Глава двадцать первая
Друзья сидели в машине. Сева стянул с Филиппа рубашку и туго перебинтовал ему торс. Затем заклеил пластырем рассеченную бровь.
— Осталась самая малость, — констатировал Голованов, внимательно осматривая заплывший глаз Агеева. — Гематома нешуточная. Придется вскрывать.
Он вынул из кармана нож, щелкнул зажигалкой и хорошенько прокалил лезвие ножа на язычке пламени.
Сидевший на водительском кресле Денис поежился.
— А что, — спросил он приглушенным от ужаса шепотом, — разве нельзя его в больницу?
— Больница подождет, — ответил за Севу Демидыч. — Да ты, Денис Андреич, не беспокойся. Головач и сам врач знатный. Пока он с пулей в животе по госпиталям мотался — всему научился.
— Приступим, пожалуй, — сказал Сева, убирая зажигалку.
Он склонился над Агеевым.
Брызнула кровь.
— А понежнее нельзя, — рыкнул на Голованова Филя. — Садист!
— Помалкивай мне тут. А то выкину из машины и пойдешь домой пешком. Демидыч, антисептик!
Филя покорно вздохнул и отдался во власть мучителя.
— Итак, — сказал Денис, когда пускание крови, прижигание разреза и прочие садистские процедуры остались позади, — какие выводы можно сделать из всего происшедшего?
— Сац сделал свой ход, — ответил ему Голованов. — Но боюсь, прижать его пока не удастся.
— Доказательств нет, — поддакнул ему Демидыч. — Кое-кто слишком метко стрелял.
Сева пожал плечами: дескать, подумаешь, ну стало одним подонком на земле меньше, ну и что?
— А кто такой этот Сац? — спросил облепленный пластырем Филя.
— А ты не знаешь? — Сева удивленно приподнял брови. — Да-а, отстал ты от жизни, браток. Ой как отстал. Будет тебе наукой — меньше надо по чужим гаражам отираться…
— Сева, не играй с огнем, — пригрозил ему Агеев. — Колись скорее: кто такой этот Сац-обоссац?
— Сац, — сказал Сева, назидательно поднимая палец, — или, как ты, уважаемый Филя, неприлично выразился, «обоссац»… Это не кто иной, как глава небезызвестного финансового холдинга «Гималаи».
— Витиевато говоришь, — поморщился Филя, — но разобрать можно. Ты, Демидыч, считаешь, что концы обрублены, а я думаю, что это далеко не так.
— Но ведь те двое мертвы, — напомнил товарищу Володя Демидов. — Они ничего уже не смогут нам рассказать.
— Мы знаем их клички, — возразил Агеев, силясь рассмотреть свое изуродованное побоями и неквалифицированной медицинской помощью лицо в зеркале заднего вида.
— Тот, что покрупнее, — продолжил Филя, — это Лом. А у пожилого кличка Чалый. Можно попробовать вычислить их.
— Филя дело говорит, — кивнул Демидыч. — Узнаем «крышу» господина Саца. А там уже подумаем, как его можно прищучить.
— Ладно, доберемся до офиса, потом подумаем. Филипп, ты уверен, что тебе не надо к врачу?
— На все сто! — ответил Агеев. — Свои раны я привык зализывать сам. Ну или с помощью близкого друга женского пола. Кстати насчет женского пола. Я так понял, что Лена Озерова не имеет к тому, что произошло с Доли Гординой, никакого отношения. В «Красных раках» она долго пытала Саца и Шустова… Явно подозревала, что они в чем-то замешаны.
— Ну а Шустов что? — поинтересовался Денис. — Небось «девочка моя, я прошу тебя, возьми себя в руки. Я клянусь тебе здоровьем моей покойной мамы, что мы с Олегом не имеем к смерти Доли никакого отношения»!
— Что-то вроде этого, — кивнул Филипп.
Вдали послышался вой милицейской сирены. Спустя минуты три машины с мигалками остановились на пустыре.
— Явились не запылились, — пробурчал Сева.
Дверцы машин распахнулись, и из них высыпали люди в камуфляжных одеждах с автоматами наперевес.
— Всем выйти из машины! — крикнул тот, что был впереди. — Руки за голову! Оружие на землю!
— Ну что, ребята, — повернулся к коллегам Денис, — надо выходить. А то еще пальнут с перепугу.
— Эти могут, — кивнул Сева, открывая дверцу со своей стороны. — Я пошел. Если что — сложу свою голову первым, как герой.
Сева вышел из машины и заложил руки за голову.
— Отставить! — скомандовал громкий голос у камуфляжников за спиной.
К машине неспешной походкой шел Вячеслав Иванович Грязнов, начальник МУРа и по совместительству родной дядька Дениса.
Подошел, сердито посмотрел на ребят и сказал:
— Будем сидеть или попробуем все-таки выбраться из машины?
— Товарищ генерал, так вы ж сами сказали — отставить, — ухмыльнулся Филя.
— Вылазь, умник, — нахмурил брови Грязнов.
Посмотрел на Дениса и добавил:
— Это всех касается… А к тебе, уважаемый директор, у меня особый разговор.
Сотрудники «Глории», кряхтя и чертыхаясь, выбрались из «БМВ» и предстали перед Грязновым-старшим во всей красе.
Вячеслав Иванович оглядел всю команду, остановил взгляд на Филе, покачал головой и сказал:
— Хорош.
— Служу отечеству, — вяло пошутил Филя.
— Дослужишься у меня, — пригрозил ему генерал. — Вы стойте здесь, а ты, — он показал пальцем на племянника, — айда за мной, в машину. Расскажешь мне, что здесь произошло.
Грязнов повернулся к своим подчиненным и скомандовал:
— Оцепите место. Чтоб ни одна мышь не проскользнула.
