Глава 51
ВИД ИЗ ОКНА

Гордеев несколько раз позвонил в дверь и собирался уже уходить, когда ему наконец открыли. Это был мужчина лет тридцати в наскоро накинутом на голое тело халате.

– Игорь Олегович? – спросил его адвокат.

Мужчина молча раздраженно кивнул.

– Я вам звонил вчера, – Юрий Петрович протянул свое удостоверение. Виноградов внимательно просмотрел документ.

– Ах да! Проходите, пожалуйста! – переменил выражение лица на приветливое хозяин.

Гордеев вошел в квартиру.

– Извините, что беспокою вас в выходной день, – Юрий Петрович бегло оглядел довольно скудную обстановку прихожей.

– Я уж давно перестал различать выходные и будние дни. – Виноградов несколько растерянно остановился у полуприкрытой двери в комнату.

Гордеев отметил, что, несмотря на дневное время, в комнате царил полумрак. Плотные шторы были задернуты.

– Вы не возражаете, если мы побеседуем на кухне? – предложил Виноградов.

Гордеев прошел на кухню.

– Чай? Кофе? – Игорь Олегович быстро освободил стол от двух фужеров с недопитым вином.

– Спасибо, не хочу!

Из комнаты вдруг раздался скрип то ли кресла, то ли дивана.

– Одну минутку! Я хотел бы переодеться. – Виноградов поспешно выскочил из кухни.

Через несколько секунд Юрий Петрович услышал из комнаты какой-то шепот. Потом молоденький женский голос капризно сказал:

– Никуда я не пойду! Я тебя подожду здесь!

– Нет, – стараясь говорить как можно мягче, произнес Виноградов. – Моя девочка сейчас быстренько оденется и уйдет. А вечером я увижу ее снова.

– Вечером я иду на дискотеку. И вообще, если я сейчас уйду, то больше не приду к тебе никогда!

– Ну киска моя, будь умницей! Мне нужно переговорить с одним человеком! Это очень важно!

– А я – это не очень важно?

– Ты самая большая моя ценность! Давай я помогу тебе одеться!

– Лучше бы ты помогал мне раздеваться!

Гордееву было неловко слушать эту воркотню, он тихонько прикрыл дверь.

Игорь Олегович вернулся через несколько минут уже одетый в джинсы и рубашку.

– Извините, что заставил вас ждать.

– Это вы меня извините, что нарушил ваши планы. – Гордеев с любопытством взглянул на появившуюся из комнаты девушку, которая, не здороваясь, вошла на кухню, отпила из фужера вино и удалилась в прихожую.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

– Так, я вас внимательно слушаю! – снова обратился к адвокату Виноградов.

– Вы, наверное, уже в курсе, что случилось с помощником вашего шефа Кобрина.

– Да, это очень прискорбно. Мы говорили уже об этом с Аркадием Самойловичем.

– Игорь Олегович, а вы давно знали Ливанова?

– Ну в общем-то почти что столько, сколько он работал помощником моего шефа.

– А Аркадий Самойлович сказал, что это вы рекомендовали Ливанова ему в помощники.

– Да? Он так сказал? – На секунду оторвался Виноградов от кофе. – Ну что ж! Аркадий Самойлович человек занятой, всего может и не помнить. Несмотря на то что наш народ вовсю ругает Думу, нагрузки там у депутатов сумасшедшие. Простите, я все-таки сварю кофе.

Виноградов засуетился у плиты. Гордеев взглянул на заляпанную газовую плиту, немытую посуду.

– Быт у вас не очень налажен, – отметил он.

– Да, пока не до того было. Только переехал. Район замечательный. Тихо, спокойно – даже по рабочим дням.

Гордеев посмотрел за окно, которое выходило во двор дома. Дворик действительно казался уютным и тихим. Гордеев снова увидел девушку, которая несколько минут назад покинула квартиру Виноградова. Она лениво раскачивалась на облупленных качелях детской площадки, монотонно выдувая изо рта жвачные пузыри. Кто-то позвал ее. Девушка обернулась. Группа подростков каталась на роликах вокруг здания школы, заезжая на хоккейную площадку, где были разбросаны ящики и автомобильные шины, служившие преградами для роллеров. Девушка подошла к подросткам, толкавшимся за оградой хоккейной коробки. Закурила вместе с ними.

