11

«Надо было сказать, в чем я подозреваю ее сына… — думала Лена. — Зачем я сказала про мошенничество? Убийство — это куда серьезней мошенничества. Но тогда она могла вообще ничего о нем не сказать… Да, собственно, и правильно сделала бы. Она же все-таки Мать… Уж не я ли сама говорила ей, что она имеет право предупредить сына. Но я — следователь, и моя работа выяснить все. Вот я и выясняю».

Думая так, Лена шла по направлению к дому, где жила синицынская зазноба.

«Так, а этой-то что говорить? Кто я на сей раз? Близкий друг, любовница? Или прямо сказать, что я — следователь Генпрокуратуры? Боже мой, ну и морока! Скоро раздвоение личности начнется! Что ей говорить-то? Она, поди, не мать, про своего милого больше знает. Может, ей даже известно, что это именно он грохнул Колодного… Другом не представишься, она наверняка всех его друзей знает. Если скажу сразу, что я следователь, наверняка ничего не расскажет, не выдаст. Может, сказать, что я его как свидетеля разыскиваю? Тоже вообще-то смешно. Синицын — свидетель! Эх, чего врать-то? Со следователем она обязана поговорить. Скажет, так скажет. А нет… Ну, на нет и суда нет. В конце концов, элементарные законы и ей известны. Это, конечно, не допрос. Это скорее некое испытание морально-этического характера. И для меня, кстати, тоже. Только вот что-то мне подсказывает, что у Синицыной я его не на «ура» прошла».

Шестнадцатиэтажный дом, где жила Лена Арбузова, сожительница Синицына, великаном возвышался над девятиэтажками, а рядом находились три его брата-близнеца.

Был вечер. Солнце потускнело, но все еще играло на верхушках редких тополей. Небо было красивого глубокого цвета. Лену одолевала мягкая меланхолия. Ей не хотелось идти к Арбузовой, задавать какие-то там вопросы, выслушивать ответы. Но, подойдя к двери подъезда, Лена все-таки отворила дверь подъезда со сломанным домофоном, потом вошла в лифт, нажала на десятый этаж и вскоре уже стояла перед квартирой Арбузовой. Эту квартиру, судя по словам Акулины Михайловны, бывшая школьная красавица вместе с Синицыным снимает уже третий год.

Звонок прозвучал резко и неприятно. После него воцарилась напряженная тишина. Потом за дверью раздался усталый женский голос:

— Кто там?

— Генеральная прокуратура… — Лена вздохнула.

Уж очень как-то зловеще для простого человека звучат такие слова, отметила про себя Лена. Некоторое время стояло недоуменное, а то и испуганное молчание. Потом дверь открылась, но не нараспашку. В проеме появилось достаточно спокойное лицо тридцатилетней женщины. Приятное такое лицо с большими глубокими глазами, с утонченными чертами.

— Чем могу быть полезна? — холодно спросила она.

— Елена Арбузова?

Та кивнула.

— Следователь Бирюкова, — представилась Лена.

— По какому вопросу?

— Я хотела бы поговорить с вами о Валерии Синицыне. Вы ведь не станете отрицать, что близко с ним знакомы?

— Нет, не стану, — спокойно ответила Арбузова.

Лена немного замялась, но потом в мыслях ее появилась прежняя уверенность, и она сказала:

— Елена, это вовсе не допрос. Это обыкновенный разговор…

— Обыкновенный? Навряд ли, — перебила ее та. — Когда человек представляется следователем, обыкновенного разговора от него ждать не приходится.

— Да, это так. Я хотела задать вам несколько вопросов о Синицыне. Но говорю вам откровенно, это не допрос, поэтому вы вправе сейчас просто закрыть дверь перед моим носом.

К ее удивлению, Арбузова так не поступила. Она открыла шире дверь, молча приглашая гостью войти. Бирюкова вошла в прихожую.

— Я, конечно, вправе закрыть дверь перед вами, но это не значит, что вы не позвоните мне в дверь еще раз… уже с каким-нибудь ордером, ведь так? — Арбузова пожала плечами.

Лена прошла за ней в гостиную. Это была достаточно просторная комната. Из мебели все самое необходимое, никаких излишеств: диван, два кресла, небольшой столик и шкаф. Они сели за столик. Арбузова достала пепельницу, сигареты, нервно закурила.

— Чай? — предложила она.

— Нет, спасибо. Если вы не возражаете, я тоже закурю…

— Конечно, курите.

— Елена… — Бирюкова вопросительно посмотрела на Арбузову.

