Глава вторая
Первый лед (1989 Г.)
— Леш, чего ты застыл? — Звонкий детский голос звенел от возбуждения. — Побежали! Сейчас тренировка начнется!
Шестилетний мальчуган дернулся и обернулся к другу:
— Бегу, сейчас уже одеваюсь.
Все чаще и чаще, попадая в раздевалку перед тренировкой, Леша на мгновение замирал. Ему казалось, что стоит закрыть глаза, и вокруг окажется ликующая толпа, руки поклонников, нарядные люди, яркий свет, музыка, флаги — и он, уставший и довольный игрой, под завистливые взгляды ребят заходит в раздевалку. Как-никак, он чемпион! Бо его пятнадцатая шайба с начала года! Но как бы Леша ни закрывал глаза, мечты были пока только мечтами. Хотя они поддерживали его в трудную минуту.
Леша вырос на катке. Мама работала в ледовом дворце уборщицей. Отец пил. Пил много. Леша никогда не видел его трезвым. А иногда отец исчезал надолго. Например, четвертый и пятый дни рождения Леша встретил без папы и был безумно счастлив: мама позвала соседских мальчишек, испекла торт, и было весело — никто не боялся, и никто не ругался. Когда отец неожиданно вернулся, мама сказала, что Алексей уже большой и должен знать, что папа был в тюрьме. Но он им не чужой человек, поэтому, хоть он и не очень хороший, им надо жить вместе.
Мама не водила Лешу в детский сад. Она брала его с собой на работу и оставляла в гардеробе, с добрыми вахтершами. Мальчик был спокойный и никогда не причинял никому особых забот, а когда немного подрос и понял, сколько вокруг всего интересного, норовил убежать на каток — он мог часами сидеть на трибуне и смотреть, как ребята гоняют по льду с клюшками. И в один прекрасный день мама взяла его за руку и провела по секциям. Хоккеисты, конькобежцы, фигуристы. Кто-то красиво летел по льду, кто-то, переваливаясь со стороны на сторону, медленно ковылял, кто-то кружился под музыку. Но веселее всего, интереснее всего было на поле, где играли хоккеисты. И Леша выбрал хоккей.
— Я сюда хочу! — остановил он маму.
— На хоккей? Я так и думала… — усталая мать счастливо улыбнулась.
Зинаиде было двадцать шесть лет, а выглядела она на все сорок. Слишком рано вышла замуж за, как тогда казалось, любимого и любящего человека. Но в муже она разочаровалась быстро и только ради сына терпела побои и унижения. Мальчику нужен отец. Хоть какой, но нужен. Да и не таким уж плохим был Павел Панов, когда не пил, не воровал и имел работу. Тогда и деньги появлялись в доме, и надежда вспыхивала у Зинаиды: а вдруг все наконец наладится. Тогда, может быть, закончит она какой-нибудь техникум — нестарая же еще, устроится на должность получше, чем полы драить.
Но теперь, когда у Алеши появилась мечта, свои мечты Зинаида оставила на потом и устроилась уборщицей еще на полставки. В октябре 1986 года Леша вышел на лед.
Долгое время Павел Иванович вообще не знал, чем целыми днями занимается сын, пока какой-то доброжелатель не проговорился. В доме был жуткий скандал, отец впервые на глазах Леши поднял на мать руку, и, если бы не соседи, которые прибежали на шум, Леше бы тоже досталось.
— В доме денег нет, а она вздумала мальчонку на коньки отдать. Да ты вообще думаешь, что делаешь? Бо сколько же денег надо!
— Ну и что! Деньги я заработаю, главное, чтобы ему нравилось! Может, он еще великим хоккеистом станет! — И мать сжалась, напуганная собственной дерзостью. Вот уж чего-чего, а с мужем она старалась не спорить. Но когда речь шла об Алешеньке, готова была на многое.
— Да каким хоккеистом? — ревел отец. — Он себе всю жизнь испортит! Не мужское это дело — по льду кататься! Пусть лучше на автослесаря идет! Деньги зарабатывать будет!
