Пасечник из Долгопрудненских
– Чем угостить? – спросил Грязнов-младший у Гордеева, едва тот переступил порог его кабинета. – Как в прошлый раз? Зеленый чай со льдом?
– Лучше минералку, – ответил Юрий и сел в кресло.
– Это проще, – со вздохом облегчения хмыкнул Денис. – Сейчас принесу.
– Что? Настала твоя очередь дежурить по кухне? – улыбаясь, спросил Гордеев.
– О чем это ты? – не сразу понял Грязнов, но потом, видимо вспомнив, что имеет в виду Юрий, утвердительно кивнул: – Да. Вроде того, сегодня все на заданиях. В офисе только компьютерщики. Но отрывать их от дела себе дороже, – сказал Денис и ненадолго вышел из кабинета.
Вернувшегося с минералкой директора Юрий встретил каверзным вопросом:
– А как поживает Танечка? Она у тебя все еще служит?
– И еще как служит! – с восторгом ответил Денис. – Благодаря ей у нас от важных персон нет отбоя. Косяком прут! Всю последнюю неделю, в том числе и сегодня, Татьяна как раз и работает с одним таким. Он хоть и старпер старпером, но молодую красоту и хорошие манеры ценить не разучился.
– Эстет какой-то? – посочувствовал Юрий.
– И не говори, – с некоторой долей ревности в голосе сказал Денис.
– Не проморгай сотрудницу. А то какой-нибудь миллионер увезет ее за океан. Что тогда будешь делать?
– Закрою агентство и уйду в монастырь, – пошутил Грязнов.
– Да, кадры решают все! Но вернемся к нашим баранам. О гаишнике удалось что-нибудь узнать?
– В том-то и дело... что да!
Денис подошел к деревянному шкафчику, стоявшему в углу кабинета, и открыл его. Внутри блеснули никелированные детали. Гордеев понял, что там находится сейф.
– Вот, – сказал Денис и положил на стол папку. – Здесь все, что удалось достать. Остальная информация устная.
Гордеев открыл папку, увидел сверху большой конверт из плотной желтой бумаги.
– Фотографии, – пояснил Грязнов. – Посмотришь потом. Сначала читай.
Юрий погрузился в чтение.
Из материалов, находившихся в папке, он узнал, что бляха гаишника с персональным номером, который вспоминали и вспомнили-таки Гордеев с Райским, действительно существует. Что же касается самого персонального номера, то прав оказался Юрий, память вновь не подвела его. Последней цифрой номера оказалась тройка, а не восьмерка, как предполагал Вадим Райский. Сам же нагрудный знак принадлежал сотруднику Государственной инспекции безопасности дорожного движения города Москвы майору милиции Пасечнику Олегу Ивановичу, тысяча девятьсот пятьдесят третьего года рождения, уроженцу города Харькова.
Далее было указано, что в ГАИ Пасечник пришел по комсомольской путевке после окончания Московского автодорожного института, в который он поступил лишь со второй попытки, отслужив до этого положенный срок в рядах Советской армии. Служил Пасечник механиком-водителем в танковых войсках.
Ныне Олег Иванович Пасечник женат и имеет троих детей: двух дочерей и сына. Вместе с ним живет его мать, инвалид третьей группы. Вся семья живет зимой в скромной пятикомнатной квартире, а летом – на старенькой двухэтажной кирпичной даче.
В материалах была и копия характеристики на майора, в которой он представал в лучшем свете, то есть был ретивым служакой, кристально честным малым, не берущим взятки, морально устойчивым семьянином, надежным товарищем, любящим отцом, строгим, но справедливым начальником, никогда не нарушающим никаких инструкций, а также вежливым представителем автоинспекции на дорогах Москвы.
Гордеев посмотрел, куда предназначалась характеристика. Она была представлена в столичную мэрию городским управлением ГАИ для награждения майора Пасечника в связи с 850-летием Москвы.
Закончив чтение, Гордеев уставился на Дениса:
– Не человек – икона! На такого молиться надо. Вряд ли он мог быть с теми, кто подменил Райскому гайки на колесе.
Вместо ответа Денис взял желтый конверт и вытащил из него пачку фотографий. Перебрав снимки, один из них протянул Юрию.
– Узнаёшь? – спросил Грязнов адвоката.
