13
Небо было ясное, на него и смотреть теперь не интересно. Хватит уже, пора обратить взор на грешную землю.
Гордеев с портфельчиком в руке спустился с трапа и сел в автобус, подкативший к самолету и отвозивший пассажиров непосредственно в здание Белоярского аэропорта.
Он позвонил Карандышевой в офис, телефон там был занят. Позвонил домой — не отвечал. Снова позвонил в офис — теперь и там не отвечал. Ну что ж, у деловых людей подобное случается, а Валя была, конечно, деловым человеком. Номера ее мобильного телефона у Гордеева не было. Точнее, был номер телефона, которым она полтора года назад пользовалась в Москве, но Юрий Петрович отлично помнил, что сам же Валентине его и подключал…
К этому времени багаж еще не подошел, и Гордеев немного рассеянно огляделся, увидел проходившую мимо стюардессу, ту самую, с его рейса, — милое двадцатилетнее создание, лебединая шея и глаза-бусинки.
— Багаж ждете? — улыбнулась стюардесса. — Здесь обычно быстро. Кажется…
Гордеев помнил, что самолет был московской авиакомпании и, значит, стюардесса тоже не местная. Скорей всего. На плече у нее висела небольшая сумка’ — не сугубо дамская, декоративная, а как раз такая, чтобы можно было укатить куда-то на сутки или даже на несколько дней. Интересная, наверно, жизнь у некоторых стюардесс. Почему он не стал летчиком? Хотел же когда-то в детстве…
Гордеев развел руками: жду, мол, человек подневольный, все свое с собой не ношу.
— А вы не подскажете, — спросил в свою очередь, — где мне в городе лучше мобильный телефон подключить? В центре же, наверно, есть какие-то?..
— Зачем далеко ходить? — прощебетали лебединая шея и глаза-бусинки. — Прямо в аэропорту есть! Здесь клевый аэропорт!
И действительно, следуя взглядом по направлению, указанному длинным тонким пальцем, Гордеев обнаружил салон сотовой связи и там буквально через десять минут подключил свой третий телефон по тарифу с загадочным названием «Уникальный».
Вскоре багаж был получен. Гордеев вышел из здания «клевого аэропорта» и был немедленно атакован желающими «прокатить с ветерком». Таксисты просили до города пятьсот рублей, что, вероятно, по здешним меркам было нормальной таксой, но Юрий Петрович умело сбил до трехсот и был даже за это удостоен уважительного отношения от своего водителя — крепкого загорелого седоволосого мужчины. Таксиста звали Степан Иванович, и всю дорогу до города они вполне цивилизованно трепались.
Нельзя сказать, чтобы водитель был сильно разговорчивый, но Гордеев особенно не прессинговал, вышло, что он и так получил некоторую полезную информацию. Во-первых, лучшая гостиница в городе — по-прежнему «Енисей», что в самом центре. Есть еще неподалеку, напротив, «Московская», но та — поскромнее. Остальные — полный отстой, как говорит молодежь.
Под лобовым стеклом у Степана Ивановича болтался обычный сувенир — собачки на цепочке. Странно только, что было их две и обе представляли собой точные микрокопии немецких овчарок — игрушечные мордочки были не слишком дружелюбными. Ребенок таких штучек, пожалуй, испугался бы.
Степан Иванович, заметив взгляд Гордеева, сказал:
— Интересуетесь? Развожу я этих псов.
— Вы на все руки мастер?
— Да, уж жизнь заставит, — усмехнулся Степан Иванович. — Такой вот у меня модус вивенди.
Гордеев удивился еще больше: в Москве от таксистов тоже всякое можно услышать, но чтобы вот так приехать в провинцию и сразу же, за здорово живешь, нарваться на латынь? Модус вивенди — это ведь означает «образ жизни», термин не такой уж малоизвестный, но сугубо юридический. Между тем впечатление интеллектуала, какого-нибудь любителя «Что, где, когда?» мужик не производил, скорее — бывший служака, вполне возможно, из прокуратурских, у таких людей старой закалки из правоохранительных органов как раз и сочетается нередко служебная эрудиция и некоторая внешняя неотесанность.
