Глава пятидесятая
Денис Грязнов остановил машину возле магазина «Людмила». Посмотрел в зеркальце заднего вида. «Форд» с затемненными стеклами следовал метрах в пятидесяти от него.
Денис выбрался из машины и быстрой походкой направился к магазину. Зашел внутрь и, поглядывая по сторонам, двинулся вдоль прилавков. Людей в магазине, несмотря на будний день, было много. Особенно много народу толклось возле парфюмерного отдела. «Дешевые французские духи на разлив» гласил красочный плакат.
«Дешевка — она и есть дешевка, — с усмешкой подумал Денис. — Хоть французская, хоть турецкая, хоть русская».
Он прошел весь магазин насквозь и вышел через крайнюю дверь.
«Форд» с затемненными стеклами стоял у обочины.
Денис быстро прошел через тротуар. Дверца «форда» была чуть приоткрыта.
«Похвальная предусмотрительность», — подумал Денис, забираясь в машину.
Он захлопнул за собой дверцу, и «форд» тронулся с места.
За рулем сидел плотный человек лет сорока пяти в белой рубашке, с красной и толстой, как у быка, шеей. Человек был коротко подстрижен, имел волевой подбородок, а ладони, обхватившие руль, были раза в два шире, чем у самого Дениса.
«Уж не совершил ли я ошибку? — с тревогой подумал Денис, оглядывая своего нового знакомого. — Если этими ручками обхватить мою шею, то я и пискнуть не успею».
— Не бойтесь, — как бы прочитав мысли Грязнова, ответил незнакомец. Я ваш друг.
— Вы меня успокоили, — ответил Денис. — Может, расскажете, что все это значит? И к чему нужна вся эта конспирация?
— Моя фамилия Житинский, — представился здоровяк. — А зовут Александр Николаевич. Я один из соучредителей фирмы «Гималаи».
«Вот так так, — подумал Денис. — Судьба не устает преподносить нам сюрпризы!» А вслух сказал:
— Чем могу быть обязан, Александр Николаевич?
Житинский покосился на Дениса своим воловьим оком и рассмеялся:
— Странный вы народ, сыщики. Ведь наверняка же от любопытства изнываете: мол, кто такой этот Житинский, чего интересного мне про «Гималаи» расскажет? А с виду посмотришь на вас — ни один мускул на лице не дернется.
— Чего же им дергаться, Александр Николаевич? Я ведь не невротик. И тика у меня нет.
— Да ладно, ладно. Не кипятитесь. Это я так. Как говорится, озвучил собственное наблюдение. Ладно. Есть у меня к вам, Денис Андреевич, серьезный разговор.
— Я вас внимательно слушаю.
— Дело в том, что я некоторым образом оказался в том же положении, что и погибшая Доли Гордина.
Житинский замолчал и вновь покосился на Грязнова, словно хотел выяснить, стоит ли продолжать разговор с этим странным рыжим человеком, который никак не реагирует на его откровения.
— То есть? — спросил Денис. — Нельзя ли сказать поточнее: какое положение вы имеете в виду?
Житинский хмыкнул:
— А то вы не знаете!
Денис пожал плечами.
— Нет, что, правда не знаете? — удивился здоровяк. — Плохо работаете, господа сыщики. Никакой дедукции.
— Работаем, как умеем, — спокойно ответил Денис. — Вы, кажется, хотели мне рассказать что-то важное? Или продолжите вместо этого делиться своими наблюдения?
— Да ладно вам. Я же это так: пара шуток в порядке знакомства. Ладно. Дело в том, что я, так же как и Доли Гордина, вложил в небезызвестную вам фирму «Гималаи» определенную сумму в расчете на будущую прибыль… Только вы знаете что… Пообещайте, что все, что я расскажу, вы не будете использовать против меня.
— Ну пока что вы мне ничего важного не рассказали. Это во-первых. А во-вторых, я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, когда просите не использовать информацию против вас?
— Ну хотя бы чтобы мое имя не фигурировало ни в каких ваших делах.
— Мы не прокуратура, чтобы заводить дела, — коротко ответил Денис. Но я сделаю все, что от меня зависит.
— Ладно, — махнул здоровяк огромной ладонью, — считайте, что я вам поверил. Когда я давал деньги, Шустов и Леонидов пообещали, что я получу баснословные барыши. Насколько я знаю, так и получилось. Только я своих барышей пока что не видел. Месяца три назад я встретился с Шустовым и сообщил ему, что выхожу из дела и хочу получить свою часть пирога. Он ответил, что все деньги сейчас в обороте и что нужно немного подождать. Знаете, как это бывает?
— Догадываюсь. Что было дальше?
