23
Бело-синяя махина сорокаэтажного жилого комплекса возвышалась над небольшим, но весьма живописным озером. Комплекс примыкал к лесопарку, и деревья казались карликами по сравнению с воздвигнутым людьми зданием. Комплекс был окружен неприступным забором — просто так не проберешься. «Новые русские» умеют себя охранять. «Это тебе не жалкая американская посольская хибара», — мысленно присвистнул Гордеев, разглядывая комплекс. Люди Дениса быстро вычислили здание, где находится трубка сотового телефона, но адвокату от этого легче не стало.
Гордеев и Денис оставили машину и прошли через ворота на территорию комплекса.
— Вам кого? — Охранник в черной форме неприветливо взглянул на посетителей. Его рука рефлекторно легла на кобуру, готовая в любой момент выхватить пистолет.
— Кто у вас тут главный? — небрежно спросил Гордеев.
— Из охраны, что ли?
— Да нет, из управленцев. Квартиры хотели бы посмотреть.
— Вон он вам нужен. — Охранник ткнул пальцем в сторону представительного человека и крикнул: — Билль Николаевич! Тут к вам!
Человек, носивший имя Билль Николаевич, перестал распекать двух мужиков в оранжевых спецовках и подошел к воротам.
— Они говорят, что хотят купить квартиру в комплексе. — Охранник кивнул в сторону Гордеева и Дениса.
— Ну что же, что же, тогда пройдем, — засуетился Билль Николаевич и жестом пригласил следовать за ним. — Вы очень правильно поступили, что приехали именно к нам. Такого комплекса в Москве больше нет… Цены вам известны?
— Нет. — Гордеев двинулся вслед за Виллем Николаевичем, Денис не отставал.
— От полутора тысяч условных единиц за квадратный метр. Правда, квартир незанятых осталось мало, но вы успели. — Билль Николаевич тараторил, не давая вставить слово, его глазки блестели, а щечки даже покраснели от некоторого волнения. Как-никак некий процент от квартиры, проданной с его участием, попадал на его счет.
— Собственно, мы не хотим покупать квартиру. — Денис успел вклиниться в тираду Билля Николаевича.
Это было равносильно нанесению удара под дых младенцу профессиональным боксером. Билль Николаевич поперхнулся на полуслове, затем его глазки обиженно заморгали. — Как это? Но ведь охранник сказал…
— Это охранник вам сказал. — Денис продолжил наступление. — Мы же только хотели посмотреть квартиру.
— Нет. Так не пойдет. Сюда Посторонним нельзя. Вы кто?
— Адвокат Гордеев Юрий Петрович. — Гордеев протянул Биллю Николаевичу свое удостоверение. — У нас к вам одно деликатное дельце. Я думаю, что лишний шум вам не нужен. Так же как укрывательство преступников. Правда?
— Конечно. Но в чем, собственно, дело?
— Есть подозрение, что в одном из помещений вашего великолепного комплекса злоумышленники прячут похищенного человека — высокопоставленного американского дипломата. — Насчет дипломатического статуса Джека Гордеев несколько преувеличил, но зато эти слова произвели на Билля Николаевича магическое действие. — Повторяю. Это только подозрение. Если оно не подтвердится, мы уйдем и никто ничего не узнает.
— Я, конечно, готов с вами сотрудничать. Но если ваше подозрение окажется верным?
— Тогда скандала не избежать, но в этом скандале вы будете героем. Да и ваш комплекс покажут по телевидению в новостях. Тоже реклама. Согласны?
— Хорошо. Только я возьму с собой двух вооруженных охранников.
— Отлично, — согласился Гордеев. — Они нам не помешают. Давай, Денис, доставай пеленгатор.
Комплекс оказался необъятным. Архитекторы использовали все достижения современной архитектуры. Двухуровневый подземный гараж, магазины, фитнесс-центр с бассейном, солярии и парикмахерские, кафе, бары и кинозалы, зимний сад и оранжереи. В этом здании можно прожить годы, никуда не выходя. Все для людей, если, конечно, у этих людей есть деньги.
