Глава 14
Я открыл глаза и увидел белый потолок. Голова раскалывалась на части. Все тело ломило, а перед глазами стояли черные круги. Оглядевшись, я убедился, что лежу на собственной кровати. Солнце ярко светило в окно – я наверняка спал несколько часов, не меньше.
– Милый, как ты себя чувствуешь? – услышал я. В поле моего зрения появилось лицо Лены Бирюковой. Оно прямо-таки лучилось от счастья. Я попытался тоже улыбнуться, но только скривился от боли: любое напряжение мышц отдавалось в мозгу.
– Плохо я себя чувствую, – честно признался я.
– Ничего, сейчас мы тебя на ноги поставим, – сказала Лена, капая в стакан какой-то неизвестной темно-зеленой жидкости. – Это специальный индонезийский бальзам. Помогает поставить на ноги даже самого безнадежно больного.
– Это мне сейчас как раз кстати, – простонал я, вспоминая, сколько еще дел сегодня нужно переделать. – Лена, расскажи, что произошло.
– Нет уж, – строго сказала она, – только после того, как бальзам подействует. Лады?
Я еле-еле качнул подбородком, что должно было означать согласие. Бальзам так бальзам. Лишь бы скорее прошла эта боль...
Действительно, достижения индонезийской медицины поражали. Буквально через пятнадцать минут я почувствовал необыкновенный прилив сил. Боль как рукой сняло. Я встал, чуть размял мышцы (руки, конечно, побаливали) и пошел на кухню, откуда доносились вкусные запахи.
Лена стояла у плиты и жарила гренки. Вот это как раз кстати! Я уже не помнил, когда последний раз ел. Кажется, еще до того как мы поехали в Генпрокуратуру на допрос Анжелики.
– Марш в ванную! – скомандовала Лена.
Я посмотрел на себя в зеркало. Да, видок еще тот! Скула рассечена, на волосах запекшаяся кровь, рубашка разодрана, на запястьях ссадины. Безумный взгляд.
– Я обработала твои раны, – сказала Лена, – ничего серьезного. Пойди помойся. Потом позавтракаем и решим, что делать дальше.
Никогда еще душ не приносил мне такого удовольствия!.. Через пять минут я, свежий и чистый, сидел за кухонным столом, пил чай и ел замечательные гренки.
– Нужно срочно ехать к Меркулову, – сказал я, – сейчас позвоню и поеду. Надеюсь, мою машину не угнали.
– Нет, стоит, – сказала Лена, – а куда мой джип дел, изверг?
Мало-помалу я рассказал все свои приключения. Лена только изумленно (и восхищенно) качала головой. Кажется, мой рассказ произвел на нее впечатление. Честно говоря, он произвел впечатление и на меня самого...
– Ну а ты? – спросил я.
– Ничего особенного, – скромно ответила Лена. – Мой сигнал передали всем постам, но толку от этого, конечно, немного. Я подождала полтора часа, оставила телефон и сразу поехала на дачу Анжелики.
– Ну, интересно. Что там было?
– В общем, шофер ранен, к счастью не слишком серьезно. Пуля, пробив обшивку машины, застряла у него в тазовой кости.
– Хлипкие эти «линкольны», – заметил я, – а как моя подзащитная?
– Анжелика, к счастью, цела, но находится просто в шоке. Пришлось ее тоже отправить в больницу.
– Ты была во время осмотра места происшествия?
– Да. К тому же через некоторое время приехал Бородулин.
– Интересно. Как это он вовремя оказывается в нужном месте...
Лена пожала плечами:
– Да, неизвестно. Там уже находился местный следователь, но, кажется, он очень удивился, когда увидел Бородулина. Они еще даже не успели сообщить дежурному по городу.
– Да. А тут «важняк» пожаловал... Интересно.
Впечатления прошедшей ночи роились у меня в голове, смешиваясь с новыми фактами. Я чувствовал, что все это как-то связано. Но как именно?
– И что он сказал, когда тебя увидел?
Лена с досадой фыркнула:
– Бородулин даже посерел. Думаю, он меня больше не подпустит к делу.