— А что дальше? Ничего. Я решил ждать. Возмущаться было себе дороже. Вы знаете, что Шустов в свое время был завербован КГБ? И с тех пор у него в этом ведомстве, хоть оно и сменило название, осталось много добрых знакомых.
— А Шустов не рассказывал вам, куда были вложены ваши деньги?
Здоровяк хмыкнул:
— А чего рассказывать? Я и так знаю, не слепой же. Они все вбухали в телевидение. Знаете, этот телеканал, вокруг которого в последнее время кипят страсти…
— Слышал кое-что. Каким образом осуществлялась покупка акций телеканала? Ведь, насколько я знаю, «Гималаи» не могли вести такую деятельность после неприятной истории с обманутыми вкладчиками.
— Верно, — кивнул Житинский. — Для этого и была создана фирма «Сокол». Все перечисления шли от нее.
— Что это за фирма?
— Точно не знаю. Знаю только, что там собрались бывшие гэбэшники.
— М-да, — протянул Денис. — Негусто. И это вся ваша важная информация?
— За сколько купил, за столько и продаю, — ухмыльнулся здоровяк. — Я хотел вам еще кое о чем рассказать, но, если вы и так все знаете, я могу заткнуться и высадить вас где-нибудь у метро. Так как?
— Успеете еще высадить. А пока давайте рассказывайте вашу историю. Только желательно без ужимок и лирических отступлений. У меня от них изжога.
— Как скажете, — улыбнулся Житинский. — В общем, как-то раз ко мне в офис пришла Гордина… Было это недели за две до того, как ее шлепнули…
— Что за офис? — поинтересовался Денис.
Житинский косо посмотрел на Грязнова, но потом, словно что-то вспомнив, кивнул и сказал:
— Точно. Я же вам не сказал. Я руковожу небольшой полиграфической фирмой. Изготавливаем буклеты, дипломы, открытки и прочую чушь. Доходы маленькие, весь персонал — я да еще четыре человека. Я и с «Гималаями»-то этими связался только затем, чтобы немного подзаработать. Понимаете, срочно нужно было покупать новый резограф. Чтобы конкуренты не обскакали… Ну да ладно. В общем, пришла ко мне Гордина и говорит: «Собралась я, Александр Николаевич, вывести этих мерзавцев на чистую воду. Составляю вот заявление в прокуратуру. Вы как, подпишете?» Ну я немного померекал, прикинул все «за» и «против» и говорю: «Да, говорю, Доли Абрамовна, подпишу». А она мне: «Спасибо. Я знала, что могу на вас рассчитывать». И ушла. Ну а через две недели ее замочили.
Житинский горько вздохнул.
— Постойте, — тронул его за локоть Денис. — Я не понял. Так вы подписали заявление или нет?
Житинский грустно покачал головой.
— Не-а. Не подписал. Нечего было подписывать. Она ведь ко мне с пустыми руками пришла. Просто хотела узнать, подпишу я эту бумажку, если понадобится, или нет.
Тут он вдруг осекся и повернулся к Денису. Посмотрел на него округлившимися глазами и покачал кудлатой головой.
— Что, — пробасил он, — неужели она заявленьице это составила?
Денис кивнул:
— Есть такая версия. Мы считаем, что в тот день она с этим заявлением шла к прокурору.
— В день, когда ее убили? — уточнил Житинский.
— Да, — ответил Денис. — Встреча должна была состояться через полтора часа.
— Вот как. — Житинский нахмурился. — Что ж она мне-то не дала подписать? Решила за всех одна отвечать? Тоже мне, Робин Гуд в юбке!
Житинский помрачнел. Некоторое время они ехали молча.
— Что вы знаете о доходах фирмы «Гималаи»? — спросил наконец Денис.
— Немного, — ответил Житинский. — Меня до этих недр не допускали. Считали, что рылом не вышел.
— Но что-то же вы знаете?
— Что-то знаю, — кивнул здоровяк, не отрывая глаз от дороги. — Знаю, например, что общая касса фирмы — почти пятьдесят миллионов долларов. И половину этих бабок присвоили Шустов и вся его развеселая компания.
— То есть двадцать пять миллионов долларов? — уточнил Денис.
Житинский кивнул.
— Не слабо, — сказал Денис и присвистнул. — Ребята работали с размахом.
— Да уж, — согласился здоровяк. — Только где они, эти денежки? — вот в чем вопрос.
— Какова была ваша часть?
— На этот вопрос я отвечать не стану, — сурово ответил Житинский. Знаю только, что доля Гординой была, м-м, что-то около миллиона… Знаете что… — Житинский вдавил педаль тормоза. — Пожалуй, мне больше нечего вам сообщить.