— Можно просто Лена.

— Хорошо, Лена. Мы, кстати, с вами тезки. Вы давно встречаетесь с Синицыным?

— Не помню. Видимо, давно, — улыбнулась та. — Мы с ним не из тех трогательных парочек, которые каждый год отмечают день их знакомства. Знакомы-то мы с ним еще со школы. А встречаться начали давно, практически сразу после того как он из армии пришел. Хотя нет, не сразу. Ну, короче говоря, лет восемь, наверно, уже встречаемся, то ссоримся, то миримся. На этот раз, правда, видимо, уже все…

— Что это значит? — поинтересовалась Лена.

— Это значит, что мы с ним давно уже не встречаемся. Он не приезжает и не звонит. Я тоже.

— Может быть, у него дела?..

— У него, вообще-то, всегда дела, — усмехнулась Арбузова.

— А какого характера, вам известно?

— Видимо, что-то криминальное. То какие-то темные дела были, о которых он не рассказывал, теперь просто дань с торговцев собирает. Что-то такое…

— А как давно он не появлялся?

— Да уж, кажется, больше двух месяцев.

— И вам неизвестно, где он пропадает?

— Нет, — подруга Синицына покачала головой. — Я для себя решила так: чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

— Это вы зря. Он же вам все-таки не чужой человек.

— Зря?.. Я ничего поделать не могу. А от того, что он мне не чужой человек, мне только еще тяжелее. Исправить я уже ничего не могу. Да и его не изменишь.

— Я могу вам сообщить, где он пропадал.

— И где же?

— В тюрьме.

— И до сих пор там? — спокойно поинтересовалась Арбузова.

— Нет. Уже нет. А сидел он по подозрению в убийстве адвоката Колодного. Вам об этом что-нибудь известно?

— Нет. То есть об убийстве я слышала… по телевизору. Но конкретного ничего не знаю. Я же вам говорю, от Валеры ни слуху ни духу уже месяца два.

— Все ясно. Значит, вероятно, помочь мне вы ничем не можете. Вы ведь сказали, что не знаете, где он сейчас…

— Да, не знаю. Конкретно не знаю. Примерно?.. Могу предположить, если за два месяца в его жизни ничего не изменилось. Скажите, вы говорите, что его выпустили, значит, с него снято обвинение?

— Официально, да. Но понимаете, есть свидетель убийства, однако он — сотрудник милиции и поэтому его показания не могут быть приняты. И, следовательно, Валерий Синицын отпущен из-под ареста только из-за недостатка доказательств его вины. Если же они появятся…

— Значит, это действительно он, — задумчиво произнесла Елена. — Если только этот свидетель не лжет. — Она закрыла лицо руками так же, как до нее это делала его мать, и так же, как она, не заплакала, голос ее остался твердым.

Лене подумалось, что один человек сделал несчастными стольких людей и что, должно быть, его уже тяготит бремя его грехов и нависшее над ним возмездие.

— Я могла ожидать от него всего, чего угодно, — продолжала Арбузова. — Но что он опустится до убийства! Он же вовсе не такой. Он чуткий, нежный. Конечно, необдуманные поступки заполнили всю его жизнь. Но убийство! Как же! Видимо, поэтому он и не приходит. Он знает, что перешел черту. Сделал то, что не смогу ему простить даже я. А я могу простить почти все, по крайней мере, очень многое. Нет, теперь точно все кончено. Теперь он не вернется.

Лена слушала все это с каким-то мистическим страхом и думала о том, что двоих любящих людей объединяет некая особенная, непонятная всему миру и постижимая только им двоим нить, у них всегда свои законы, нарушение которых равносильно смерти.

— Простите, Елена, — наконец обратилась к ней Бирюкова, смекнув, что сейчас она должна уйти. — Вы говорили, что примерно знаете, где я могу найти Валерия Синицына…

— Да. Ну, если не его, то его дружков точно. А они уж, наверно, лучше меня знают, где его искать.

— И где же эти его дружки?

— На рынке. Только мой вам совет — не представляйтесь следователем.

— Ничего не скажут?

— И не скажут, да и опасно. Ребята они лихие, местная милиция у них схвачена. А вот если подход к ним найти, тогда могут и рассказать.

Такую ответственную миссию, как посещение дружков Синицына, Лена оставила на следующий день. Она позвонила Гордееву, чтобы обо всем ему рассказать и посоветоваться, в каком образе на сей раз предстать перед друзьями Синицына, но Гордеева не было дома, а сотовый телефон почему-то был недоступен.

