До разговора с Вюншем Турецкий успел просмотреть материалы дела. Семистраничный протокол осмотра места преступления, по сути, содержал удивительно мало информации.

«…характер повреждений указывает на то, что взрывное устройство располагалось под днищем автомобиля на уровне левого переднего сиденья»;

«…обнаружены детали, могущие являться частями часового механизма»;

«…соседние автомобили практически не имеют повреждений».

Вот, собственно, и все, остальное сплошная вода. Такое впечатление, что составителю протокола платят за количество слов, как в телеграмме, он и расстарался.

Однако даже из столь скупого набора фактов можно кое-что выудить. Например, можно засунуть подальше версию с терактом. Террористам требуется как можно большее количество жертв, не стали бы они минировать автомобиль на режимной улице, где прохожих раз-два и обчелся. А если хотели подорвать конкретно Минфин, так заложили бы бомбу куда-нибудь в подвал или на крышу. Хотя кому нужно российский Минфин подрывать, вообще непонятно. Вот английский или швейцарский — это другое дело, там, может, и удалось бы спровоцировать таким образом государственный кризис. А у нас? Да только порядка в стране больше стало бы. Это ж какой подарок России-матушке, всех взяточников одним махом порешить!

А это к чему? Турецкий понял, что просмотрел в протоколе еще одну строчку со смыслом: «…на ковровом покрытии под левым задним сиденьем обнаружены следы крови». Откуда кровь, если никто не пострадал?

Он перезвонил экспертам.

— Кровь старая, — объяснили ему. — Примерно двухнедельной давности, так что к взрыву отношения не имеет.

— Но хоть человеческая?

— Человеческая. Первая группа, резус отрицательный.

Ладно. Не имеет, так не имеет. Может, кого-то из Вюншевских пассажиров собака за ногу укусила, прямо в машине, или в гараже коврики пылесосили, и тот, кто пылесосил, палец порезал.

Александр Борисович включил компьютер, завел новый каталог и решил законспектировать основные версии.

Значит, если пока отбросить предположение, что бомба могла предназначаться кому-то другому, и подрывники просто перепутали автомобиль, то основной версией можно признать покушение конкретно на господина Вюнша Германа Александровича. Казалось бы, все просто: для начала выяснить график Вюнша на вчерашний день, определиться, должен был он в момент взрыва находиться в машине или нет. Это позволит понять, был ли взрыв реальным покушением на его жизнь или только предупреждением, а убивать или калечить его не собирались. Дальше поиметь пусть и огромный, но список лиц, знакомых с его расписанием и вычленить среди этих лиц врагов или недоброжелателей замминистра. Уже из более короткого списка вычленить тех, кто имел не только мотив, но и возможность, и…

Все это, конечно, здорово. Но, увы, практически неприменимо в данном случае. Ибо, если Меркулов прав, а он всегда прав, то врагов и недоброжелателей у Вюнша полстраны и, что самое главное, никто из тех, кто решился бы на организацию взрыва, не стал бы марать собственные руки. Для таких дел всегда имеются «шестерки». А значит, надо в первую очередь искать эту самую «шестерку» и скрестить пальцы в надежде, что «шестерку» еще не убрали.

Гиблое дело. «Глухарь» процентов на девяносто пять. Да чтоб он еще хоть раз загадал на победу «Спартака»! Да ни за какие коврижки! Точно, если «Спартак» в следующем матче сольет «Спарте» в Праге — значит, дело будет раскрыто.

Класс! — обрадовался Александр Борисович как ребенок. Или наши выиграют, или подрывник сядет. И то и другое по сравнению с мировой революцией — фигня, но ему лично будет приятно. Причем еще неизвестно, что приятнее.

Вдохновленный возможностью уже через две недели чему-нибудь порадоваться, Александр Борисович просмотрел протоколы опроса свидетелей. Как и следовало ожидать, никто — ни случайные прохожие, ни посетители Минфина, оказавшиеся на улице в момент взрыва, ни всякие там вахтеры-лифтеры — не заметил никого подозрительного, кто крутился бы около вюншевской машины. А ведь бомбу под днище могли пристроить и не вчера, а хоть неделю назад в совсем другом месте, и узнать об этом теперь не представляется возможным.

Турецкий законспектировал свои соображения, составил предварительный план следственных мероприятий (не сегодня-завтра Генеральный все равно потребует), перечитал — выглядит вроде солидно. Только слово «шестерка» Генеральному наверняка не понравится. Запустил тезаурус, и тут сволочной Word глюкнул и выдал сообщение: «программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта», а текст, как назло, не сохранился. Пришлось переписывать все заново. Как там Макс из «Глории» давеча сказал? «Если бы талибы разбомбили вместо двух небоскребов всего один, но тот, в котором головной офис Майкрософта, у них бы появились просто миллионы сторонников. Все, как один, программисты и пользователи этого сраного ПО, независимо от вероисповедания, сняли бы шляпы и отвесили им низкий земной поклон».