Глава 29. МЕЖДУ ПОЧТОЙ И ТЕЛЕВИДЕНИЕМ

Именно коридорная встреча с Мещерякиным вдруг напомнила Гордееву то, о чем было забыл в круговерти событий. Когда он, разыграв в больнице перед Мещерякиным и Степным врача, вышел к Лиде, она сказала, что слышала от прокурора какую-то странную фразу... Да-да, что-то про гланды...

Лида ждала его возле прокуратуры.

Юрий Петрович коротко рассказал ей о встречах.

– Они нервничают, причем не только истерик Кочеров. А поскольку нервничают, значит, будут делать ошибки и глупости. Только бы нам их не сделать.

Если не успокоив Лиду, то, во всяком случае, ободрив ее, Гордеев спросил про фразу, слышанную ею в коридоре больницы.

– Прекрасно помню, – ответила она. – Хотя он сказал тихо. Мы же еще с вами обсуждали ее. Что кому-то собираются взбучку задать. «Гланды... голову сверни». Вот только при чем здесь гланды? И не забывайте, что это Мещерякин говорил Степному.

– Посоветуемся с Пантелеевым, – решил Гордеев. – Я с ним через час должен встретиться на переговорном пункте.

Это место Гордеев выбрал не случайно. Он уже понял, что без поддержки из Москвы ему здесь, в Булавинске, не обойтись. Так что и Турецкого и Федосееву еще придется беспокоить. А слежка пусть знает, что он не один.

Пантелеев появился в зале переговоров, как из-под земли.

Гордеев постепенно начинал понимать, что этот сложный человек, будучи первым сыщиком города, имел в нем множество если не друзей и приятелей, впрочем, они тоже были, то сочувствующих. Пантелеев был фанатиком своего дела, он мог думать только о двух вещах – о совершенном преступлении и неотвратимости наказания. И люди, которые стараются не вступать в конфликт с законом, могли оценить его одержимость... Правда, некоторые говорили, что он не всегда добивался результата законными методами, но никто не мог назвать случая, когда бы Пантелеев занимался рукоприкладством в своем кабинете или в камере, шантажом или чем-то подобным. Он любил поиграть с подозреваемым или обвиняемым в игру «кто кого перехитрит», но делал это только тогда, когда бы уверен, что действительно этот подследственный совершил преступление.

Гордеев рассказал сыщику о встречах с Кочеровым и Мещерякиным.

Он попросил Олега Федотовича поискать по своим каналам связь с Андреевым или Новицким. Они должны немедленно начать добиваться встречи с ним, Гордеевым. Новицкий может говорить, что, поскольку его адвокат арестован, его защиту готов принять на себя он, Гордеев. В свою очередь сам Гордеев не даст покоя Кочерову и Мещерякину.

Пантелеев пообещал, что в ближайшее время Андреев и Новицкий узнают о появлении Гордеева. Возвращаясь к проблемам минувших дней, он сообщил, что сможет проникнуть этой ночью в здание уголовного розыска (сыщик не сказал как, но Гордеев предположил, что в охране будет дежурить верный человек).

– Однако давайте помаракуем, куда Паша этот конверт мог спрятать? Что-нибудь конкретное он говорил на этот счет?

– Полагаю, он спрятал его не в своем кабинете, – сказал Гордеев. – Хотя в нем, наверное, немало бумаг, все-таки это можно при хорошем темпе перерыть за не очень долгое время. Может быть, где-то в коридорах?

– Видели бы вы наши коридоры! Голые стены, глухие подоконники. В батареи отопления тоже не засунешь – все сразу видно окажется.

– Может, кому-то из знакомых в кабинет?

– И это вряд ли, – возразил Пантелеев. – У него, во всяком случае, времени на это не было. Это ж надо было бы покрутиться, разговор завести, незаметно положить... А его оперативно отправили с Николаевым.

– Буфет?

– Таковой имеется, но это же проходной двор.

– А каких-нибудь у вас там пальм или фикусов в кадках нет? – спросил Гордеев, вспомнив гостиницу.