— Ты соображаешь, о чем говоришь? — причитала Зинаида. — Ребенку шестой год пошел, а он о деньгах. Ты бы, лоб здоровый, зарабатывать начал, и то легче жить стало бы!
Отец размахнулся и ударил мать по лицу так, что она упала. Леша вжался в стенку и разревелся. Еще никогда ему не было так страшно. Мать же тихонько завыла, и, когда в дверь начали барабанить, Леша рванул из кухни, спрятался с головой под одеяло и украдкой плакал до самого утра.
Бо было вчера. А сегодня в раздевалке Лешка уже опять размечтался. Все равно он станет великим хоккеистом!
Мальчик подхватил шлем, тяжелую клюшку и выкатился на поле. Ничего, вот вырастет, он им всем покажет!
На поле уже собралась вся команда. Ребята были одеты кто во что горазд, и различить, кто противник, а кто свой, можно было только по шлемам. Да и то благодаря случаю — шлемы в магазине продавались только двух цветов: красные и оранжевые, когда тренер перед тренировкой делил ребят на команды, мальчишки менялись шлемами, но неохотно, и часто во время игры возникали смешные недоразумения.
Свисток — игра началась. Все рассредоточились по льду и напряженно следили за шайбой. Кто-то вел, потом кто-то перехватил… На шестой минуте второго тайма Леша завладел шайбой и только повел ее к воротам, как по свистку тренера игру остановили и его удалили с поля. Мол, толкнул кого-то неправильно. Если бы не ребята, он бы точно разревелся от обиды. Но вокруг были друзья, и мальчик только поджал губы. А обида все равно осталась. И почему вечно ему достается? За что его все так не любят? Он вроде бы скрывает, что его мама уборщицей здесь работает… Да только видят же, что после тренировки он не едет, как все, домой с родителями или бабушками, а идет к вахтерше тете Евдокии и ждет там, пока мать закончит мыть полы. И про то, что отец либо сидит, либо дебоширит бесконечно, тоже, наверное, все знают. Леша тяжело вздохнул и поглядел на поле.
— Ну что, герой, опять про правила забыл? — рядом сидел смутно знакомый мужчина в спортивном костюме и улыбался.
— Да не забыл я ничего! Просто он сам неправильно катился! Прямо на меня! Я же не мог ему просто так шайбу отдать!
Мужчина в ответ обезоруживающе улыбнулся, и Леша вспомнил, где он его видел. Это был Лев Николаевич, тренер по фигурному катанию. Мама когда-то водила Лешу и на его тренировки, в надежде, что мальчику понравится, да только не мужское это дело — танцевать на льду. И Леша гордо выбрал хоккей.
— А катаешься ты совсем неплохо! Молодец!
— Спасибо… — буркнул мальчик, смутившись.
— А не хочешь ко мне пойти? Погоди-погоди! Не возражай! Я помню, как мама тебя к нам приводила год назад, но, может быть, ты с тех пор передумал?
— Ничего я не передумал! Хоккей — это здорово! Не детсадовские хороводы какие-то…
— Так-то оно так, но разве ты не хочешь стать чемпионом?
— А я и буду чемпионом!
— В этом я даже не сомневаюсь. — Лев Николаевич очень серьезно кивнул. — Только хоккей — все-таки командная игра. И известность там чаще всего командная. А фигурное катание — это отнюдь не то же самое, что бальные танцы. Есть же и спортивные танцы, это красивый, зрелищный спорт! И сила нужна, и ловкость. Это совсем не каждому дается. Давай договоримся: приходи ко мне на тренировку, не понравится — держать не буду. Ну а понравится — так и оставайся! Пойдет?
— Ладно. — Алеша смутился еще больше и отвернулся. Игра шла довольно вяло: многие из ребят еще на коньках стояли не вполне уверенно, а потому к концу игры в воротах оказалась только одна шайба.
