Неделю Римме снились кошмары. Она вскакивала посреди ночи, дрожа от страха и ощущения полного одиночества. Все чаще слышался предостерегающий голос бабки Прасковьи: «Черный человек, деточка… Черный человек будет в твоей судьбе…»

Римма была уверена, что сбылось предсказание: Шерстяк и был тем самым «черным человеком», о котором говорила ей старая гадалка. Порой, глядя в темноту комнаты, ей казалось, что старуха выступает из стены и подходит к дивану. Неслышно, словно плывет по воздуху. Поднимает свой скрюченный, высохший палец и качает им: «Берегись его!»

Римме становилось жутко. Она включала во всей квартире свет и шла на кухню. Горячий чай не согревал, долго еще после таких видений ее сотрясала нервная дрожь. Тогда она доставала из забытой Виктором пачки «Кента» сигарету и закуривала.

Сперва ее тошнило. Потом организм потихоньку привык, и она только кашляла. Никотин затуманивал мозги, расслаблял напряженные мышцы, и она, добравшись до постели, засыпала мертвым сном.

Утро приносило слабое утешение. Римма не могла заставить себя сесть за учебники, совершенно не было сил и желания сосредоточиться. Бродила по квартире, как привидение, или смотрела в окно. Там, за стеклом, играл и переливался яркими красками жизнерадостный мир, который уже встречал лето. Ее второе лето в Москве.

За эту неделю Виктор появился всего два раза и ни разу не остался ночевать. Забегал, перебрасывался парой фраз, узнавал, как у нее дела, и исчезал. На него навалилось много работы, не оставлявшей ему ни минуты свободного времени. Так он объяснил.

Римма же испытывала раздвоенные чувства. С одной стороны, хорошо, что он не видит ее в таком состоянии. Начнутся расспросы, она может не выдержать и во всем признаться. С другой — ей так его не хватало именно сейчас, так необходимо было его крепкое плечо, всегда готовое поддержать, как никогда, требовались ласковые слова и внимание.

«Что ни делается, все к лучшему», — вспомнила она старую поговорку и решила, что справится с этой проблемой сама.

Как ни странно, но помогла ей в этом Светлана. Она явилась в начале июня, сияя, как новая копейка, и выложила радостную новость: Роман сделал ей предложение.

— Когда свадьба? — поинтересовалась Римма, даже не удосужившись уточнить, дала ли свое согласие Светка. Ответ той, судя по ее лицу, был очевиден.

— Через месяц уже! — сообщила подруга с такой гордостью, будто ее выбрали главой делегации, встречающей инопланетян.

— Здорово! — Римма вздохнула.

— Не слышу радости в голосе! — Светка с «бабахом» раскупорила принесенную с собой бутылку шампанского, разлила пенящуюся жидкость по бокалам. — Ты, кстати, подружка невесты.

— Я?! — Римма едва не пролила на себя шампанское.

Светка вскинула брови, поджала губы.

— Можно подумать, у меня есть другие кандидатуры.

— А дружок кто?

— Догадайся с трех раз.

— Назим, наверное.

— В самую точку. Он, между прочим, до сих пор по тебе сохнет. Все спрашивает: где там наша Риммуля и как?

— Это для меня новость! — искренне удивилась Римма.

— Да я сама недавно узнала, — призналась Светлана. — Проговорился, можно сказать, в порыве откровения. — Она отломила кубик от плитки шоколада. — Можешь со своим приходить. Назим как-нибудь переживет.

— Вряд ли получится. — Римма слабо улыбнулась. — Он на днях уезжает в Австрию. Но все равно спасибо.

Виктор уехал позже, за три дня до Светкиной свадьбы, — так сложились обстоятельства на работе. К этому времени Римма уже вернулась в свое обычное состояние, когда могла ощущать запахи бурлящей вокруг жизни и радоваться им. Документы в театральное училище она сдала.

Свадьбу отгуляли в небольшом ресторанчике у Рижского вокзала, на своей, так сказать, территории.

Светка выглядела настоящей королевой в шикарном свадебном платье и прозрачной фате. Роман преподнес ей ожерелье из жемчуга, перламутровые бусины которого празднично переливались и искрились на белой шейке невесты весь вечер.

А еще через месяц Римма во второй раз провалилась при поступлении. В то же самое Щепкинское училище. Она была в отчаянии. Ко всему, до сих пор не вернулся Виктор, хотя уже давно должен был быть в Москве.

В томительном ожидании потянулись казавшиеся бесконечными дни. Только сейчас пришло понимание того, как мало она о Викторе знает. У Риммы не было ни его адреса (впрочем, там жила Ольга, и дорога ей туда была заказана), ни даже рабочего телефона Виктора. А тот сказал, что такового просто не существует в природе, поскольку он никогда не сидит в кабинете. Она могла бы поехать к Олегу, единственному человеку, которого знала из окружения Виктора, но тоже не имела понятия, где его искать. Римма не знала, что и думать, и не находила себе места.