— И как у вас собачки получаются, ничего? — спросил Гордеев.
— Серьезные охранники получаются, гарантию даю. Так что если что вдруг — милости прошу. — И таксист дал свой телефон.
Гордеев попросил высадить его возле «Енисея». Подождал, пока Степан Иванович уедет, подхватил свою объемистую сумку на плечо и пошел через дорогу — к гостинице «Московская». Так, на всякий случай. В принципе документы у него на имя Хромеко Юрия Павловича, 1963 года рождения, питерского бизнесмена, вполне надежные, но если что, можно будет и квартиру понеприметнее снять. Пока же он довольствовался вполне приличным и очень таким советским, если оценивать интерьер, номером на четвертом этаже. Горячая вода была, холодильник был, телевизор работал. Еще имелся балкон. Чего дальше душа потребует, Гордеев еще не знал и был удовлетворен.
Юрий Петрович принял душ, переоделся, вышел на балкон. В городе было душновато. Он вспомнил, что в сумке у него оставалась незаконченная бутылка полуторалитровой «Новотерской» воды. Он помыл стакан, наскреб в морозильнике вполне чистого льда и снова вышел на балкон. Как раз на стакан и хватило. Подумал и для полного блаженства вытащил туда стул. Прихлебывая остуженную минералку, Гордеев, кажется, наконец расслабился… Машинально посмотрел на часы и хлопнул себя по лбу: тугодум несчастный, разница же во времени! Он перевел часы на пять часов вперед, и стало теперь не за полдень, а ощутимо к вечеру.
Хотя как же ощутимо?
Прислушался к себе.
И что же?
Гордеев давно не летал на большие расстояния и только помнил, что вроде бы знающие люди говорят, будто все это не просто так, будто акклиматизация в таких случаях должна занимать какое-то время: потому что не то в сон клонит, не то болит голова, не то еще какие-то недомогания… С ним же, как всегда, все не как у людей. Еще вчера — сотрясение мозга, а сегодня он уже переносится за несколько тысяч километров, и в результате — как огурец. В общем, полшестого так полшестого.
Центр города с балкона смотрелся неплохо. Огромная площадь. Серые, желтые, коричневые изначально здания, сугубо советской застройки, но все разные, вперемешку — и сталинской эпохи, и хрущевской, и брежневской — лишь немного были искажены современной атмосферой, рекламой в первую очередь. Наверно, вечером, когда совсем стемнеет, будет красивое освещение. Хотелось бы, чтобы было. Что-то он такое должен был сделать? Ах да, с головой все-таки не все в порядке. Надо же дозвониться до Валентины. Гордеев позвонил ей теперь с телефона, который подключил уже в Белоярске. Дома снова трубку никто не брал. Интересно, подумал Юрий Петрович, какая у нее квартира и где — в центре или, может быть, тут нынче модно жить в пригороде? Нет, вряд ли, все-таки известный адвокат, деловой человек, станет она много времени на дорогу тратить. Валя водила машину, и очень недурно, это Гордеев помнил. В Москве она взяла напрокат маленькую спортивную «хонду», потому что в Белоярске у нее было что-то похожее. Он позвонил в офис, и — ура — наконец-то ответили. Голос был женский, но Гордеев усомнился, что это Валя, хоть они и давно не общались, все же, наверно, что-то внутри него сработало бы, откликнулось сразу же.
— Могу я поговорить с госпожой Карандышевой?
— По какому вопросу?
— Я ее потенциальный клиент.
— Представьтесь, пожалуйста.
Хм, все же надо быть осторожным и помнить о конспирации.
— Юрий Павлович Хромеко, бизнесмен из Санкт-Петербурга.
— Минуточку, пожалуйста…