Гордеев и Денис уже больше часа обходили комплекс. Прибор определял положение только в горизонтальной плоскости. Поэтому приходилось подниматься пешком с этажа на этаж, и каждый раз его включать. Билль Николаевич терпеливо следовал за сыщиками, чего не скажешь об охранниках.
— Чего мы за ними зря таскаемся целый час, — пробубнил один из охранников, — может, мы уйдем?
Жалкое подобие бунта на корабле было жестко подавлено путем неприкрытого шантажа.
— Уйдете, уйдете, — ласково кивнул Билль Николаевич, — с работы уйдете по собственному желанию…
Дальше охранники не предпринимали никаких попыток сбежать и только угрюмо плелись в хвосте поисковой группы.
Когда Гордееву начало казаться, что поиск будет безрезультатным, прибор в руках у Дениса отчаянно замигал.
— Похоже, он здесь. — Денис поднес прибор вплотную к двери и нажал кнопку. Индикаторные лампочки замигали еще яростнее. — Да, здесь.
Билль Николаевич, который надеялся, что деятельность этих странных людей закончится ничем, с отчаянием смотрел на мигающий прибор.
— Мы должны попасть внутрь. — Гордеев решительно обернулся к управляющему. — Это можно сделать, не ломая дверь?
— Да-да, конечно, конечно. — Билль Николаевич опять начал суетиться. — У меня есть универсальный ключ, от всех квартир. Пока жильцы не въехали. Потом замки будут сменены на оригинальные… — Управляющий достал ключ и открыл дверь.
Гордеев решительным жестом отодвинул Билля Николаевича в сторону и осторожно вошел в гигантскую прихожую. Туалеты, ванные, душевая, кухня и столовая, спальни, детская со спортивными снарядами, мини-спортзал с тренажерами, большая и малая гостиные, кабинет… В квартире царил полумрак, так как окна были занавешены шторами.
Спрятаться здесь было негде. Мебель отсутствовала. Ее завезут, когда у квартиры появится хозяин, но пока его не было, как пояснил Гордееву управляющий. Находиться в пустом помещении было не очень приятно. Пахло свежим ремонтом. Великолепная акустика позволяла слышать даже малейший шорох, а не только гулкие шаги охранников в тяжелых ботинках. «Никого здесь нет и, возможно, не было. Ниточка оборвалась», — констатировал про себя адвокат.
— Слава богу, никого не нашли, — с облегчением вздохнул Билль Николаевич. — Охранники осмотрели весь второй этаж… А какой вид открывается из окна, это же пентхаус! Давайте выйдем на балкон!
— Вот и телефон. — Денис вытащил из-под радиатора батареи сотовую трубку. — А где же хозяин?
Билль Николаевич потянул за шнур, и гигантская портьера бесшумно отъехала в сторону.
— Посмотрите, какой вид на Москву… — Он осекся на полуслове и отшатнулся. Прямо на него из-за стекла смотрели расширенные безжизненные глаза светловолосого мужчины. И этот мужчина показывал распухший язык управляющему. То, что это труп, никто из присутствующих не сомневался…
Мужчину повесили на тонком и прочном шнуре. Лицо его было прижато к стеклу, и создавалось впечатление, что мертвец всматривается в темноту комнаты. Ноги повешенного были полусогнуты, а ладонями рук он опирался о стекло, словно пытаясь подняться на ноги. Но ему это не удалось. За спиной мертвеца открывался действительно потрясающий вид на Москву. Но этот пейзаж уже никого не интересовал.
— А вот, кажется, и хозяин телефона… — констатировал Денис.
— Извините, Билль Николаевич, — Гордеев обратился к управляющему, — но без скандала, к сожалению, не обойдется. Я вызываю следственную бригаду. Всех прошу выйти из квартиры и ждать на лестничной площадке. Вы свидетели. Денис, спустишься вниз и встретишь бригаду. Веди ее сюда. Да, трубку Джека положи рядом с батареей, где она лежала.
— Хорошо. — Денис положил сотовый на пол и вышел из квартиры, увлекая за собой охранников и управляющего.
