88

После того как Ньют и Калл угнали лошадей, Клара зажгла фонарь и повела Августа в комнату, где лежал ее муж. Лорена на кухне играла с девочками в шашки. Джули наблюдал за ними, но принять участие в игре они его так и не уговорили. Даже Бетси, его любимице, это не удалось, а Бетси обычно могла заставить Джули делать все, что ей заблагорассудится. Его смущало присутствие Лорены. Но ему нравилось сидеть и смотреть на нее при свете керосиновой лампы. Ему казалось, что ничего прекраснее на свете он никогда не видел. До этого он встречал ее лишь однажды, в то ужасное утро, когда ему пришлось похоронить Роско, Джо и Дженни, и он был слишком убит горем, чтобы обратить на нее внимание. Да и в то время она была худой и в синяках после общения с Синим Селезнем и индейцами. Теперь же она поправилась и синяков не было в помине.

Клара и Август час просидели в комнате больного. Август все никак не мог привыкнуть к его открытым глазам. Клара уже давно на это не реагировала.

– Вот так и лежит уже два месяца, – сказала она. – Мне кажется, он что-то видит, но не слышит.

– Мне он напомнил старину Тома Мастарда, – заметил Август. – Он был с нами рейнджером в самом начале. Его лошадь однажды ночью сорвалась с обрыва Бразоса, там, где соляной язык, и свалилась на Тома. Сломала ему спину. Том не мог пошевелиться, когда мы его нашли, но глаза были открыты. Мы повезли его в Остин, но он через неделю умер. И все это время не закрывал глаз.

– Пусть бы уж Боб умер, – проговорила Клара. – Что это за жизнь. Он ведь любил работать, а сейчас ничего не может.

Они вышли на терраску, там было прохладнее.

– Зачем ты сюда приехал, Гас? – спросила она. – Ты ведь не ковбой.

– По правде говоря, я надеялся, что ты овдовела, – признался он. – И, похоже, не слишком просчитался.

Клару позабавила откровенность ее бывшего поклонника.

– Ты просчитался на много лет, – сказала она. – Я уже костлявая старуха, а ты просто обманщик. Всегда им был. Я думаю, что лучше всего будет оставить у меня твою будущую невесту, чтобы я попробовала ее слегка пообтесать.

– Я никогда, честно говоря, не рассчитывал попасть в такое положение, – заметил он.

– Верно, но тем не менее ты получаешь от этого удовольствие, раз уж так случилось. – Клара взяла его за руку. – Она почти такого же высокого о тебе мнения, как и ты сам, Гас. Мне тут с ней не сравниться. Слишком уж хорошо тебя знаю. Она моложе и прелестнее, а для вас, мужиков, это важно.

Август уже подзабыл, как Кларе нравилось дразнить его. Даже рядом с умирающим мужем она не могла отказать себе в этом удовольствии. С Кларой надо было быть таким же смелым, как и она. Он подумал, не поцеловать ли ему ее.

Клара поняла его намерение по взгляду и удивилась. Хоть она часто целовала девочек и осыпала поцелуями малыша, прошли годы с той поры, как ее целовал мужчина. Боб иногда чмокал ее в щеку, возвращаясь из поездки. В иных вариантах семейной жизни, по разумению Боба, поцелуи не предусматривались. Стоя на террасе рядом с Августом, Клара почувствовала печаль. Все ее поцелуи остались в тех далеких годах, когда за ней ухаживали Джейк и Гас, двадцать лет только в воспоминаниях.

Она снова посмотрела на Гаса, недоумевая, действительно ли он так смел или просто глупит. Он не приблизился к ней, чтобы поцеловать, но стоял и смотрел в лицо.

– Чем старше скрипка, тем слаще музыка, – улыбнулся он.

– И это лишний раз подтверждает, что ты обманщик, – сказала она. – Ты зря ехал так далеко, вот что.

– Вовсе нет, – возразил он. – Я счастлив тебя видеть.

Клара неожиданно разозлилась.

– Ты что, решил, что можешь иметь обеих? – возмутилась она. – Мой муж еще жив. А тебя я шестнадцать лет не видела. Растила детей и лошадей все эти годы. Трое сыновей умерли, да и порядочно лошадей. На этом для меня с романтикой было покончено, если ты ее имеешь в виду. Я люблю читать про это в журналах, но все осталось позади, когда я уехала из Остина.

– И не жалеешь? – поинтересовался Август.

– Ну, как сказать, – ответила Клара. – И да, и нет. Я слишком сильная для обычного человека и чересчур ревнивая, если уж мои чувства затронуты. Я удивилась, что ты рискнул привезти ко мне в дом женщину.

– А я-то думал, что она тебе понравилась, – заметил он.