«Было бы две, если бы меня не удалили», — подумал Леша и поплелся переодеваться. На трибуне, у входа в раздевалку, сидела мама.
— Ну что, сынуля, отыграл?
— Да удалили меня. — Мальчик вздохнул и сел рядом с ней.
— Не расстраивайся! Ты же долго играл перед этим!
— Ага.
— А я тебе смотри что принесла! — И мама покрутила в руке сверток.
— Что там? — Леша потянулся к свертку. Он был большой, в красивой обертке.
— Не дам пока! Ты скажи, чего тебе Лев Николаевич говорил?
— А! Да сказал, чтобы я к нему на тренировку сходил. Говорит, это интересно. А еще сказал, что я катаюсь хорошо.
— Ну и как, пойдешь?
— Не знаю.
— Сынуля, он хороший тренер. Ты бы попробовал! А если я тебе сейчас подарок дам, ты пойдешь к нему на тренировку? — И мама протянула сверток.
— Пойду. — Леша выпалил то, что просили, и бросился разворачивать подарок. Бумага, бумага, сколько же там бумаги было! Но вот что-то блеснуло в глубине, Алеша наконец развернул и замер.
Перед ним были коньки. Новенькие. До сих пор Леша катался в старых, купленных на толчке. На левом лезвии была большая зазубрина, ботинки все поцарапанные. Да и жать они уже стали, хоть и покупали их в прошлом году «на вырост и два теплых носка». Но новенькие коньки — это слишком дорого…
Мальчик поднял серьезные глаза на маму:
— Мам, но…
— Бо я сэкономила, ты не переживай. Ты, главное, сходи все-таки на фигурное катание! Да и вообще, в новеньких коньках тебе удобнее будет!
И Леша согласился. Тренировка была через два дня.
Непривычная тишина там, где обычно стучали клюшки, поразила Лешу, стоило ему выйти на лед. Да здесь девчонок было больше, чем ребят!
— Пойдем, я познакомлю тебя с партнершей на сегодня. — Лев Николаевич подъехал к девочке с золотыми волосами и повернулся к Леше: — Это Инга. Она у нас занимается всего полгода, но уже делает большие успехи. А это Леша, замечательный парень. Если понравится, то он останется у нас. Итак, музыку!
И все вокруг закружились. Леша подъехал поближе к Инге и опасливо положил ей руку на талию. Лев Николаевич все объяснил и отъехал, а Инга уверенно повела его.
— Тебе сколько лет?
— Шесть! А тебе сколько?
— А мне пять. Хорошо, наверное, быть большим, да? Ну ничего, я вырасту, и про меня все-все будут знать!
Леша невольно улыбнулся, услышав свои мысли от этой малявки. С ней он чувствовал себя гораздо старше.
— А кто твои родители? — спросила Инга.
— Мои? — Леша моментально стушевался, и улыбка сползла с лица. — Мои родители… Да просто родители… А твои?
— А мой папа вон там сидит, во втором ряду, видишь? Он полковник! А мама у меня в университете работает.
— Задавала!
— Я не задавала! — не обиделась малявка. — Просто я знакомлюсь!
Но, несмотря на постоянную болтовню, Инга оказалась очень даже хорошей партнершей. Алеша увлекся и даже не заметил, как тренировка подошла к концу. Фигурное катание и впрямь ему понравилось — здесь нужна была и сила, и гибкость, и скорость. И совсем это не было похоже на детсадовские хороводы. И вокруг было много таких же пар, а мальчишки не стеснялись своего занятия, а, наоборот, гордились не меньше, чем хоккеисты. Да и тренер относился к нему хорошо, и Леша решил остаться. В конце концов, к хоккею он сможет потом вернуться, если ему вдруг надоест или разонравится.
Поэтому через два дня Леша опять пришел на тренировку и, стесняясь, подошел к Инге:
— Наверное, мы теперь будем кататься вместе?
— Ага! — улыбнулась малявка. — Наверное.