Гордеев извлек из кармана свой мобильник и набрал номер.
— Турецкий слушает.
— Александр Борисович, привет. Это Гордеев.
— Привет, если не убьют, то еще поживешь. Я тут тебя на днях вспоминал, куда запропастился?
— Долгая история, встретимся — расскажу…
— Судя по тому, что ты звонишь и голос у тебя довольно встревоженный, наша встреча не за горами? — сказал проницательный, как всегда, Александр Борисович.
— Может, и сегодня. Там из американского посольства один сотрудник пропал…
— Слышал что-то.
— Хорошо. У меня для тебя есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?
— Слушай, Гордеев, откуда у тебя эта тривиальность мыслей, вроде парень неглупый, а штампами сыплешь. Ладно, сам-то с какой новости начать хочешь?
— С хорошей.
— Ты нашел Хокинса. Это и так ясно… А плохая новость?
— Он уже труп.
— Ну что ж, поздравляю!
— Александр Борисович, дело-то важное. Дипломат как-никак…
— Ага… Значит, ты снова, рыская по своим делам, обнаружил жмурика, а Турецкий расхлебывай? Эх, научил я тебя на свою голову…
— Александр Борисович, ну дадут это дело неизвестно кому… Он его благополучно похерит. А вы мигом раскроете.
— Ладно, ладно, только без лести. Куда ехать? Диктуй, записываю…
Турецкий достаточно быстро добрался до места происшествия. Тем не менее Юрий Петрович успел внимательно осмотреть квартиру, но ничего интересного для себя или для Лучинина не нашел. Турецкий переговорил с Денисом и отпустил его, взяв обещание прийти для дачи свидетельских показаний. Вскоре прибыла и местная оперативная бригада.
— Александр Борисович, тут столько комнат и помещений, мне их все заносить в протокол осмотра? — Следователь Кожевников с отчаянием взирал на квартиру.
— Радуйся, что мебели нет. В протокол заноси все… — Турецкий решительно прошел в комнату. Кожевников последовал за ним.
В качестве понятых Кожевников пригласил двух рабочих, занимавшихся ремонтом на первом этаже. Местный участковый, молоденький пацан, хоть и находился, как говорят, «на своей земле», несколько испуганно смотрел на происходящее. Ему еще не приходилось видеть убитых. Да и жилой комплекс явно произвел на него гнетущее впечатление. Гордеев не завидовал участковому. На адвоката большое впечатление произвели эксперты-криминалисты и судмедэксперт, которые действовали не спеша, профессионально, ничего не пропуская и не упуская.
Фотограф зафиксировал на пленке. положение трупа. Шнур перерезали, и тело Джека положили на мраморный пол балкона. Собственно, это был даже не балкон, а довольно большая площадка с бассейном в. центре. Специальная раздвижная крыша позволяла укрывать площадку от непогоды.
— Что скажете? Самоубийство? — спросил Турецкий.
— Вряд ли. Смотрите: здесь и здесь ссадины, на лице тоже… Да и странгуляционная борозда, — эксперт показал на след под петлей, — уж очень бледная. Нехарактерно для такого материала. Это ведь шнур.
— Ну и что, если он умер быстро, от паралича сердца, например, то и след будет бледным, — возразил Турецкий.
— Либо его засунули в петлю уже мертвым. — Эксперт настаивал на своем. — Вскрытие покажет.
— Все же лучше бы он сам повесился и письмо подробное оставил. — Турецкий взглянул на тело Джека. — А ты как думаешь, Гордеев, сам или убили.
— Убили. У меня нет сомнений, — ответил Юрий Петрович.
— Правда? — Турецкий внимательно посмотрел Гордееву прямо в глаза. — Значит, имеешь соображения по этому поводу?
— Имею, — вздохнул Гордеев.
— Поделишься?
— А как же. А вот насчет заказника — это надо подумать.
— И есть какие-нибудь мысли?
— Да бродят вроде.
— Ну тогда давай рассказывай, как ты труп нашел и зачем ты его искал.
— Это долгая история.
— А мне спешить некуда. Пока криминалисты закончат, пока Кожевников составит протокол, пока приедет труповозка, ты мне все в подробностях и расскажешь.
