Пролог
Внизу в парадном громко лязгнула железная дверь. Донеслись какие-то голоса, смех, потом шумно разъехались двери лифта и сразу же закрылись. Дом снова погрузился в ночную тишину.
Раньше Вера Кисина не замечала этих звуков. Спала себе по ночам спокойно. Утром вставала, шла на работу, потом возвращалась, кормила Димку... Все вроде шло своим чередом.
Вера вздрогнула и проснулась от звуков, доносящихся с лестницы. Потом, проворочавшись примерно с час, осторожно, чтобы не разбудить сына, встала, накинула халат и вышла на кухню. Достала из шкафчика пузырек валерьянки. Накапала в стакан, разбавила водой из чайника и, поморщившись, выпила. Вернулась в спальню, опять легла. Но так и не уснула до самого утра...
О том, что произошло с ней неделю назад, она не говорила никому. И уж конечно не могла вообразить то, что произойдет дальше.
...После того как два раза она сбилась в передачах прямого эфира, Вера сама зашла к Пете Шовкошитному.
– Петрик, – когда рядом не было секретарши, она называла его старым тусовочным прозвищем, – я очень устала. Я два раза сбилась в прямом эфире.
Шовкошитный поднял глаза от своих бумаг:
– Я знаю.
– Дай мне отпуск.
Петя покачал головой:
– Верунчик, об этом не может быть и речи. Ты же знаешь, замены нет.
– Но я сбиваюсь, порчу эфир! – попробовала возразить Вера.
Шеф беспечно махнул рукой:
– Не бери в голову. Эти «милые шероховатости» зрители воспринимают очень хорошо. И потом, музыкальную программу для полуночников смотрят самые закаленные. Так что если ты чего-нибудь не то ляпнешь, это сойдет.
Вера потопталась на мягком ковре, устилавшем пол кабинета Шовкошитного.
– Но, Петрик, я действительно устала!
И тут, совершенно неожиданно и для себя, и для шефа, она расплакалась...
Только через несколько минут, всхлипывая и хлюпая носом, она взяла себя в руки. И хотя уже была готова рассказать Петрику все, остановилась. «Чего это я? Раскисла, расплакалась. Как не стыдно! Нет! А ну-ка возьми себя в руки!»
Она так и сделала, высморкалась последний раз в мокрый платок и сказала:
– Ты прав, Петрик. Не надо мне никакого отпуска.
– Вот и хорошо, – обрадовался Шовкошитный и снова уткнулся в свои бумаги. – Сегодня ночью эфир. Не забудь, Мышка.
Шовкошитный тоже время от времени называл ее старым прозвищем.
– Не забуду.
Однако в этот день полуночники так и не дождались своей любимой программы.
После разговора с Шовкошитным Вера шла домой с Шаболовки и снова в который раз вспоминала все, что произошло с ней в ту проклятую ночь.
...Как обычно, программа для полуночников заканчивалась в три часа ночи. Пока то-се – с Шаболовки Вера обычно выходила в четверть четвертого утра. До дома десять минут пешком. Она не боялась прохожих: в такое время даже самые отъявленные хулиганы, вылакав свое, уже спали мертвым сном. Вера шла домой, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. Вот подъезд ее дома. Вера нажала пару кнопок металлической двери, когда на ее плечо легла чья-то рука.
Вера вздрогнула и резко обернулась. За ее спиной стояло трое. Черные кучерявые волосы, смуглые бородатые лица, поблескивающие зрачки...
– Что вам надо? – как можно спокойнее спросила Вера. Испуг хоть и похолодил спину, но еще не успел овладеть ею полностью. Она еще надеялась, что это какая-то ошибка.
Тот, который положил свою ладонь ей на плечо, обернулся к своим спутникам и что-то сказал, показав пальцем на Веру. Те закивали. Потом он, обращаясь к ней, произнес несколько коротких гортанных слов.
– Я...я не понимаю...
Она не успела договорить, как почувствовала страшный удар в поясницу. Вера не успела крикнуть, потому что на ее плечо обрушился еще один удар. Вера упала, но ее подняли и стали методично избивать. Били молча и профессионально – по ногам, спине, рукам, так, чтобы не нанести вред важным органам, и одновременно сделать как можно больнее. Через пять минут все кончилось. Вера съехала по стене на холодный асфальт. Послышались удаляющиеся шаги, потом донесся звук автомобильного мотора...