«И где он шляется? — ворчала Лена. — Никогда его нет, когда нужен!»

После долгих размышлений Лена придумала, какой «подход» найти к синицынским «коллегам». Логичнее всего, размышляла она, вырядиться этакой сексапильной безмозглой куколкой. Со своей возлюбленной Синицын давно не виделся и, похоже, расстался. Естественно, «собиратели дани» подумают, что у их друга появилась новая зазноба или поклонница. И вести себя нужно будет так, чтобы они без всяких возражений сказали, где можно найти Синицына, чтобы они поверили, что перед ними «очередная девушка для удовлетворения их примитивных желаний».

«Ну, хорошо, — думала Лена, — предположим, я найду Синицына. Что делать тогда? Доказательств у меня все равно нет, показаний против самого себя он давать не будет. Его отпустили за недостатком улик, и он об этом прекрасно знает. Улик у меня не прибавилось… Однако Синицына надо задержать хотя бы потому, что, пока я буду разыскивать доказательства его вины, он обязательно бесследно исчезнет».

Конечно, на всякий случай она решила взять с собой троих вооруженных оперативников.

«В конце концов, чего я думаю? — решила Лена. — Синицын — рэкетир, по нему и так тюрьму плачет. Я его попытаюсь задержать пока по статье о вымогательстве, а там дальше разберемся».

На следующее утро она была готова. Маечка на тоненьких бретельках того цвета, который любят все «куклы Барби», то есть ярко-розового, короткая юбка и туфли на высоченном каблуке. Естественно, розовая помада, черная подводка и распущенные волосы. Лена посмотрела на себя в зеркало. «И почему мужчинам нравится такое уродство?» Обычно Лена делала чуть заметный макияж и все же выглядела старше, чем сейчас. Сейчас ее отражение в зеркале напоминало ей ученицу десятого класса, которая мнит, что она уже достаточно взрослая и потому таскает мамину косметику, которой пользуется по принципу «чем больше, тем лучше».

Появившись в таком виде перед тремя оперативниками, которых она решила взять с собой на рынок, Лена вызвала и у тех неслабый шок.

— Ну, Лена, ты даешь! — выдохнул Максим, высокий молодой оперативник, с которым она уже не раз работала. — В таком виде тебе хоть сейчас на Тверскую.

— Чего и добивались, — ответила Лена. — Думаю, на дружков Синицына это произведет впечатление. Значит, так, ребята: вести себя тихо, незаметно, оружие держать наготове. Меня из виду не терять, потому что я иду без оружия. Его просто некуда спрятать.

— Все будет нормально! — уверил ее Максим, и они выехали на рынок. Выехали не на служебной машине, а на метро, чтобы исключить всякую возможность разоблачения.

Лена шла по улице, и у нее было такое впечатление, что из одежды на ней ничего нет. Мужчины глядели во все глаза и вывертывали свои шеи. Наконец она увидела цель — тот самый рынок. Как только она вошла на его территорию, все торговцы почуяли в ней потенциального покупателя.

— Девушка, здесь кофточка как раз на вас, — кричали с одной стороны.

— Эй, красавица, выбирай любой товар, я тебе цену скину! — слышала она с другой стороны.

Оперативники следовали за ней, не выпуская из виду. Они тоже якобы интересовались товаром, а Максим даже успел купить какую-то безделушку.

Лена искала какое-нибудь лицо, у которого можно было узнать что-то о Синицыне. Тут она увидела прилавок, где торговали джинсами. Продавец разговаривал о чем-то с человеком в спортивном костюме. Лена подошла к ним. Продавец сразу же отвлекся и стал предлагать ей всевозможный товар.

— Да, хорошенькие джинсики, — рассеянно пробормотала Лена.

— Так я вам немного скину, если они вам нравятся! Для такой красавицы что только не сделаешь, а? — Он посмотрел на мужчину в спортивном костюме. — Вот если молодой человек разрешит, я вам скидочку сделаю.

— Молодой человек разрешит? — Лена состроила ему глазки.

— Такой даме! — протянул молодой человек. — Конкретно, в натуре.

«О, это как раз, кажется, тот, кто мне нужен», — подумала Лена.

— Может быть, вы мне поможете? — она устремила свои васильковые глаза на молодого человека.

— Не понял. Померить, что ли, помочь? — пробасил тот.

— Да нет! Я ищу одного человека, может быть, вы знаете, где мне его найти?

— Какого еще человека?

— Валеру Синицына.

