81

Джули вернулся из города в таком угнетенном состоянии, что даже говорить не мог. Клара попросила его выполнить несколько поручений в Огаллале, но встреча с Эльмирой так взволновала его, что он обо всем забыл. Даже вернувшись на ранчо, он не мог вспомнить, что его о чем-то просили.

Клара сразу поняла, что ему пришлось пережить тяжелый удар. Когда он приехал и даже не привез почту, ей очень хотелось что-нибудь сказать насчет его дырявой памяти. И она, и девочки с нетерпением ждали журналы и каталоги, и они ужасно расстроились, что он проехал мимо почты и не забрал их. Но Джули выглядел таким убитым, что она воздержалась от замечаний. За ужином Клара несколько раз пыталась разговорить его, но он молча сидел и практически ничего не ел. После путешествия через равнины Джули ел с огромным аппетитом, так что удар он, судя по всему, получил серьезный.

Клара видела, как он отзывчив на любую доброту; она проявляла ее по отношению к нему в разных обстоятельствах, поступила она так и на этот раз, придержав язык и дав ему время пережить то, что случилось с ним в городе. Но что-то в его угрюмом молчании раздражало ее.

– Все такие унылые, – заметила Бетси, быстро схватывающая настроение людей.

– Угу, – согласилась Клара. Она держала ребенка, который курлыкал и сосал свой кулачок. – Хорошо, что у нас есть Мартин, – добавила она. – Он у нас единственный мужчина, который еще не разучился раз говаривать.

– Он не разговаривает, – заметила Салли. – Какой это разговор.

– Все какие-то звуки, – сказала Клара.

– По-моему, ты злючка, – заявила Салли. Она частенько нападала на мать и сестру. – Папа бы говорил, если бы не болел.

– Ладно, – смирилась Клара. – Беру свои слова назад. – По правде говоря, она могла легко припомнить тысячу ужинов, во время которых Боб не произнес ни единого слова.

– Все равно ты злючка, – настаивала недовольная Салли.

– Ну да, и ты такая же, – парировала Клара, глядя на дочь.

Джули сознавал, что разговор имеет какое-то к нему отношение, но он не мог заставить себя понять, в чем дело. Он отнес тарелку в раковину и поблагодарил Клару за ужин. Затем вышел на крыльцо, радуясь темноте. Ему казалось, что он вот-вот расплачется. Странное дело – он не знал, что он должен делать. Он никогда не слышал, чтобы жены поступали так, как Эльмира. Он уселся на ступеньки, опечаленный и вконец запутавшийся, даже хуже, чем в тот день, когда он здесь впервые появился. Со смертью ничего нельзя по делать, но ведь Эльмира жива. Он должен что-то сделать, вот только что?

Вышли девочки и какое-то время переговаривались у него за спиной, но он не обращал на них внимания. Болела голова, хотелось лечь, хотя он по опыту знал, что, если ляжет, голова разболится еще больше.

Вышла Клара, все еще с ребенком на руках, и села в качалку.

– Вы, похоже, неважно себя чувствуете, мистер Джонсон, – сказала она.

– Пожалуйста, зовите меня Джули, – попросил он.

– С удовольствием, – согласилась она. – Вы так же можете забыть о миссис. Мне кажется, мы с вами знаем друг друга уже достаточно, чтобы перейти на имена.

Джули вовсе не считал, что хорошо ее знает, но промолчал. Он вообще ни одну женщину не знал хорошо.

– Хочу попросить вас об одолжении, – обратилась она к Джули. – Не могли бы вы помочь мне перевернуть моего мужа, или вы слишком плохо себя чувствуете?

Разумеется, он ей поможет. Он уже делал это не сколько раз. Ее муж так исхудал, что он просто поднимал его и держал, пока Клара меняла простыни. Сначала он ощущал неловкость, потому что больной никогда не закрывал глаз. Ночью он воображал, что может по думать этот человек, увидев другого мужчину рядом с женой. Клара же деловито суетилась, подсказывая ему, что делать, если он не проявлял достаточной сообразительности. Джули представить себе не мог, что видит и что думает этот человек, если, разумеется, он еще может думать.

Клара протянула ему фонарь, и они вошли в дом. Она на минутку оставила ребенка с девочками. У дверей в спальню Клара остановилась и прислушалась.

– Каждый раз я боюсь обнаружить, что он уже не дышит, – сказала она. – Всегда останавливаюсь и слушаю.

Но Боб еще дышал. Джули поднял его, и Клара сняла простыни.

– Черт, забыла воду. – Она направилась к двери. – Салли, принеси ведро воды, – крикнула Клара, и через некоторое время появилась девочка с ведром.

– У Бетси мальчик может упасть с кровати, – заявила она. – Она не умеет с ним обращаться.

– Ну так ей придется научиться, – заметила Клара. – Вы, девочки, кончайте спорить по поводу ребенка.