Юрий взял снимок и стал внимательно разглядывать. С глянцевого черно-белого листка на него невинно смотрели свиные глазки того самого пузана гаишника, от которого откупался Вадим Райский незадолго до случившейся аварии. Гордеев узнал его с первого взгляда.
– Переснято со служебного удостоверения? – спросил Юрий.
То, что это была увеличенная копия фотокарточки, явно предназначенной для документов, Гордеев понял сразу.
– Нет. Из личного дела, – ответил Денис.
– Пасечник об этом знает?
– Нет. И никогда уже не узнает.
– Ты уверен?
– Абсолютно!
– За ним надо бы понаблюдать. С кем он встречается, что делает в свободное от работы и семьи время? Ведь он может вывести нас на тех, кто очень хотел и старался, чтобы мы с Вадимом никуда не доехали.
– В этом уже нет необходимости.
– Почему?
– Потому что я и так в любое время могу тебе сказать, где он находится.
– Да? – недоверчиво спросил Юрий Гордеев. – И где же он, например, находится в данную минуту? И вообще, что это ты темнишь?
– На Востряковском кладбище.
– А что он там делает? – удивленно вскинул брови Юрий.
– Лежит! Участок номер сорок восемь. Шестая могила справа от седьмой аллеи.
Гордеев даже задохнулся от возмущения.
– Умеешь же ты тянуть резину! – бросил он Денису. – Нет чтобы сразу сказать!
– А это тебе за Танечку. Впредь будешь знать, как меня подначивать.
– Ладно, ладно, – миролюбиво сказал Юрий. – Разъясни обстановку.
Грязнов вновь перебрал снимки, нашел нужный и протянул Юрию.
На этой фотографии Гордеев увидел лежащего на асфальте человека. Это был мужчина в милицейской форме. В его правой руке был зажат регулировочный жезл. Вторая рука была неестественно подвернута, рядом с ней валялась форменная фуражка, а на месте головы было кровавое месиво, вокруг которого растеклась лужица крови.
– Это и есть Пасечник?
– Да.
– Где это произошло? – спросил адвокат, продолжая рассматривать фотографию.
– В центре города. На Садовом кольце.
– Как его убили?
– Его не убивали. Это был несчастный случай.
– Наезд? – удивленно спросил Юрий.
– Нет. Хотя это первое, что приходит в голову.
– Тогда что же?
– На Пасечника упал рекламный щит.
– Большой?
– Думаю... – Грязнов помолчал. – Метра три на четыре. Таких в центре на каждом шагу... Щит не был вкопан, а просто стоял на подставке, укрепленной бетонными блоками. Помнишь, на днях ветер был сумасшедший? Ну просто ураган! Так вот он и опрокинул щит.
Гордеев слышал об этом урагане. Но его беда не задела, поскольку он находился дома. А по телевизору показывали градины размером с куриное яйцо, затопленные подземные переходы, опрокинутые рекламные щиты и поломанные деревья, придавившие оказавшиеся под ними автомобили. Словом, апокалипсис в миниатюре. В районном, так сказать, масштабе. Говорили и о некоторых жертвах. «Значит, в числе погибших оказался и майор Пасечник», – подумал Гордеев, а вслух сказал:
– Бог, по-видимому, все-таки есть!
– И он не фраер – все видит, – добавил Грязнов.
Гордеев еще раз взглянул на фотографию, а потом положил ее на стол рядом с той, первой, на которой был заснят еще живой Пасечник.
– Теперь, Денис, я готов выслушать твою устную информацию, – сказал Юрий. – Она тоже о нем?
– Не только...
Грязнов перетасовал фотографии, а затем разложил их перед собой в определенном, лишь ему одному понятном порядке.
– Твоим гаишником интересовался МУР, – начал свой рассказ Грязнов.
– Давно?
– Начали месяца за три до его гибели.
– В связи с чем?
– Разрабатывали долгопрудненскую группировку, и Пасечник попал в их поле зрения.
Грязнов протянул Гордееву фотографию. На ней была заснята подвыпившая компания. Крепкие парни с цепями на коротких бычьих шеях сидели за ресторанным столом, плотно заставленным импортной водкой и деликатесными закусками. Их самодовольные пьяные лица смотрели прямо в объектив. Фотоаппарат четко зафиксировал наглые и хищные улыбки братвы. Среди сидящих за столом Юрий легко узнал и пузана гаишника. Он сидел с правого края стола.