– Он расспрашивал?
– Да. И пришлось сказать, что мы с тобой ехали в одной машине прямо за лимузином Анжелики, что мы давно знакомы... На что Бородулин покачал головой и сказал что-то вроде «хорошее дело – следователь и адвокат подозреваемого в одной машине». И пообещал написать специальный рапорт по этому поводу на имя Меркулова.
– Это все ерунда, – беспечно махнул я рукой, – мы сами поговорим с Меркуловым. Прямо сейчас и поговорим.
– Думаешь, меня не уволят? Я же там на птичьих правах.
– Нет, конечно, Леночка, – я погладил ее по щеке, – никто тебя не уволит. И никакой Бородулин нам не страшен.
Она нагнулась ко мне, вытерла салфеткой губы и поцеловала:
– С тобой мне действительно ничего не страшно.
Я подумал, что если за этим поцелуем последуют еще, то ни к какому Меркулову мы сегодня не попадем. Поэтому строго спросил, отправляя в рот очередной кусок гренка:
– Значит, из Ватутинок ты приехала сюда?
– Да.
– Так как ты все-таки попала в квартиру?
– Хм... Замки у тебя, Гордеев, просто липа. Ногтем откроешь.
Она продемонстрировала мне свой длинный блестящий ноготь.
– Ну, конечно, пришлось еще плечом поднажать... Ну сам посуди, не на лестнице же мне тебя дожидаться.
Я кивнул:
– Да, конечно. С твоими способностями дожидаться на лестнице просто глупо.
Взяв телефонную трубку, я набрал номер Константина Дмитриевича Меркулова. Часы показывали девять, по идее, он должен был в это время собираться на работу.
– Меркулов, – донеслось из трубки.
– Здравствуйте, Константин Дмитриевич, это Гордеев беспокоит.
– Привет, Юра. Я в курсе, что ты защищаешь Анжелику Раззаеву. Наверняка по этому поводу звонишь. Я прав?
– Как всегда, Константин Дмитриевич. У меня срочное дело.
– Я через час буду на работе. Жду.
Спустя некоторое время мы выехали в Генпрокуратуру.
Меркулов уже сидел в своем кабинете.
– Привет, Гордеев, располагайся, – показал он на стул.
– Здравствуйте, Константин Дмитриевич.
– Судя по всему, ночка была бурной? – подмигнул мне Меркулов. Ничего не поделаешь – царапины на лице скрыть не удалось.
– Да... – подтвердил я, – пришлось побегать.
– Слыхал, слыхал. Значит, я так понял, ты киллера преследовал?
– Да.
– И как?
– Знаете, Константин Дмитриевич, я вам все расскажу. Но сейчас нужно снарядить экспедицию.
– Экспедицию? – поднял брови Меркулов. – Это еще зачем?
– Дело в том, что мне удалось его поймать. Но потом... Я оставил его в старом сарае вместе с машиной.
– Эх! – покачал головой Меркулов. – Не хочешь ли ты сказать, что удалось догнать убегающего киллера? Быть такого не может.
– А вот, представьте, удалось, – не без гордости сказал я, – но потом...
– Что?
– Потом пришлось уходить от погони. Он успел позвать подмогу. Мы перевернулись, пробило бак... Пришлось спрятать машину вместе со связанным киллером. И я боюсь, как бы его не нашли... А может быть, уже и нашли... В любом случае надо поехать и проверить. Как вы понимаете, нужна группа.
– Ну что же, – принял решение Меркулов, – вот следователь Бородулин этим занимается, пусть он и едет.
– Вы понимаете, Константин Дмитриевич, – замялся я, – дело в том, что лучше будет, если арестовывать киллера поедет кто-то другой...
Меркулов внимательно посмотрел мне в глаза:
– Ну-ка, Гордеев, давай колись, что там у тебя против Бородулина?
– Ничего, – пришлось признаться, – но...
Договорить мне не удалось. В селекторе Меркулова раздался голос секретарши:
– Константин Дмитриевич, к вам Бородулин просится.