Леша взглянул на девочку и улыбнулся. И почему он стесняется эту малышку? — с раздражением подумал он. Родители у нее, наверное, богатые, каждый день пирожные едят, в кино ходят, летом — на Черное море ездят, а может, у них даже машина и собака есть… Но с другой стороны, Инга же ничего больше о его родителях не спрашивает! А катается хорошо.
Каталась она и впрямь хорошо, а потому очень быстро ребята начали понимать друг друга и кататься становилось все интересней и интересней. Леше было совсем нетрудно выучить новые движения, потому что на коньках он стоял уже давно, да и Лев Николаевич, и Инга каждый раз терпеливо и подолгу готовы были объяснять то, что не получалось у Леши.
И почти на каждую тренировку приходила мама. Она садилась тихонечко в уголке и наблюдала. К Инге тоже очень часто приходили родители. Чаще даже папа, чем мама. Он садился на трибунах и громко болел за дочку.
Где-то через месяц Инга познакомила Лешу с папой.
— Борис Борисович, — протянул руку полковник-артиллерист.
— Алексей Павлович, — с не меньшей серьезностью ответил Алешка, — будущий чемпион.
— Так-таки и чемпион? — засмеялся артиллерист и подмигнул мальчику. — Ну тогда вы просто замечательная пара — Инга вот тоже чемпионством бредит. Думаю, у вас все получится! — И он ушел на трибуну.
Алеше понравился веселый военный, а особенно то, что он ничего не спросил про родителей. Хотя наверняка видел маму, она почти после каждой тренировки подходила к Алеше.
Шли месяцы, и Леша все больше втягивался. Потихоньку он начал ловить себя на том, что опять мечтает. Мечтает о том, как они с Ингой, взрослые и красивые, выходят на лед, а вокруг люди вскакивают со своих мест и аплодируют им. Они не спеша наклоняют голову в одну сторону, в другую, а потом так же не спеша выкатываются на середину площадки. Все вокруг замирают, звучит первый аккорд, и они взлетают, как во сне. Он обнимает красивую, уже взрослую Ингу, она смотрит прямо ему в глаза, а вокруг все кричат и радуются. И Леша чувствовал, что они обязательно станут знаменитыми.
Однажды Лев Николаевич собрал всех перед тренировкой и сказал:
— Ребята, у меня для вас хорошая новость! В декабре состоится областное детско-юношеское первенство по фигурному катанию. Лучшие из вас отправятся защищать честь нашей секции. А пока давайте продолжим тренировки, и месяца через два я объявлю, кто будет участвовать в соревнованиях.
— Ну что, как ты думаешь, нас выберут, мы попадем на соревнования? — тихонечко спросила Инга, стоило им отойти от остальных ребят.
— Не знаю даже. А ты как думаешь?
— А я думаю, что мы здесь лучше всех катаемся. Поэтому, если постараемся, то обязательно пойдем на соревнования, а может быть, даже победим.
Леша только улыбнулся в ответ. Он, конечно, тоже надеялся на победу. Только все равно боялся загадывать. А вдруг у него все получается только в мечтах? Или получится, что он не сможет выступить так, как надо. Нет, обязательно нужно выступить хорошо. Даже подумать страшно, что мама или Лев Николаевич разочаруются в нем. Тем более что возвращаться в хоккей ему уже не хотелось. Здесь было интереснее, не было никого из его знакомых по двору, никто не показывал на него пальцем. И никто, наверное, не знал, что отец опять попал в тюрьму. Только бы никто и не узнал. Особенно отец Инги. А вдруг он запретит Инге дружить и тренироваться с Алешей, если узнает, кто его родители? До сих пор ему удавалось избегать подобных вопросов, и, может быть, он сможет все скрывать еще некоторое время? А потом, когда они выиграют соревнования, Борис Борисович поймет, что Инга и Леша должны тренироваться только вместе.
Хотя бы ради этого и ради мамы он должен победить. Он должен стать лучшим, чтобы она не разочаровалась в нем, как в отце!
