы из органов? — спросила Новотленова.
— Нет. Я провожу расследование по просьбе Галины Борисовны.
— Частный сыщик, значит.
— Да. Можно так сказать. — Грязнов погладил кота, который тут же забрался ему на колени.
— Дорого небось берете? А?
— Да нет, в общем-то… — замялся Денис, не ожидавший от свидетельницы такого напора.
— Понимаю, коммерческая тайна… но я слышала, услуги частных сыщиков весьма дороги. Ну и правильно. С богатых людей можно. Телевизионщики живут сейчас во! Выше крыши! — Она взмахнула рукой и случайно сбила с головы кота. Тот даже и не подумал уцепиться за волосы хозяйки, без звука приземлился на лапы, зевнул и пошел в комнату.
— Вот мой сын, например, Семен Новотленов, — продолжала она. — Такие деньжищи получает, просто жуть. Квартиру мне отдельную купил в соседнем подъезде, сам проживает с супругой-идиоткой.
Грязнову совершенно не хотелось слышать откровения из закулисной жизни телевизионных знаменитостей. Хотя про себя он подивился знакомству с мамой густоголосого ведущего многочисленных телепрограмм.
— Заговорилась я. — Хозяйка заметила скучающий взгляд гостя. — Совсем баба с возрастом становлюсь.
— Да что вы, Лидия Марковна… — запротестовал Денис.
— Ладно. — Новотленова подняла правую руку в знак того, что прекрасно его понимает. — Значит, вы про того нападавшего поговорить хотите.
— Да хотелось бы поподробнее… — Денис достал блокнот.
— А ведь меня уже допрашивали!
— Это не допрос, Лидия Марковна, — терпеливо объяснил Денис, — ив принципе вы можете отказаться от беседы со мной…
— Ну зачем же? Я вам все расскажу, если это надо для дела. А тем более для того, чтобы найти этого… который напал на Галину.
— Спасибо, — поблагодарил Денис.
— Но я следователю, чернявому такому, рассказывала все. Вы с ним разговаривали?
— Да. И даже читал ваши показания.
— Ага. Так я там все и рассказала…
— Нет. Мне кажется, он многое упустил. Вы должны были заметить что-нибудь особенное.
— Это почему же? — повела плечами женщина, отчего кот едва не свалился.
— Вы, по-моему, умная и наблюдательная женщина… — Грязнов старался придать своему голосу доверительную интонацию.
Видимо, заслышав звуки разговора, в кухню вошли несколько котов и сели рядом с ногами хозяйки. Вслед за ними появились еще два.
— Какая грубая лесть, — задумчиво сказала Нетленова. — А ведь все равно действует! И в сердце лесть всегда отыщет уголок, как писал Крылов. Ну а, в общем, вы правы. Я действительно кое-что заметила, но следователь мне не поверил и не стал включать бабушкины сказки в свой протокол.
— И что же это такое? Что именно вы заметили? Может, похож он был на кого-то? — Грязнов с тревогой наблюдал за нашествием котов, которые буквально заполняли кухню.
— Это был вообще не он, — торжественно заявила Лидия Марковна.
На ее голову привычно вскочил теперь уже пушистый шиншилловый кот и, мигом свернувшись калачом, превратился в белую чалму. В сочетании с торжественным тоном, которым была произнесена последняя фраза, картина была впечатляющей.
«А не сумасшедшая ли она, часом?» — подумал Денис и осторожно глянул на пол. Котов уже собралось не меньше пятнадцати. Все они неподвижно сидели и внимательно слушали хозяйку.
— То есть как это — не он? — Грязнов исподтишка локтем отпихнул кота, пытавшегося залезть к нему на спину.
— Это был не он, — повторила Нетленова, — это была она.
— Что вы имеет» в виду? — переспросил вконец обалдевший Грязнов.
— Это была женщина, — резюмировала хозяйка.
— Переодетая женщина?
— Да! — с победным видом кивнула хозяйка.
— С чего вы…То есть почему вы так решили?
— Я наше бабское племя за версту чую. Сколько мне, на мою доброту надеясь, пытались кошек подсунуть, ни разу не вышло. Хоть какие маленькие, а все равно точно знаю, что кошка.
Грязнов снова подумал, что, наверное, старуха не в своем уме. А та, прищурившись, пристально посмотрела в его глаза. И, конечно же, прочитала мысли Гряз-нова.
— Вот ты сейчас подумал, что ненормальная я, правильно? — с усмешкой сказала она.
— Что вы… — попытался протестовать Денис.
— Не спорь, — твердо произнесла Нетленова, — и это я тоже точно знаю.
Денис решил, что лучше всего будет расслабиться и попытаться извлечь пользу из этого бредового разговора.
— Ну хорошо, — согласился он, — допустим, вы точно различаете пол животного.
— Безошибочно! — с гордостью вставила Нетленова.
— Но ведь люди — это другое дело!
— Это чем же мы, по-твоему, от них отличаемся?
— Ну, как… — опешил Денис. — В смысле, что значит «чем»?
— Вот именно, что ничего не значит, — отрезала Нетленова. — Вот ты, например. Молодой мужик. С женщиной был месяца два тому назад или больше.
Грязнов почувствовал, что краснеет.
— Как мой Тишка. — Нетленова выхватила из своры котов одного, пестрого. — Уж очень робкий у него характер.
— Так, значит, вы просто почувствовали, что мимо вас пробежала женщина? — разозлился Денис.
— Да!
— Ну а… основания какие для этого?
Нетленова усмехнулась, и в этот момент Денис с ужасом почувствовал, как она похожа на кошку. На чувственную плотоядную кошку. «Она тут одна… Среди котов… И не допустит ни единой соперницы!» — пронеслась в голове у Грязнова мысль.
— Основания?
— Интуиция!
— Это все ваши аргументы?
— Да, — отрезала Нетленова. — Интуиция. Я именно почувствовала это. Я всех людей насквозь вижу. А мужчины они или женщины — так это вообще для меня разобрать — раз плюнуть.
— И больше вам добавить нечего?
— Абсолютно.