– Она мне понравилась. Но мне не понравилось, что ты ее привез. Разве ты еще не понял? Она моложе и красивее меня.

– Все произошло случайно, я ведь уже говорил, – попытался оправдаться Август.

– Что-то не припомню я у тебя таких случайностей с уродинами, – съязвила Клара. – Мне все равно, как это произошло. Ты всегда жил в моих мечтах, Гас. Я думала о тебе каждый день часа по два-три.

– Тогда мне жаль, что ты не написала.

– Я не хотела, чтобы ты приезжал. Мне необходимы были эти мечты. Я знала, что ты гуляка и поганец, но мне приятно было думать, что ты меня любил.

– Я и в самом деле тебя люблю, Клара, – заверил он. – Я порядком привязался к Лори, но это совсем другое чувство.

– Ну так она тебя любит, – заявила Клара. – Если ты достанешься мне, она пропадет. Ты это знаешь?

– Да, я это знаю, – согласился Август, а сам думал, что нет на свете другой такой женщины, как та, что с гневом смотрит ему в лицо.

– Ты ее погубишь, если я скажу «останься»? – спросила Клара.

– Думаю, да, – ответил Август.

– Это не ответ.

– Да, ты знаешь, я это сделаю, – настаивал он. – Я придушу Боба и брошу Лори на растерзание.

Клара вздохнула, вместе со вздохом освобождаясь от гнева.

– Уж эти мне слова, – заметила она. – Боб умрет, когда сможет, а я постараюсь сделать, что смогу, для твоей невесты. Вот только ее красота выводит меня из себя. Я привыкла всегда быть самой молоденькой и хорошенькой, а теперь это не так.

– Ты все еще здорово хорошенькая, да и это совсем не главное, – заметил он.

– Для таких, как ты, это девяносто девять процентов, – возразила она. – У тебя не было времени ко мне приглядеться. Я уже далеко не самая хорошенькая. Самая хорошенькая сидит внизу.

– Все равно мне хотелось бы тебя поцеловать. Она улыбнулась. Гас счел улыбку за поощрение, но когда он склонился к ней, результат оказался настолько безжизненным, что через секунду Клара отвернула голову и рассмеялась.

– Ты проделал слишком длинный путь для такого неуклюжего ухаживания, – проговорила она, но настроение у нее улучшилось. Гас выглядел довольно присмиревшим – один из тех редких случаев неудачи, которые ей приходилось наблюдать.

– Ты сто очков вперед дашь любой женщине в умении расхолодить мужика, – произнес он слегка огорченно. Несмотря на все осложнения, он чувствовал, что к нему возвращается его старая любовь к ней. Чувства так переполняли его лишь при одном взгляде на Клару, что его слегка трясло. Удивительно, что такое могло происходить, потому что и в самом деле она была довольно костлява и щеки излишне ввалились, да и характер оставлял желать лучшего. И все равно все внутри у него дрожало.

– Думаешь, я грубая, Гас? – спросила она с улыбкой.

– Меня никогда не поражала молния, но полагаю, что от этого не жарче, чем быть сраженным тобой, – сказал он.

– Все еще хочешь на мне жениться?

– Не знаю, – признался он.

Клара засмеялась, взяла его за руку и повела вниз.

– Как насчет молодого шерифа? – спросил он, задерживая ее. Ему не хотелось, чтобы их уединение было нарушено.

– Какого шерифа?

– Ну, Джули Джонсона. Создается впечатление, что ты его усыновила.

– Мне больше нужен малыш, но, полагаю, будет справедливо пригреть и папашу, – сообщила она.

– Пригреть и что с ним делать?

– А какая тебе разница? Ты же помолвлен. Если ты можешь разъезжать по всей стране с хорошенькой женщиной, то и мне причитается мужчина. Уж и забыла, какой ты ревнивый. Ты и к Джейку ревновал, а я ведь с ним лишь слегка флиртовала.

– Чтобы он поговорил, так ведь?

– Теперь уж никто из нас не услышит, как он говорит, – вздохнула Клара. – И я больше не выйду за муж.

– С чего это ты так уверена?

– Я недостаточно уважаю мужчин, – пояснила она. – Мне честных встретилось – кот наплакал, и ты не из их числа.

– Я честен наполовину, – возразил Август.

– Совершенно верно, – согласилась она и повела его вниз.

Войдя в кухню, Клара сразу же удивила его, предложив Лорене остаться у них, пока стадо движется к Монтане.

– Мы вам будем рады, да и помощь ваша пригодится, – проговорила она. – Монтана не место для леди.

