13
Панорама вечерней Москвы, открывшаяся с университетской площадки на Воробьевых горах, поразила Гордеева своей мощью и красотой. Он никогда не был на этой площадке в сумерках, да еще осенью. Дождь кончился, сильный ветер разогнал тучи, и Москва предстала во всем великолепии. Золото церковных куполов и золото увядающей листвы деревьев сверкали в лучах заходящего солнца. Но еще больше впечатлило Гордеева, когда наползающие сумерки начали стремительно поглощать город и Москва полыхнула морем зажигающихся в домах и на улицах огней.
Юрий Петрович простоял на площадке достаточно долго, чтобы продрогнуть от резкого и холодного ветра. Только когда зубы стали предательски стучать от холода, Гордеев повернулся спиной к городу и быстро, чтобы согреться, направился к своей машине.
Гордеев проходил мимо дорожки, ведущей к центральному входу, когда его ослепила фарами подъехавшая машина. Гордеев прикрыл глаза ладонью и шагнул в сторону. Из темноты его окликнули.
— Гордеев! Юрка! Ты? — Из остановившейся машины вылез какой-то мужчина и направился к Гордееву. — Не может быть!
Когда мужчина подошел ближе, Гордееву показалось, что он его знает.
— Да. Я Гордеев. Что вам надо?
— Чертяка ушастый, не узнал меня, значит. Ну ты даешь…
Серега! — Гордеев кинулся к мужчине. Чертякой его звал только один человек. Юрий Петрович сразу вспомнил и воинскую службу, и своего армейского корефана Сергея Шикалова. — Серега! Узнаешь тебя в темноте! Да и больше одиннадцати лет прошло. Изменился!
Они обнялись.
— Да и ты тоже!
— Ну так… годы идут все-таки…
— Ты здесь откуда?
— Да в университете по делам был.
— А я как раз здесь работаю.
— Профессором, что ли? Вроде не похож. Ученые в камуфляже у нас пока не ходят.
Серега был одет в полувоенную форму.
— Ну это только пока. А я здесь в службе безопасности работаю. Охранниками руковожу. Сегодня как раз моя смена.
— Ну и ну. Вот уж не думал, что ты в ВОХРу пойдешь!
— А вот довелось…
— Чего так?
— Долго рассказывать. Ты свободен?
— Да вроде бы…
— Тогда идем ко мне. И не отнекивайся. Я тебя так просто не отпущу. Только свистну, мои хлопцы тебя под белые ручки ко мне быстро доставят, — улыбнулся Серега. — Они это умеют.
— Да я вроде и не отказываюсь…
— Только извини, выпить нам сегодня не доведется. Служба, сам понимаешь. У нас с этим строго. Но чаем я тебя напою знатным.
— Помню я твои чаи во время внеочередных нарядов. Полстакана коньяку, полстакана чаю.
— Кто старое помянет, тому сам знаешь, что бывает…
Через несколько минут Гордеев уже сидел в комнате охраны вместе с начальником смены Сергеем Шикаловым. Они пили крепчайший чай с домашним вареньем, банку которого Серега достал из тумбочки, где, видимо, хранился неприкосновенный запас, и вспоминали былые годы. Минувших десяти лет как не бывало. Будто только вчера два дембеля отправились из части домой, в Москву, на поезде, с остановками по пути в разных городах… Добираться пришлось на перекладных почти месяц. Зато полстраны увидели… Это долгое возвращение домой еще больше сблизило Гордеева и Шикалова.
Но Москва — огромный город. Разошлись их пути и не пересекались. До сегодняшнего вечера.
Внезапно зазвонил мобильник Гордеева. Он автоматически взглянул на часы. «Третий час уже. Какого ляда…»
— Алло.
— Юрий Петрович, это Светлана Михайловна, вы просили позвонить…
— Да-да, конечно…
— Здесь Айвара Файзуллина, она только что вернулась домой. Я ей трубку передаю…
«М-да, гуляет девчонка», — подумал Гордеев, но потом решил, что это его совершенно не касается.
— Добрый вечер, — в трубке раздался приятный женский голос, — я Айвара.
— Меня зовут Юрий Гордеев, я адвокат…
— Я все знаю, Светлана Михайловна мне рассказала.
— Айвара, мы можем с вами встретиться?
— Конечно. Вы извините, что ночью звоним…
— Ничего страшного, это даже хорошо.
— Когда мы с вами встретимся? А то мне очень неудобно… Я про Вадика и Ольгу следователю такого наговорила… Сама не знаю, как так вышло. Боюсь, как бы это им не повредило.