Подчиненные кивнули и кинулись исполнять приказание генерала. Один из них, тот, что был за старшого, как бы невзначай задел Голованова плечом и с язвительной усмешкой сказал:
— Ну что, частники, опять отличились?
— Лучше быть частником, чем безучастником, — небрежно обронил Голованов.
Парень в камуфляже скептически скривился и отправился к гаражу.
— Да-а, — протянул Филя, когда Грязновы, старший и младший, скрылись в генеральской машине. — Как думаешь, Сева, отмажет нас старшой или нет?
Голованов пожал плечами:
— Думаю, должен. Мужик он неплохой.
— Не плохой-то он неплохой, — задумчиво сказал Филя, — но тут трупы…
Демидыч наклонился, сорвал травинку, засунул ее себе в рот и принялся жевать.
Прошло минут пять. Наконец дверцы генеральской машины открылись — и оба шефа выбрались на воздух. Неспешно подошли к Филе, Севе и Демидычу. Денис еще издалека незаметно подмигнул им: мол, не стремайтесь, ребятки, все будет тип-топ.
Тут к Грязнову-старшему подбежал один из его людей и что-то тихо наговорил на ухо. Генерал кивнул и сказал: «Продолжайте».
Затем подошел к провинившейся троице, остановился и воззрился на Голованова, грозно шевеля бровями.
— Так, — сказал Вячеслав Иванович, сверкая глазами из под кустистых рыжеватых бровей. — Значит, решили восстановить справедливость своими силами?
— Дядь Слав, — окликнул его Денис, — я же объяснил. Это была самооборона. У них в руках были стволы, и они собирались пустить их в дело.
— Были, — кивнул Вячеслав Иванович. — Скажите спасибо, что у них были стволы, иначе бы вам несдобровать.
— Если б у них не было стволов, мы бы не стали стрелять, — флегматично заметил Демидыч. — Хватило бы и этого.
Он сжал пальцы правой руки в кулак и угрожающе покачал им в воздухе. Кулак был знатный — огромный, смуглый, с намозоленными костяшками.
— Да уж, — согласился Вячеслав Иванович. — Это был бы лучший вариант. Не пришлось бы устраивать здесь Дикий Запад со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Но они же сами… — возмущенно начал Филя.
— Сами? — перебил его Грязнов-старший. И, усмехнувшись, кивнул: Действительно сами. Один из них сам отстрелил себе гениталии. Наверное, решил стать скопцом и начать новую жизнь. А второй сам поднырнул под падающий стеллаж, да так удачно, что размозжил себе голову. Может, это он эксперимент проводил, а, Агеев? На предмет того, насколько прочна человеческая голова.
Филипп молчал. Только ухмылялся да ковырял носком ботинка землю.
— Дядь Слава, — обратился к генералу Денис, — я полагаю, в данной ситуации ваш юмор неуместен.
— Полагает он, — усмехнулся Грязнов-старший. — Что, нельзя было поступить по правилам? Сразу же известить меня, вызвать бригаду?
— Речь шла о нашем товарище, — отрезал Денис.
— Вот и вызвал бы бригаду. Вызволили бы вашего товарища без шума и пыли.
— Я больше доверяю своим ребятам, — упрямо сказал Денис.
— Черт с вами, — махнул рукой генерал. — Дадите показания и отправляйтесь на все четыре стороны. И чтобы больше никаких трупов! Я ясно излагаю?
Он посмотрел на Голованова.
— Так точно, товарищ генерал-майор, — отчеканил Сева, вытянулся по стойке «смирно» и щелкнул каблуками.
— Ладно, ладно, — смягчился Вячеслав Иванович. — Вольно. Кстати, Филипп, ты уверен, что тебе не нужна медицинская помощь?
— Никак нет, товарищ генерал-майор, — вытянулся на пример Голованова Филя. — Голованов уже оказал. Посильную…
— Ладно, ладно, — опять махнул рукой Грязнов. Посмотрел на вытянувшихся перед ним бойцов и покачал головой: — Клоуны.
Четверо сотрудников агентства «Глория» уже минут двадцать тряслись в машине.
— Вот черт! — воскликнул вдруг Сева и хлопнул себя по лбу.
— В чем дело, служивый? — поинтересовался Филя.
— Да телефоны-то мы отключили! А вдруг что-нибудь важное!
Денис, Сева и Демидыч одновременно полезли в карманы за телефонами. Едва Голованов нажал на кнопку своего мобильника, как тот отчаянно запиликал.
— «Джингл Беллс», — тихо произнес Филя. — Хорошая музыка. Не думал, что когда-нибудь услышу ее снова.
— Алло, — отозвался на звонок Сева. — Да… Да, борода, все в порядке… Твоими молитвами… Хочешь поговорить со спасенным?.. Что? Нет? — Сева прикрыл трубку ладонью, повернулся к Филе и сообщил трагическим голосом: — Похоже, наш дед Мазай опять плакал. Но с тобой, Агеев, ему говорить не о чем. Ты ему неинтересен. — Он отнял ладонь от трубки: Алло… Алло, борода! — Сева отключил телефон, спрятал его в карман и со вздохом сообщил всем присутствующим: — Повесил трубку. Наш железный Макс не любит сантиментов.
Голованов хохотнул. Все остальные посмотрели на него с укоризной.
— Да ладно вам, — отмахнулся Сева. — Я если кого из вас и подкалываю, то только исключительно по-доброму и любя.
Филя хмыкнул и произнес прочувствованным, трагическим голосом:
— Никогда не думал, Головач, что ты у нас такой любвеобильный. Иди же скорей ко мне, дай сожму тебя в объятиях!
— Пошел ты, — огрызнулся Голованов.
На этот раз рассмеялись все.