— Но только учти, без протокола.
— Ага, только диктофон включу.
Гордеев и Турецкий подошли к краю площадки и облокотились о перила. Ветер гнал по небу не то тучи, не то темные облака. Лучи заходящего солнца прорывались на землю, и от этого панорама Москвы принимала фантастический облик.
— Все началось с того, что я случайно встретил на Дмитровском шоссе женщину.
— Начало обнадеживающее, — улыбнулся Турецкий.
— Это была мать хакера Вадима Лучинина. Я решил его защищать, и это дело показалось мне чрезвычайно легким…
— М-да, — протянул Александр Борисович, когда Гордеев рассказал ему все подробности, — значит, клад, говоришь?
Адвокат развел руками:
— Выходит, клад.
— Бред какой-то… Ты хочешь сказать, что весь этот сыр-бор из-за какого-то клада?
— Так выходит, Александр Борисович. Сам Лучинин так и сказал. Никто ведь его за язык не тянул…
— Гиблое дело… — заключил Турецкий, подумав.
— Почему?
— Да потому что клад — вещь мало поддающаяся логическому анализу.
— То есть?
— Понимаешь, Юра, он ведь может находиться где угодно. Куда его запрятал владелец? И почему он его запрятал? Что именно в нем находится? Это знает только владелец. Кстати, а кто этот самый владелец? Тоже неизвестно… Вот и ищи ветра в поле.
— Но кое-что мы все-таки знаем.
— Крайне мало. Судя по всему, ведь ни Лучинин, ни Каштанова даже не представляют, где этот клад.
— Почему же? — возразил Гордеев. — Может, и представляют.
— Во-первых, Лучинин сам тебе сказал, что подробности ему не известны…
— Это не факт. Он скрывал это и раньше. Может быть, просто решил чуть приоткрыть завесу тайны. А главного не сказал.
— …А во-вторых, — продолжил Турецкий, мало обращая внимания на слова Гордеева, — если бы они знали, где находится клад, они бы немедленно отправились туда и забрали его. Так бы поступил любой человек, который разыскивает клад. Или я не прав?
— Но ведь Вадима Лучинина арестовали! Он сидит в тюрьме. Может быть, именно поэтому они физически и не могли забрать этот клад.
— С момента его возвращения из Парижа прошло некоторое время, — отвечал неумолимый Турецкий, — они все еще продолжали поиски…
— То есть ты думаешь, что в Париже они тоже искали клад?
— Или следы клада, что в принципе одно и то же. Или…
Турецкий почесал затылок.
— Или… — поторопил его Гордеев.
— Или искал только сам Лучинин. А Каштанова ничего не знала.
— Кое-что она все-таки знала. Ольга рассказывала, как они обсуждали какой-то клад.
— Может быть, он пытался представить это ей как детскую игру в поиски кладов… Кстати, не забывай, что тут еще присутствует некий Лепшев, о котором мы ничего пока не знаем.
— Верно. Этим надо будет заняться в самое ближайшее время.
— Да… Я думаю, что Каштанова была не в курсе их дел.
— Тогда как объяснить то, что документы, с которыми она работала в архиве, затребовала прокуратура?
— С этим еще надо хорошенько разобраться… Если Московская прокуратура тоже пронюхала об этом кладе, это мне совсем не нравится. Конкурирующая организация для Лучинина, так сказать. Хотя в этом случае понятны манипуляции с ним.
— То есть ты думаешь, что Лучинина арестовали именно из-за клада?
— А как тогда объяснить изъятие документов, с которыми работала Каштанова? Да и переквалификации уголовных дел тоже говорят о многом. Вот если бы его выпустили…
— Тогда получается, что Каштанову могли убить, для того чтобы удержать Лучинина в тюрьме?
— Могли, — согласился Турецкий, — или же для того, чтобы его расколоть. Чтобы рассказал, где клад находится.
— Не думаю, что это инициатива самого Володина, — задумчиво пробормотал Гордеев.
— А кого же еще? — поинтересовался Турецкий.
