3
Михаил поначалу ликовал. Его джип летел по свободному вечернему шоссе, ведущему прямиком к подмосковному Зеленограду, где он все эти дни скрывался от назойливых глаз Гордеева и Грязнова. В Зеленограде его не знала ни одна живая душа. Это было место, где Михаил мог свободно разгуливать по улицам, совершенно не боясь быть обнаруженным.
Но после того как Денис позвонил Гордееву, и адвокат выдал информацию о Максиме Смаге, ликование Федотова как рукой сняло.
Он догадался, что Гордеев с Грязновым его просто водили за нос, принимая за недотепу, за дурачка. Нет, подобных выпадов в свой адрес Михаил Федотов просто не был в состоянии вынести.
Джип резко развернулся и помчался к Москве.
Михаил набрал номер на своем мобильнике и сказал:
— Товарищ генерал-полковник, я готов к выполнению плана «Д».
— Отлично, майор! — произнес баритон на том конце линии. — Приступайте, майор. Час «икс» мы вам сообщим дополнительно.
— Есть приступать! — четко произнес Михаил.
Михаил несколько раз бросил взгляд на мобильник, что лежал среди кассет рядом, не удержался и набрал номер.
Телефон в кармане зазвонил как раз в тот момент, когда Гордеев стоял перед квартирой Лены, проводив уехавшего на лифте Дениса.
— Будьте добры Юрия Петровича Гордеева, — донесся из трубки мужской голос.
— Я вас слушаю.
— Не узнаете?
— Нет, не узнаю. Кто это?
— Федотов.
Гордеев почувствовал, как бешено заколотилось сердце: «Так не бывает».
Никогда в своей жизни Гордеев так сильно не волновался. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что человек одержим тяжелой формой мании преследования.
— Да ну?! — скрывая волнение, выговорил он. — Мистер Абонент Недоступен собственной персоной?!
Гордеев вошел в квартиру, захлопнул за собой дверь и увидел вопросительный взгляд Лены.
— Ты с кем разговариваешь?
Вместо ответа Гордеев приложил к губам указательный палец: т-с-с! И на секунду поднес трубку к ее уху.
Лена, узнав голос, нахмурила брови.
— Мистер Абонент Недоступен? — переспросил Федотов. — Это что, мне навесили такой кликан?
— Ага.
— Когда?
Гордеев посмотрел на часы:
— Минут десять назад.
— Быстро.
— А по-моему, в самый раз. — Гордеев изо всех сил играл в корректность.
— Если честно, мне даже нравится, — примирительным тоном произнес Федотов. — Я хочу сказать, что мне нравится быть недоступным.
— Я заметил, — сказал Гордеев. И, повысив тон, добавил: — Ладно, абонент, хватит болтать! Нам нужно встретиться.
— Встретиться? Что ж, я думаю, это было бы забавно.
— Так в чем же дело? — чуть дребезжащим от волнения голосом спросил Гордеев. — Называйте место и время. Обещаю не приводить хвостов.
— Обещаете? Серьезно?
— Клянусь!
— Я вам не верю, — сказал Федотов.
— Ну что ж, на вашем месте я поступил бы точно так же.
— Я так не думаю, — спокойно ответил Федотов.
— Тогда зачем же вам понадобилось мне сюда звонить?
— Хотелось бы снять у вас ненужные волнения по поводу моей скромной персоны. Гордеев, не пытайтесь меня найти. Иначе однажды вы можете недосчитаться кого-то из ваших друзей. Поверьте мне, я способен на многое. Если будет нужно, я сам вас найду. Понятно вам?
— Нет, не понятно. Что означает фраза «я сам вас найду»?
— Гордеев, вы же вроде неглупый человек, но почему-то задаете дурацкие вопросы.
— Я не хочу, чтобы меня искали, — твердо произнес Гордеев. — Это не входит в мои планы. Я привык сам ловить негодяев, а не быть их жертвой.
— Это ваше право, — сказал Федотов и прервал связь.
Гордеев отнял от уха телефон, из которого занудно вырывались короткие гудки.
— Почему он позвонил? — спросила Лена.
Гордеев, уставившись в одну точку, пожал плечами:
— Не знаю. Говорит, что если мы от него не отстанем, то будет новая кровь.
— Так прямо и сказал?
— Нет, конечно, он сказал иначе, но речь шла именно о крови. Зато теперь известно точно, что он в Москве.
— А что это меняет? — спросила Лена. — Его все равно никто искать не будет. Я имею в виду не вас, а тех, кому по штату положено искать.
— О чем ты говоришь? — спросил Гордеев. Выражение отрешенности на его лице сменилось недоумением: — Кому по штату положено?
— Ты и сам прекрасно значешь, — почему-то с раздражением сказала Лена и ушла на кухню, где у нее была гора немытой посуды после ужина с Грязновым.
…Час спустя позвонил Денис. Звонок раздался по городскому телефону.
— Хватит искушать судьбу, — сказал он сразу. — Преимущества сотовой связи тают на глазах. Ноль конфиденциальности. Если так пойдет дальше, то не за горами тот час, когда выражение «позвони мне на мобильный» будет означать то же самое, что и «снимай штаны, будем знакомиться».
— Пока ты катался по Москве и сочинял этот текст, — не без сарказма сказал Гордеев, — тут произшло нечто из ряда вон…
— Хочешь, угадаю?
— Ну, попробуй.
— Тебе позвонил наконец Федотов и угрожал расправиться с близкими, если ты от него не отвяжешься. Так?
