К немалому удивлению и недоумению Вудроу Калла, спустя час после прибытия в большой лагерь его произвели в чин капрала техасских рейнджеров. Отряд вернулся в лагерь, потеряв пять человек, и Длинноногий вкратце доложил полковнику Коббу о том, что произошло. Полковник сидел рядом с тентом, покуривая большую сигару и почесывая голову крупного ирландского волкодава, которого повсюду таскал с собой. Волкодав был уже стар, длинный язык его вывалился из пасти, он часто и тяжело дышал.

— Так точно, этот молодой человек на свой боевой счет записал своего первого команча, — докладывал Длинноногий. — Команч плыл по течению Бразоса, держась за дохлого мула. Молодой Калл застрелил его в упор.

Калеб Кобб поднял сонные глаза и смотрел секунду-другую на Калла, затем опять перевел взгляд на ирландского волкодава.

— Да, мистер Калл, ты проявил бдительность, — сказал он. — Произвожу тебя с этой минуты в капралы — в нашем отряде не хватает капралов, думаю, нам надо иметь их больше.

— Считаю, это довольно поспешное решение, ему просто повезло, — раздраженно заметил капитан Фолконер.

Он считал, что Калл еще не созрел для такого чина. Капитан надел черное пальто, и его настроение казалось таким же мрачным, как одежда. Он сидел и затачивал нож на точильном камне.

Калеб Кобб улыбнулся и ответил:

— Нет, Билли. Позволь мне решать вопросы повышения по службе. Если бы команч подплыл к тебе на середине широкой реки, прячась за мертвым мулом, то тебя оскальпировали бы прежде, чем ты заметал мула.

— Я всегда с подозрением смотрю на дохлых животных при форсировании рек, — сухо ответил капитан Фолконер. По всему было видно, что ему не понравилось замечание полковника.

— Отошел бы в сторону затачивать нож, чтобы я не слышал противного жужжания, — попросил Калеб. — Трудно думать при этом звуке, а мне надо поразмышлять.

Не говоря ни слова, Фолконер поднялся и отошел подальше от тента.

— Билли очень хорошо образован, — заметил Калеб Кобб. — Но он думает, что знает еще больше, чем есть на самом деле. А скольких команчей убили остальные бойцы из твоего отряда?

— Ни одного, — признался Длинноногий. — Может, ранили одного или двух, но я здорово сомневаюсь. Уж очень ловко те маскировались.

Полковник не пошевелился и не изменил выражение лица, но в голосе его послышался металл.

— Вы потеряли пятерых, и только этот новичок сумел уложить индейца, так выходит? — спросил он.

— Погода была препоганая, ни хрена не видать, — оправдывался Длинноногий.

— Но также не видно было и Бизоньему Горбу, и его воинам, — заметил Калеб Кобб. — Если мы на большее не способны, то я теперь не направлю в карательную операцию ни единого отряда. Я не могу позволить терять пятерых своих людей за одного индейца. Отныне пусть они идут на нас. Может, если мы соберем все силы в единый кулак и станем похожи на армию, то сможем пересечь прерии и сохраним людей для войны с мексиканцами.

— Полковник, у нас нет подходящих лошадей, — возразил Длинноногий. — У большинства кони дохлые, из-за этого наши трое распростились с жизнью.

— А что случилось с двумя другими? — спросил Калеб. — Мне доложили, что вы потеряли пятерых.

У большого ирландского волкодава были желтые глаза — Калл слышал, что такие собаки способны догнать оленя, перекусить ему сухожилия и разорвать глотку. Пес был несомненно довольно крупным — он доставал Длинноногому до пояса, а тот не был низкорослым.

— Двоим другим просто не повезло, — продолжал Длинноногий. — С уверенностью я не могу сказать, что они мертвы, но они пропали, так что предполагаю, что их убили.

— Если трое из вашего отряда погибли из-за негодных лошадей, тогда иди и предъявляй претензии интенданту, — назидательно произнес полковник. — Я не лошадник, но согласен, что в этой части Техаса полно малорослых лошадей.

— Благодарю за повышение, — вежливо сказал Калл, хоть и не знал, что значит быть капралом. По всей видимости, обязанности его теперь увеличатся. Он решил спросить об этом Брогноли, когда увидит его. Но желание узнать поскорее пересилило, и он обратился за разъяснениями к Длинноногому.