— Синицына? — торговец резко нахмурился. — А зачем он вам? По какому делу?

Лена скромно потупила взор и жеманно произнесла:

— По личному.

— О! По личному! Ты его знакомая, что ли?

— Ну, да.

«Наконец-то понял! — подумалось Лене. — Остолоп. И как быстро перешел на «ты». Видимо, руководствовался правилом «друг Валеры — мой друг!» Очень интересный молодой человек!»

— Ну, я вообще-то не знаю… — он почесал затылок. — Надо позвонить Митяю.

— Ой, если вас не затруднит, позвоните, пожалуйста. А то Валера мне сказал, что он тут часто бывает. А я по нему так соскучилась, так давно его не видела. Вот, пришла повидать.

После этих слов, видимо, все сомнения, которые были у молодого человека, испарились, и он стал набирать номер телефона. Между тем продавец приставал к Лене, показывая ей всевозможный товар. Лена кивала, ловя отрывочные фразы:

— Здорово, Митяй! Это Олег. Слышь, тут какая-то тёл… в смысле девица Синицу ищет. Кто, кто! Наверно, его новая… А чё? Красотка, ага… Да тут, понимаешь… С Артуром говорил. Нет, не хочет платить. Сам с ним разбирайся и с его братвой. Да… А с телкой как быть? Ладно.

«Пока все идет по плану», — подумала Лена, искоса наблюдая за оперативниками, которые держались в отдалении. Лена знала, что у каждого из них под пиджаком или легкой курткой — кобура с пистолетом. И это вселяло уверенность.

Олег перестал разговаривать по телефону и кивнул Лене головой:

— Пойдем.

Она проследовала за Олегом. Он привел ее к летнему кафе на территории рынка. За одним из столиков сидел Митяй, сорокалетний мужчина маленького роста. Он вальяжно раскинулся за столиком и пил светлое пиво. Руки его были испещрены какими-то синеватыми татуировками.

Максим тоже зашел в кафе и уселся за столик, остальные остались снаружи, впрочем, не теряя Лену из виду.

— Ой, здравствуйте, — как можно беспечнее сказала Лена, садясь. — А это вы знаете, где Валера, да?

Митяй с интересом глянул на Лену.

— Ничего девочка! — протянул он. — Выпьешь чего?

— Спасибо. Минералочки, если можно.

При этих словах оба, и Митяй, и Олег, почему-то громко захохотали.

— А что смешного-то? — спросила Лена. — Я что-нибудь очень редкое и экзотическое заказала? — но тут же примолкла, вспоминая, что не в теперешнем ее положении выказывать недовольство.

— Да не, не, все нормально. Олежек, принеси минералочки даме. А вы, мадам… Как, кстати, ваше имя?

— Мадмуазель, а не мадам, если уж на то пошло. Зовут меня Елена.

— Очень приятно, Елена. И ищете вы Валеру?

— Да.

— А кем вам Валера приходится и по какому делу вы его ищете?

— Приходится он мне женихом, — ответила Лена.

— Чего-то я не слыхал, что он собирается жениться.

— Ну, об этом не сразу всем рассказывают. А по делу ищу я его личному. Соскучилась.

— А ты — девчонка не промах, — засмеялся Митяй. — Только тебе в голову не приходило, что ты его не можешь найти, потому что он от тебя скрывается?

— А чего ему от меня скрываться?

— Не знаю… Может, он и не собирается на тебе жениться?

Олег принес минералки. Лена выпила ее залпом.

— А если не собирается, то пусть мне сам в лицо так прямо и скажет. Или он меня боится?

— Красивых женщин стоит опасаться, — заметил Митяй, глядя куда-то в сторону. Лена украдкой проследила его взгляд — он смотрел прямо на Максима, который в этот момент разговаривал с официантом. У Лены екнуло сердце, но она постаралась не терять самообладания.

— Но не скрываться же от них! — беспечно ответила она. — Я не люблю неизвестности. Если между нами все кончено, пусть так и скажет, чтобы я не бегала за ним.

Митяй задумался. К нему подошел официант и что-то прошептал на ухо. Митяй чуть подумал, потом тоже что-то сказал официанту. Тот отошел, а Митяй обратился к Олегу:

— Ну, чего, сделаем подарок Синице?

— А чё, фиг ли! Нам не в падлу же!

— А вы давно познакомились? — вдруг спросил Митяй.

— Да месяца два назад.

— Чё-то он нам ничего про вас не говорил. — Лене даже показалось, что в его голосе прозвучало подозрение.