Денис обвел взглядом кухню. Коты заполняли, казалось, все пространство. Они сидели на столе, на стульях, на газовой плите, на холодильнике. Коты глядели на него со шкафов и с антресолей. Даже в раковине сидел кот и слизывал с крана капельки воды.
— Понятно… — только и произнес Денис.
— Вам пора, — не то спросила, не то постановила хозяйка.
— Да. Спасибо вам, Лидия Марковна. — Грязнов понял, что ему действительно пора, поднялся из-за стола.
Сквозь мутное оконное стекло он увидел бегущего по двору мужчину в синем спортивном костюме.
— Скажите, а вот тот человек во дворе, который бежит, — спросил Денис, — это не Григорьев Александр, который был вторым свидетелем?
Нетленова посмотрела в окно и молча кивнула. Потом ладонью указала на дверь. Грязнов заторопился к выходу. В прихожей ему опять ударил в нос запах тридцати котов. А те, словно почувствовав, что гость потерял расположение хозяйки, вели себя агрессивно — всячески мешались под ногами, висли на брюках, один даже уцепился за Денисово полупальто.
Грязнов мечтал поскорее выбраться отсюда. И еще очень боялся, что какой-нибудь кот нагадит ему на штаны.
До тех пор пока Грязнов не выбрался из этой странной квартиры, его сопровождал молчаливый, но очень выразительный взгляд хозяйки. Денису даже показалось, что у нее желтые зрачки…
Наконец он выбрался из кошачьей берлоги и поспешил вниз, на улицу.
С удовольствием вдохнув свежий воздух, он огляделся и увидел синий костюм, мелькавший между кустов с противоположной стороны двора. Бегун огибал двор против часовой стрелки, Денис отправился ему навстречу.
Вскоре они поравнялись.
— Здравствуйте! — сказал Грязнов.
Бегун кивнул в ответ и, не замедляя хода, пробежал мимо. Денис развернулся, нагнал его и побежал рядом.
— Вы Григорьев Александр Юрьевич? — спросил Грязнов.
— Я- фу- чем- фу- могу- фу? — через выдохи отвечал бегун.
— Я по поводу нападения на Истомину, соседку вашу. — Денис подумал, что разговор на бегу действительно сбивает дыхание.
— Милиция — фу? — спросил Григорьев.
Грязнов подумал, что такое словосочетание, пожалуй, звучит двусмысленно.
— Нет, я частный сыщик. Из агентства «Глория». Грязнов моя фамилия. — На бегу Денис достал удостоверение и развернул его перед лицом Григорьева.
Но тот только махнул рукой, потом развернулся и побежал спиной вперед. Разговаривать так было значительно удобнее.
— Но меня уже допрашивали.
— Я знаю.
— Так в чем же дело?
— Скажите, вы ничего не можете добавить к своим показаниям?
— Нет-фу, — выдохнул бегун.
— Может быть, вы что-нибудь вспомнили потом?
— Нет.
— … Или, например, обратили внимание на какую-то странность?
Григорьев подумал и твердо ответил:
— Нет.
— Скажите… А вам не показалось, что убегавший человек был переодетой женщиной? — наудачу спросил Грязнов.
И едва не сбил Григорьева с ног, потому что тот вдруг встал как вкопанный.
— Слушай! А правда, похоже на то, — радостно сказал спортсмен. — А я думаю, что-то в этом мужике странное было. Это вы откуда взяли, что он — женщина?
Грязнов подумал, что не стоит упоминать в качестве источника информации сумасшедшую старуху кошатницу, которая наверняка и так слывет во дворе ненормальной.
— Сообщили дополнительные источники, — соврал Грязнов.
— Ага. Ну ладно. Действительно, я сейчас понимаю, что, скорее всего, это была переодетая женщина. Хотя достаточно мощного телосложения.
— А что вам показалось странным тогда? Чему вы сейчас нашли объяснение?
— Давайте пройдемся. С ритма я все равно уже сбился. Не побегу.
Григорьев и Грязнов пошли рядом вокруг двора.
— Во-первых, женщины бегают иначе. Ну, знаете, вот так в стороны немного отгибают голени… — Бегун изобразил. — Бег такой… кокетливый, что ли, получается.
— Понимаю, — сказал Грязнов.
— Во-вторых… — Григорьев заглянул за спину Денису. — Вот вы бежали рядом со мной и заляпали грязью все брюки.
— Да? — Сыщик осмотрел одежду. — Действительно.
Нижняя часть брюк Дениса и вправду была заляпана комьями грязи.
— И вы даже этого не заметили. Потому что для вас главное было задавать вопросы. А этот… или эта… ну, вы понимаете, он лужи обегал по возможности! Ну какому мужику придет в голову через лужи прыгать, время терять в такой момент! Он… или она ведь только что с ножом напал… напала на человека! Ему бы побыстрее слинять! Тут ведь не до грязи. Ан нет — бежала она… или он… так, чтобы не наступать в лужи.
— Резонно… — задумчиво сказал Грязнов. — А еще чего-нибудь не заметили?
— Кепку еще с него сдуло. Там, в трубе. — Григорьев показал на арку. — Там у нас вечно ветродуй. Просто аэродинамическая труба — хоть самолеты испытывай.
— Немудрено. — Грязнов с неудовольствием подумал, что ему придется выходить через эту арку.
— Я думал, что догнал он, то есть она… Запутался…
— Пусть будет она.
— Договорились. Я думал, что она догнала эту самую кепку. Ну, когда ее ветром сорвало и затянуло в трубу. Она за ней кинулась и из виду пропала.
— Так, и что было дальше?
— Я недавно видел, как такую же кепку продавал местный алкаш Ботвинник. Тут у нас возле остановки рыночек такой собирается, импровизированный…
— Давно это было? — Грязнов почувствовал, как теперь уже во весь голос пело от радости сердце сыскаря, ведь он взял след!
— Дня два тому назад, — припомнил Григорьев. — Ну, точно. В субботу.
— А это не могла быть другая кепка? — смирил свой запал Денис.