Пантелеев, уж на что человек суровый, улыбнулся.

– Ладно, разберусь на месте. Знаете, как бывает: навоображаешь себе фиг знает чего, а когда увидишь своими глазами, сразу откроется, что к чему.

– Значит, с конвертом пока ждем. – Гордеев достал листок с выпиской. – Вот еще что, Олег Федотович. В поддельном акте исследования трупа Николаева говорилось, что извлеченная пуля – вот, видите – от патрона калибра 7,65 и принадлежит пистолетам системы «зауэр»...

– Ну, наглецы!

– Так вот, Лариса Матвеевна мне говорила, что в каком-то из дел уже встречала упоминание о пистолете этой же системы... Но так больше ничего и не смогла вспомнить... Вам такой пистолет ни о чем не говорит? Все-таки, наверное, штука для Булавинска не очень частая?

Пантелеев задумался всего на несколько мгновений.

– Ну да. Для женщины про пистолеты рассуждать не очень с руки. Если бы парфюмерия какая, здесь бы я с ней не стал состязаться... Конечно, ей трудно вспомнить. А с пистолетом этим уже был скандал несколько лет назад... года три, по-моему.

– То есть старое оружие заговорило?

– Пистолет тот, системы «ЗИГ-зауэр», хороший, полицейский, швейцарско-западногерманского производства, принадлежал одному из здешних кавказцев, понимаете ли, предпринимателю Кадыру Асланову...

– Так-так, – вспомнил Гордеев рассказ Баскаковой. – Нежному другу Марьи Митиной...

– Уже знаете, – разочарованно протянул Пантелеев. – А чего же спрашиваете?

– Нет-нет, про принадлежность «зауэра» Асланову я не знал. Так, слышал о его похождениях, о том, что его убили при невыясненных обстоятельствах...

– Да, дело было темное. Как-то ближе к осени группа нашего нового, так сказать, истеблишмента выехала за город на шашлыки... Асланов все это дело и организовывал... Ну, что там происходило, в точности никому не известно, только Асланов на том пикнике получил пулю из этого своего «зауэра» аккурат в собственное сердце...

– Уже реально – именно из «ЗИГ-зауэра»? – Все-таки несмотря на пренебрежительный отзыв Пантелеева об отношении женщины к оружию, Гордеев был уверен, что к Баскаковой, немало проработавшей следователем прокуратуры, это не относилось. Просто, скорее всего, Лариса Матвеевна слышала об этом деле из вторых уст, прямо им не занималась...

– Да, это был выстрел именно из «ЗИГ-зауэра». В этот момент участники пикника разбрелись по лесу – дело шло к концу, – и тут кто-то Асланова уложил. У следователя, ведшего это дело, было предположение, что убийца или убийцы хотели инсценировать самоубийство, а может быть, несчастный случай, но помешала одна парочка из гостей... Дама, услышав выстрел, начала вопить... Кроме того, какое же это самоубийство, если пистолет исчез!

– Вот оно что! А как пистолет Асланова оказался у убийцы?

– А перед этим все или почти все мужчины состязались в стрельбе на меткость. Стреляли именно из «зауэра». И кое-кто из женщин стрелял. Многие его в руках подержали, да потом как-то отвлеклись, а может, убийца видел, куда Асланов его прячет...

– Следом убивают Асланова, пистолет исчезает, и вот теперь объявляется, что Николаев тоже убит из «зауэра»... Намек?

– Еще какой!

– А кого подозревали в убийстве Асланова?

– Вначале всех. При проведении следствия выяснялось – как в романах Агаты Кристи, честное слово, – что каждому из присутствовавших смерть Кадыра хоть чем-то небольшим да была выгодна. Потом все же отсекли невозможные варианты и остался один – Роман Борцевой, один из организаторов булавинского кабельного телевидения. Личность неприятная, скрывать нечего. Грязный бабник, при этом скупец – с любимой фразой, которую он повторяет к месту и не к месту: «Это твои проблемы...»

– Но убил не он, – предположил Гордеев.