Лорена покраснела, услышав эти слова, – никто ни когда не называл ее леди. Она знала, она этого не заслуживает. Вот Клара – леди. Она никогда раньше не встречала таких, как Клара, и за один лишь день та понравилась ей больше, чем кто-либо, за исключением Гаса. Клара обращалась с ней исключительно вежливо, пригласила ее в дом, тогда как все другие порядочные женщины шарахались от нее, как от чумной, из-за ее профессии.

Лорена сидела на кухне с девочками и малышом и чувствовала себя счастливой как-то по-новому. Она даже припомнила далекие дни, когда ей было четыре го да и она гостила у бабушки в Мобиле. Дом бабушки был похож на дом Клары – она была там лишь однажды, насколько ей помнилось. Бабушка уложила ее в мягкую постель, в такой мягкой она никогда не спала раньше, и пела ей колыбельную песню, пока она не заснула. Лорена берегла это свое самое счастливое воспоминание настолько, что все эти годы, когда ее мотало по стране, она боялась его побеспокоить: ей казалось, что когда-нибудь она попытается подумать об этом, а воспоминание исчезнет навсегда. Она страшилась потерять этот свой единственный счастливый эпизод в памяти. Если это случится, нет смысла продолжать жить.

Но в доме Клары она не боялась вспоминать бабушку и мягкую постель. Дом Клары был как раз таким, в каком она мечтала когда-нибудь жить, во всяком случае, в детстве. Но когда родители ее заболели и умерли, вместе с ними умерла и надежда поселиться в подобном доме. Дом Мосби ничего общего с таким жилищем не имел, а потом она начала жить в гостиницах и маленьких комнатках. Постепенно она перестала думать о приятных домах и обо всем, что с ними связано, вроде маленьких девочек и младенцев.

Потому когда Клара спустилась вниз и предложила ей остаться, у нее было впечатление, что ей что-то вернули, что-то давным-давно потерянное и основательно забытое. Как раз перед приходом Клары и Гаса девочки приставали к ней, чтобы она научила их шить. Лорена довольно прилично шила. Девочки жаловались, что у матери никогда нет времени поучить их. Их мать, к которой у них было много претензий, больше интересовалась лошадьми, чем шитьем.

Девочки совсем не удивились, когда Клара предложила Лорене остаться.

– Пожалуйста, останьтесь, – попросила Салли. – Тогда мы сможем научиться шить.

– Нашьем себе новых платьев, а то у нас все старое, – добавила Бетси.

Лорена взглянула на Гаса. Он казался озадаченным, что с ним случалось редко. Она даже подумала, что его беспокоит мысль о том, что она останется.

– Ты вернешься, Гас? – спросила она. Она спокойно задала этот вопрос при Кларе и девочках. Высказавшись, Клара принялась варить кофе.

Август видел, что ей хочется остаться. Спроси его кто утром, возможно ли такое, он ответил бы отрицательно. Лорена не хотела расставаться с ним после своего спасения. Но за короткое время в гостях у Клары она изменилась. Она отказалась поехать в Огаллалу и боялась зайти в магазин, но она не боялась остаться у Клары.

– Разумеется, я вернусь, – улыбнулся он. – Такой дамский угодник, как я, не сможет отказать милым дамам.

– Прекрасно, значит, договорились, но, Лори, эти девицы вас измотают, – предупредила Клара. – Вы еще можете пожалеть, что не поехали со стадом. Понимаете, я собираюсь передать их на ваше попечение. Со мной они лишь ссорятся, и я от этого устала. Вы будете спорить с ними, а я – объезжать лошадей.

После кофе Клара послала дочерей спать и тактично отправилась наверх сама, чтобы дать возможность Гасу и Лорене побыть немного наедине. Она видела: Август слегка удивлен тем, что ей так легко удалось уговорить Лорену остаться.

Лорена была в смятении, ей и в голову не приходило, что ей могут предложить остаться и спрашивать ее согласия. Сначала она боялась, что Гас обиделся. Она с испугом взглянула на него, не зная, как объяснить ему свое желание пожить у Клары. Еще утром она намеревалась держаться около него, чего бы ей это ни стоило.

– Я рад, что ты останешься, – заверил Август. – Поможешь Кларе и повозишься с девочками. Ты достаточно провела времени в грязной палатке Уилбергера. В Монтане, говорят, суровые зимы.

– Никогда не думала, что захочу остаться, – призналась Лорена. – Даже в голову это не приходило, пока она не спросила. Разве ты все еще не хочешь жениться на ней, Гас?

– Нет, – соврал Август.

– Не понимаю, почему нет, – недоумевала она. Теперь, когда она немного узнала Клару, ей казалось вполне естественным, что Гас хочет на ней жениться.

– Ну, время нас изменило, – заметил он, испытывая неловкость от этого разговора. Лорена внимательно смотрела на него. Женщины и раньше смотрели на него так, и он всегда ежился под их взглядами, поскольку это означало, что его ложь шита белыми нитками.