– Хозяева жизни, – прокомментировал снимок Гордеев.
– Парень, положивший руку на плечо Пасечнику, является вторым человеком в группировке, – пояснил Денис. – Это единственный случай, когда их удалось заснять вместе в такой обстановке. Но больше – вот так глупо – наш майор уже нигде не светился.
– А остальные? Они кто?
– Фигуры помельче. Бригадиры.
– Главаря банды, значит, здесь нет?
– Нет.
– А в чем подозревали Пасечника?
– Как минимум в том, что он помогал банде с оформлением документов на краденые автомобили. Майор был одним из звеньев в этой преступной цепочке, но, кажется, ключевым.
– Муровцы проследили ее от начала до конца?
– Нет, но вели и потому Пасечника не трогали.
– Да, не повезло им.
– По полученной мной информации он занимался и чем-то еще. Но вот чем? Пока не ясно.
Грязнов налил себе минералки и сделал несколько глотков.
– Пасечник, – продолжил Денис, – регулярно контактировал с членами банды. Похоже, что он являлся связным между братвой и птицами более высокого полета, которым ни в коем случае нельзя было вступать в открытый контакт ни с кем из членов группировки.
– И как же он осуществлял эту связь?
– На глазах у всех.
– То есть?
– Объясняю. По роду своей служебной деятельности Пасечник был дорожным инспектором, а потому мог останавливать любой автотранспорт. Например, для проверки наличия водительских прав, документов на машину, техталона, проверки соответствия номеров на двигателе или кузове с номерами в техническом паспорте, да и просто за нарушение правил дорожного движения или за то, что автомобиль не вымыт...
– И в числе тех, кого он останавливал, могли быть кто угодно, включая и нужных ему людей?
– Да.
– А где проходили его дежурства?
– Обычно Пасечник стоял на углу Садовой-Каретной и улицы Чехова.
– Там его и настигла Божья кара?
– Да. Именно там... Представляешь, Пасечник был заядлым курильщиком, а щит, свалившийся ему на голову, был с рекламой табачных изделий. Так что надпись на щите «Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья!» оказалась пророческой.
Гордеев представил себе картину случившегося и невольно улыбнулся.
– Смешно, – сказал он.
– Ирония судьбы, от которой никуда не уйдешь, – пофилософствовал Денис.
– Скорее уж черный юмор.
Грязнов неопределенно хмыкнул. Затем он продолжил свой рассказ:
– Итак, сотрудники МУРа стали вести майора, производили скрытую фотосъемку объекта.
– Как они догадались о том, что Пасечник выполняет роль связного?
– Они следили за членами долгопрудненской банды. А те с некоторых пор стали часто появляться у поста Пасечника, где ретивый гаишник останавливал их для какой-нибудь проверки или те сами специально нарушали правила. Разговор между майором и нарушителем проходил, как правило, не в патрульной машине. Так что магнитофонных записей их разговоров нет.
– Да, обвинить его в связях с криминальным миром было бы трудно. Ни к чему не придерешься. Все законно.
– Со стороны это выглядело как обычная выборочная проверка.
– Денис, а тебе не кажется, что Пасечник мог быть не только связным, но и, бери выше, диспетчером этой преступной группировки? Координатором каких-либо действий?
– Да, я тоже подумал об этом. И не только я, в первую очередь – муровцы.
– Он мог служить и прикрытием. Ведь в Москве, если случается что-то серьезное, сразу приводят в действие план перехвата. Например, ту же «Сирену».
– А в патрульной машине есть рация и, настроившись на нужную волну, можно предупреждать любые действия милиции, – добавил Грязнов. – Или, например, остановить знакомого братка и взять у него на хранение незарегистрированную пушку. Можно, в конце концов, усадить братка на время в свой служебный автомобиль, якобы для составления протокола. И продержать его столько, сколько нужно. Пока не снимут посты... Может, именно поэтому-то в сводках новостей нам постоянно сообщают, что после очередного заказного убийства или дерзкого разбойного нападения введенный в действие план перехвата вновь не принес никаких результатов, а наглым преступникам опять удалось скрыться?
– Ну уж все на одного-то чего вешать! – усмехнулся Гордеев.
– Что? Скажешь, я перегнул палку?
– Немного. Но от истины ты все-таки недалек.