– Как это вы догадались? – ядовито спросил Пантелеев. И прибавил уже серьезно: – Конечно, не он. Борцевой труслив, я бы даже сказал – пуглив. Возможно, как раз на пикнике он был единственным, кто не стрелял по этим треклятым банкам... Но это никого не волновало. Он как миленький сидел в СИЗО несколько месяцев, пока наконец не выпустили: не наскребли достаточных доказательств по обвинению в убийстве.

– Значит, получается, это убийство до сих пор не раскрыто? Приостановлено следствием, что ли?

– Там все было хитро повернуто. Этот «зауэр», который все видели, Асланов держал незаконно. И останься жив, можно было бы сделать ему некоторые неприятности по соответствующей статье... Но, поскольку пистолет исчез, а Борцевому они ничего навесить не смогли, дело до сих пор лежит в сейфе оперативников и следствия.

– Наверное, какие-то лица на том пикнике были, которых не очень-то ущипнешь? А привлекать к ним внимание – себе дороже.

– Естественно. И это, а еще то, что Асланов действительно обнаглел слишком, наступал на интересы многих... Да и наша булавинская братва была, мягко говоря, недовольна тем, что вокруг Кадыра формируется кавказский криминал. Словом, нет человека – нет проблем.

– А чего же тогда пили кровь из кроткого, как вы говорите, и, главное, невиновного Борцевого?

– Тоже понятно. Кроткий-то он, конечно, кроткий, однако наладил в Булавинске целую фабрику порнобизнеса. И с Аслановым он в этом деле был крепко завязан. Ведь это теперь народ порнухой, кажется, уже объелся, а еще несколько лет назад спрос был повыше и бабки побольше. Борцевой изготавливал здесь, так сказать, эталонные варианты на профессиональной аппаратуре, потом где-то в Южной России все это размножалось. И распространялось в основном на Кавказе, в Закавказье – не везти же кассеты отсюда. Хотя, впрочем, в Среднюю Азию возили, однажды нам удалось перехватить – только опять концы ушли в воду...

– Но Лариса Матвеевна рассказывала мне, что за порнографию, в частности, судили Вялина... Правда, еще до перестройки... А сейчас он не продолжает ли этим заниматься?

– Сейчас, думаю, нет. После того как стал мэром. Но во времена Асланова... Конечно, какие-то дела он с Кадыром имел...

Пантелеев задумался.

– Кстати, хорошо помню, еще на заре своей предпринимательской деятельности Вялин попытался баллотироваться депутатом в райсовет. Было что-то вроде встречи с избирателями, и он, очевидно хорошо понимая, что рано или поздно его судимости всплывут и станут компроматом против него, сам заговорил о них. В том смысле, что главным в его, вялинской, деятельности, если изберут, станет борьба за совершенствование законодательства. «Вот меня, – заявил он, – посадили только за то, что я осмелился посмотреть фильм «Эммануэль». Возможно, по горячей молодости я совершил не самый лучший поступок, но достоин ли он тюрьмы?» И пошел, пошел... Смешал, как положено, полуправду с чистой ложью...

– Но в убийстве Асланова Вялин замешан не был?

– Нет. Вялина на пикнике не было, да и вообще порнобизнес для него тогда уже не представлял интереса. Вот Борцевого Асланов на порнухе нагрел крупно, это многие знали. Завез сам или его люди, в тайне от Борцевого, крупную партию копий на Украину и в Молдавию... Там тоже спрос был высокий...

– Но за это все же не убивают.

– За все убивают. За кошелек с несколькими бумажками. Но, повторяю, не Борцевой. Если только тут еще и торговля наркотой не примешалась... Впрочем, все равно, Рома не осмелился бы...

– Но тогда, не кажется ли вам, поскольку старый «зауэр» вновь, если судить по акту вскрытия, выстрелил, над господином Борцевым начинают сгущаться тучи?...

– Очень даже кажется. За него опять могут взяться...

– И пистолетик где-нибудь в укромном месте объявится...