– Хм, – пробормотал Меркулов, – легок на помине.
И в микрофон:
– Зови через пару минут.
Он повернулся ко мне:
– Ты, Юра, пройди пока в боковую комнату, а я быстро с ним поговорю и вызову тебя.
Я скрылся за неприметной дверью, замаскированной под одну из дубовых панелей, которыми были обшиты стены кабинета Меркулова. Там находилась небольшая комната, приспособленная для отдыха. Имелась неширокая тахта, мягкое кресло, телевизор. Еще одна дверка вела, очевидно, в ванную. Я сел в кресло и попытался определить, а что, собственно, у меня имеется против Бородулина. Ничего. Кроме того факта, что он – следователь, а я – адвокат. Но этого мало. Это в качестве аргумента не приведешь.
Минут через пять дверца открылась и в проеме появился Меркулов. Что-то в его лице неуловимо изменилось, вместо всегдашнего спокойствия теперь была какая-то тревога.
– Выходи, Юра.
Меркулов сел в свое кресло и задумался.
– Ну вот что, – наконец проговорил он, – знаешь, кого Бородулин собирается обвинить в покушении на Анжелику Раззаеву?
Я отрицательно покачал головой, так как не догадывался об этом. Ответ Меркулова поразил:
– Тебя.
– Что? – машинально переспросил я.
– Тебя. Адвоката Юрия Гордеева.
Вот это сюрприз так сюрприз!
– Так я же... – начал я и запнулся.
– Конечно, – спокойно произнес Меркулов, – это полнейшая чушь. Но версию такую Бородулин высказал. И тут, мне кажется, кроется некоторая разгадка.
Он поднял трубку и набрал несколько цифр.
– Ирина?.. Саня дома?.. Нет?.. А где он шляется?.. На работе?.. Да нет его...
Меркулов ладонью зажал рот и испуганно посмотрел на меня. Я чуть не расхохотался. Я знал, кому звонит Меркулов. Александру Борисовичу Турецкому, следователю по особо важным делам Генпрокуратуры, моему учителю и другу. Ирина – его жена. Александр Борисович, очевидно, опять не ночевал дома, сказав, что находится на работе. Константин Дмитриевич Меркулов снова, наверное в сотый раз, чуть не подставил своего близкого друга...
– Да нет, Ира, ты не думай, – растерянно говорил Меркулов, – он действительно на задании... Сотовый? Не знаю, может, в кабинете оставил. Не волнуйся, найду я твоего благоверного.
Он отнял трубку от уха и утер пот со лба:
– Ну вот, снова загулял. И когда только этот бес в ребро остановится? А, Юра, когда твой сэнсэй перестанет по бабам шляться, остановится, остепенится, займется, наконец, семьей? А? Или так и будет, пока... пока...
Меркулов задумался, подыскивая причину, по которой Турецкий должен был перестать ходить по бабам. Таковая не находилась...
– Не знаю, Константин Дмитриевич, возможно, никогда. Но время. Время, – взмолился я. – Мы можем потерять киллера. Если его уже не нашли.
– Да, – нахмурился Меркулов, – сейчас только Турецкого разыщу.
Он набрал еще один номер, чуть подождал, дал отбой, потом набрал еще раз. И еще. Видно, у них существовал такой условный сигнал.
– Саня? – наконец сказал Меркулов в трубку. – Ты опять ночуешь хрен знает где?.. Конечно, домой звонил... Ирина сердится... Кричит... Ну вот что, давай ноги в руки – и в прокуратуру. Ты где хоть территориально?.. Ого! – присвистнул он. – Тебе что, удалось снять депутатшу?.. Ладно, ждем. С кем? С Юрой Гордеевым. Срочное дело.
Он положил трубку.
– Приедет через пятнадцать минут. Он в гостинице «Москва». А жене сказал – следственный эксперимент за городом проводить будет. Экспериментатор, блин...