– Это очень странно, – вернулся к прерванному разговору Виноградов. – Действительно, списки помощников я готовлю сам. Кобрин их только подписывает. Но за Ливанова как раз Аркадий Самойлович специально просил. Даже напомнил мне дважды. Это очень странно, что он запамятовал.

– Вы не могли бы сказать, в решении каких вопросов участвовал Ливанов?

– Вы задаете не очень корректные вопросы, – усмехнулся Виноградов. – Если Кобрин вам не сказал, то... Даже несмотря на то что вы адвокат Аркадия Самойловича, я все же не могу без его ведома вводить вас в курс его дел, – уже жестко прибавил он. – Хотя, с другой стороны, дело касается расследования убийства нашего человека...

Виноградов на некоторое время задумался.

– Вы знаете, вся его помощь, если быть до конца честным, сводилась, в основном, к исполнению личных просьб Аркадия Самойловича. Вы же понимаете, что у Кобрина совсем нет времени заниматься своими бытовыми проблемами. Кажется, Ливанов помог решить вопрос со строительством дачи. Все официально. Легально. Просто Ливанов ускорил сам процесс подписания некоторых бумаг.

Затем, по-моему, помог жене Кобрина. У жены обнаружили сложное заболевание, срочно необходима была дорогая операция. А Кобрин, как известно, взяток не берет. Денег не оказалось. В общем, Ливанов помог. Но не деньгами, нет. Он просто договорился с врачами. Все, к счастью, с супругой обошлось.

– А что, простите, интересовало самого Ливанова?

– А что тут непонятного? Статус помощника депутата, даже внештатного, многое значит. Особенно в сегодняшней жизни. И еще! – Виноградов сделал внушительную паузу, как бы желая подчеркнуть, что он хочет сказать о чем-то важном. – Я очень сомневаюсь в том, что Ливанов имел отношение к каким-то там группировкам бандитов. Простите, мне Аркадий Самойлович рассказал о вашем разговоре.

Гордееву уже давно хотелось раскрыть свой блокнот и сделать кое-какие пометки. Но он понимал, что делать этого нельзя.

– А вообще... – Виноградов вдруг перешел на интимный тон. – Я, знаете, как чувствовал. Что-то в последнее время не так. Нет, никаких серьезных подозрений у меня не было. Но Аркадий Самойлович... Просто замотался человек, я понимаю. Мне даже поговорить с ним начистоту не удается. Я бы ему сказал.

– О чем?

– Да вот... Только между нами, хорошо? – пристально посмотрел в глаза Гордееву помощник депутата. – Какие-то странные люди стали в последнее время вертеться вокруг Аркадия Самойловича. Это же чувствуется, понимаете. Вот бегают у человека глазки. Разговорчик такой приблатненный. Все с какими-то хитрыми проектами, идеями не совсем чистыми... Да и этот Ливанов, честно сказать, мне никогда не нравился. Нет, наверное, я вам зря все это говорю. Просто мне за Аркадия Самойловича обидно. Я ему многим обязан. Это же он меня в Москву вытащил. Не забыл. Да и дело он делает настоящее, без громких слов – болеет за Россию. Но вот в людях разбирается плохо. Это точно. Я обязательно с ним поговорю. Но и вы, если у вас получится, скажите ему – чуть-чуть поразборчивее надо быть. Ладно?

– Хорошо, – не очень уверенно ответил Гордеев.

– А впрочем, может, мне все это действительно только кажется.

– Да не думаю. У меня тоже создалось такое впечатление.

– Теперь еще эта газетенка... Аркадий Самойлович злится, а я думаю – нет дыма без огня...

Когда адвокат уходил от Виноградова, он столкнулся во дворе все с той же девушкой, которую невольно заставил уйти час назад от Игоря Олеговича.

– Наговорились? – нагло улыбаясь, спросила она на ходу у Гордеева, направляясь в подъезд Виноградова.

«Да еще как!» – про себя ответил Гордеев.