– И на том спасибо, – поблагодарил Денис. Он вновь посмотрел на разложенные перед собой фотографии, потом сгреб их в одну кучу и уложил в аккуратную стопку. – Посмотри. Может, увидишь знакомые лица, – сказал, протягивая стопку фотографий Гордееву.
Юрий стал перебирать снимки. Он внимательно, одну за другой, разглядывал фотографии. Некоторые из них откладывал в сторону. На всех фотоснимках был изображен майор Олег Пасечник, а рядом с ним владельцы автомобилей, которых он останавливал на углу Садовой-Каретной и Чехова. То, что на фотографиях был именно этот перекресток, Гордеев не сомневался, так как на заднем плане некоторых кадров можно было разглядеть и прочесть одну и ту же вывеску «Гута-банк». Где находилось это банковское учреждение, Юрий знал точно. Ему по роду своей адвокатской деятельности приходилось в нем бывать. И не раз.
Просмотрев все снимки, Гордеев вернул пачку Грязнову, а отложенные ранее фотокарточки вновь взял в руки и стал разглядывать, но уже с большим вниманием.
– Ну, кого ты там узнал?
– Ну вот в этих парнях я узнал членов долгопрудненской группировки, – сказал Юрий. – С которыми пировал наш Пасечник.
Гордеев выложил в ряд несколько фотографий и придвинул к ним еще одну – ту, на которой Пасечник был изображен сидящим в веселой компании за пышно накрытым столом.
Грязнов молча кивнул.
– А вот на этих снимках, – сказал Гордеев и добавил еще две фотографии, – я узнал Елену Петровну. Правда, на одной из фотографий она вместе еще с какой-то женщиной, которую я прежде не видел. Наверно, в кадр эта женщина попала случайно.
– На всех этих фотографиях, – сказал Денис, – только те, кого покойный Пасечник останавливал больше одного раза.
– Понятно, – сказал Гордеев.
– А мне – нет. Кто такая эта твоя Елена Петровна?
– Хозяйка ресторана «Синяя саламандра».
– Что это за ресторан?
– Тот, из которого я звонил в твой офис и договаривался о встрече.
– Помню, помню. Тебе понадобилась срочная техническая консультация.
– Да. В тот день неизвестные ловко поработали над моим сотовым телефоном. Но это не главное, что связано у меня с этим рестораном.
– Тогда что же?
– «Синяя саламандра» – это именно тот ресторан, отъехав от которого мы с Райским попали в дорожную аварию.
– Значит... Это там Пасечник штрафанул Райского? – удивился Грязнов.
– И штрафанул, и фальшивый знак вывесил. А все это произошло перед входом в названный ресторанчик.
Гордеев взял со стола фотографию, на которой хозяйка «Синей саламандры» улыбалась Пасечнику, и вновь стал ее разглядывать.
– Выходит, Елена Петровна, что с Пасечником вы были знакомы, – сказал он. – Надо будет узнать о ней поподробнее. У Андрея Ветрова.
– Он ее тоже знает? – удивился Грязнов.
– У них какие-то дела, – туманно ответил Гордеев. – Андрей ее консультирует.
– По каким вопросам?
– Не знаю. Не интересовался. Да и Ветров не рассказал бы.
– Ты думаешь, что теперь он расскажет?
– Ну, обстоятельства изменились.
– Да и не в лучшую сторону, – усмехнулся Денис и придвинул к Гордееву телефонный аппарат: – Звони Ветрову!
– Сейчас?
– А зачем тянуть? Где Андрей может быть в это время?
Гордеев посмотрел на свои наручные часы. Половина седьмого.
– Рабочий день у него уже закончился, но поищем.
Гордеев набрал номер мобильного телефона Ветрова, но услышал чужой женский голос, который механически сообщил, что абонент отключен или временно недоступен.
– Мобильник Андрея не отвечает, – сообщил Юрий. – Попробуем домашний.
После четвертого гудка трубку подняли, и Юрий сказал:
– Добрый вечер, Лариса Владимировна. Андрей еще не вернулся домой?
Выслушав пространный ответ, поблагодарил и озадаченно положил трубку.
– Ну что? Выяснил наконец? – спросил Денис.
– Да.
– И где же он?
– На седьмом небе, – задумчиво ответил Юрий.
– В каком зале? В золотом, в серебряном или в бронзовом?
– Я говорю не о ресторане «Седьмое небо», что на Останкинской телебашне...