– Не думаю, что что-то может изменить нас, Гас, – возразила она. – Может, ты еще захочешь на ней жениться, когда вернешься.

– Но ведь я вернусь к тебе, Лори, – уверил ее Август. – Разумеется, к тому времени и ты можешь измениться. И не захочешь меня.

– С чего бы это вдруг?

– Ты можешь обнаружить, что в этом мире есть кое-кто, кроме меня, – объяснил он. – Могут найтись и другие, кто хорошо к тебе отнесется.

Его слова повергли Лорену в замешательство. Со времени ее спасения жизнь казалась простой: все сводилось к Гасу. Если он уедет, все может перемениться, а когда он вернется, эти перемены могут стать такими глубокими, что жизнь уже никогда не будет простой.

Но когда жизнь была простой, она все время беспокоилась, что Гасу она не по нраву. Он терпел это по доброте душевной. Она не знала, не понимала значения многих вещей. Никогда не ожидала, что во всем мире может найтись место, где ей предложат остаться. Даже в ее мечтах о Сан-Франциско никто никогда не предлагал ей остаться. За все годы в Лоунсам Дав она крайне редко разговаривала с другими женщинами, и уж никто никогда не обращался к ней. Теперь все изменилось, потому что Клара сама выступила с таким соблазни тельным предложением.

– Ты можешь не уезжать до утра? – спросила она.

– Нет, я поеду, как только оседлаю лошадь, – ответил Август. – Мне требуется большая сила воли, чтобы покинуть дом, где так много милых дам, и присоединиться к грубым ковбоям. Лучше поеду сразу, а то еще передумаю.

Клара спустилась вниз, чтобы проводить его. Она держала на руках немного приболевшего ребенка. Они вышли во двор. Лорена нервничала, не уверенная в том, что она поступает правильно. Чоло собирался с Гасом в Огаллалу, чтобы привезти ту одежду, что накупил ей Август.

Клара посвятила пять минут попытке уговорить его обосноваться где-нибудь на Платте.

– Тут в трех днях езды дешевая земля, – заметила она. – Можешь купить хоть весь север штата, если за хочешь. Зачем тащиться в Монтану?

– Ну, мы сразу именно туда нацелились, – ответил он. – Мы с Каллом привыкли всегда доводить свои дела до конца, даже если это лишено смысла.

– Абсолютно лишено, – подтвердила Клара, – и мне ужасно хотелось бы, чтобы кто-нибудь оторвал тебя от этого человека. Он тебя не стоит, Гас. Кроме того, в Монтане вы можете не справиться с индейцами.

– Ты от этих самых индейцев откупилась лошадьми, – напомнил он. – Может, в Монтане мы откупимся коровами.

– Мне все это не нравится, – настаивала Клара. – Какой из тебя скотовод? Зачем ты упрямишься? Ты и так проделал длинный путь. Ты мог бы устроиться здесь, это пошло бы на пользу и Лорене, и мне.

Августа позабавило, что его старая возлюбленная призвала Лори в союзники. Обе женщины, его старая любовь и новая, стояли у головы лошади и волновались. Больше того, Клара, похоже, начинала выходить из себя. Лорена же просто грустила. Он обнял их по очереди и поцеловал.

– Мы слышали, что Монтана – последнее еще не заселенное место, – сказал он. – Мне хотелось бы увидеть еще одно незаселенное место перед тем, как я окончательно постарею и усядусь в качалку.

– Это Небраска-то заселена? – удивилась Клара.

– Ну, ты же уже здесь, – пошутил он, добавив: – Так будет недолго. Скоро здесь кругом понастроят школ.

С этими словами он сел на лошадь и повернул к реке.

Женщины стояли не двигаясь, пока не смолк топот копыт. Лорена чувствовала, что поступила неправильно. Что-то внутри нее говорило, что ей следовало бы поехать и присматривать за ним. Но она знала, что это глупо. Уж кто-кто, а Гас в состоянии позаботиться о себе.

Она стояла с сухими глазами, ничего не чувствуя, но Клара расплакалась от огорчения и сожаления.

– Он всегда отличался упрямством, – сказала она, стараясь взять себя в руки.

– Он так быстро уехал, – заметила Лорена. – Как вы думаете, мне не надо было ехать с ним? Я не знаю, как лучше.

– Нет, я рада, что ты осталась, – заверила Клара. – Хватит с тебя суровой жизни, хотя нельзя сказать, чтобы здесь было легко. Но все легче, чем в Монтане.

Она обняла Лорену за плечи, и они пошли к дому.

– Пойдем, – предложила она. – Я покажу тебе, где ты будешь спать. У нас есть миленькая комнатка, она тебе понравится.