15
Пока Валентин вел свой эфир, Шкуро вышел перекурить. В коридоре его остановил крепко сбитый моложавый мужчина.
– Моя фамилия Гордеев. Я адвокат.
– И что? – сказал несколько растерявшийся Шкуро.
– Вы Матвей Григорьевич Шкуро?
– Верно.
– Где мы можем побеседовать?
– А о чем?
– Я не займу у вас много времени, – уклонился от прямого ответа Гордеев. – Я вот что хотел сказать... Фамилия у вас знаменитая, – заметил он осторожно, не зная, как Матвей Григорьевич относится к своему однофамильцу, белогвардейскому генералу, воевавшему, между прочим, во Вторую мировую на стороне немцев, затем попавшему в плен к союзникам и повешенному советскими властями.
– Да уж, – заметил Матвей Григорьевич, – мой дедушка был выдающимся изобретателем. К сожалению, при жизни неоцененным.
– Вот как?
– Можете мне поверить. Видно, я тоже пошел по его стопам.
– Мы можем где-нибудь сесть?
Шкуро пришлось пригласить его в свой рабочий закуток. Валентин бросил на них равнодушный взгляд и снова наклонился к микрофону...
Каждое слово Шкуро Гордеев записывал в крошечный ноутбук.
– Американский? – сказал Шкуро. – «Хьюлит Паккард»?
– Что?
– Я говорю, компьютер – американский?
– А... в некотором роде.
– Американцы – потрясающие ребята, – серьезно сказал Матвей Шкуро. – Они изобрели водоотталкивающее полотенце.
– Что? – удивился Гордеев.
– Водоотталкивающее полотенце, – повторил Шкуро. – Оно заняло первое место!
– Где?
– Среди самых бесполезных изобретений.
Гордеев почесал затылок.
– Да-да! А еще звуконепроницаемый микрофон и форточку для подводной лодки.
Гордеев подумал, что не так давно слышал что-то подобное.
– Потом – книгу о том, как научиться читать самостоятельно, здорово, правда? А еще надувную мишень для игры в дартс, оглавление для словаря...
И тут Гордеев вспомнил, где и когда он это слышал. Это список самых ненужных изобретений, а слышал он его по радио, в собственной машине.
– Подводный парашют, – добавил Юрий Петрович. – Стул на колесиках с педальным приводом.
– Потрясающе, – восхитился Шкуро. – Вы знаете?
– Ну конечно. Я без ума от этих вещей.
– Потрясающе! Наконец-то я встретил человека, который разделяет мои увлечения. – Он, кажется, готов был расцеловать Гордеева.
– Я вот только не помню, – уклончиво сказал адвокат, – что там заняло последнее место? – И это, между прочим, была истинная правда, потому что в тот момент, когда он слышал по радио про эти ненормальные изобретения, в него въехал «мерседес».
– Водонепроницаемый чайный пакетик.
– А...
– Вам не нравится? – расстроился Шкуро.
– Ну, даже не знаю... Все-таки после подводного парашюта и растворимой воды это как-то вторично.
– Ну, может быть... Подобных изобретений в мире наберется достаточно для того, чтобы заполнить их описанием не один десяток томов. В Америке, например, такие сборники давно уже существуют и их регулярно переиздают, так сказать, «исправленные и дополненные». Вот смотрите, – он протянул Гордееву толстый том под названием «Totally Absurd Inventions: America’s Goofiest Patents». – Это можно перевести как «Самые идиотские американские патенты», – подсказал Шкуро.
– Так вы тут тоже есть? – уточнил Гордеев, недоверчиво разглядывая массивную книгу.
– А как же! – похвастался Шкуро. – Я придумал устройство для инъекций воздушному террористу!
– Это как же? – заинтересовался Гордеев.
– Очень даже просто. В кресле монтируется «прибор» с иглой, через которую в филейные части террориста по команде командира экипажа самолета должно поступить либо снотворное, либо яд – смотря чем зарядить капсулу. А еще за мной числится устройство для почесывания собак. Оно должно напомнить питомцам, что их любят, несмотря на отсутствие времени, да и отсутствие самих хозяев. Для приведения в действие механизма пес, по идее, сам должен подойти к механической руке и дотронуться до нее, после чего она начинает его почесывать.
– Замечательно, – сказал Гордеев с непроницаемым выражением лица. – Мне только неясно, чем эта «машина любви» предпочтительнее, к примеру, ножки стола.
Шкуро открыл рот и уставился в потолок.
– Но вообще-то я здесь не за этим. Меня интересуют обстоятельства гибели Антона Малафеева.
– Ну вот, начинается, – расстроился Шкуро. – Я же ментам все уже двести раз рассказал! Разбился он.
– Каким образом? Вы же единственный свидетель, если не ошибаюсь.
– Единственный, – вздохнул Шкуро.
– И?
– Я покупал хот-дог в ночном ларьке.
– Прекрасно. Вы любите все американское, я уже понял. А что делал Малафеев?
– Выезжал, а тут навстречу тачка здоровенная, черная.
– А конкретней?
– «Мерседес». И Антон прямо в него въехал. «Мерсу» хоть бы что, а «жигуль» всмятку. «Мерс» постоял немного и уехал.
– Сколько стоял?
– Секунд десять – пятнадцать.
– Вы ведь были друзьями с Малафеевым?