— Вот мерзавец! — храбро ответила Лена. — Я у него узнаю, почему он вам ничего про меня не говорил.

Митяй опять засмеялся.

— Леночка! Может быть, а ну его, этого Синицына? Может, вы с нами останетесь? Мы вас ценить будем, не то что ваш мерзавец!

— Да я бы с удовольствием. Только сначала послушать хочется, что он скажет в свое оправдание.

Лена со страхом думала о том, что сейчас откуда-нибудь выйдет Синицын и приятели устроят им очную ставку. Но Митяй вздохнул и сказал:

— Что ж, если не хочешь… Синица наш сегодня на другом участке. Недалеко отсюда.

И сказал, куда идти.

Лена пошла, проклиная все на свете. Проклинала то, что Синицын оказался в другом месте, что она надела такие высоченные каблуки. Проклинала выбоины и трещины на дороге, мужчин, которые с нескрываемым интересом поглядывали на нее. Проклинала даже солнце, которое било прямо в глаза.

Оперативники двигались за ней. Максим немного отстал. Лена не видела, как прямо на него налетел какой-то человек, полы Максимова пиджака на миг распахнулись, и внимательный прохожий мог бы разглядеть под мышкой кожаную кобуру и рукоятку табельного «Макарова»…

Идти пришлось минут десять — рынок был большим. Синицына Лена увидела и узнала почти сразу. Он стоял около какого-то прилавка и активно жестикулировал, видимо, ругался с продавцом. Лена остановилась у соседнего прилавка.

Потом спор закончился. Синицын получил деньги и пошел дальше. Лена шла за ним, время от времени останавливаясь около различных товаров, что-то спрашивала, а сама соображала, что делать. Взять его сразу или понаблюдать? Конечно, стоило бы подождать удобного момента — вдруг он будет отстреливаться? Могут пострадать люди.

Синицын, видимо, пребывал в хорошем расположении духа. Он улыбался, кажется, что-то насвистывал…

«Убогий, — подумала про него Лена. — Вот ведь идет себе, насвистывает и даже не подозревает о том, что у него появилась такая красивая умная невеста. Да еще и следователь. Стоп. Вот же я не подумала об одном. Митяй с Олегом могут появиться с минуты на минуту и показать на меня. А тут и выяснится, кто я на самом деле! Нет, надо выманить его в менее людное место, и там возьмем…»

Но планы ее были прерваны. И самым неожиданным образом.

Когда Синицын подошел к перекрестку рядов, к нему сзади приблизился человек в сером. Достаточно незаметный и по одежде и по внешности. Этот, в сером, сделал еле уловимое движение, прошел дальше и нырнул в толпу. Сразу после этого Синицын стал оседать на землю, судорожно взмахивая руками. Он пытался дотянуться ими до шеи сзади, но у него не получалось. Лицо его было сначала сосредоточенным, потом удивленным, а Лена увидела, что его шея вся в крови. Она кинулась к нему. Все ахнули и застыли, воцарилась тишина. Лена потрогала пульс, он быстро затихал. Тогда она крикнула:

— Вызовите «скорую помощь» и милицию! — крикнула она оперативникам. — Максим, за мной!

Они побежали в ту сторону, куда скрылся убийца.

Сначала она видела впереди человека в серой одежде и ускоряла свой бег. Но люди не давали ни ей, ни Максиму быстро добраться до преступника. Очень мешали каблуки, она попросту сбросила туфли. Стало легче.

— Вон он! — крикнул Максим, и они бросились к серой спине, мелькающей среди многочисленных покупателей.

Но когда нагнали его, оказалось, что это совсем другой, пожилой человек. Лена снова увидела человека в сером и побежала теперь уже за ним. Затем оказалось, что людей в сером здесь слишком много. В отчаянии Лена прислонилась головой к какому-то прилавку, где продавщица тут же предложила ей товар:

— Девушка, посмотрите, какое симпатичное платье. Это как раз на вас. Вам очень пойдет серый цвет!

Серый — самый демократичный и в то же время утонченный цвет! Примерьте!

— Угу, — Лена покивала головой. — Серый — цвет толпы и наемных убийц!

Продавщица посмотрела на Лену, как на прокаженную.

Максим еще некоторое время бегал по рынку, но, вернувшись, развел руками.

— Ушел…

— Я знаю, — вздохнула Лена. — Они нас раскололи еще в кафе. Уже тогда Синицын был обречен.

Митяя с Олегом взяли в тот же день. Но и их пришлось отпустить. За отсутствием состава преступления…