Глаза Гордеева стали вылезать из орбит:
— Откуда ты знаешь?!
— Служба, друг мой, служба.
— Нет, я, конечно, все понимаю, ты частный детектив и все такое, тебе положено… Но не до такой же степени! Денис, что происходит?
— Да ничего особенного, успокойся. Просто Алик очередной раз проявил свою недюжинную креативность. Ты помнишь мою старую «Спидолу»?
— Ну, помню. Только она у тебя уже сто лет не фурычит.
— Это наше с тобой субъективное мнение, для Алика же оно ничего не означает. Он сдул с приемника пыль, чего-то там покрутил, прочадил всю квартиру канифолью, а потом включил. И когда я вернулся домой, говорит: слушай, тут «Шурик» с Гордеевым базлали. Я слушаю — точно!
— Неужели это так просто — пеленговать сотовые телефоны? — упавшим голосом спросил Гордеев.
— Нет, Юра, очень даже непросто. Но только не для Алика Чувашова. Не забывай, что он живет в середине двадцать первого века, пока мы с тобой прозябаем только в начале двадцатого.
— Ну да, ну да, смена парадигм и все такое. Ты говорил.
— Доходит до тебя?
— С трудом, но доходит.
— Слава Богу! Значит, будешь жить когда-нибудь в новом времени. Только я еще и о другом хотел тебе сказать.
— Да, да, говори.
— Я отослал текст, который извлекли из желудка Смаги, в одно важное учреждение.
— Куда?
— Не важно.
— Ладно, допустим. Ну и что там сказали?
— Ничего.
— Не понимаю, — нахмурился Гордеев. — Как это «ничего»? Никаких комментариев, что ли?
— Не совсем. Они дали мне понять, что это ничего не доказывает, мол, нет никакого смысла на основании столь сомнительного материала делать далеко идущие выводы.
— Постой, Денис. Ты можешь выразиться конкретнее?
— Могу. Их мнение таково, что когда какой-то конченый наркоша делает подобного рода заявления, которые практически не имеют под собой никакой фактологической базы, об этом даже не стоит и говорить.
— Вот как! — выпалил Гордеев. — А досье Смаги?
— Какое досье Смаги? — спросил Денис, будто слышал об этом впервые в жизни.
— Ты издеваешься? Досье из Интернета.
— Послушай, Юрок, никакого досье из Интернета не существует. Его нет в природе. Вообще! Ты понял меня?
— Как?
— Я спрашиваю, ты понял меня? — наставительным тоном произнес Денис.
— Кажется, да. Ты хочешь сказать…
— Я уже все сказал. Закрываем тему.
— Подожди, у меня по ее поводу куча вопросов.
— Вопросы потом. А сейчас вот еще что: я получил от моего дядьки сообщение, что с тебя не снимается обвинение в хранении большой партии нелегальных наркотических веществ. Короче, ты все еще подозреваемый.
Гордеев несколько раз сильно потер висок:
— Что за бред?
— Это не бред, к сожалению. Не все оказалось так просто.
— Не бред? А что же это тогда?! — Гордеев почти кричал. — Что это, если не бред? На пакете нет моих пальцев, только отпечатки Смаги, если не считать дактилоскопических следов этого придурка Дубова.
— Эй, эй, адвокат, поосторожней с ярлыками, — урезонивал Денис.
— Да пошли они все!..
— Куда пошли?
— Сам догадайся!
Денис рассмеялся:
— Денис, я ничего не понимаю, но у меня такое впечатление, что и ты с ними заодно.
— С чего ты взял?
— Я же сказал — у меня такое впечатление.
— Твое впечатление обманчиво, — заверил Денис. — Я просто пытаюсь тебя погрузить в атмосферу, в которой ты де-юре находишься.
— Зачем?
— Чтобы у тебя возникли хоть какие-то идеи, как из этой атмосферы выкарабкиваться. Ты хоть понимаешь, что твое уголовное дело, которое валяется на Петровке, — это первый большой шаг к тому, чтобы выкинуть тебя из адвокатуры. И не надо, Юрок, нервничать, это тебя не красит. К тому же помни, что аффекты сильно понижают интеллектуальные возможности.
— Денис, я сейчас, наверное, действительно скажу что-нибудь такое, отчего у тебя обо мне испортится мнение на всю оставшуюся жизнь.
— Не скажешь.
— Нет, скажу! — упорствовал Гордеев.
— Потом скажешь. А сейчас шутки в сторону. Твой юридический статус сейчас действительно хуже некуда. И не только потому, что ты у них на крючке. Это полбеды.
— Что значит «полбеды»? Имеется и вторая половина?
— Угу.
Гордеев вздохнул:
— Ну что ж, вываливай, Денис, не щади!
— Алик запеленговал разговор Федотова с его, по всей вероятности, непосредственным начальником. Начальника он называет по воинскому званию. Генерал-полковник. Но скорее всего это полная липа, хотя не исключено и обратное. Дело не в этом. По всей вероятности, в Москве готовится какая-то серьезная заварушка. Мне так стало ясно из записи их разговора.
— О чем они говорили? — спросил Гордеев.
— Не по телефону.
— Не по телефону что?
— Говорить об этом нужно не по телефону.
— Понял, тогда до завтра. Я думаю, до завтра ничего не произойдет?
— До завтра, может, и ничего. Но время работает против нас.
— Время всегда работает против нас, — резюмировал Гордеев.