— Понимаешь, Слава Грязнов сказал мне, что Володина связывают какие-то общие дела с начальником РУБОПа Москвы Константином Апариным.
— Правда? — заинтересовался Турецкий. — Вот это интересно! И какие именно дела?
— Он не знает.
— Неудивительно… Но предположить можно. Однако это пока что никак не связано с нашими. Так что, Юра, возьмем на заметку. Пока я лично вижу один путь — надо трясти самого Лучинина.
— Он ничего не может сказать. Ты же сам знаешь, Александр Борисович, в комнате для допросов «жучок» на «жучке»…
— Ну ведь Лучинин написал тебе записку, — возразил Турецкий.
— В записке много не расскажешь. И потом, как ты предлагаешь мне с помощью записок его «трясти»? Если уж известие, что его девушку убили, вынудило Вадима всего лишь признать, что существует какой-то клад, то я не представляю, что надо сделать, чтобы он рассказал подробности… Тем более раз Лучинин сам написал: «Подробностей не знаю».
— Короче говоря, Юра, меня во всей этой истории, как ты понимаешь, больше интересует не клад, а кто укокошил этого самого Джека Хокинса… И то по твоей милости. Мало у меня дел, так еще повесившегося американца мне на шею повесил… — Турецкий поморщился. — Извини за тавтологию, вот, уже заговариваться по твоей милости стал…
— Саша, но ты же понимаешь, что Джек Хокинс тоже связан со всей этой историей!
— Ага, понимаю, — кивнул Турецкий, — но еще лучше я понимаю, что убийца Хокинса еще больше связан с этим делом. А кто убийца? Третье лицо. И скорее всего, именно он организовал еще и убийство Каштановой. Хотя зачем это ему понадобилось — ума не приложу…
— Тогда надо объединить дела об убийстве Хокинса и Каштановой.
— Нет, — покачал головой Турецкий, — пока для этого нет существенных оснований.
— А показания медсестры?
— Нет, — повторил он, — связи я пока что не вижу.
— Мне кажется, разгадка где-то совсем рядом, Александр Борисович…
— Ладно… Сейчас закончим здесь, а потом поедем ко мне, обмозгуем, — согласился Турецкий.
Они снова вошли в комнату.
— Билль Николаевич, — обратился Турецкий к управляющему, — мне нужно задать вам несколько вопросов.
Билль Николаевич, которому, судя по его виду, все на свете было уже абсолютно фиолетово, безразлично кивнул.
— Итак, — бодро начал Александр Борисович, присаживаясь рядом с ним, — во-первых, скажите мне, видели ли вы раньше этого человека?
Он показал на большой черный пакет, в который судмедэксперты уже успели упаковать труп Джека Хокинса.
— Нет, — уверенно ответил управляющий, глядя на черный полиэтилен. — Я с ним незнаком. Абсолютно точно.
— А вы вообще всех жильцов знаете в лицо?
— А как же? Это входит в мои обязанности. Ведь с каждым из них сначала знакомлюсь именно я…
Последнее Билль Николаевич произнес как-то неуверенно.
— То есть любой покупатель первым делом обращается именно к вам?
— Да.
— И потом, когда он вселяется в дом, тоже имеет дело с вами?
— Конечно, — кивнул Билль Николаевич.
— Хорошо. Тогда скажите, в этой квартире, кажется, никто не живет.
— Нет, не живет.
— Но она кому-то уже принадлежит?
Билль Николаевич отрицательно покачал головой:
— Она еще не куплена.
— Сколько квартир на площадке?
— Еще две.
— А кто живет по соседству?
— Никто.
— А на этаже?
— Никто, — вполголоса произнес менеджер.
— Хм, — удивился Турецкий. — А в подъезде?
— Тоже никого… — еще более тихо сказал Билль Николаевич.
— Это становится забавным… — улыбнулся Турецкий. — А в доме? Хоть одна квартира в доме занята?
— Да, — ответил Билль Николаевич тихо-тихо, — одна занята.
— Кем же?