— Этот чин означает, что теперь ты будешь получать больше на доллар в месяц, — пояснил тот. — Ну а служба остается без изменений и такой же опасной, капрал ты или рядовой. На дополнительный доллар ты можешь купить больше выпивки и облагодетельствовать больше шлюх. Если, конечно, Гас Маккрае не вытянет из тебя эти денежки.

Отряд при всей неразберихе и множестве накладок кое-как собрался, наспех подготовился и снова выступил в поход. По скалистым холмам и тряским дорогам, через заросшие низкорослым кустарником долины змейкой растянулся обоз из повозок, запряженных мулами и волами. Несколько ленивых торговцев, сопровождавших отряд, смогли по достоинству оценить прелести путешествия по прериям. Так зубодер, решивший перебраться в Санта-Фе и обосноваться там в надежде завести прибыльное дело среди мексиканских грандов, выронил из рук свой нехитрый багаж, упал и растянулся лицом вниз на пятачке, сплошь покрытом колючими растениями.

Какой-то парень с рыжими волосами, вооружившись парой кузнечных щипцов, принялся вытаскивать из лица и шеи зубодера колючки, когда к ним подъехал Калл. Зубодер стонал, но его стоны не шли ни в какое сравнение с воплями его пациентов, когда он выдергивал им зубы.

Калл разыскал Гаса Маккрае и Джонни Картиджа и весьма обрадовался, увидев, что Гас опять стал прежним: сварливым и вздорным, а лодыжка его быстро заживала. Он только что приковылял от молоденькой проститутки по имени Джинни — Калеб Кобб позволил нескольким из них сопровождать колонну до Бразоса, откуда, как им сказали, они должны будут возвращаться в Остин. Ожидали, что многие торговцы дальше Бразоса не поедут, так что у шлюх будет транспорт для обратной дороги. Крупная Рейнджерша под распоряжение, естественно, не подпадала, и среди мужчин то и дело возникали споры по этому поводу, поскольку большинство из них не желали совершать длительное путешествие в сопровождении распутницы.

— Я не звал Матильду в поход вместе с нами, — возражал Джонни Картидж. — Часто она настроена враждебно. Женщин, которые ловят себе на завтрак каймановых черепах, следует сторониться — вот такое мое мнение.

Однако пользоваться услугами Матильды ему приходилось — правда, он предпочитал более молоденьких миниатюрных девушек, преимущественно мексиканок, но где их взять в походе.

Гас подобрал где-то лопату и использовал ее вместо костыля, передвигаясь скачками. Больная лодыжка не давала ему возможности преодолевать большие расстояния, ему приходилось частенько останавливаться, чтобы перевести дух. Он всегда носил на поясе оба своих пистолета, будто ожидая каждую минуту вражеского нападения.

— Здорово! Ну как, не промок? — приветствовал он Вудроу Калла, весьма обрадовавшись его появлению. Он был лучшим другом Гаса, хотя по характеру являлся полной его противоположностью. Мысль о том, что Калла запросто могли убить и он никогда больше не появился бы, не давала Гасу спокойно спать целых две ночи. Ему опять снился Бизоний Горб с окровавленными скальпами в руках.

— Я чуть не утонул в реке Бразос, но ружье из рук не выпустил, — похвалился Калл.

Он очень гордился тем, что сохранил свое ружье, хотя все другие, похоже, не считали этот подвиг достойным похвалы.

— Река разлилась и вышла из берегов, — добавил он. — Большинство команчей улизнули.

— А ты видел того, здоровенного? — поинтересовался Гас.

— Я заметил лишь его горбатую спину, — ответил Калл. — Он плыл по течению, прячась за бревном, и пустил стрелу прямо в парня, стоявшего рядом со мной, перебив ему хребет.

Рассеялись последние облака и выглянуло солнце — яркие лучи заблестели на мокрой траве в долине и на холмах.

— Жаль, что меня там не было — вместе мы поубивали бы не одного команча, — похвалился Гас.

В этот момент к ним подошел Верзила Билл Колеман, пребывавший в добродушном настроении.

— А ты его уже поздравил? — спросил он Гаса к немалому смущению Калла.

— Чего это я стану его поздравлять, он ведь мой приятель, — ответил Гас.

— Может, он твой приятель, но теперь он к тому же еще и капрал — он укокошил краснокожего и полковник за это повысил его в звании, — пояснил Верзила Билл.