— Конечно, у нас тут район небедный. И тем не менее деньги люди считают, может, поэтому их и имеют. Никто не стал бы выбрасывать такую новую вещь. И, насколько я могу судить, совсем не дешевую.
— Что, дорогая кепка? — недоверчиво спросил Гряз-нов.
— Мне кажется, да. Ну вид у нее такой… Недешевый.
— Хорошо. А кто такой этот Ботвинник и где его можно найти?
— Ботвинник — это кличка. Как на самом деле этого человека зовут, я не знаю. — Григорьев повел плечами. — Зябко. Я пробегусь. Вы со мной?
— Обязательно, — бодро сказал Грязнов.
Они побежали. На этот раз Александр Юрьевич не брал высокого темпа — бежали легкой трусцой. Но все равно Грязнов в расстегнутом полупальто и с портфелем в руках смотрелся презабавно.
— О Ботвиннике вам расскажет любой местный сторожил, — начал рассказ Григорьев. — Он вождь местного сопротивления.
— То есть? — удивился Грязнов.
— За нашим домом с западной стороны есть небольшой пустырь. Там стоит старый двухэтажный дом. Девятьсот какого-то лохматого года постройки. В этом доме живет несколько бомжей. То есть это сейчас они бомжи, а когда-то были прописаны в этом самом доме. Но потом пустырь решили застроить элитным, вроде нашего, жильем, а старый дом снести.
— А людей что — на улицу?
— Нет, зачем? Им предоставили квартиры в другом районе, на окраине. А некоторые решили не переезжать, а требовать равноценного жилья. Или компенсации денежной. Вот их и возглавил Ботвинник. Это было с год назад. С тех пор и продолжается война этих людей с властями.
— Что значит «война»? — Грязнов понимал, что для дела узнал вполне достаточно, но ему было любопытно услышать о некоем «сопротивлении».
— Ну, всех этапов сражений я не знаю. Знаю только, что дом полностью отрезан от коммуникаций. Что там постоянно находится кто-нибудь из этих партизан, чтобы исключить возможность сноса. Еще знаю, что в дом невозможно попасть чужаку. И что лучше не стоять и не ходить долго под окнами этого дома. Вот и все.
— Вы знаете много, — сказал Грязнов.
— Последние полгода я исполняю обязанности директора здешнего ДЭЗа. — Григорьев остановился.
Грязнов посмотрел на него с удивлением. Похоже, главный борец с «партизанами» совершенно спокойно относился к своим врагам.
— Спасибо вам за сведения, Александр Юрьевич, — поблагодарил чиновника Грязнов.
— Не за что. Всего доброго! — Григорьев пожал Денису руку и направился к подъезду, потом, что-то вспомнив, остановился, посмотрел вслед Грязнову.
— Простите, господин Грязнов! — окликнул он Дениса.
Тот обернулся.
— Вы сейчас к Ботвиннику направляетесь? Постарайтесь побыстрее управиться. Мне кажется, именно сегодня его коммуне наступит конец.
Грязнов двинулся к выходу со двора, размышляя над смыслом предостережения.
Да бог с ним! Ему сказочно повезло сегодня! Он узнал, что напавший на Истомину преступник скорее всего был женщиной. Это исключительно важно для расследования! Ведь Истомина подозревала в организации преступления Злобину. Логично предположить в таком случае, что эта самая Злобина и являлась преступницей. Вряд ли кто-то стал бы нанимать для такого дела женщину, да еще переодевать ее в мужскую одежду. Сегодня Демидыч соберет о ней сведения — надо обратить внимание на физические параметры. Григорьев сказал, что если это и женщина, то весьма крепкого телосложения. Потом относительно прически надо выяснить. По идее, сейчас Злобина должна носить короткую стрижку: длинные волосы были бы сразу замечены, когда ветер сдул кепку.
Грязнов как раз вышел из арки двора, точнее, его оттуда вынесло воздушным потоком.
Скоро Денис оказался на пустыре, перед двухэтажным зданием желто-буро-серого цвета. Неподалеку от дома замерли, упершись в землю мощными «руками», два экскаватора, словно великаны на страже. Нижние окна здания были закрыты листами железа, причем разнокалиберного и разносортного, видно, собранного коммунарами по окрестным помойкам. На одном окне помещалась своеобразная «кольчуга», собранная из расплющенных больших жестяных банок из-под консервов, скрепленных внахлест проволокой. Когда Грязнов рассматривал это окно, не подходя к дому близко, то ему показалось, что между кругами жести мелькнул чей-то взгляд.
Дом выглядел мрачноватым и злобным карликом-оборванцем в окружении высоких статных и хамоватых красавцев — новостроек. Карлик этот не любил пришлых людей. Грязнов чувствовал исходящую от дома отчаянную агрессию нищего. Как бы то ни было, надо решиться и войти туда.
Денис вздохнул, с сожалением припомнив, что, снаряжаясь сегодня для мирной беседы с добропорядочными гражданами, он оставил свой пистолет в столе. Так он и лежит там сейчас, тяжелый, с рифленой рукояткой, как бы с ним было спокойно сейчас.
Грязнов на всякий случай заглянул в портфель. Может, хоть газовый баллончик какой-нибудь завалялся. Но под папками с документами обнаружился только тонкий фонарик. Грязнов пощелкал кнопкой — работает. И то хорошо, Григорьев сказал, что дом отключен от коммуникаций, значит, никаких люстр, плафонов или хотя бы голых лампочек внутри гореть не будет. Темнота и враждебно настроенные партизаны, что может быть лучше для прогулки?
Денис вздохнул и направился к подъезду. Скрываться не имело смысла, его давно уже заметили.
— Здравствуйте! — прокричал он в темноту лестничной клетки, открыв дверь. — Мне нужно поговорить с Ботвинником! Я не чиновник и не строитель!
Сыщик подождал немного, надеясь услышать ответ или увидеть кого-нибудь. Но дом молчал. Хотя изнутри шел запах жареной картошки и слышалось какое-то отдаленное движение.