Он сидел насупившись и на Дениса не глядел. Однако веки у верзилы чуть-чуть подрагивали. Казалось, еще немного — и он заплачет. Разрыдается, как до смерти обиженный ребенок.
— Вот метро, — хмуро проговорил Житинский. — Доберетесь до «Людмилы» на нем или дать вам денег на такси?
— Спасибо, — сказал удивленный Денис. — Как-нибудь доберусь. Не думал, что наш разговор закончится так внезапно.
— Я рассказал все, что знал, — пожал плечами директор полиграфической фирмы. — Если ничего нового вам не открыл, так это не моя вина. До свидания.
Денис выбрался из машины.
— Удачи вам, — пожелал ему напоследок Житинский. — Только будьте осторожней. Эти свиньи не остановятся ни перед чем.
Тонированное стекло поползло вверх. «Форд» мягко тронулся с места.
Денис проводил взглядом машину Житинского и зашагал к метро. Перед входом метро он вдруг остановился. У него возникло чувство, что он забыл сделать что-то очень важное. Простояв так с минуту, он так ничего и не вспомнил.
«Чепуха какая-то, — подумал Денис. — Ладно. Хватит ломать себе голову. Раз не вспомнил сразу, значит, не так уж это было и важно. Куплю себе мороженое и успокоюсь».
Солнце пекло нестерпимо. Денис огляделся, увидел ларек «Мороженое» и направился к нему.
— Будьте добры, «Северную Венецию», — сказал он в окошечко мороженщицы.
К Венеции Денис питал нежные чувства. Еще в детстве он обожал рассматривать альбом с видами этого прекрасного старинного города. Помнится, он тогда все время удивлялся, как можно жить в городе, где вместо дорог — реки, а вместо автомобилей — плавные остроносые гондолы.
Разворачивая на ходу пачку, он устремился в прохладу метро. Вдруг откуда ни возьмись под ноги ему бросился пятилетний карапуз в розовой панамке и красной маечке с улыбающимся Микки-Маусом.
— Дядя, дядя, мой шарик! — плакал карапуз.
Под ботинком у Дениса что-то громко хлопнуло. Денис вздрогнул. Первой реакцией было прыгнуть за колонну и выхватить пистолет. Денис уже сунул руку за пазуху, но вовремя остановился. На асфальте, прямо у него под ногами, лежал голубой лоскут лопнувшего воздушного шарика.
— Дядя, мой ша-арик! — плакал карапуз.
— Прости, малыш. Я не заметил, — сказал Денис.
Он был растерян и чувствовал себя ужасно виноватым.
— Немедленно перестань плакать! — раздался у него за спиной сердитый женский голос. — Как не стыдно! Ты же взрослый мальчик.
— Ша-а-арик! — ревел малыш.
Высокая молодая женщина с пушистой каштановой челкой взяла мальчика за руку и потянула за собой.
— Дядя не виноват. Нечего было бросать шарик на дорогу!
— Постойте, — окликнул женщину Денис.
Женщина остановилась и удивленно взглянула на Грязнова.
— Вот, — сказал он и протянул всхлипывающему малышу мороженое. Держи, малыш. Это, конечно, не шарик, но тоже очень полезная вещь. И главное — вкусная.
Мальчуган моментально перестал плакать, схватил мороженое и быстро запихал его в рот.
— Что вы, что вы, — запротестовала женщина. — Не стоит. Киря, немедленно отдай дяде мороженое.
— Поздно, — констатировал Денис, с улыбкой глядя на малыша. От мороженого к этому моменту осталась уже половина.
— Ах, какой нехороший мальчик, — погрозила малышу пальцем мать. Кирилл, что надо сказать?
— Шпашиба, — пролепетал мальчуган с набитым ртом.
— Не за что, Кирюха, — улыбнулся Денис и потрепал малыша по волосам.
Подмигнув напоследок сорванцу, он двинулся к метро, и тут его осенило. Кирилл!
Денис достал из кармана телефон и набрал номер Володи Демидова:
— Алло. Володь, это Денис. Слушай, ты сейчас где?.. Вот как? Отлично. Шустов там?.. Ну хорошо. Слушай, а не выходил из здания такой высокий, широкоплечий парень? Брюнет с ослепительной улыбкой. Похож на одного голливудского актера, только челюсть помассивней… На этого, как его… Ну еще в «Матрице» играл… Да, Кеану Ривз… Что? Выходил и снова зашел? Черт! Ладно. Если выйдет, дуй за ним и не выпускай его из виду. Зовут Кирилл Ремизов. Журналист. Спортивный обозреватель… Что? Нет, не оборзеватель, а обозреватель. Кончай прикалываться. Не время сейчас… Ну все, пока. До связи.