Гас был поражен, услышав эту новость. То, чем дразнила его Клара, сбылось на самом деле. Вудроу стал теперь капралом Каллом. Без всякого сомнения, Клара немедля поспешит обхаживать его, как только они вернутся назад, в Остин.

— Вот это действительно новость, не правда ли? — произнес Гас, почувствовав внезапную слабость от услышанного.

Он не забыл Клару и ее прощальный поцелуй. Разумеется, молоденькая Джинни была довольно приятна, но поцелуй Клары — это нечто другое, более возвышенное.

— Да, он произвел меня в капралы только что, — подтвердил Калл, зная, что его друг от этого известия почувствует себя, по меньшей мере, несколько уязвленным.

— Так, ты говоришь, что убил одного индейца — как он хотя бы выглядел? — спросил Гас, стараясь сохранить спокойствие и не показать свое недовольство по поводу внезапного успеха друга.

— Я вовремя выстрелил, — он чуть было не достал меня, — стал рассказывать Калл. — Когда твоя лодыжка заживет, думаю, нам дадут другое задание. Как только убьешь своего команча, полковник повысит и тебя, и мы оба будем капралами.

Он говорил так, чтобы развеять мрачное настроение друга.

— Если я не убью, он угрохает меня, и на этом все кончится, — заметил Гас, все еще ощущая слабость в теле. — Я просто надеюсь, что меня не оскальпируют живьем, как это сделали с Эзикиелом.

— Да что ты несешь, никто тебя не угрохает, — возразил Калл, встревоженный внезапным мрачным настроением друга.

Гас всегда отличался боевым задором, но та своевольная девушка с оптового склада каким-то образом смогла лишить его этого настроя. Гас мог теперь думать только о ней, а это уже никуда не годилось. Не следует думать о девушках с оптовых складов, когда находишься в краю, населенном индейцами, где всегда надо быть настороже.

С помощью Калла Гас наконец ухитрился оседлать одну из двух невысоких лошадок, выделенных на его попечение, и забраться в седло. Оба молодых рейнджера ехали бок о бок целый день неспешным шагом, рядом с повозками и фургонами, тащившимися по невысоким холмам и небольшим долинам. Калл рассказывал про погоню и про стычку с индейцами у реки, но по всему чувствовалось, что его друга рассказ мало интересует.

Поэтому он прикусил язык. Хорошо хоть, что Гас опять в седле. А когда они форсируют Бразос и удалятся от той девушки, он, может, окончательно позабудет о ней и еще больше полюбит рейнджерскую службу.

К исходу третьего дня похода они увидели на западе Бразос, изгибающийся между двумя холмами. Заходящее солнце ярко освещало коричневатую воду. На востоке русло реки не просматривалось, но мало-помалу рейнджеры, находившиеся в авангарде, в том числе Гас и Калл, стали различать какой-то непонятный звук. Он походил на коровье мычание, только в тысячи раз сильнее, и доносился с реки; казалось, будто кто-то сбивает масло на гигантской маслобойке.

Капитан Фолконер ехал в первых рядах колонны, сидя верхом на неспешно вышагивающем вороном. Услышав звук, похожий на шум маслобойки, он подумал, что пошел дождь. В ту же секунду мимо него промчался, истошно лая, огромный ирландский волкодав полковника. Уши пса были прижаты — за какие-то секунды он домчался до поросшей кустарником долины и исчез там из виду, но лай его слышался по-прежнему.

— Там бизоны, — предположил Чадраш, на всякий случай доставая из чехла свое длинное ружье.

Затем с востока прискакали два всадника. Одна из лошадей едва не перемахнула через ирландского волкодава, который опять показался вдалеке, но вскоре умчался в сторону с громким лаем.

— Бес-Дас увидел их, — сказал Чадраш.

Бес-Дас, индеец из племени пауни, был разведчиком — он вырвался вперед так далеко, что многие рейнджеры потеряли его из виду. Другой всадник был Алчайз, мексиканец, которого все считали наполовину апачем. Оба они казались чрезмерно взволнованными тем, что им довелось увидеть за холмами на востоке. К разведчикам галопом подскакал полковник Кобб; все трое сорвались с места в карьер и помчались вслед за собакой. Лошади то и дело вскидывали головы и фыркали. Отряд охватило возбуждение, будто снова началась охота на горных козлов — вскоре вслед за полковником, обоими разведчиками и собакой скакали уже сорок рейнджеров.