Грязнов зашел в дом, оставив дверь за собой открытой. Он держал фонарик и портфель в левой руке, а правую сжал в кулак. Лестница, ведущая на второй этаж, находилась в нескольких шагах. Правда, нижний, короткий пролет отсутствовал, ступени были сняты и аккуратно сложены в стороне. В результате образовалась довольно высокая отвесная стенка, одолеть которую с разбегу было весьма непросто.
Все это Грязнов рассмотрел, медленно двигаясь по замусоренному полу.
Внезапно дверь за спиной сыщика сама собой с громким стуком захлопнулась. Наступила темнота. И за спиной чье-то тяжелое дыхание.
— Кто здесь? — спросил он как можно более миролюбивым голосом.
Ответа не последовало.
Денис попытался обернуться, но чьи-то железные руки помешали ему это сделать, схватив за плечи.
— Я не из-за вашего дома… Я по другому делу, — произнес Денис и почувствовал, как его голос дрожит.
— Разберемся, — негромко произнес хриплый голос, судя по всему, принадлежащий обладателю железных рук.
Денис почувствовал, что руки перестали удерживать его плечи и из его руки пытаются вырвать портфель. Грязнов, конечно, не увидел, но уловил движение и, пригнувшись, с разворота въехал нападавшему локтем в предполагаемую область паха. Судя по тому, как крякнул и сложился агрессор, удар достиг цели. Денис схватил противника за волосы правой рукой и включил фонарик. Тонкий луч выхватил из темноты бородатую физиономию вцепившегося в портфель мужика. Руки были заняты, и Грязнов боднул мужика головой в нос. «Датский поцелуй», как иногда называют этот прием уличные драчуны, имел, как обычно, чудодейственный эффект. Мужик забулькал, задышал ртом и отпал.
Вдруг в лицо Грязнову ударил мощный луч.
— Ловко ты его… — произнес другой, не менее хриплый голос.
— Он первый… — попытался оправдаться Грязнов.
— Что надо? — спросил голос.
— Поговорить с Ботвинником. — Денис пытался, отвернувшись от света, пробить темноту своим фонарем, но безуспешно.
— О чем вы хотели со мной поговорить? — проговорил тот же голос.
— Слышишь, давай пообщаемся по-человечески, — разозлился Грязнов. — Что ты строишь из себя Волшебника Изумрудного города! «О чем вы хотели поговорить…»— загробным голосом передразнил он Ботвинника. — Как дети малые, честное слово!
Тот рассмеялся и направил луч в ноги Дениса.
— Ладно… Проходите. Давайте руку. — Он помог сыщику забраться на площадку и провел вверх по крутой лестнице.
Они оказались на площадке второго этажа. Ботвинник открыл дверь и выключил фонарь. Они оказались в светлом, довольно чистом помещении, состоящем из ряда комнат, бывших когда-то отдельными квартирами. Дверей не было вообще, только дверные проемы. Людей тоже не было видно, хотя во всех помещениях, мимо которых Ботвинник вел Грязнова, было заметно их присутствие. Обстановка в комнатах была различной. Там, где жили старые жильцы этого дома, она была не роскошной, но вполне обычной. А в тех помещениях, где обитали постояльцы, она была убогой и эклектичной — разбитая мебель, чиненые стулья со свалок, полосатые матрасы на полу и прочие прелести бомжового обихода.
Грязнов присмотрелся к Ботвиннику. Это был мужчина лет шестидесяти, с лохматой шевелюрой, седоватой бородой, красным крючковатым носом и синими водянистыми глазами. Он привел Дениса в свою квартиру: маленькую «полуторку» с кухней, в которой плита была превращена в печку с ржавой трубой, выведенной через форточку.
Старик прошел к окну, напротив которого стояли два драных кресла, сам сел в одно, на другое указал гостю. Грязнов с сомнением посмотрел на потертую и засаленную обивку.
— Насекомых у нас не водится, — сказал хозяин. — Не волнуйтесь.
Грязнов сел в кресло. Ботвинник смотрел на него выжидающе.
— Ну, доставайте ваш диктофон. — Старик откинулся в кресле.
— Какой диктофон? — удивился Грязнов.
— Вы же журналист. Если не чиновник, то, значит, журналист. Про нашу коммуну уже много писали.
— Да, собственно…
— Сейчас. — Ботвинник поднялся с кресла и принес ворох газетных и журнальных вырезок. — Вы какую прессу представляете?
— В каком смысле?
— Ну, левого или правого толка?
— Я не представляю…
— А надо представлять! — назидательно сказал Ботвинник. — Вот левые пишут про бедственное положение тружеников и произволе властей. И в качестве примера приводят нас. Даже называют героями, борцами с разжиревшими на горе народа олигархами.
— Ничего, нормально, — рассмеялся Грязнов.
— А вот правые нам не симпатизируют. Они нас называют отрыжкой социализма и деклассированными элементами, не сумевшими приспособиться к новым условиям демократической России.
— Тоже неплохо, — кивнул Денис.
— Ага, — согласился Ботвинник, — неплохо. С правых я беру больше.
— Чего берете?
— Денег, конечно. Что я, по-вашему, даром должен интервью давать? Так что минимум двести долларов. И то если вы из левой газеты.
— Я не журналист, — сказал Грязнов. — Но за информацию готов заплатить.
— Не журналист… — Старик пошевелил губами, отложил в сторону вырезки. — А кто же тогда? С телевидения? Но где же камеры? И учтите, за съемки я возьму тройной тариф.
— Нет, я вообще не из средств массовой информации.
— Так чего же вы сюда приперлись?
— Ну, скажем так. Я веду частное расследование.
— Сыщик, значит. Понятно… И что ищешь? У нас все равно ничего не найдешь.
— Я пришел кое-что узнать.
— И что за информация вам нужна?
— Мне сказали, что вы подобрали вещь, которую обронил преступник. И пытались ее продать. Мне нужна эта вещь или сведения о том, где ее можно найти.
— Хм… Я много чего подбираю. Жить, знаете ли, все труднее становится. Корреспондентов мало… Вот и перебиваемся с хлеба на воду. Иной раз и по мусорным ящикам приходится лазить. Так что за вещь вас интересует?