— Мной…
Гордеев вспомнил, как полтора часа назад тот же самый Билль Николаевич говорил, что незанятых квартир осталось совсем мало и что им очень повезло. Интересно, на что он рассчитывал? А вдруг бы они действительно купили здесь квартиру?
— То есть, иными словами, вы живете здесь один? — изумился Александр Борисович. — Во всем доме? Я вас правильно понял?
— Да, — обреченно сказал Билль Николаевич. — Если не считать служебных помещений, охраны и так далее.
— Отличные условия… — улыбнулся Турецкий. — И сколько времени вы так роскошествуете в одиночку?
— Вот уже почти полгода, — вздохнул Билль Николаевич, — со дня сдачи дома в эксплуатацию.
— И за полгода не удалось продать ни одной квартиры? Странно…
— Не удалось…
— Почему?
— Хозяева держат высокие цены.
— Но в Москве немало богатых людей, — возразил Гордеев. — Сомневаюсь, чтобы их останавливали только цены.
— Эх, — махнул рукой Билль Николаевич, — вы их не знаете. Они за копейку удавятся.
— Потому и богатые, — заключил Турецкий. — Ну а все-таки почему квартиры не продаются? Может быть, есть какие-то другие причины?
— Нет. Просто трудности с реализацией… — заверил Билль Николаевич, — высокие накладные расходы. Смета была существенно превышена, пока строили дом. Потом все эти солярии, лифты, другое оборудование… Общий кризис рынка недвижимости… Кроме того, ожидается повышение цен, значит, через некоторое время можно будет продать их еще дороже…
— Понимаю, — согласился Турецкий, — тогда как вы объясните появление в вашем пустующем доме совершенно постороннего человека? Вот этого, которого, судя по всему, повесили? Ведь это не жилец и не покупатель?
— Нет, не покупатель… А откуда он взялся, я понятия не имею.
— Странно получается, вы не находите? У вас в доме повесили человека, а вы даже не можете сказать, как он сюда проник.
— Вы видели, какая у нас охрана? — возразил Билль Николаевич. — Тут муха лишняя не пролетит, не говоря уж о человеке.
— Тем не менее как минимум две пролетели.
— Ума не приложу, как это могло случиться…
— Ну хорошо, а ночью? Как обстоит дело с ночными дежурствами?
— Ночью дежурит еще и дополнительный наряд.
— Кстати, сколько человек работает в охране?
— Днем шесть. А ночью еще четверо.
— Десять! — подытожил Турецкий. — Это серьезно… Охрана как на атомном объекте.
— Так я и говорю! — подтвердил Билль Николаевич. — Комплекс огорожен — сами видели, высокая металлическая решетка; Даже не решетка, а ограда. Мы сначала хотели поставить бетонную стену, но потом решили, что это будет неэстетично. И заменили металлической оградой.
— Может быть, в этой ограде где-то есть дыра? — спросил неумолимый Турецкий.
— Чтобы проделать в этой изгороди лаз, необходима специальная аппаратура — мощный автоген или что-то в этом роде. Тут обычной болгаркой не отделаешься. Такие работы не могли остаться незамеченными. Во всяком случае, хорошенько потрудиться придется…
— Ну а вдруг? Есть же глухие участки?
— Тоже исключено… Охранники патрулируют всю территорию. Маршруты их движения составлены таким образом, чтобы ни один участок не оставался без внимания. Кроме того, есть инфракрасные датчики и телекамеры. Даже если допустить невозможное — что в изгороди, например, сделают лаз, — все равно незамеченным никому пройти не удастся.
— То есть проникновение полностью исключено?
— Не то чтобы исключено на все сто процентов, но если бы кто-то проник, это не осталось бы незамеченным. Но я абсолютно не понимаю, зачем кому-то может понадобиться проникать сюда. Пустой дом, тут даже украсть нечего пока. Вот когда жильцы появятся — другое дело… — с надеждой произнес Билль Николаевич, — а сейчас ему здесь делать нечего.
— Им, — уточнил Турецкий.
— Что?
— Я говорю — им. Ведь покойник был не один, раз кто-то его повесил. Их было как минимум двое.