Кое-как добравшись до своей квартиры, Вера с трудом разделась и осмотрела себя. Руки и ноги были сплошь в синяках. На спине чернело несколько узких полос: видимо, били резиновой дубинкой. «Теперь в бассейн не пойдешь...» – пришла ей в голову глупая и совершенно несвоевременная мысль. Вера подвигала конечностями, потом, вспомнив навыки, полученные в медучилище, ощупала себя. Конечно, все тело жутко болело, но ни переломов, ни серьезных повреждений не было. На лице и ладонях не осталось ни царапины.
Конечно, Вера пошла на следующий день в поликлинику и, конечно, обратилась в милицию. И конечно, это не дало никаких результатов. Скучающий капитан, позевывая, выслушал ее рассказ и посоветовал по ночам не выходить из квартиры. Его можно было понять – ну не выставить же у Вериного подъезда теперь пост. С кем не бывает...
Самое главное, что и Вера поначалу решила, что ее избили обычные хулиганы. Хотя и странные какие-то – ни денег не взяли, ни сережек не сорвали. Не сделали кое-чего похуже, хотя запросто могли. Только избили.
Только на следующий день Вера обнаружила в кармане плаща, в котором она была той ночью, сложенный вчетверо листок. На нем шариковой ручкой было написано: «Это только задаток». Внизу было пририсовано что-то непонятное, отдаленно напоминающее лежащего волка или собаку.
– Какой задаток? – вслух спросила Вера. Ответить ей было некому.
Капитан в милиции без всякого интереса повертел бумажку в руках и вернул ее Вере.
– И что вы предлагаете? – спросил он.
Ничего существенного Вера предложить не могла.
С этого дня в ней поселился страх. Она стала плохо спать по ночам, вздрагивая от малейшего шума. Стала сторониться каждого человека азиатской наружности, попадавшегося на улице. И конечно, больше всего боялась за Димку. Может быть, впервые в жизни Вера почувствовала свое жуткое, беспросветное одиночество. Конечно, у нее были приятели, некоторых она даже могла назвать друзьями. Но у каждого были свои проблемы, своя жизнь. Конечно, ее выслушают, похлопают по плечу, повторят слова дежурного по отделению милиции: «С кем не бывает...» Ничего большего Вера не ждала. Поэтому и не стала никому рассказывать о происшедшем. Ходила как ни в чем не бывало на работу и пыталась забыть.
Но забыть не получилось. Вернее, не дали. Потому что спустя три дня вечером, когда Вера уже собралась на работу, зазвонил телефон.
– Да, – подняла трубку Вера.
– Слушай, – сказали в трубке с явным кавказским акцентом, – мы долго ждать не будем. Торопись.
– Что? – растерянно спросила Вера, но на другом конце провода уже положили трубку.
В тот день она сбилась во время прямого эфира...
...Вера шла домой с Шаболовки и вспоминала ту ночь. Прошла неделя. Синяки на ногах и руках начинали желтеть, и Вере опять казалось, что все происшедшее не более как случайность. И что больше ничего такого с ней не повторится.
У подъезда стоял желтый милицейский «воронок». Вера издали заметила фургон и вспомнила, что раньше между собой они называли их «упаковками». Однажды ей даже довелось прокатиться в «упакованном виде» в знаменитую «пятерку» – отделение милиции № 5 на Арбате...
– Добрый день, – перед ней стоял человек в мышиной милицейской форме, – гражданка Кисина?
– Да, я.
– Тут возникли некоторые вопросы. Вы не могли бы съездить с нами в отделение милиции?
– Это по поводу моего заявления? – догадалась Вера.
– Да, – кивнул милиционер, – это ненадолго.
Вера охотно села в машину. «Ну вот, – подумала она, – наконец-то и про меня вспомнили».
– А вы что, поймали бандитов? – спросила Вера у милиционера, который сел рядом с ней.
– Угу, – снова кивнул он.
Машина резко тронулась с места.
Милиционер полез в карман и достал розовую фланельку. Потом вытащил маленькую бутылочку, открыл пробку и, улыбаясь, вылил содержимое на фланельку.
В воздухе запахло эфиром.
– Что это? – спросила Вера.
Милиционер ничего не ответил. Аккуратно закрыв пробкой бутылочку, он внезапно и ловко приложил фланельку к Вериному лицу. Схватил ее за затылок и плотно закрыл ей нос и рот. Перед глазами все поплыло...
...Когда Вера очнулась, она увидела то, что, проснувшись, видят все люди, лежащие на спине, – потолок. Белый, покрытый известкой потолок.
– Очнулась, – донесся чей-то голос.
– Хорошо, приступим, – отозвался второй.
Вера не успела опомниться, как ее лицо накрыла какая-то маска.
– Считайте до десяти, – приказал кто-то.
«Раз, два, три», – покорно произнесла про себя Вера. И уже засыпая, она подумала, что больше всего это похоже на наркоз...