— Кепка. Обычная кепка. Правда, новая и дорогая.
— А-а… — вспомнил Ботвинник, — помню… Но я ее не подбирал. Мне принесли. Продать я пытался…
— Значит, она у вас? — оживился Грязнов. День скатился к вечеру, а ему совсем не улыбалась перспектива быть застигнутым здесь темнотой.
— Не у меня. Я отдал ее другому человеку. Одному из тех, кто напал на вас внизу. Это наши сторожа, гвардия, так сказать. Мы их пустили к себе жить, а они нас охраняют.
— Прямо как монарх рассуждаете! Ботвинник Первый, — рассмеялся Грязнов. — Мне нужно поговорить с этим гвардейцем.
— Не знаю, захочет ли он с вами разговаривать.
— А вы поинтересуйтесь! — Грязнов достал из кармана бумажник и помахал им перед носом Ботвинника. Глаза бомжа загорелись алчным огнем.
— Это вам будет стоить пятьсот рублей…
— Хорошо, — согласился Грязнов.
— Н-нет… — быстро добавил Ботвинник, — шестьсот рублей.
— Хорошо, — рассмеялся Грязнов, — но не больше.
Взяв деньги грязными пальцами и тотчас спрятав купюры за пазуху, Ботвинник ушел, шаркая ногами в разбитых ботинках. Грязнов поднял с пола журнально-газетные вырезки. В статьях, напечатанных на глянцевой бумаге, говорилось о кучке прокоммунистически настроенных, выживших из ума стариков, мешающих развитию столичного строительного бизнеса. Из них же Денис узнал, что строительство на пустыре должна была вести одна из фирм, принадлежащих Сергею Злобину.
«Тесен мир», — подумал Денис и стал просматривать черно-белые, плохого качества статьи из леворадикальных газет. Там Ботвинника называли не иначе как вождем восставшего народа, первой ласточкой сопротивления произволу «дерьмократов».
Грязнов услышал шаги и быстро положил вырезки на место. В комнату вошли Ботвинник и бородатый мужичонка с распухшим носом.
— Спрашивайте, — сказал старик и сел в кресло.
— Меня интересует кепка, которую вам отдал Ботвинник.
— Кепуля-то? — прогнусавил мужичок, осторожно трогая себя за переносицу. — Загнал я ее. Мала оказалась.
— Кому продали?
— Барыге.
— Какому барыге?
— Зовут Джеки. Крутится на Усачевке.
— Джеки? Странное имя в наших краях.
— Он и сам странный! — захрюкал смехом мужичок. — Хотите его найти — поторопитесь, а то потом в темноте не найдете.
— Ну что ж, спасибо.
— «Спасибо» в карман не положишь, — быстро буркнул тот.
Грязнов вынул из бумажника еще двести рублей и отдал их мужичку. Тот, взяв деньги, встал и, ни слова не говоря, скрылся.
— Дисциплинка у вас, однако, — заметил Денис.
— А как же? — самодовольно ответил Ботвинник. — Это моя работа. У нас без дисциплины никуда. Мы же фактически обороняем крепость. Нас в одной из газет так и назвали — «защитники Брестской крепости».
— А на экскаваторах, значит, фашисты наступают?
— Хуже, — серьезно сказал Ботвинник, — гораздо хуже.
— Можно спросить: почему вас зовут Ботвинником? — поинтересовался Грязнов, уже подходя к двери.
— Меня-то? За то, что я целый год с чиновниками нашими управляюсь. Не могут они ни меня, ни других законно выселить отсюда. Потому и зовут Ботвинником, как шахматиста известного. Ну и потом, я в свое время был мастером спорта по шахматам.
— Понятно. Ну, до свидания!
— Пока. — Старик откинулся на спинку кресла.
В этот момент в квартиру влетел второй «гвардеец».
— Все, Ботва, кондец нам! — заорал он.
— Что такое? — Старик поднялся с кресла.
— Посмотри в окно! Валить надо отсюда!
Грязнов, Ботвинник и бородач подошли к грязному окну. В сумерках было видно, что дом окружила цепь милиционеров, а возле экскаваторов суетились люди, готовя машины к работе.
— Они не могут начать снос, когда люди находятся в доме, — уверенно сказал Ботвинник.
— А нас здесь и нет. По документам-то дом пустой, — сказал «гвардеец». — Ты идешь, Борода?
— Иду! — Борода направился к выходу. — Пошли с нами, старик. Они это место к утру так заровняют, что никто и не вспомнит, что здесь дом был.
— Я остаюсь. Куда мне, на ночь глядя, из дома идти? — Ботвинник сел в кресло и достал из тумбочки бутылку с темной жидкостью.
— А ну его, психа! — «гвардеец» выбежал из квартиры, следом за ним поспешил и Борода.
Грязнов взглянул на старика. Тот спокойно отхлебывал портвейн из горлышка и посматривал в окно.
Там зажглись прожектора, освещая здание. Взревели двигатели экскаваторов, заскрипели их гусеницы. Великаны двинулись к зданию, поднимая вверх огромные руки-ковши.
— Пойдемте, Николай Васильевич, — сказал Денис, вспомнив прочитанное в одной из газетных вырезок имя старика.
Ботвинник даже не посмотрел на него. И тут первый удар сотряс здание. Грязнов бросился вниз. Он легко преодолел лестницу; мощный свет прожекторов пробивался сквозь щели в листах железа, закрывавших окна.
Денис выскочил наружу и подбежал к экскаватору, занесшему ковш для второго удара.
— Подождите! Там человек внутри! — закричал Грязнов, и рабочий отпустил рычаг.
— В чем дело? — услышал Денис начальственный голос за спиной и обернулся.
Перед ним стоял молоденький капитан милиции в начищенных сапогах и в фуражке с лихо задранной вверх тульей, со сверкающим двуглавым орлом, которого иначе называют «крабом».
— Там человек внутри. Старик. Он отказывается выходить, — сказал Грязнов.
— У меня сведения, что в здании никого нет. Мы оцепили его. А вы кто, собственно? — нахмурился капитан.