– Очень легко. Но давайте посмотрим, что они из этого извлекут...

Народу на переговорном пункте было немного. Но, как и положено в таких местах, шум стоял порядочный. Люди приходили, уходили. Бывало, кто-то присаживался к столику, за которым сидели Гордеев и Пантелеев, в ожидании своего заказа, и совещавшиеся переходили на пустой разговор о делах московских, пока, наконец, Пантелеев, не выдержав, отставил третий стул подальше от них...

– Но кто поверит, что Борцевой – по их версии покушения на Николаева и Живейнова – стрелял из автомобиля по оперативникам?! Сами же говорили, что на роль даже самого завалящего гангстера он не годится!

– Думаю, они поступят по-иному. Подсунут каким-то образом этот пистолет Борцевому, затем при обыске «найдут» его и посадят бедолагу в кутузку.

– Полностью согласен, – одобрил Гордеев. – А дальше?

– А дальше еще проще. Думаю, Ромочке достаточно будет и нескольких часов за решеткой, чтобы подписать все, что угодно. А начальству будет угодно получить компромат на Новицкого и Андреева. Какой, могу только догадываться. Но то, что Борцевой любой требуемый компромат – а точнее, брехню – даст, я, повторяю, попросту уверен.

– И каковы наши действия?

– Думаю, надо переговорить с Борцевым.

– Предупредить его? – удивился Гордеев. – И чего мы этим добьемся? Ну, положим, он исчезнет из города... Нам-то с этого что? Разумеется, в какой-то степени поступок, совершенный нами, можно будет квалифицировать как благородный, однако...

– Да не томитесь! – Пантелеев пристукнул ладонью по столу. – Свой лимит на благородное к нему отношение Борцевой давно выбрал... Теперь он может рассчитывать только на бартер. Мы – ему, если он – нам. И только так.

– И что можем от него потребовать?

– Он хорошо знает Новицкого, в частности, гонял в своих кабельных новостях репортажи Николая. Не исключаю, что он может знать что-то и про кассету... Про истинные причины ареста Николая...

– Но это рискованно. Если Борцевой тоже как-то связан с торговлей наркотой...

– Вот это нет. Почти на сто процентов. Участвовать в отмывании наркоденег через свое телевидение – это он пожалуйста. Но в самом деле... Человек другой специализации. Жаден, но не до такой степени.

– А что ему можно такое предъявить, чтобы он поступил, как нам выгодно?

– У любого человека найдется, – ответил Пантелеев, и бесенята запрыгали в его глазах. – Мне кажется, было бы правильным, если бы с ним встретились именно вы... Новый человек всегда вызывает большую нервозность... Не надо быть особенно многословным, пусть разговорится он... – И, предупреждая вопрос Гордеева, Пантелеев продолжил: – Скажите ему, что афера с исчезновением денег басаргинского общественного телевидения раскрыта и о ее главном участнике может узнать не только прокуратура, но и братва... Особо не распространяйтесь, но про братву скажите обязательно.

Гордеев согласно кивнул, но поинтересовался:

– А эта неведомая мне афера вправду раскрыта?

Пантелеев хрустнул костяшками пальцев:

– Заначки надо иметь не только с зарплаты. Того, что я уже знаю, вполне достаточно, чтобы сделать кому надо тонкий намек на толстые обстоятельства...

– Ну, хорошо. А где же мне этого Борцевого поймать? Заявляться к нему на квартиру? А что, если в этот момент к нему придут искать «зауэр»? Я за эти дни такому повороту не удивлюсь...

– Никаких квартир! Есть варианты попроще. Хотя Булавинск не Берлин и даже не Будапешт, у нас здесь немало аристократов. И Борцевой тоже себя в них числит. Знайте: как человек одинокий, Роман Анатольевич имеет обыкновение в рабочие дни обедать в кафе «Мельпомена», оно рядом с городским театром. Наш телемаэстро европейски точен и начинает свою трапезу ровно в четырнадцать ноль-ноль... Надеюсь, и сегодня ему еще ничего не помешает. А выглядит он так...