Лошади быстро сбегали с крутою холма, и Гас покрепче уцепился за луку седла. Он мог немного опираться на поврежденную ногу, но слишком полагаться на стремена при быстром спуске с холма по каменистой почве было нельзя. Он понимал, что если упадет и еще больше повредит ногу, то его отправят домой в Остин — тогда придется распрощаться со всеми надеждами получить повышение по службе и сравняться с другом Каллом.

Они взмахнули на вершину следующего холма, и отряд остановился — перед ними открылась великолепная картина, которую Калл и Гас никогда уже не забудут. До этого момента им не доводилось видеть живого бизона, хотя во время похода на Пекос по пути и попадались изредка кости, а то и шкура этих животных. Тут же, внизу перед ними, где Бразос рассекал широкую долину, шли потоком шириной, как показалось Гасу и Каллу, с целую милю бесчисленные стада бизонов. На юге по направлению к реке по холмам и долинам подходили новые огромные стада животных. Тысячи и тысячи уже переплыли реку и тяжелой поступью упорно шли на север, через узкий перевал в холмах. Пересекая реку, бизоны так тесно прижимались друг к другу, что по их спинам можно было бы шагать, как по мосту.

— Смотри туда! — закричал Гас. — Смотри на бизонов! Сколько же их, попробуй прикинуть!

— Мне в жизни еще не приходилось считать такое огромное количество, — признался Калл. — Их не счесть за целый год.

— Это идут южные стада, — пояснил капитан Фолконер.

Вид многих тысяч бизонов со шкурой краснее красноватых вод реки произвел и на него неизгладимое впечатление, но он не хотел ударить лицом в грязь и напустил на себя снисходительный вид.

— Полагаю, их тут по меньшей мере миллион, — сказал он молодым рейнджерам. — Говорят, чтобы объехать эти стада, потребуется скакать быстрой рысью не менее двух суток.

К капитану Фолконеру подъехал Бес-Дас и, сказав что-то, чего Калл не расслышал, махнул рукой, но не в сторону бизонов, а на гряду скал, пересекающую долину милях в двух от них.

— Он там, — задыхаясь, проговорил Гас, хватаясь за пистолет. — Там Бизоний Горб. У него на копье висят три скальпа.

Калл посмотрел на гряду и увидел вдалеке группу индейцев из восьми человек. Различил он и Бизоньего Горба, сидящего на низкорослой лошадке, и убедился, какой он огромный, но три скальпа на его копье заметить не смог. Ему стало немного завидно, что у его друга такое превосходное зрение, гораздо более острое, нежели у него самого.

— Это что, те самые, которые набили вам морду? — спросил Калеб Кобб, подъезжая к Длинноногому.

Бес-Дас, невысокий индеец с седыми волосами и выбитыми передними зубами, принялся что-то объяснять полковнику на языке пауни. Кобб молча слушал и покачивал головой.

— Нет, нам нужно переходить реку вброд после этих проклятых бизонов и следовать за стадом, — решил он. — Сомневаюсь, что многие мои ребята смогут устоять от соблазна поохотиться на бизонов вместо преследования команчей. И пока мы настигнем индейцев, у нас кончатся патроны, и нас, вполне вероятно, перебьют, как цыплят. Я вообще сомневаюсь, что они устроят там привал и станут дожидаться, когда мы вразвалочку подъедем к ним.

— Полковник, разве мы не можем подстрелить нескольких бизонов? — спросил Фолконер. — У нас тогда будет изрядный запас мяса на первое время.

— Нет, нельзя. Нужно ждать, пока перейдем реку, — ответил Калеб. — Так или иначе, половина этих повозок при переправе, видимо, потонет, а если мы загрузим их жареной бизонятиной, то нам потом вместо мяса придется питаться черепахами.

Калл удивился, увидев индейцев. Чего это они расселись там, не боясь целой сотни рейнджеров, появившихся перед ними на холмах? Скальпы, подвешенные к копью, наверное, принадлежали Рипу Грину, Лонджину и тому парню по имени Берт. Неужели краснокожие считают белых столь слабыми и небоеспособными, что и шага не сделали к отступлению, даже когда белые появились при таком подавляющем численном превосходстве?