— Журналист, — соврал Денис, вспомнив, что в кармашке его портфеля лежит старое удостоверение сотрудника газеты, которое он использовал в одном давнишнем расследовании.
— Глуши пока! — приказал капитан экскаваторщику. — Документики ваши.
Грязнов подал милиционеру удостоверение. Тут к ним подошел лощеный господин в бежевом пальто с кожаным портфельчиком в руке.
— Почему приостановлены работы? — Он неприязненно посмотрел на Грязнова. — Наша компания и так несет огромные убытки из-за простоя… По плану мы уже должны почти закончить нулевой цикл.
— Плевать я хотел на вашу компанию и на ваш нулевой цикл, — сказал капитан, сунув Денису удостоверение.
— Что значит «плевать»?! — взревел господин в пальто. — Вы знаете, какие это суммы?
— Меня ваши суммы не касаются. Вы ввели в заблуждение органы правопорядка. За это, между прочим, тоже штраф полагается.
— Ни в какое заблуждение мы не вводили… — примирительным тоном сказал господин, — мы всегда дружим с органами правопорядка. Вот, например, мы выделили средства на оборудование одного из отделений милиции компьютерной техникой. И в отношении вашего отделения тоже имеются такие планы, — прозрачно намекнул он.
Но милиционер пропустил его слова мимо ушей:
— Вот журналист утверждает, что в здании находится человек.
— Какой еще человек? — разволновался господин. — Там не должно быть никого. По документам…
— Там еще и мебель не вывезена из нескольких квартир, — вставил Грязнов. — Между прочим, это умышленная порча имущества граждан.
— Занятно, — сказал капитан и подступил к хлыщу в пальто. — Вы что это на преступление органы толкаете? Да еще в присутствии прессы демократической?! — Кокарда капитанской фуражки нависла над побледневшей физиономией господина.
Двуглавый орел хищно поблескивал в свете прожекторов. Капитан косил левым глазом на Грязнова, желая видеть, какое впечатление на «прессу» производят его слова.
— Мне пора, — сказал Грязнов, понимая, что сноса дома сегодня не будет. — Завтра я еще раз загляну сюда. По следам, так сказать, журналистского расследования. Мы взяли судьбу жителей этого дома под личный контроль.
Он подмигнул господину, смотревшему на него с ненавистью, и нырнул в темному за прожекторами.
Первым, кого он встретил, пройдя сквозь милицейское оцепление, был Борода. Тот глядел на Грязнова с уважением.
— Спасли наш теремок? — Он пошел рядом с сыщиком.
— Спас. Но думаю, это ненадолго. — Денису был неприятен этот человек, так легко бросивший на произвол судьбы того, кто дал ему какой-никакой кров.
— Хотите, я вам помогу перекупщика найти? — виновато опустив глаза, спросил бомж. Видимо, проявление человеческой благодарности было для него давно забытым чувством.
— Сколько просишь? — деловым тоном поинтересовался Денис.
— На пузырь дадите?
— Поехали.
Когда они подошли к машине, Борода замялся.
— Что, передумал? — спросил Грязнов.
— На сиденье постелить бы что-нибудь… А то попорчу обивку.
Денису стало не по себе, настолько жалким показался ему в этот момент Борода. Он молча взял с заднего сиденья газету и отдал бомжу.
— А то одежка у нас, сами видите… — Нищий разостлал один газетный лист на сиденье, а другой примостил к спинке. — Опять же дух от нашего брата… тяжелый. — С этими словами он опустил вниз стекло и посмотрел на усевшегося на водительское место Дениса. — Лет десять уже в машине не ездил, — сообщил он улыбаясь. — А ведь когда-то шофером работал. Грузовик водил.
— А ты откуда родом? — Денис завел машину, чувствуя, что салон наполняется «тяжелым» духом.
— Я московский. Коренной, — гордо сказал Борода.
— Ладно, поехали, коренной. — Грязнов тронул машину с места.
Малая Пироговская улица в вечернее время была забита машинами, припаркованными вдоль тротуаров чуть ли не в два ряда. Денис едва нашел место, где остановиться. Он вышел из машины и ожидал, пока Борода закончит возиться с газетой и стеклом.
— Все в лучшем виде, — выпрямился Борода. — Газетка ваша.
Он протянул Денису газету. Грязнов уловил в его тоне какие-то новые, глумливые нотки.
— Не нужно. Оставь себе, — сказал он.
— Вот спасибо, господин хороший… — ответил тот, припрятывая газету, — в нашем хозяйстве все может пригодиться. А особенно газета. Она зимой может от холода спасти. Под одежду подсунул — и тепло.
— Слушай, покажи мне своего Джеки, получи полтинник и вали к чертовой матери! — разозлился Грязнов.
— Как скажете, начальник. — Борода с обиженным видом закрыл дверь. — Пошли. Он либо у обменника трется, либо в подвале под рынком с таджиками.
— Наркотой, что ли, занимается? — спросил Гряз-нов.
— Не знаю, — усмехнулся Борода. — Мне это знать ни к чему.
Возле обменного пункта Джеки не оказалось. И Грязнов следом за бомжом направился к зданию рынка, напоминавшему по форме огромных размеров цирк. До закрытия рынка оставалось немного времени. Продавцы укладывали свой товар по коробкам и мешкам, которые грузили на огромные телеги. Борода прошел к центру выложенного грязной белой плиткой зала и исчез.
Грязнов подошел к тому месту, где только что стоял его провожатый, и осмотрелся. На каменном прилавке лежали куски говядины и свинины, с костями и без, куски сала, отдельно кости. Мощная женщина стаскивала в большие кастрюли свой товар, попутно отгоняя мух. Падая один на другой, куски мяса издавали мерзкий шлепающий звук, похожий на пощечины.
— Ну, чего уставился? — злобно сверкнув глазами, прикрикнула она на Дениса. — Если хочешь — покупай, если нет — проходи. Тут тебе не выставка.
Денис с отвращением оглядел мясо, грязный прилавок, струйки полузасохшей крови и заметил:
— Больно у вас товар неаппетитный.