– Просто приятелями. Мы жили в одном подъезде. Он хороший парень был. А можно спросить, почему вы занимаетесь этим делом?
Гордеев не отреагировал, продолжил свои вопросы:
– Номер «мерседеса» вы не запомнили?
– Нет.
– И кто внутри сидел, тоже не видели?
– Почему же? – осторожно сказал Шкуро.
Гордеев затаил дыхание. Помолчал.
– Я читал милицейский протокол. Видел ваши показания. Там ни слова о пассажирах «мерседеса». Как же вас понимать?
– А понимать так, что мне жить охота, – пробурчал Шкуро. – Я им сразу сказал, что стекла были тонированные. Эти дураки и решили, что я никого не разглядел.
– А вы, значит, разглядели?
– Да.
– Но каким образом?
– Да через лобовое стекло! Оно-то нормальное. Когда «мерс» разворачивался...
– Любопытно. И вы можете мне сказать, что видели?
Шкуро молчал.
– Ну же, Матвей Григорьевич!
– Вы мне обещаете, что мое имя нигде не будет фигурировать?
– Я же не следователь и не оперативник. Я веду свое частное дознание. Оно никого не касается.
– Ладно. За рулем я видел здоровенного мордатого мужика, рядом была блондинка.
– Вообще-то это же ночью было, – засомневался Гордеев.
– Я вижу, как кошка, – сказал Шкуро.
– Слушайте, Шкуро, – устало сказал Гордеев, – вы же врете как сивый мерин. Да ни черта вы не видели ночью! Тонированные стекла, не тонированные – какая разница?
Шкуро молчал.
– Ну?
– А если я скажу? Что дальше будет?
Гордеев разозлился.
– Откуда я знаю? Малафеев точно не воскреснет. За остальное не поручусь.
– Да, – вздохнул Шкуро. – Ладно, рискну. Водитель выходил из «мерса» с волыной в руке.
– С пистолетом?
– Ну да.
– На теле Малафеева огнестрельных ран не было, – заметил Гордеев.
– А он и не стрелял. Пощупал пульс, увидел, что Малфеев готов, и отвалил.
– Вас не заметил?
– Нет.
– Ладно, не волнуйтесь, все останется между нами.
– Первый раз вижу такого адвоката, – удовлетворенно признался Шкуро.
– А вы вообще часто их видели?
– Я же говорю – первый раз.
Гордеев уже ничему не удивлялся.
– «Мерседес» был триста двадцатый?
– Я модели не различаю. Большой, черный, блестящий.
Гордеев взял лист бумаги и быстро набросал рисунок.
– Такой?
– Похож.
– Ладно, вот моя визитка на всякий случай. Я пока в городе. В гостинице «Озерная».
– Это клоповник, – заметил Шкуро. – Переезжайте в «Центральную». Ею наш босс владеет. Там очень хорошо и недорого.
– А кто ваш босс?
– Степан Анатольевич Полторак.
Гордеев наморщил лоб. Имя-отчество ему что-то напомнило. Но тут появилась другая мысль.
– Слушайте, Шкуро, только вы с вашими энциклопедическими знаниями и можете мне помочь!
– А в чем дело?
– Мне нужно встретиться с Простужаевым. Может, вы и с ним дружили?
Шкуро помялся.
– Ну, знал немного. Город у нас небольшой...
– Ага! Можете передать мою просьбу?
– Не обещаю... Но если переедете в другую гостиницу, вы меня предупредите, – спохватился Шкуро.
Гордеев не стал переезжать в другую гостиницу. Ни к чему привлекать к себе внимание, кроме того, уже несколько человек знали, что он в «Озерной», и могли звонить ему туда – Розанов, сыщики из «Глории» и, наконец, Грушницкая, которая вот-вот должна была приехать в Зеленогорск вместе со своим клиентом – армянским скрипачом.
Гордеев пообедал, принял душ и растянулся на постели.
Итак, что получалось? Убийство? Нет.
Это был несчастный случай. Даже не ДТП. Дурацкий несчастный случай. Ментов в тупик поставило, что, согласно свидетельским показаниям и тормозным следам, Малафеев сам был виноват в аварии. А почему уехал «мерседес», раз был не виноват, они в толк взять не могли. Вот и обратились за помощью в адвокатскую контору. Ситуация была щекотливая с юридической точки зрения. Нужна была квалифицированная независимая оценка происшедшего. Малафеев гнал на бешеной скорости. Сам виноват. И что теперь делать, чтобы спасти честь мундира, гадали местные перцы в погонах?
А «мерс» удрал потому, что в ДТП Малафеев виноват не был, потому что это была подстава, грамотно организованная и срежиссированная. Просто на этот раз они попали впросак. Во-первых, невольно убили человека, к чему конечно же не стремились. И во-вторых, если бы не убили, то нарвались бы на живого оперативника уголовного розыска.
Телевизор в номере не работал. Для разнообразия Гордеев включил радио.
Только-только закончилась очередная песня. Мужской голос сказал:
– Даже если вы ложитесь спать в девять вечера, просыпаетесь в семь, и так уже лет десять, нет никакой гарантии, что за окном не расцветет ядерный гриб, не пронесется огромная волна и коварные инопланетяне не ограбят вашу машину. А потому...
– Тьфу-тьфу, – тут же сказал Гордеев, вспомнив все недавние автомобильные приключения. И выключил радио.