Джули смущался, держа в руках больного, голого мужчину, пока его жена обтирала его губкой. Ему виделось в этом что-то неподобающее. Клара, казалось, понимала, что он чувствует, и поторопилась постелить постель.

– Обычная работа медицинской сестры, мистер Джонсон, – объяснила она. – Я сначала пыталась его одевать, но ничего из этого не вышло. Бедняга себя не контролирует.

Она помолчала и взглянула на него.

– Я и забыла, что мне полагается звать вас Джули, – добавила она.

Джули казалось, что голова у него лопнет. Ему было все равно, как она его называет. Голова болела так, что он с трудом спустился по ступенькам. На нижней площадке он стукнулся о дверь. Наверху верещал ребенок.

Клара собиралась вернуться к ребенку, но, заметив, как Джули ударился о дверь, передумала. Он снова вышел на крыльцо и опустился на ступеньки, как будто окончательно лишившись сил. Клара наклонилась и положила руку ему на лоб. От неожиданности он подскочил, будто его ударили.

– Господи, да ты пуглив, как молодой жеребенок, – заметила она. – Я боялась, что у тебя температура, но вроде нет.

– Голова болит, – пожаловался он.

– Тогда надо приложить что-нибудь холодное, – решила она.

Вернувшись в дом, она взяла тряпку и немного воды. Насильно протерла ему лоб и виски. Он вынужден был признать, что холодная вода помогает.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Да не благодари ты меня за тряпку, – сказала Клара. – Из меня сестра милосердия никудышная. Слишком нетерпелива. Я даю человеку неделю-другую, и, если он не поправляется, по мне, уж скорее бы он умер.

– Но это не касается детей, – добавила она немного погодя. – С детьми я веду себя иначе. Пусть хоть пять лет болеют, лишь бы жили. Я просто пришла к выводу, что, как ты ни ухаживай, пользы мало. Если люди могут, они поправляются, а иначе умирают.

Несколько минут они молчали.

– Ты жену нашел? – спросила Клара. – Я знаю, это не мое дело, но я все равно спрашиваю.

– Да, – ответил Джули. – Она была у доктора.

– Судя по всему, она не слишком тебе обрадовалась, – заметила Клара.

Джули хотелось, чтобы она оставила его в покое. Она приняла его и накормила, спасла его жену и заботилась о его ребенке, и все равно ему хотелось, чтобы она оставила его в покое. Он сам ощущал такую слабость, что если бы не опирался спиной о перила, то скатился бы по ступенькам. Ему нечего было сказать, нечего предложить. Но в Кларе чувствовалось нечто безудержное, она не могла остановиться. Голова у него трещала, ему хотелось застрелиться, ребенок верещал наверху, а она все задавала вопросы.

– Она, наверное, еще больна, – произнес он. – Она мало говорила.

– Она хочет забрать ребенка?

– Она ничего не сказала, – ответил Джули.

– Она вообще о нем спрашивала?

– Нет, – признался Джули. – Она вообще ни слова не сказала.

Младенец перестал плакать. Джули услышал плеск в реке – домой возвращался припозднившийся Чоло. Даже в безлунную ночь можно было рассмотреть его седые волосы, когда он ехал к загону.

– Джули, я знаю, что ты устал, – продолжала Клара. – Я понимаю, что ты расстроен. Но я все же хочу сказать тебе одну ужасную вещь. Я раньше была деликатной, но Небраска из меня все это вытрясла. Я не думаю, что этой женщине нужны ты или ребенок. Не знаю, что ей нужно, но она бросила младенца, даже не взглянув на него.

– Она, верно, была не в себе, – проговорил Джули. – Ей пришлось проделать длинный путь.

Клара вздохнула.

– Путь она проделала длинный, но все хорошо соображала, – заметила она. – Не для каждой женщины каждый ребенок желанен. А многие жены терпеть не могут своих мужей. Это твой и ее ребенок, – добавила Клара. – Но ей он не нужен, я уверена, и если она захочет доказать мне обратное, то пусть поторопится.

Джули не понял, о чем это она, да и не слишком заинтересовался. Он был чересчур подавлен, чтобы обращать внимание на ее слова.

– Я люблю маленьких, – продолжила Клара. – Детишек и жеребят. Я быстро привязываюсь к ним. И необязательно к своим детям.

Она помолчала. Она понимала, что он хочет, чтобы она заткнулась, но твердо решила высказаться до конца.

– Я начинаю любить Мартина, – сказала она. – Не я его родила, но он уже не принадлежит и твоей же не. Маленькие обычно принадлежат самим себе. Какими они вырастут, зависит от того, кто полюбит их. Я оставлю себе Мартина, если и она, и ты от него отказываетесь.

– Но ваш муж болен, – возразил Джули. Зачем этой женщине еще ребенок, когда на ее шее две девочки и большое хозяйство?

– Мой муж умирает, – поправила Клара. – Но, выживет он или умрет, я собираюсь вырастить этого ребенка.