– А о чем?
– Андрей сейчас находится в салоне самолета, который летит по маршруту Москва – Коломбо. В столицу Шри-Ланки. Которая на острове Цейлоне. Прямо чудеса в решете! У него служебная командировка. На целую неделю. А случилось все неожиданно: в самый последний момент заболел тот, кто должен был лететь. Приступ аппендицита, представляешь? И вместо него послали Андрея. Он позвонил, и Лариса Владимировна едва успела собрать ему вещи. Залетел домой на пять минут, переоделся, взял сумку и документы.
– А когда же ему успели сделать туда визу? – удивился Денис. – Если все произошло так неожиданно и стремительно.
– Для въезда в Шри-Ланку, оказывается, виза не требуется, – объяснил Юрий.
– А я и не знал! – сказал Грязнов. – Надо будет слетать туда.
– Хочешь с Танечкой покататься на слонах?
– А что? Хорошая идея! – рассмеялся Денис. – Что ж, значит, возвращения Ветрова ждать не будем...
– Не будем, – согласился Гордеев.
Их прервал стук в дверь кабинета, а следом на пороге появилась Татьяна. Казалось, она прослышала, что минуту назад здесь было названо ее имя, и вот решила явиться лично.
Гордеев окинул ее быстрым и цепким взглядом и чуть было не присвистнул от изумления, но вовремя удержался.
Татьяна была ослепительна и загадочна. Скромная нитка жемчуга удлиняла ее и без того длинную шею и придавала кажущуюся хрупкость. Недлинное строгое темное платье подчеркивало стройную и сильную фигуру. А модные элегантные туфли на невысоком каблучке можно было легко и быстро сбросить, чтобы преподать внезапному противнику урок карате. Однако бронепапка, которую Татьяна без видимых усилий держала в левой руке, указывала на то, что эта ослепительная женщина никогда не забывает о том, что ходить ей приходится по грешной земле.
– Добрый вечер, – сказала Татьяна.
– Входите и садитесь, – кивнул Денис.
Татьяна села.
– Ну, как там ваш подопечный? – спросил он. – Домой не собирается? Договор с его представителем мы заключили на десять дней. Послезавтра этот срок истекает.
– Не знаю. Мне говорят только, куда мы, возможно, пойдем и как примерно следует одеться.
– И куда вы сегодня его сопровождаете? Судя по вашему внешнему виду, нынче вечером вы, Татьяна, на барахолку в ЦДХ не собираетесь?
– Денис Андреевич, – мягко ответила она, – на барахолку, как вы выразились, мы и не ходили. Мы посещали мастерские художников. Настоящие художники не торгуют своими работами на Арбате и у Центрального Дома художников. К настоящим художникам коллекционеры приходят сами – в их студии. Или же покупают картины в специальных галереях.
– Еще немного – и этот миллионер сделает из вас искусствоведа, – сказал Денис и, обратившись к Гордееву, пояснил: – Уже неделю он таскает Татьяну по чердакам и каким-то подвалам и только один раз повел на выставку, которая наверняка так себе.
– Зря вы... – не согласилась Татьяна. – Выставка мне как раз понравилась, хотя я была там не для того, чтобы любоваться картинами. А сегодня мы идем в посольство. Там собирается общество канадско-российской дружбы.
– А в Канаду этот наш миллионер вас случайно не приглашал? – ревниво заметил Грязнов.
– Прямо в лоб? Нет. Но говорил, что я там легко могла бы найти себе подходящую и дорогооплачиваемую работу. И что климат там такой же, как в России.
– Понятно... – протянул Грязнов. – Тонко работает старикан! Хочет увести у меня мою лучшую сотрудницу. Вот чертов бабник... этот Булгак! – Грязнов, не скрывая улыбки, стукнул кулаком по столу, но несильно – чернильный прибор и настольный календарь при этом не подпрыгнули. – Поверьте мне, Татьяна, мужчинам верить нельзя! Категорически!
– Ну что вы, Денис Андреевич, Олег Витальевич вовсе и не бабник. Похотливый, конечно, по глазам видно, но не бабник. Эстет скорее, – скромно сказала Татьяна, с трудом удерживаясь от смеха.
– А что ему еще остается?.. В его-то возрасте как не быть эстетом! – усмехнулся Грязнов.