— Ах да… Верно. Но у меня нет никаких соображений по этому поводу.
— Ну что ж, очень жаль. А охрана у вас надежная? Может быть, охранники могут пропустить кого-то за деньги? Хотя бы теоретически?
— Зачем? — пожал плечами Билль Николаевич.
— Ну, например, пожить в пустых квартирах. Просто чтобы заработать? Все равно весь дом пустует.
— Нет. У них хорошая зарплата, и они дорожат местом. И потом, я не только регулярно обхожу этажи, но и практически круглосуточно нахожусь здесь. Надо, знаете ли, посмотреть, все ли в порядке, ведь покупатели смотрят…
— Смотрят, но ничего не покупают…
— Да, — грустно согласился Билль Николаевич.
— Кстати, — попросил Турецкий, — расскажите о покупателях, которые были у вас в последние дни. Может быть, какие-то странные люди приходили?
— Странных не было.
— А какие были?
— Разные… — замялся Билль Николаевич. — Вы понимаете, это коммерческая тайна. Я не могу открывать имена наших клиентов. Кроме того, далеко не все называют себя. А пока нет конкретных договоренностей, я не могу спрашивать имена и фамилии.
— Но вы фиксируете все посещения?
— Конечно, фиксирую, когда покупатели называют себя, однако…
— Билль Николаевич, — твердо сказал Турецкий, — вы понимаете, кто перед вами? Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры. А в вашем доме произошло убийство, и я его расследую. Так что вы обязаны давать показания, интересующие следствие. Я же со своей стороны гарантирую неразглашение.
— Ну ладно… — Управляющий достал записную книжку. — Под вашу личную ответственность. Вот… Вчера была супружеская пара. Смотрели двухуровневые квартиры… Потом был помощник депутата Круглова. Просил показать двухкомнатные. Обещал купить сразу две. Так и не пришел… Потом приходил человек, показавший удостоверение замминистра по защите окружающей среды. Всего было три покупателя. Позавчера был всего один — он не назвался…
Турецкий перебил:
— Знаете что, я вас попрошу составить подробный список всех покупателей за последние три недели. Конечно, настолько подробный, насколько это возможно. А пока скажите, когда и кому вы показывали именно эту квартиру.
— Эту? — Билль Николаевич наморщил лоб. — Знаете, я ее показывал всего один раз…
Турецкий незаметно подмигнул Гордееву: мол, дело, кажется, на мази.
— А почему? Она как-то неудачно расположена?
— Не без этого. Квартира имеет особенность — она выходит на северную сторону и, кроме того, расположена на выступе, над большей частью ее площади только терраса квартиры, которая находится выше. Из-за этого второй этаж состоит всего из двух небольших комнат и туалета. Таких квартир всего пять, и они стоят гораздо ниже обычных квартир в доме. Это особенности проекта.
— Но именно поэтому вы должны были показывать их чаще, чем остальные, разве нет? — заметил Турецкий.
— Нет, — рассмеялся Билль Николаевич, который мало-помалу начал приходить в себя, — покупателям надо показывать только самое лучшее, без недостатков. Особенно тем, которые денег не считают.
— А таких к вам приходит большинство?
— Да. Но иногда бывают и такие, которые желают купить что-нибудь подешевле, и я им показываю эти квартиры.
— Почему же тогда вы показывали эту квартиру всего один раз?
— Потому что обычно я вожу покупателей в другие, которые расположены выше, — объяснил Билль Николаевич. — Там лучше вид.
— Понятно. Тогда расскажите, кому вы показывали именно эту квартиру. И когда.
— Наверное, неделю назад… — управляющий порылся в своей книжке, — нет, даже раньше… Вот, шесть дней назад. А привел я его сюда потому, что он хотел именно северную сторону.
— Странный покупатель, вы не находите? Обычно северная сторона не пользуется популярностью.
— Да, не пользуется, но он сказал, что ему нужен свет… Он художник, и свет с северной стороны для него очень важен. Ну я его и привел сюда.
— Как его звали?
Билль Николаевич снова заглянул в свою книжку:
— Вот… Его звали Арчил.
— Грузин?
