После ухода Портнянского адвокат отыскал в Интернете и прочел тексты некоторых выступлений Реутова и пришел к выводу, что, действительно, демагог он был первостатейный. А впрочем, не к этому ли, по большому счету, и сводится работа депутата Государственной Думы?

Кое-какие подробности биографии Виктора Реутова также имелись.

До того как заняться политикой, Реутов работал в Спорткомитете, потом у него была собственная фирма, которая чем-то торговала. А лет восемь-девять назад он познакомился с известным уже и тогда господином Шерстяком, который и привел его в политику. На фоне Шерстяка, строившего свои пафосные речи по незатейливым советско-партийным схемам, молодой и динамичный Реутов выглядел особенно выгодно.

Приметив фамилию Шерстяка, Гордеев вспомнил, что именно слышал он о погибшем депутате и его насильственной смерти: он слышал не о Реутове, а о Шерстяке, вот в чем все дело. Лидер фракции «Сыны Отечества» Алексей Романович Шерстяк застрелился в Сочи в гостинице «Московская» вскоре после того, как по центральному каналу телевидения показали какой-то там компромат на него. Это произошло, оказывается, через два дня после гибели Реутова.

Не откладывая ничего в долгий ящик, Гордеев позвонил Турецкому. У Турецкого, как известно, было три телефона: для начальства, для ближайших друзей и для остального человечества, но сейчас ни один из них не отвечал. Это был плохой признак, и Гордеев позвонил ему домой, чтобы спросить у Ирины Генриховны, не имеет ли она представление о том, где пребывает ее дражайший супруг, также известный как помощник генерального прокурора. Однако Гордееву неслыханно повезло, трубку взял сам Турецкий.

— У меня отгул, — объяснил он.

— Так ты занят? — уточнил Гордеев. У Турецкого ведь все всегда было не как у людей.

— Занят. Смотрю по ящику сюжет про то, как награда не может найти героя.

— То есть?

— Представь, кто-то выиграл в лотерею миллион баксов и не хочет забирать. Ну, говори, чего тебе.

Гордеев в общих чертах обрисовал, чем собирается заняться в ближайшее время. Александр Борисович немного помолчал, потом глубокомысленно изрек:

— Юра, если это политика, я тебе не советовал бы туда соваться.

— Сам знаю, — сказал Гордеев. — Я не за таким советом тебе звоню. Ты можешь мне узнать, кто занимается убийством Шерстяка?

— Почему ты сказал «убийством»? — быстро спросил Турецкий.

Гордеев усмехнулся (Александр Борисович заглотнул наживку) и сказал:

— Просто я оговорился. Я хотел сказать: самоубийством. — Оговорился он тем не менее нарочно. Когда вдруг умирает человек такого ранга, как Шерстяк, да еще стреляется, неминуемо рано или поздно возникнет версия убийства.

— Ясно… Кто занимается самоубийством? Я занимаюсь.

— То есть? — удивился Гордеев. Турецкий в своем нынешнем качестве крайне редко непосредственно расследовал какие-то дела.

— В том смысле, что я его контролирую. А что тебе нужно?

— Я же сказал, что мне нужно, — начал раздражаться Гордеев. — Ты можешь мне сказать, кто непосредственно ведет дело?

— Васильев, — вздохнул Турецкий.

— Опять этот мудак из Мосгорпрокуратуры! — ахнул Гордеев.

Он ожидал, что услышит что-нибудь неприятное, но не до такой же степени, в конце концов. Значит, все дороги ведут к Васильеву? Но с какой стати? Убийство или самоубийство Шерстяка произошло в Сочи. При чем же здесь Мосгорпрокуратура? И догадался: ну как же, лидер партии, Государственная Дума… И если Васильев уже занимался к тому времени Реутовым, логично, чтобы ему добавили и Шерстяка.

То, что следствие вел Васильев, означало: доступ к материалам будет максимально затруднен. Даже если бы Васильев не был знаком с Гордеевым лично, он кочевряжился бы по полной программе. А так — просто ничего не даст. Если, конечно, Турецкий не распорядится.

— Слушай-ка… Он ведь ищет жену покойного Реутова, и он же наверняка вел и дело самого Реутова, так? — уточнил Гордеев.

— Ну да. Васильев, конечно, звезд с неба не хватает, и действительно, гм, не самый, гм…

— Саша, ты можешь мне позволить заглянуть в материалы следствия?

— А ты разве представляешь интересы Шерстяка? — удивился Турецкий.

— Нет, я сейчас о Реутове говорю, — уточнил Гордеев, надеясь, что про Шерстяка Турецкий и так расскажет.

Турецкий же, положив трубку, довольно усмехнулся. С самого начала две такие смерти по соседству друг с другом Показались ему подозрительными, но ничего не попишешь, дело Реутова было закрыто, и формальных оснований для его возобновления не имелось. А тут, как черт из табакерки, появился Юрка Гордеев с каким-то личным интересом. Глядишь, и окажется полезен общему делу.