Эта фраза привела продавщицу в бешенство.
— Понимал бы чего! У меня мясо парное, только из совхоза! Молодой еще, чтобы в мясе разбираться! Ходят тут, интеллигенты поганые…
Денис решил ничего не отвечать, обошел прилавок с мясом и двинулся по ряду. Несколько раз прошел взад-вперед, но так и не смог понять, куда девался Борода. И тут бомж вырос перед ним, словно из-под земли.
— Что отстали, господин хороший? — улыбнулся он. — А я вам Джеки нашел.
— Где он?
— Внизу. Можно сказать, ждет не дождется.
Грязнов подошел к Бороде, который ждал его, не снимая с лица мерзковатой улыбочки. Тетка за прилавком продолжала с ритмичностью автомата кидать в кастрюлю темно-розовые куски. В воздухе стоял тяжелый дух мертвечины. Где-то в другом конце зала пронзительно взвизгнула женщина, ее визг усилил купол рынка. Кто-то неподалеку отрывисто закашлялся.
Грязнову почудилась какая-то угроза в этих звуках. Он спускался вниз следом за Бородой и про себя жалел, что идет. Надо было пригласить этого перекупщика наверх. Пройдя два лестничных пролета, они очутились в обширном и разветвленном подвале, своеобразном кишечнике рынка. Стены коридоров были выкрашены в ядовито-синий цвет, а лампы на низких потолках горели мертвенно-желтым светом. Воздух здесь как бы застыл, наполненный запахами тысячи разнообразнейших продуктов питания, которые хранились за многочисленными дверями, покрашенными в один тон со стенами. Двери были приоткрыты, внутри копошились люди. Денису было нехорошо здесь. Он с тоской посмотрел на табло мобильного телефона, который показывал, что не принимает здесь никаких сигналов.
— Пошли, пошли, — оглянулся Борода. Он как будто чувствовал настроение «начальника» и издевался над ним.
Они свернули за угол, Денис увидел сидящую у стены на корточках старуху и двух девочек рядом с ней. И старуха и девочки были одеты одинаково: в темные, расшитые понизу золотом платья и узкие шальвары. Они вязали зелень в пучки, при этом на свои руки даже не смотрели, а глядели на идущих по коридору. Лица у всех троих были грязно-смуглые, только у старухи оно еще и сморщилось, как чернослив.
Ловкие руки действовали с проворством и безошибочностью механизмов, а черные бусины глаз так и впились в лицо Дениса. Старуха что-то неслышно и часто забормотала и, когда Грязнов проходил мимо нее, выплеснула ему воду под ноги.
Миновав зеленщиц, которые шестью иглами оценивающих взглядов пронзили спину Дениса, он и Борода оказались в мясном ряду. Дух мертвечины пропитывал здесь, казалось, даже каменные прилавки. На огромных деревянных колодах разрубались замороженные туши на завтра. Стучали большие топоры, вместе с забрызганными кровью халатами мясников вызывающие ассоциации со средневековыми казнями. Во все стороны разлетались кусочки мяса и костей. У стены стояли двое молодых людей с одутловатыми белыми лицами и до гадливости чисто вымытыми белесыми и безволосыми жирными телами под грязными белыми халатами. Каждый из них держал в руке длинный широкий нож, по которому водил узким точилом с ручкой. При этом рыхлые юноши беседовали под взвизги стали.
Денис постарался не дышать в этом месте. Воздух здесь был таким густым, что, казалось, кусочки мяса и костей, летящие из-под ударов топоров, должны на какое-то время повисать в воздухе, а потом медленно планировать на покрытый скользкой грязной жижей пол. Денис подтолкнул Бороду кулаком в спину и показал знаком, чтобы тот шел быстрее. Бомж насмешливо осклабился:
— Что, не привыкли к такому запашку?
Денис кивнул. Борода рассмеялся, но выполнил просьбу — пошел быстрее.
Наконец они вышли на дебаркадер для грузовых машин. И хотя ворота были закрыты, воздух здесь был почти чистым. Грязнов с удовольствием отметил, что и прием у телефона наладился. Со связью Денис почувствовал себя уверенно и огляделся.
Борода, оставив его, направился к группе чернявых молодых ребят, сидевших на массивных металлических телегах. Это были таджики-грузчики, которые ожидали, пока их вызовут хозяева, для того чтобы забрать товар сверху и отвезти его в подвалы.
Бомж остановился перед группой, что-то спросил. Один из таджиков указал рукой с сигаретой на открытую обитую железом дверь. Борода двинулся к ней, а таджики загалдели и уставились на Грязнова. Один из них, улыбаясь белозубо, потер большим пальцем по внутреннему сгибу локтя, имитируя инъекцию шприцем. Его товарищи оживились еще больше, заулыбались и загалдели оживленнее.
«За наркомана меня принимают, — подумал Грязнов. — Это и понятно — зачем еще сюда по своей воле человек придет? Не за мясом же…»
И тут он увидел Джеки. Тот шел к нему в сопровождении Бороды. Это, как ни странно, был молодой крепкий мулат, высокого роста и крепкого телосложения.
Он был одет в широкие штаны с бесчисленными карманами и кармашками и блузу с рукавами, полностью скрывающими кисти длинных рук.
Джеки шел танцующей походкой, но его внимательный и настороженный взгляд совершенно не гармонировал с этой внешней расслабленностью.
— Что нужно? — спросил он, остановившись в шаге от Грязнова.
— А Борода тебе разве не сказал?
— Он-то сказал, да я не особо поверил. — Мулат говорил на чистейшем русском языке, с московским даже выговором.
«Скорее всего, дитя фестиваля», — подумал Грязнов.
— Мне нужна кепка, которую продал тебе вот он. — Денис показал на бомжа.
— За триста рублей продал, помнишь? — вставил Борода.
«Сговорились уже, — понял Грязнов. — Небось отдал за бутылку, а теперь цену набивает».
— Д-а, ну да, припоминаю, — подтанцовывал Джеки, будто в процессе припоминания у него участвовало все тело. — А зачем тебе эта кепка?