Потихоньку к гребню холма стали выезжать и другие повозки и всадники, которые останавливались, рассматривая огромное бизонье стадо. Кое-кто из молодежи загорелся желанием спуститься вниз и пострелять по бизонам, но полковник Кобб строго-настрого запретил делать это.

Чадраш и Длинноногий в сторонке разговаривали с разведчиками Бес-Дасом и Алчайзом. Они наблюдали за команчами, расположившимися на противоположном холме и смотрящими, как огромное красноватое стадо переходит через Бразос. Ниже Чадраша и Длинноногого бесновался и лаял на бизонов ирландский волкодав полковника Кобба, но огромные животные не обращали на собаку никакого внимания. Иногда волкодав хватал зубами за ляжки того или иного отбившегося от стада бизона, но тот всякий раз запросто отбрыкивался от вцепившегося пса или просто отшатывался в сторону и трусцой бежал к стаду.

— Слишком много бизонов для старого Джеба, — заметил Калеб, улыбаясь при виде тщетных потуг своего пса. — Возможно, он при случае мог бы привлечь их внимание, но сейчас они воспринимают его как надоедливого комара.

Затем полковник вынул из переметной сумы подзорную трубу и, приставив ее к глазу, принялся рассматривать команчей. Он заметил еще что-то такое, что заставило его встревожиться.

— Среди них вертится и Брыкающийся Волк, — сказал он, поворачиваясь к капитану Фолконеру и произнося эти слова с таким видом, будто сообщает о чем-то чрезвычайно важном.

Калл припомнил, что слышал это имя раньше — кто-то, вроде бы Длинноногий, высказывал предположение, что это Брыкающийся Волк подстрелил тогда, во время их первого похода на запад, убежавшую лошадь майора Шевалье.

— Извините, я не расслышал имя, — произнес капитан Фолконер.

Хотя он искоса и смотрел на индейцев, но его больше интересовали бизоны; охота являлась его страстью, а на таких животных охотиться ему еще ни разу не приходилось. И вот теперь перед ним идет целый миллион бизонов, а полковник отдал приказ не двигаться с места, пока все они не пройдут через реку. Капитан возил с собой великолепное спортивное ружье, изготовленное в Лондоне известной фирмой «Холланд энд Холланд». Сейчас оно находилось в походной сумке, лежащей в повозке с багажом.

— Бизоний Горб — грубый убийца, а Брыкающийся Волк — их вождь, — пояснил полковник. — Он лучший вождь и самый умелый наездник во всех прериях. Если будем зевать, он перебьет у нас всех лошадей и мулов, прежде чем мы доберемся до Ред-Ривер.

Он замолчал и продолжал изучать ситуацию, достав из кармана рубашки сигару.

— Если бы представилась возможность схватить того, кто больше всех докучает мне, я, пожалуй, выбрал бы Бизоньего Горба, — сказал полковник после минутной паузы. — Если мне не удастся покончить с ним, тогда он непременно убьет меня. Может пролиться немало крови, но это в последний раз. Если же гнаться за Брыкающимся Волком, то до этого первым делом надо немного поспать. К северу отсюда есть такие места, но я скорее согласился бы сдохнуть, нежели ехать туда. А вы когда-нибудь пили лошадиную мочу? — вдруг обратился он к Каллу и Гасу.

— Нет, сэр, — ответил Гас. — Как-то не приходилось. Никогда не пробовал и вообще даже не думал об этом.

— А я пил однажды. Я тогда ехал вместе с Зебом Паком, — рассказывал полковник. — У нас была с собой запасная лошадь, так что мы пили ее мочу каждый день. Я испытывал такую дьявольскую жажду, что ее моча казалась мне персиковым нектаром. Когда мы наконец добрались до воды, то лошадь съели.

К удивлению Калла, пока полковник рассказывал про этот эпизод, его лошадь вытянулась, напряглась и стала мочиться. Однако желтый ручеек, побежавший по земле, отнюдь не благоухал, подобно персиковому нектару.

— Так что же нам делать с нашими краснокожими соседями, Билли? — спросил Калеб. — Вот мы здесь, а они там, а посередине — несметное число этих проклятых бизонов.

— Что? Думаю, они скоро уйдут, — предположил Фолконер. — Если желаете, я могу кинуться в погоню.

— Нет, не хочу, чтобы вы преследовали их, — ответил полковник. — У меня другое мнение. Пришло время разбивать лагерь и готовить жратву. Может, нам следует бежать скорее к команчам и пригласить их на обед?