– Я не знаю, что делать, – признался Джули. – Прошло столько времени с тех пор, как я что-то делал правильно. Я уж и не помню. Я не знаю, смогу ли я вернуть Элли в Форт-Смит. Да они уже, наверное, наняли нового шерифа.

– Найти работу – самая легкая из твоих проблем, – заметила Клара. – Если хочешь, я дам ее тебе. Чоло сейчас работает и за себя, и за Боба, он так вечно не продержится.

– Я всегда жил в Арканзасе, – возразил Джули. Ему и в голову не приходило, что можно поселиться в другом месте.

Клара засмеялась.

– Иди спать, – велела она. – Для одного вечера я достаточно тебе надоела.

Он послушался, но на следующее утро выглядел не лучше, да и чувствовал себя так же скверно. Он едва говорил с девочками, хотя они суетились вокруг него. Клара отослала их собирать яйца, чтобы иметь возможность поговорить с Джули наедине.

– Ты понял, что я вчера сказала насчет Мартина? – спросила она.

Нет, он не понял. Ему только хотелось, чтобы она посидела тихо. Он не знал, что делать, как не знал с той минуты, когда покинул Форт-Смит. Иногда ему просто хотелось поехать домой. Пусть Элли уезжает, если не хочет быть его женой. Пусть ребенок остается у Клары, если он ей так нужен. Когда-то он считал, что справляется со своей работой шерифа. Вдруг, если он вернется и снова займется этим, он опять станет справляться? Он не был уверен, как долго он еще сможет выносить свою постоянную неудачливость.

– Если уж твоей жене не нужен Мартин, то, может, у тебя есть мать или сестры, которые могли бы его вырастить? – спросила Клара. – Дело в том, что я не хочу, чтобы он пробыл со мной год или два, а потом бы его у меня отняли. Если мне придется от него отказаться, то чем скорее, тем лучше.

– Нет, мама умерла, – ответил Джули. – У меня только братья.

– Я потеряла трех сыновей, – сказала Клара. – Я не собираюсь отдавать еще одного ребенка женщине, не знающей, чего она хочет.

– Я спрошу ее, – пообещал Джули. – Завтра или послезавтра съезжу в город. Может, она будет чувствовать себя лучше.

Но он понял, что не может ждать, он снова должен ее увидеть, пусть даже она на него и не взглянет. По крайней мере, он сможет смотреть на нее и знать, что он ее нашел после всех мытарств. Возможно, если он будет терпелив, она смягчится.

Он оседлал лошадь и поехал в город. Но в доме доктора он никого не нашел. Комната, где лежала Элли, опустела, да и верзилы нигде не было видно.

Порасспросив жителей, он нашел доктора, который принимал роды в одном из борделей.

– Она уехала, – сообщил он. – Вчера пришел домой, а ее уже нет. И записки не оставила.

– Но ведь она больна, – возразил Джули.

– Просто несчастна, – произнес Патрик Арандель. Ему было жаль молодого человека. Пять бездельничающих шлюх прислушивались к разговору, а в соседней комнате рожала их подруга.

– Она очень расстроилась, когда повесили того убийцу, – добавил доктор. – Да и роды ее едва не убили. Я думал, что она таки умрет, такая у нее держалась температура. Хорошо, что она уехала. Это значит, она решила еще немного пожить.

Хозяин платной конюшни только покачал головой, когда Джули спросил, в каком направлении они уехали.

– В неправильном. – сказал он. – Если они не на ткнутся на сиу, считайте, что им повезло.

Джули растерялся. Он даже не привез в город ружье и свою постель. А у них был целый день, хотя в фургоне они далеко не могли уехать. Но он потеряет еще полдня, если вернется на ранчо, чтобы забрать свое снаряжение. Ему хотелось последовать за ними с одним пистолетом, он даже поехал в восточную часть города. Но перед ним лежала лишь бескрайняя равнина, которая уже однажды едва не поглотила его.

Джули повернулся и быстро поскакал на ранчо. Он едва не загнал лошадь, но вовремя вспомнил, что взял ее взаймы, и сбавил темп. Когда он подъезжал к ранчо, то уже не гнал коня. Казалось, он снова потерял все силы, и голова у него опять разболелась. Он с трудом расседлал коня. Вместо того чтобы пойти в дом, Джули сел за сараем и заплакал. Почему она все время уезжает? Что он должен делать? Разве она не знала про индейцев? Похоже, ему суждено гоняться за ней вечно, но, даже когда он находил ее, проку от этого не было.

Встав, он увидел Клару. Она возвращалась с огорода с корзинкой овощей. Было жарко, и она закатала рукава платья. Руки тонкие, но крепкие, как будто состоящие только из костей.

– Она уехала? – спросила Клара. Джули кивнул. Он не хотел говорить.

– Пойдем, поможешь мне почистить кукурузу, – предложила Клара. – Она уже почти созрела. Я так скучаю по ней зимой, что могу съесть десяток почат ков.

Она пошла к дому, неся тяжелую корзину. Не услышав его шагов за собой, она обернулась. Джули вытер слезы и последовал за ней в дом.