— Вот, понадобилась, — коротко ответил Денис.
— Хм… — Мулат внимательно посмотрел на него своими черными глазами с желтоватыми белками. — Не хочешь говорить? Ну ладно… У нас в Бразилии говорят: если койот не хочет отвечать, переспрашивать его не стоит.
— А ты что, из Бразилии?
— Нет… Отец из Бразилии… Ну и я ездил несколько раз.
— А почему там не остался?
— Там скучно… Бедность. А тут весело.
— Ага, — поддакнул Борода, — у нас весело, Джеки. Зачем тебе какая-то Бразилия?
Джеки нахмурился:
— Ты мою родину не трожь!
— А я что? — затараторил Борода. — Я ничего…
— Так что насчет кепки? — Денис решил направить разговор в нужное ему русло.
— С кепкой проблема.
— Почему?
— Я ее соске одной подарил. Трудно будет забрать. — Он двигался беспрерывно, словно на невидимых пружинках. — Очень трудно забрать…
— Сколько ты хочешь за нее? — Грязнов смотрел на пританцовывающего мулата и вспоминал негритянские демонстрации, которые раньше часто показывали по телевидению. Они были похожи на бродячие дискотеки. Вот и этот Джеки просто не может спокойно стоять на месте, как будто постоянно слышит музыку. «Недаром говорят, что негры — самые музыкальные люди на свете».
Мулат тем временем переминался с ноги на ногу, размышлял и перемигивался с Бородой.
— А ты вообще кто такой? — поинтересовался мулат.
— Он сыщик… — быстро сказал Борода, — я же тебе говорил. Но не из милиции. Не беспокойся.
— А что мне беспокоиться? Я гражданин России, законы не нарушаю. Так что, если сыщику нужна эта вещь, придется заплатить.
— В принципе эта кепка по уголовному делу проходит, — решил Грязнов сбить цену. — Так что мне стоит только намекнуть следователю, где она находится…
— Да ладно, чувак! Чё мы, не люди? Договоримся! — тут же откликнулся Джеки. — Три косаря даешь за нее? Нормально?
— Полторы тысячи, — твердо сказал Денис.
— Да ладно! Кепка из бутика, ты чё? Три косаря, не меньше, ну!
Грязнов достал из кармана записную книжку, выразительно полистал ее и начал набирать номер.
— Сейчас приедет следственная группа, заберут ее бесплатно.
— Все, дядька, все! Гаси трубу! — запричитал Джеки. — Полторы косых, твоя цена. Нет базара.
— То-то, — сказал Денис и положил трубку в карман.
В это время откуда-то сверху донесся клич, и таджики поднялись и похватали телеги. Пара человек кинулись открывать внутренние ворота.
— О, поедем на ишаках! — сказал Джеки. — Ты тут оставайся! — строго наказал он Бороде. — За мной!
Он запрыгнул на одну телегу и жестом пригласил Грязнова занять место на другой. Денис пожал плечами и влез на трехколесного монстра. Таджики завозмущались на своем языке.
— Тейк ит изи, чебуреки! — весело сказал мулат. — По полтиннику на нос! Вперед!
Он заплясал на телеге, которая потащилась наверх по выложенному камнем проходу в веренице других телег. Грязнов смотрел на своего рикшу, который толкал тачку, упираясь в нее всем своим тщедушным телом. Парень не смотрел вперед, он глядел вниз, держа направление по линиям на полу.
— Камон-камон! — кричал Джеки, хлопая в ладоши. — Энергичней, чернозадые!
Но возничие не обращали внимания на эти крики.
Телеги медленно въезжали на подъем и разъезжались по залу рынка. Джеки соскочил со своей повозки, подождал Грязнова и, завидев его, повернулся и пошел вдоль прилавков. Денис последовал за ним.
Они прошли ряд насквозь и оказались в овощном ряду. Грязнов увидел, — как Джеки подошел к худенькой белокурой девушке в уродливой кожаной куртке, похожей на панцирь. На головке у девушки красовалась элегантная кепка-шестиклинка с пуговкой. Мулат остановился позади девушки, постоял несколько времени, а потом просто стянул кепку с ее головы, развернулся и направился к Грязнову.
Девушка оглянулась назад и посмотрела Джеки вслед. Денис увидел, как глаза девушки наполнились слезами. К ней подошла крепкая женщина лет пятидесяти, она погладила девушку по голове и что-то спросила у нее.
— Вот эта кепка. — Джеки протянул ее Грязнову.
— Да, достать ее было действительно нелегко, — съязвил Денис, передавая мулату деньги.
— Меня еще ждет большой разговор с ее матерью, — важно сказал Джеки, пересчитывая купюры. — Сюда идет мощная тетка в синем фартуке?
— Идет. — Грязнов выглянул из-за плеча мулата.
— Давай топай. — Джеки спрятал деньги в карман. — А то и тебе достанется.
Грязнов положил кепку в целлофановый пакет и пошел к выходу. У самых дверей он обернулся. Женщина стояла перед мулатом, упершись руками в бока. Джеки улыбнулся и хлопнул ее по заду. И тут же получил короткий и мощный удар в солнечное сплетение, от которого согнулся пополам.
«Пожалуй, такой удар действительно стоит полутора тысяч», — усмехнулся Грязнов и вышел наружу. Он выбрался с территории рынка через незапертую калитку и направился к своей машине.
В салоне Грязнов внимательно рассмотрел кепку. Нашел название фирмы на подкладке. Здесь даже сохранился ярлычок магазина. Значит, кепка действительно была совсем новой… Грязнов вспомнил, что видел это название над одним из магазинов в Столешниковом переулке.
«Надо съездить», — подумал Грязнов и потянулся к радио. Пальцы наткнулись на гладкую поверхность. «Маски» на приемнике не было. Борода стянул ее, вот почему он так задержался в салоне! Денис хотел было вернуться, но, вспомнив жутковатые коридоры и мясной дух подвалов, передумал.
Он завел машину и поехал по улице к Садовому кольцу.