— Сэр? — удивился капитан Фолконер, думая, что он ослышался или неверно понял полковника.

— Пригласи их к обеду — мне будет приятно, — подтвердил полковник. — Небольшой разговорчик не повредит.

— Кого же послать передать приглашение? — поинтересовался Фолконер.

— А что ты думаешь насчет капрала Калла и его компаньона? — спросил полковник. — Это поручение предоставит капралу Каллу возможность оправдать свое звание. Оторви кусок тряпки и привяжи его к стволу ружья. Я знаю, что команчи уважают белый флаг. Пошли с ними и Бес-Даса, чтобы он представил их. Думаю, они знают Бес-Даса.

Гас почувствовал, как у него затряслись поджилки, так же как тогда, когда они подошли к западным горам или когда он стоял около клочка земли, пропитавшейся кровью Джоша Корна. Полковник глядел прямо на него, когда отдавал приказание ему и Каллу.

Капитан Фолконер отправился назад, к повозкам, искать белую тряпку для флага. Индейцы продолжали сидеть на противоположном холме. Вскоре на гребень горы, где находились рейнджеры, пришло много людей — собрались почти все бойцы — участники экспедиции, чтобы понаблюдать за разворачивающимся спектаклем. Стадам бизонов, казалось, конца-края не будет — всюду, куда ни глянь, на север или на юг, виднелась широкая лента коричневых спин. Они двигались к реке и переходили ее, словно гигантская змея, чьи хвост и голова скрылись из виду. Среди толпы рейнджеров, торговцев, кузнецов, проституток и просто любителей приключений Калл вдруг заметил Джона Киркера, охотника за скальпами, который ушел от них тогда на реке Рио-Гранде. Его массивного коллеги Глэнтона рядом не было видно. У Киркера через седло у задней луки лежало ружье. Пока все глазели на бизонов, он наблюдал за индейцами.

— Мы должны переправиться на тот берег и переговорить с ними? — спросил Гас.

Приказ о том, что ему надо ехать к команчам на переговоры, буквально ошарашил его. Но он понимал, что было бы глупо с его стороны заковылять к санитарному фургону. Ему следовало бы полечить травмированную ногу еще по меньшей мере с недельку, но кое-кто из рейнджеров уже начал ворчать на него, обвиняя в симуляции, поэтому он и начал ездить верхом раньше времени.

— Да, так распорядился полковник Кобб, — ответил Калл. — Хотя я и не представляю, как мы сумеем добраться до них сквозь такую массу бизонов. Уж очень плотно они идут.

— Не хотелось бы мне пробиваться через стадо, — заметил Гас. — И вообще, не хочу я туда ехать. Бизоний Горб уже однажды всадил в меня копье, на этот раз он вполне может проткнуть меня насквозь.

— Мы пойдем туда под флагом перемирия, — напомнил ему Калл. — Он нас не тронет.

— Но он не держит в руках никакого белого флага, — возразил Гас. — Разве для команчей что-нибудь значит белая тряпка?

— Если ты боишься, тебе надо возвращаться назад и жениться на той девице с оптового склада, — резко сказал Калл. — Распаковывать всякие товары — вот твое призвание. Я же настроился оставаться рейнджером и рано или поздно стану капитаном.

— Я тоже намерен стать капитаном, если только ради этого не придется пить конскую мочу, — проговорил Гас. — Я вовсе не хочу забредать в такие засушливые места, где, чтобы выжить, нужно пить мочу лошадей.

— И все же идти нужно — так сказал полковник, — настаивал Калл. — Здесь появился этот проклятый Киркер. Ты его видел?

— Да, он незаметно внедрился в наши ряды, пока ты отсутствовал, участвуя в погоне, — разъяснил ему Гас. — Как мне стало известно, он приятель полковника Кобба.

— Я очень сожалею, что приходится участвовать в экспедиции вместе с охотником за скальпами, — заметил Калл. — Не понимаю, почему полковник стал его другом.

— Индейцы из племени команчей тоже охотятся за скальпами, — напомнил ему Гас.

— Да, охотятся, но они добывают их в боях, — возразил Калл. — Киркер же охотится за ними ради денег. Ну что ж, думаю, Бес-Дас уже готов к отъезду. Трогаемся и мы.