— Вы еще спать не ложитесь?
— Нет, мне еще к семинару подготовиться немного надо, я его завтра веду.
— Я к вам подойду через десять минут, задам пару вопросов, и все. Я сейчас в университете. Недалеко от вас.
— Хорошо. Я жду.
Через десять минут Гордеев в сопровождении Шикалова, который не хотел просто так отпускать друга («Заодно посты охраны проверю»), поднялся на пятый этаж сектора Д. Полутемный коридор был пуст. Светлана Михайловна за столом дежурной тоже отсутствовала.
— Странно, — пробормотал Сергей, — где она может быть? Разве что в каптерке?
Шикалов толкнул дверь в служебную комнату и включил свет.
Светлана Михайловна лежала на полу. Ее глаза были открыты и с нескрываемым удивлением смотрели в потолок. На полу расплывалась темная лужа крови. В углу валялось незаконченное вязание. Шикалов быстро наклонился над Светланой Михайловной и попытался нащупать на шее пульс.
— Не прощупывается… Кажется, мертва… — быстро проговорил он. — Вызываем охрану.
Шикалов бросился к столу дежурной по этажу и ударил ладонью по кнопке тревожки, затем схватил телефонную трубку:
— «Скорая»! Алло, срочно! Главное здание МГУ, сектор Д. Тяжелое ранение…
Гордеев уже его не слушал. Он бежал по коридору к 525-й комнате. Взявшись за ручку двери, он слегка потянул ее на себя. Дверь легко поддалась.
Тамбур оказался освещен. Свет падал справа из открытой двери. Оттуда раздавались какие-то звуки, но в комнате никого не было видно. Гордеев вошел в комнату.
Подозрительные звуки раздавались из высокого, встроенного в стену шкафа. Гордеев толкнул дверцу, и она, скрипнув, медленно отворилась.
В шкафу он увидел девушку. Она была вздернута на ремне под самый верх шкафа. Ремень перебросили через перекладину, предназначенную для плечиков. Гордеев машинально отметил про себя, что только перекладина в доме сталинской постройки может выдержать вес человеческого тела… Девушка была маленького роста и не могла достать до пола ногами. Но главное — она еще была жива. Она хрипела и задыхалась. Вцепившись руками в ремень, перетянувший ей горло, она пыталась ослабить петлю. Это ее пока и спасало.
— Айвара, потерпи, я сейчас…
Гордеев, не мешкая, одной рукой подхватил девушку и приподнял, а другой изо всех сил рванул перекладину на себя. Старое дерево не сразу поддалось — пришлось дернуть несколько раз. В конце концов перекладина не выдержала такого натиска и с треском вылетела из пазов. По инерции Гордеев повалился на стол и больно ударился об угол. Девушка упала на него.
На несколько мгновений наступила тишина, и в этой тишине Гордееву показалось, что в соседней комнате («В комнате Каштановой», — мелькнула мысль) кто-то есть. Он бережно положил Айвару на кровать и помог ослабить ремень. Затем бесшумно вышел в тамбур и толкнул левую дверь.
В комнате Каштановой света не было. Однако оранжево-желтый фонарный свет с улицы проникал сюда, тускло освещая помещение. Здесь адвокат никого не увидел. Да и спрятаться в этой клетушке тоже было негде. Если не считать стенного шкафа… Гордеев сделал шаг в комнату, нашарил левой рукой выключатель, щелкнул им и одновременно распахнул дверцу шкафа. В шкафу никого не было.
Но не в комнате…
Гордеева спасло чувство самосохранения. И шестое чувство. А может быть, третий глаз, который, как известно, расположен на затылке. Как бы там ни было, не отдавая себе отчета, он присел, и в то же мгновение над его головой просвистел тяжелый стул, ударился о верхнюю кромку шкафа и отлетел в сторону.
Гордеев резко обернулся, но ничего сделать не успел. Какая-то темная тень метнулась к нему через стол, ударив в нос. Перед глазами Гордеева все поплыло, но он успел ухватить нападающего за воротник рубашки и рвануть на себя. Ткань затрещала и легко поддалась. В руке Гордеева оказался воротник. Он отбросил его в сторону. Нападающий воспользовался заминкой и с силой ударил Гордеева носком ботинка в пах.