Сначала Юрий Гордеев немного рассеянно слушал забавный треп Татьяны и Дениса, которые были явно влюблены друг в друга, но потом вдруг сказал себе «стоп» и стал внимательней. Первый раз – когда услышал фамилию канадского миллионера, а во второй – когда узнал его имя и отчество.
– Извините, Татьяна, – неожиданно вступил в разговор Юрий, – на чьей выставке вы были с Олегом Витальевичем?
– Это была выставка Игоря Щербины. Он русский эмигрант. Сейчас живет во Франции. Почти половина всех его выставочных работ принадлежит Олегу Витальевичу, об этом с благодарностью говорил на открытии сам художник. Мы посетили его вернисаж. Людей там оказалось много, работать было сложно.
– Почему же Щербина не сказал мне, что Булгак должен приехать в Москву? – задумчиво произнес Гордеев.
– Олег Витальевич, выступая на открытии выставки, говорил, что из-за каких-то своих неотложных дел он поначалу и не предполагал оказаться в Москве и что даже отправкой картин занимался не он. Но потом вдруг обстоятельства изменились, и эти самые дела привели его в наш город, где он теперь удачно сочетает приятное с полезным, – объяснила Татьяна приезд Булгака.
– Любопытно, что ж это за дела такие? – задал риторический вопрос Денис.
– У Булгака с Поташевым общий бизнес, – ответил Юрий. – Они партнеры.
– С Эдуардом Владимировичем, я имею в виду Поташева, – сказала Татьяна, – у Олега Витальевича была встреча. Вчера.
– Где? – спросил Грязнов.
– В ресторане «Синяя саламандра». Днем.
Услышав ответ, Грязнов и Гордеев переглянулись.
– Вы присутствовали при их разговоре? – спросил Юрий.
– Нет. Все это время я находилась у стойки бара.
– Булгак представлял вас Поташеву? – продолжал расспрашивать Татьяну Гордеев.
– Нет.
– Тогда откуда же вам известна фамилия человека, с которым встречался Булгак?
– Он встречался не только с Поташевым, но и еще с одним мужчиной.
– Кто таков, не знаете?
– На встречу они пришли вместе. Позже нас. Когда пожимали друг другу руки, Олег Витальевич назвал их по именам. Второго мужчину звали Виталий Борисович. А фамилию Поташев я услышала от Булгака, когда мы уже сели в машину. Встреча, как мне тогда показалось, очень расстроила Олега Витальевича, так как в сердцах он сказал следующее: «Ах, Поташев! Ах, Эдуард Владимирович! Сукин ты сын!» За последние слова прошу меня простить, но именно так и сказал господин Булгак... Кстати, мне уже пора ехать за ним в гостиницу.
– Времени в обрез? – спросил Грязнов.
Татьяна посмотрела на свой изящный швейцарский хронометр и сказала:
– Минут семь еще есть. А ваши, Денис Андреевич, – она показала глазами на настенные часы, висевшие за спиной Грязнова, – немного спешат.
– Знаю, – согласился Денис и, вытащив из желтого конверта фотографии, протянул их Татьяне. – Посмотрите, пожалуйста, эти снимки. Нет ли среди них Виталия Борисовича или кого-нибудь из тех, кто попадался вам на глаза за время работы с господином Булгаком?
Татьяна быстро перебрала всю пачку и отрицательно покачала головой.
– Виталия Борисовича здесь нет. Это точно. А вот о тех, кто мог попасться мне на глаза в последнее время, определенно сказать не могу.
– Что ж, спасибо, – поблагодарил Грязнов сотрудницу. – Вам уже пора. И прошу вас, Татьяна, будьте бдительны с господином Булгаком. Не дайте ему себя обольстить.
Татьяна улыбнулась, положила фотографии на стол, попрощалась и вышла.
– Какие будут предложения? – спросил Грязнов Юрия, когда дверь за Татьяной закрылась.
– Мне необходимо встретиться с Булгаком, – ответил Гордеев. – Может, у него найдется для меня свободный часик?
– График пребывания довольно плотный.
– Буду просить Щербину, чтоб тот помог мне с ним встретиться.
– Я тоже попытаюсь тебе поспособствовать, – сказал Грязнов. – И Татьяну подключу. Может, что-то и получится.
– Просто ради этого разговора не хотелось бы лететь в Канаду, – вздохнул Гордеев.