Я знал, что неспокойный характер и постоянная тяга Турецкого к слабому полу были вечной головной болью в отношениях его с солидным человеком, примерным семьянином и однолюбом Константином Дмитриевичем. Но, несмотря на это, Меркулов всегда пытался вытащить друга из щекотливых ситуаций, в которые тот постоянно попадал, и, как ни странно, жена Турецкого, бывало, и верила заместителю генерального прокурора...
– Ладно, Юра, пока ждем, давай-ка расскажи мне подробно, что с тобой было этой ночью.
Кажется, вот пережил такое приключение. Рассказывать бы да рассказывать. Часами просто. Но на самом деле рассказ мой уместился всего минут в семь – по часам, которые стояли на письменном столе.
– Ага... – произнес Меркулов крепко сжимая губы, – значит, Станислав Романович, говоришь? Очень интересно.
– А вы можете предположить, кто это такой? – поинтересовался я.
– Хе, – усмехнулся Меркулов, – могу. И даже очень могу. Это, Юра, начальник московского ГУВД Станислав Романович Дейнекин.
Я так и сел. Вот те раз! А между тем, судя по тому, что бандиты, которые меня преследовали, оказались, скорее всего, переодетыми ментами, так и получалось. Действительно, кого мог послать начальник столичного ГУВД на подмогу, как не своих подручных!
Дверь кабинета распахнулась, и вошел Александр Турецкий собственной персоной. Выглядел он отменно. Черный смокинг с шелковыми лацканами, идеально отутюженные брюки с шелковыми же лампасами, белая рубашка, какая-то затейливая бабочка. Лаковые туфли поскрипывали при каждом шаге.
– Ну что, как следственный эксперимент? – спросил Меркулов.
– Какой эксперимент? – сразу посерьезнев, поинтересовался Турецкий, пожимая мне руку.
– Тот, о котором ты жене наврал, паразит.
– А-а, – причмокнул языком Турецкий, – ну Костя, ты же понимаешь...
– Не понимаю, – легонько стукнул по столу ладонью Меркулов, – не понимаю, до каких пор я буду покрывать твои похождения.
– Ой, ты только не пугай, – подмигнул другу Турецкий. – Вот уволюсь из прокуратуры, пойду на вольные хлеба. Да вот хотя бы к Юре. Гордеев, как по-твоему, меня в Московскую коллегию адвокатов примут?
– Думаю, с руками оторвут, Александр Борисович.
– Вот, – поднял длинный указательный палец Турецкий, – видишь, как меня ценят. Так что эти маленькие слабости – простительная жертва за ту неоценимую пользу, которую я приношу обществу.
– Ладно, ладно, – посерьезнел Меркулов, – ты чего это в смокинге?
– На концерте был. Симфонической музыки.
– Хорошо, Саня, садись. У нас к тебе дело есть.
Александр Борисович тут же как-то внутренне подобрался, посерьезнел и приготовился слушать.
– Ты о нападениях на эстрадных звезд слыхал?
– Конечно.
– А то, что сегодня ночью было еще одно, на главную подозреваемую, Анжелику Раззаеву, слышал?
Турецкий покачал головой:
– Нет.
– А, ну да, ты же на «следственном эксперименте» был. Так вот, сегодня ночью, вернее, вчера поздно вечером стреляли в Анжелику. Юра преследовал киллера и таки задержал его. Но оставил в сарае вместе со своей машиной.
– Почему? – спросил Турецкий.
– Другого выхода не было. Машина сломалась. Так вот, я собираюсь передать объединенное дело о покушениях на звезд и на Анжелику тебе?
– Ну Костя, – развел руками Турецкий, – у меня же это...
– Дело по ставропольскому маньяку? – подсказал Меркулов.
– Точно. И еще дело по банку... Так что хлопот полон рот. А ты еще хочешь повесить...
– Саша, ничего не поделаешь. Бородулина я отстраняю, а людей больше нет. Так что выручай.
Турецкий немного поцокал языком, но потом все же согласился.
– Ну и ладно. Теперь ноги в руки, бери Юру – и за киллером. А если его вдруг там не окажется, ищите следы. Тут тоже Юра пригодится. Он тебе по дороге много чего расскажет.