Гордеев охнул. Жгучая, резкая боль тысячью тупых игл вонзилась во все тело. Противный, тошнотворный комок подступил к горлу. Дыхание перехватило. Гордеев глотнул воздух. Из глаз лились слезы. Быстро взяв себя в руки, адвокат сделал единственное, что необходимо в этом случае, — попрыгал на носках. Боль стихла…
Из последних сил Гордеев попытался задержать мужчину. Но тот ужом выскользнул из рук Юрия Петровича и выбежал в коридор.
— Стой! Ни с места! Кому говорят! — Гордеев слышал, как Шикалов с криком пробежал мимо комнаты за мужчиной.
Адвокат с трудом- сел на кровать и перевел дыхание. Острая боль прошла и сменилась тупыми, болезненными толчками, которые тем не менее не мешали Гордееву осматривать поле битвы.
На полу валялись какие-то бумаги. Гордеев встал на четвереньки и начал собирать их. Это были исписанные от руки листы и ксерокопии каких-то документов. «Текст французский», — обратил внимание Гордеев. Тут же на полу он нашел только что оторванный им воротник от рубашки сбежавшего мужчины и какие-то визитки. На воротнике Юрий Петрович обнаружил нашитую метку. Гордеев поднял визитки и воротник. Рассматривать визитки он не стал и сунул их во внутренний карман куртки.
Адвокат прошел в комнату Айвары. Девушка уже пришла в себя. Она лежала, свернувшись клубочком, и затравленно смотрела на Гордеева.
— Ну-ну, успокойтесь, все закончилось. Я адвокат Гордеев. Вы можете рассказать, что тут произошло?
Айвара кивнула:
— Как только я вернулась, Светлана Михайловна позвонила вам. Я стала ждать вашего прихода. Вдруг дверь открылась и появился мужчина, Я думала, он — это вы. А он… — Айвара всхлипнула, — набросился на меня…
Гордеев мягко взял ее руку в свои и ласково погладил:
— Не волнуйтесь… Все уже позади.
Девушка кивнула.
— Как он выглядел?
— Среднего роста, скорее даже выше среднего, худощавый. Он мне показался иностранцем.
— Иностранцем? Почему?
— Не знаю… Но это было первое, что пришло в голову. Весь такой ухоженный, лощеный. Не то что наши…
— Спасибо от имени всех российских мужчин, — проговорил Гордеев и взглянул в зеркало.
В принципе в словах Айвары имелось рациональное зерно, чего скрывать… Из зеркала глядел весьма потрепанный субъект, с взлохмаченными вихрами и весь перепачканный пылью и побелкой.
— Конечно, доля истины в ваших словах присутствует. Вынужден это признать. А признание, как говаривал один субъект, царица доказательств. — Гордеев ободряюще улыбнулся Айваре. — Продолжайте.
— Я больше ничего и не помню. Он налетел, ударил. Потом накинул на шею петлю… Я очнулась, когда меня кто-то положил на кровать. Это были вы?
— Да. И не благодарите. Это у меня хобби такое. Спасать женщин из лап хулиганов.
— У вас это хорошо получается, — слабо улыбнулась Файзуллина.
В коридоре послышались гулкие шаги.
— У вас есть какой-нибудь пакет?
— Вон на дверной ручке. Возьмите.
— Спасибо. — Гордеев схватил пакет и сложил в него бумаги, подобранные в комнате Каштановой.
В дверях появился Шикалов. За его спиной стояли два охранника в камуфляже и с автоматами наперевес.
— Ушел, гад. Не успели перекрыть все выходы. Он из окна на втором этаже сиганул вниз, выбежал за территорию, поймал тачку и скрылся. И так быстро, главное… Даже номера не успели заметить. — Шикалов залпом изложил все новости. — А как у вас дела? Вижу, все нормально.
Рация Шикалова запищала и затрещала, неестественно громкий голос из динамика спросил какого-то орла.
— Орел слушает, — ответил Шикалов, — прием.
— Беркут. Тут внизу «скорая»… Прием.
— Давай их сюда, Беркут, на пятый этаж, быстро. — Голос Шикалова гремел по всему этажу. — Конец связи.
Гордеев вышел в коридор. Из дверей блоков выглядывали разбуженные или потревоженные шумом аспиранты и студенты.
— Ты не уходи, пожалуйста, — попросил Шикалов Гордеева. — Мне свидетели будут нужны. Я потом тебя на служебной машине домой отправлю.
— Да у меня своя есть… И я не собираюсь никуда уходить. Я все понимаю. Не забывай, я все же адвокат И бывший следователь.
— Значит, договорились.