— Да, видимо.
— А фамилия?
— К сожалению, он не назвал фамилию, — развел руками Билль Николаевич.
— Больше никаких координат он не дал? Ни телефона, ни адреса?
— Нет.
— А что еще он рассказывал о себе?
— Ничего особенного. У меня тут только имя, это значит, больше ничего он не назвал. Обычно я фиксирую все что можно, потому что мы стараемся ненавязчиво напоминать посетителям об их приходе сюда — рассылаем буклеты, извещаем об изменившихся условиях, секретари из отдела продаж даже периодически обзванивают потенциальных покупателей.
— Ну может быть, вы запомнили какие-то особенности, касающиеся этого Арчила? Может быть, он хотя бы говорил, чем занимается?
— Вряд ли, — управляющий нахмурил лоб, — кажется, что-то говорил о крупном бизнесе… Но я не обратил особого внимания. Вы же знаете этих кавказцев — они могут рассказывать что угодно, и сколько в их словах правды — известно только им самим.
— Сможете его описать?
— Среднего роста, темные вьющиеся волосы. Лицо для грузина нетипичное. Кожа светлая, нос больше славянский. Видимо, полукровка.
— Глаза?
— Кажется, серые… Я плохо помню… Но светлые, это точно.
— Хм… Светлые глаза? А почему же Арчил?
— Понятия не имею. Он назвался именно так.
— У грузин редко бывают светлые глаза… И как же он был одет?
— Кожаная куртка, кажется, коричневая. Джинсы. Ничего особенного…
— А говорил он как?
— А вот говорил он с акцентом.
— С сильным?
— Не очень…
— Скажите, а вы говорили ему, что показываете именно эту квартиру впервые?
— Да, говорил, — не задумываясь, ответил Билль Николаевич, — и даже пообещал ему дополнительную пятипроцентную скидку.
— Ясно… — Турецкий явно остался доволен. — А может быть, произошло еще что-то особенное, ну из ряда вон выходящее? Не припомните?
Управляющий еще раз посмотрел в свою книжку и очень тихо, извиняющимся голосом произнес:
— Да. В этот день я потерял свой универсальный ключ.
Итак, пока что я могу констатировать, что мы не имеем практически никаких улик, — сказал Александр Борисович Турецкий, когда они вместе с Гордеевым вошли в его кабинет в Генеральной прокуратуре.
— А этот Арчил?
— Ерунда. Где его искать? Во-первых, Арчилов в Москве полно, а во-вторых, он мог назваться кем угодно — все равно у него паспорта не спрашивали. Так что сам понимаешь — разыскивать в Москве художника по имени Арчил, который неделю назад приходил смотреть квартиру и похитил ключ, — это дохлый номер.
— Верно, пока что одни вопросы… Значит, он знал, что менеджер вряд ли появится именно в этой квартире в ближайшее время, и поэтому привел сюда Хокинса?
— Вероятно. И выкрал ключ. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось? Почему он не укокошил американца где-нибудь в лесу?
— Странная личность… — задумчиво сказал Гордеев, — вроде грузин, а по виду — не совсем. Светлые глаза. Кожаная куртка… Такие же типы избили Каштанову, а потом кавказец в кожаной куртке ее убил… Может быть, это один и тот же?
— Ну кожаная куртка тоже никакая не примета… — заметил Турецкий.
— Мне кажется, это именно тот, которого я видел на рынке… — сказал Гордеев.
— Очень даже Возможно, — согласился Турецкий, — а может, и нет… В любом случае никаких концов я пока не вижу. В квартире, где убили Хокинса, никаких отпечатков не обнаружено. Так что, Юра, будем ждать результатов экспертизы. Кстати, я посадил людей, чтобы отсмотрели технические видеозаписи со всех камер — вдруг там что-то окажется. А ты пока все же попробуй потрясти Лучинина. Могу сказать пока только то, что если все эти убийства из-за неизвестного клада, то сокровище, видимо, действительно немалое…
Однако встретиться в этот день с Вадимом Лучининым Гордееву не удалось. Следователь Володин отсутствовал на рабочем месте…