Два месяца пролетели незаметно, и Лев Николаевич объявил три пары, которые отправятся на соревнования. Среди них были и Леша с Ингой.
— Здорово! А ты сомневался!
— Да не сомневался я совсем! Я знал и знаю, что мы с тобой выиграем!
— Ага, — Инга смешно наморщила носик, — представляю, как обрадуются папа и мама! Папа будет прыгать до потолка и возьмет меня на полигон смотреть, как бабахают большие пушки!
— Да, моя мама тоже обрадуется… — Алеша оглядел трибуны, но как раз сегодня их родители не пришли на тренировку. Никто не знал, что выбирать пары на соревнования будут сегодня.
— А почему твоя мама сегодня не пришла? Она сегодня не работает?
— Нет, — проговорил Леша задумчиво и тут же резко повернулся к Инге: — А ты откуда знаешь, что она сегодня не работает?
— Ну как же! Она, когда работает, всегда к тебе приходит. — И девочка склонила голову набок.
— Да, приходит. Так ты знаешь, где она работает?
— Знаю, конечно! Мне все папа рассказал! Но ты не бойся, я смеяться не буду. Ты же не виноват, что у тебя такие родители! К тому же папа говорит, что твоей маме просто не повезло с папой, а тебя она очень любит.
Леша сжался и отвернулся.
— Да ты не бойся, глупенький, мне не запрещают с тобой дружить!
Да уж, не запрещают… Бо пока. А вдруг они передумают? Леша быстро распрощался с Ингой и побежал в раздевалку. Надо же, он не успел заметить, когда же это их родители познакомились! И раз Борис Борисович что-то про его папу говорил, значит, это мама ему об этом рассказала. И как теперь смотреть в глаза Инге? Она ведь всем расскажет! Леша оделся и выбежал на улицу. В лицо летели хлопья снега, и щеки очень быстро стали мокрыми. И Леша заплакал, не боясь, что кто-то заметит. Заплакал от несправедливости. Почему именно у него такие родители?! Нет, мама очень хорошая, и маму он любит. Но зачем она все рассказала?
Мамы дома не оказалось. Один раз в неделю вечером она мыла полы в каком-то институте. Сегодня как раз был такой вечер. На столе стояла сковорода с остывшей котлетой и макаронами. Теперь маму он увидит только завтра. С вечерних дежурств она возвращалась очень поздно.
Леша просидел весь вечер у телевизора и твердо решил сегодня дождаться маму, но ничего не получилось. Когда она пришла, мальчик уже сладко спал, посапывая, прямо в кресле.
А наутро все как-то забылось, и только одна новость оставалась главной: они будут выступать на областных соревнованиях. Леша, едва проснувшись, понесся на кухню:
— Мам! Мы с Ингой идем на соревнования!
— Да? Так вы победили?
— Нет, мы еще не победили, но обязательно победим!
— А Лев Николаевич еще кого-нибудь выбрал? Или только вы пойдете?
— Да нет, мам! Там еще две пары будет! Только они катаются не так хорошо, — и Леша смутился, — мне кажется.
— Ну и замечательно! Тогда собирайся. Я так понимаю, у тебя теперь тренировок будет еще больше, чем раньше?
— Ага. Но это же круто, — и Леша побежал одеваться, а мама поглядела ему вслед и улыбнулась: все у него получится! Она сделает все, что только от нее зависит, чтобы Леша жил другой жизнью. Красивой и беззаботной.
Тренировки стали и впрямь напряженнее. У Алеши и Инги была теперь, как у взрослых, своя короткая и произвольная программа. Сотни, а может, и тысячи раз под музыку и без музыки они прокатывали одни и те же элементы, пока не научились делать все «с закрытыми глазами». Но Лев Николаевич хмурился и гонял их снова и снова до седьмого пота.
Наконец настал день, которого все так ждали.
Леша не спал почти всю ночь, с утра вскочил пораньше и побежал к маме:
— Мам, я не проспал? Нам не пора еще?