Так прошел август. Ко всем этим неприятностям прибавилась еще одна: у нее закончились деньги, холодильник был совершенно пуст, благо, что за квартиру было уплачено за год вперед. И Римма стала подумывать о возвращении на работу в «Шашлычную». Алек, когда она увольнялась, уверял, что для нее место всегда найдется, а он производил впечатление человека слова. Съездить на Рижский она наметила на понедельник.

А в воскресенье вечером появился Виктор.

— Тебя не было два месяца! — встретила она его укором.

Виктор опустил на пол портфель, притянул ее к себе.

— Я понимаю, что сильно перед тобой виноват, малыш! — Он гладил ее волосы и заглядывал в глаза. — Но так сложились обстоятельства. Поверь, я сам не ожидал. Пришлось из Вены срочно ехать в Берлин и торчать еще месяц там.

— И все же можно было как-нибудь сообщить мне? — продолжала выговаривать она, сама удивляясь своему напору — так с. ним она разговаривала впервые. — Я не знала, что и думать.

— Как бы я сообщил?

— Через Олега, например. Или телеграммой.

— А ведь действительно, — на лице Виктора отразилось неподдельное изумление. — Я как-то не подумал.

— Я места себе не находила, — повторила Римма, вырываясь из его объятий.

Он прошел за ней в зал, опустился перед креслом, в которое она села., на колени. Сказал слегка дрогнувшим голосом:

— Я действительно очень перед тобой виноват. Прости меня, малыш…

— Я опять не поступила, — отстраненно проговорила она.

— Мне очень жаль. — Виктор накрыл ее руки своими. — Но мы все поправим.

— Нет! — Римма отрицательно затрясла головой. — Видно, просто не судьба мне стать актрисой, вот и все.

Он вдруг оживился, в глазах мелькнул веселый огонек.

— У меня тут недавно созрела одна идея. Что, если ты попробуешь себя в модельном бизнесе? В нашей стране это сейчас новое и прибыльное дело, и было бы неплохо оказаться в нем в первых, так сказать, рядах. Как тебе?

Римма неопределенно пожала плечами, а он увлеченно продолжал:

— Данные у тебя для этого есть. И будешь, в конце концов, при деле. У меня как раз есть одно предложение.

— Какое?

— Поучаствовать на долевой основе в одном заманчивом проекте. Как раз такого плана.

— И мы сможем чаще видеться? Не только дома?

— Ну конечно!

Первый раз они затронули тему, касающуюся работы Виктора. Римме это было любопытно. И приятно. Но обида осталась, как и капелька родившегося в последние дни недоверия, распаленного мучившими ее сомнениями. Она все еще держалась отчужденно. И он точно уловил это, спрятал лицо на ее коленях, произнес, целуя их:

— Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Римм?

— Не знаю… — тихо отозвалась она.

— Я уже стою перед тобой на коленях… Этого мало? — Она не отвечала, и он заговорил более быстро, с азартом: — Я знаю, как я… как мы поступим! Мы отправимся с тобой на отдых, в Швейцарию. На целых две недели, а? Две недели не будем расставаться ни на минуту.

— Витя, ты это серьезно? — с сомнением переспросила Римма, но в голосе и взгляде уже проступила теплота, и он это заметил. — А как же твоя работа?

— Брошу все к такой-то матери! — горячо уверил он. — И потом, нужно же мне когда-то отдыхать?

— Но у меня нет загранпаспорта.

— Это не проблема. Ну так как, я заслужил твое королевское прощение?

— Заслужил! — Она взъерошила его волосы, поцеловала в лоб, как нашалившего и покаявшегося ребенка.

Виктор перехватил ее руки, прикоснулся к ним губами, долго держал, не отнимая.

— И еще я хотел тебе сказать… Я думал об этом, пока был… ну, был там, — начал, слегка запинаясь, он. — Мне все больше и больше тебя не хватает. И я бы хотел изменить наши отношения, не мучить больше тебя и себя. Если, конечно, ты согласна.

Как долго ждала Римма от него этих слов! Радостно, возбужденно застучало сердце. Она прижала его голову к груди, прошептала:

— Я так по тебе соскучилась… И так волновалась.

— Малышка, милая моя малышка! Я тоже очень скучал без тебя, — шептал он в ответ. — Ты даже не представляешь, как я скучал! Как мечтал опять увидеть тебя, обнять!

— Ты останешься сегодня? — спросила она, не отпуская его.

— И сегодня, и завтра…