— Нет, сыночек. Не нервничай. Садись позавтракай, а потом пойдем.
Леша сел за стол и принялся судорожно запихивать в себя завтрак.
— Переживаешь?
Мальчик замер на мгновение, вздохнул, а потом поднял глаза:
— Очень. Я очень хочу выиграть.
— Вы победите, не волнуйся только! Вы самые лучшие! И так занимались много в последнее время!
Соревнования проходили прямо в родном ледовом дворце. Трибуны были заполнены до отказа, очень много было мальчишек, девчонок и, конечно, родителей. Когда выкатились на разминку, Алеша дрожал от страха, почти тридцать пар будут соревноваться с ними, разве можно поверить, что они с Ингой лучшие из всех? Алеша знал, где будет сидеть мама, но все равно долго искал ее глазами среди незнакомых лиц. Рядом с ней широко улыбался папа Инги.
Борис Борисович помахал ребятам рукой и повернулся к Зинаиде Федоровне:
— Инга полночи не спала. Я слышал, как она ворочалась. Уже неделю только о соревнованиях и говорит.
— Алеша тоже. Прямо-таки бредит победой. Я даже боюсь подумать, что будет, если они не победят.
— Да победят! Даже не сомневайтесь! Я просто уверен! Жаль только, жена не смогла прийти. У нее сегодня какое-то ответственное мероприятие в институте, и она никак не смогла вырваться.
— Ну главное, что вы здесь. Все-таки ребятам важно, чтобы кто-нибудь за них болел.
Но тут заиграла музыка, объявили первую пару, и на трибунах все замерли. Алеша с Ингой выступали пятыми.
Первая пара откаталась неплохо. Правда, партнерша ошиблась в самом начале, не вовремя закрутилась, и эта ошибка явно сказалась на оценках судей.
Одна за другой пары выходили на лед, и каждая следующая, казалось, выступает лучше предыдущей. Леша с Ингой не находили себе места от волнения. Но расстраиваться было некогда — оставалось несколько минут. Последние тревожные минуты и…
— На льду воспитанники спортивного клуба «Радуга» Инга Артемова и Алексей Панов!
И вокруг, заглушая заигравшую музыку, зашумели аплодисменты.
Леша с Ингой осторожно шагнули на лед. Аккорд, еще аккорд. Пора!
И Леша вдруг успокоился. Руки и ноги двигались сами собой, не нужно было ни о чем думать. Они двигались так слаженно и синхронно, как будто не два человека, а один летал надо льдом, взмывал в прыжках и пробегал длинные сложные дорожки. Леша успевал только замечать, как взметалась короткая юбчонка Инги и как вокруг летели трибуны. Все как в его мечтах! Где-то там сидели их родители. Где-то далеко вокруг были другие люди, другая жизнь. А здесь, на льду, были только Леша с Ингой. И в голове шумело все громче и громче. Леше казалось, что он сходит с ума от счастья.
Ребята ни разу не ошиблись и остановились, эффектно подъехав к судейской трибуне. И лишь остановившись, сообразили, что это за звук сотрясает ледовый дворец — люди на трибунах повскакивали со своих мест и хлопали. Хлопали и что-то кричали. Прямо в глаза бил яркий свет, а где-то высоко сидели мама и Борис Борисович, они, Леша был уверен, тоже что-то кричали.
Бо была победа. Самая первая победа. И Леша был убежден, что не последняя. Будут еще. Обязательно. Они еще выиграют чемпионат мира и Олимпиаду. Обязательно выиграют.
Потом была торжественная церемония награждения. Этольшой и шумный, чем-то похожий на Бориса Борисовича человек вручал им дипломы. Человека звали Семен Иванович Фадеичев. Он поцеловал Ингу в щеку, а Алеше по-взрослому пожал руку и сказал, что надеется увидеть замечательную пару на всесоюзных соревнованиях в Москве.
А мама почему-то плакала. И Борис Борисович нежно и неуклюже ее утешал.
